Чувство опустошения не покидало. Противно-липкое понимание того, что суд свершился, все закончилось, можно идти домой; те, двое других, тоже пойдут по домам. Преступник, под дулом пистолета ограбивший человека, признан невиновным по всем пунктам обвинения. Тот, кого он ограбил, не мог поверить, что вот так легко можно избежать тюрьмы за содеянное насилие. Решение жюри должно быть единогласным, иначе все его члены обязаны совещаться до принятия такового, убеждать друг друга, и выбора "воздержался" не существует. Только виновен или нет. Когда видишь перед собой длинный список пунктов обвинения и под каждым из них эти два слова, а за ними прочерки для галочки, "да" или "нет", когда за несколько часов слушаний ты не получила ответов на вопросы, возникших при первых словах обвинения и защиты, ты вдруг понимаешь, что тебя подставили, и, несмотря на то, что кто-то спустя рукава работал над следствием и не собрал доказательств, у тебя-то выхода точно нет и придется принять решение, которое идет в разрез с твоим пониманием справедливости.
*****
Будучи преданной поклонницей романов Джона Гришема, Майкла Коннелли, Кена Фоллета, мне всегда хотелось попробовать себя в качестве присяжного судьи. И, как водится, то, о чем мы думаем, рано или поздно реализуется. Мои мысли об участии в суде не приминули случиться довольно быстро после переезда в штат Мэриленд. Хочешь принимать участие в выборах - зарегистрируйся в списках выборщиков, что автоматически помещает тебя в пул потенциальных присяжных судей. Людей для участия в суде выбирает компьютер, рассылает приглашения по списку в строгой очередности. Получив ничем не примечательный конверт, а в нем письмо с инструкциями, датой и местом явки, даже и не думай проигнорировать его и выбросить в мусор, последуют неприятности!Есть варианты различных "увы, но я не смогу", чтобы передвинуть себя в очереди на эту гражданскую обязанность, но мне-то было интересно!
Короче говоря, в назначенный день вместо работы я порулила в суд графства Принс Джордж. У меня есть совершенно жуткая манера - всегда и везде быть вовремя, без опозданий. И если в Калифорнии это было очень даже совместимо со стилем работы штата и его департаментов, то в Мэриленде я почти всегда бываю наказана за свою пунктуальность. Прибыв в здание суда минута в минуту, как было указано, я обнаружила себя в обидном меньшинстве. Процедура обычного досмотра при входе в любое государственное учереждение - металлоискатель, вещи и электроника через скрининг - прошла мгновенно. Здание суда совершенно ошеломляющее, огромное, многоуровневое, многоэтажное, многокорпусное. Просто монстр какой-то. Современный и очень стандартный американский дизайн, глубокая функционалка в мраморе, стекле и дереве. Чистота и простор. Америка занимает одно из первых мест в мире по количеству заключенных, по каждому из них надо где-то принимать решение. На стенах портреты всех предшествующих и настоящих судей, работавших в штате. Те, которые из прошлых времен - исключительно белые, настоящие - в четком соответствии с этнически-гендерными требованиями современной Америки: в равном количестве мужчины, женщины, белые,черные,азиаты. На всех этажах интерактивные мониторы с указанием залов заседания, фамилий судей и названием слушаемых дел. Там же можно узнать, где ты находишься в здании, где выход, где комната сбора жюри.
Претендентов на участие в суде присяжных было очень много, по моим скромным подсчетам не менее трехсот человек. Народ стекался в огромный зал, который напоминал бассейн с массой окон и видом на сад. Я взяла с собой киндл, и сразу же углубилась в чтение, чтобы скоротать время. Около одиннадцати нас наконец-то начали вызывать по фамилиям, формировать в группы по пятьдесят семь человек, и очень организованно, сторого номер за номером, гуськом вести в зал заседаний этажом выше. Бэйлифы (судебные приставы) были одеты и вели себя, как мажодормы в королевских покоях: глубокое достоинство, строгость и олицетворение судебного порядка. Такого не ослушаешься. Зал суда был невелик, без окон, на подиуме судья, защита и обвинение, как водится, напротив, спиной к нам, заветные стулья для присяжных справа, место для свидетелей - слева. Я вдруг с тоской поняла, что быть мне сегодня присяжной, и получить полдня нежданного отпуска у меня не выйдет, как говорится, не с мои счастьем! Нас попросили поднять правую руку и повторить за секретарем клятву, о том, что мы обязуемся говорить только правду. Начался процесс отсеивания членов жюри. Первый вопрос судьи был: "Прошу подняться тех, кто был осужден за участие в преступлениях, кто был жертвой преступления, чьи родные или близкие друзья были жертвами преступления". Я была поражена, что я осталась сидеть в числе восьми-десяти человек, - это из пятидесяти семи!
Каждый из поднявшихся описывал свой случай, те, кто не хотели говорить об этом во всеуслышание, могли подойти к судье, тогда он включал специальный глушитель у микрофона, и мы не слышали, о чем они там говорили, обвинение и адвокаты были там же. Стенографистка надевала наушники и продолжала бодренько печатать, изредка боком погладывая на экран монитора. Как минимум у половины поднявшихся кто-то когда-то был обворован, были случаи с применением оружия. Судья выслушивал каждого, делал заметки, потом задавал стандартный вопрос:" Повлияет ли этот опыт, то, как дело расследовалось полицией или рассматривалось в суде, на вашу возможность беспристрастно принять решение в данном судебном разбирательстве?" Большинство отвечали "нет", те, которые давли положительный ответ приглашались к судье опять же для приватных объяснений. Это все длилось довольно долго, каждый раз защита и обвинение должны были подходить к судье и тоже что-то писали и кратко обсуждали. Потом еще спрашивали, есть ли в зале сотрудники полиции, правоохранительных структур, адвокаты, или работающие в исправительных учереждениях; есть ли кто-то считающий, что люди определенного цвета кожи или вероисповедания более склонны совершить преступление, чем другие (ну кто же вам открыто ответит на этот вопрос?!); помешают ли кому-то в принятии решения их религиозные убеждения, личная неприязнь к кому-либо из участников процесса, недостаточное понимание английского языка, и т.д.
В конце концов приступили к выбору членов жюри. Вызывают по номерам из каждого ряда, сначала соглашается защита, потом обвинение. Периодически они останавливались, и судья спрашивал, удовлетворяет ли их состав жюри, тогда адвокат или защита внимательно обводили взглядом уже сидевших в ложе присяжных, и, по только им известным причинам, отзывали назад в зал того или иного. Я была последней в первой половине от пятидесяти семи человек. По мне едва мелькнули взглядом, даже как-то обидно стало, обе стороны сказали - в присяжные! Попала! Четырнадцатая по счету, двенадцать членов жюри и двое на всякий случай, которые исключаются из числа принимающих решение присяжных в конце прений. Остальные претенденты были тихо выведены из зала и "отпущены на свободу".
******
Судья очень доходчиво, почти как детям рассказал, какая почетная гражданская ответственность нам выпала, в чем заключаются наши права и обязанности, на что должны мы опираться при принятии решения и какова его личная роль в процессе. После этого нам огласили, в чем собственно состоит случай, который мы будем слушать. Обвиняемый сидел рядом с адвокатом, и теперь с моего места на скамье присяжных я могла его рассмотреть. Несмотря на его приглаженный вид, модный, но подчеркнуто скромный галстук, он почему-то заведомо представлялся мне совсем в другом образе, в спущеных штанах, в нательной бельевой майке (чтобы играть щуплыми мускулами на публике), пистолет бы выглядел бы весьма органично с его образом. Я одернула себя и устыдилась в своей предвзятости, построила себя на открытость восприятия. Это трудно, мы все заложники своих субъективно сложившихся мнений. Обвиняемый просидел все заседание, тупо уставившись в пол, никогда не смотрел ни в сторону присяжных, ни свидетелей, вообще смотрел в никуда. Так надо уметь! Хотя может это и опыт, он уже не раз был в суде, и осужден, и сидел, а такой молодой, от силы лет тридцать, небольше. В зале суда присутствовали, как я понимаю, его родственники, несколько женщин в возрасте мам-теть-бабушек, прилично одетые, шляпки поверх африканских замысловато уложеных косичек, платочки у слезливых глаз, очень внимательные и заинтересованные.
Обвинение от штата олицетворяли две дамы очень интеллигентного вида, обе стройные, молодые, в хороших стильных костюмах, с профессионально поставленой дикцией и правильным произношением. Адвокат защиты, напротив, всем свои видом демонстрировал полную принадлежность своему клану, мне казалось, он намеренно говорит с большим уклоном на афро-американский манер, как в лексике, так и в особенностях построения речи. Стол обвинения был завален папками и бумагами, в то время как у адвоката был только небольшой блокнот, где он время от времени что-то помечал. Всем своим видом он показывал, что дело это шито белыми нитками, не стоит выеденного яйца, и что он просто снисходит с небес тратить на это свое драгоценное время.
Первое слово было предоставлено обвинению. Я опишу суть дела прямо сейчас, поскольку в ходе слушания оно не сильно изменилось, детали не были уточнены, доказательства строились только на словах потерпевшего. Назову обвиняемого Смитом, а истца Эндрю Фортунате. Хочу оговриться, что любые рассовые-этнические моменты из этого дела можно смело исключить, во все судебном зале было только трое белых - судья, один присяжный и я, и еще одна азиатка, сидевшая рядом со мной. Все остальные - афро-американцы.
Итак, Эндрю Фортунате работал в частном бизнесе и был совладельцем компании, которая регистрировала машины клиентов и доставляла им номера прямо на дом. Регистрация в из руки вон плохо работающем ДМВи, где оформляют машины при покупке, может занять полдня, это при условии, что все документы в порядке. Многие не могут или не хотят брать выходной на работе, чтобы заниматься этим, им легче заплатить. Бизнес этот, я так понимаю, идет неплохо, поскольку Эндрю сказал, что у него всегда много клиентов. Рано утром в день преступления на личный мобильный телефон Эндрю поступил первый звонок от Смита, с просьбой оформить машину. Эндрю был очень удивлен, откуда у Смита этот номер, и он попросил его звонить на рабочий мобильный, который определяет, с какого номера звонят. Смит называет имя общего знакомого, который якобы дал ему личный номер Эндрю. Эндрю отвечает, что у него день уже расписан, была пятница, и предлагает Смиту звонить в офис и договариваться о встрече на понедельник. Смит продолжает настаивать на срочной встрече. Эндрю вежливо закончил разговор в надежде, что Смит оставит его в покое до понедельника. В течение дня пока Фортунате развозил номера по городу и встречался с клиентами, Смит звонил еще несколько раз и оставлял сообщения на мобильном телефоне. Жена Эндрю ожидала рождения ребенка в следующем месяце, и поэтому он брал все заказы, чтобы как можно больше заработать. К концу дня у Эндрю собралась значительная сумма наличных денег, что было обычным в данном бизнесе, документы, записи о кредитных картах клиентов - все это находилось при нем. Когда в очередной раз поступил звонок от Смита, Эндрю, вопреки неуютному чувству, согласился встретиться со Смитом. Сначала он предложил встретиться у офиса их общего знакомого, но Смит отказался под предлогом того, что его подруга уехала на его машине к родителям и вернется нескоро. Эндрю согласился приехать к дому Смита. Как в законе Мерфи, все плохое, что может случиться - случится непременно. Времени полдевятого вечера, февраль, ночная тьма. Фортунате подъезжает к жилому комплексу, ждет Смита, тот не показывается, Эндрю томится с включенными двигателем и фарами. Наконец выходит Смит, но направляется не совсем к машине Эндрю. Последний подумал, что Смит его не видит, вышел из машины, чтобы сказать:"хей, я тут". Смит подходит в Эндрю, тут же приставляет к его ребру дуло пистолета и приказывает Эндрю немедленно отдать деньги и снять все украшения с себя, а также обувь и лечь лицом на землю. Эндрю служил в армии, был в составе отряда специального расследования полиции, не хилый с виду мужик, но при виде пистолета, он разумно решил не рисковать. Сделал, как было сказано. Когда он уже лежал на земле, с пустыми карманами, без бумажника и ювелирных изделий, он слышал, как кто-то другой, а не Смит, шарил в его машине и забирал все подряд, включая, как выяснилось позже, и ключи от машины. Все это заняло не более двух минут от силы, преступники убежали, Эндрю встал, как только посчитал безопасным. Позвонил в 911, отрапортовал нападение. Приехала полиция, конечно никто никого не нашел, Эдрю отбуксировали с машиной к его дому.
Дальше начинается все самое интересное. Придя домой после пережитого стресса, Эндрю звонит "общему знакомому" и спрашивает, кому он давал его личный мобильный. Общий знакомый говорит, что он его и сам не знает, как он мог его кому-то еще дать. Эндрю тогда открывает Фейсбук (где же еще искать наших обидчиков как не там?!) и, о чудо, чуть ли не сразу находит того, который часом раньше мог его и прикончить в темноте зимней ночи. Он сидит на фотографии рядом с сотрудницей, которую недавно уволили из компании за плохую работу. Преступник - ее бойфренд! Бинго! Эндрю немедленно высылает сообщение о находке в полицию. Все!
Эту версию произошедшего мы услышали сначала из уст обвинения, потом со слов самого Эндрю, потом нам проиграли звонок в службу 911, потом по всем этим фактам еще прошлись с представителями полиции. С подачи нагловатого, но знающего закон адвоката, выяснилось, что деньги принадлежащие корпорации, котрые были украдены, никак не подтверждались отчетами. Эндрю объяснял, что все документы были в машине, но и их похитили. Странным образом в компании не оказалось дубликатов квитанций, ни даже приблизительного списка, кого в день преступления обслуживал Эндрю и какая гипотетическая сумма денег могла при нем находиться. Странно также, что по словам Эндрю, он собирался положить деньги в банк после этой встречи со Смитом. Но конечно, возможно. Фотографии украшений, которые были украдены, были распечатаны с интернета, с точные копии того, что у Эндрю, с его слов было отнято. Личных фотографий, на которых Эндрю был бы снят в этих украшениях до ограбления, в деле не имелось. К моему удивлению однако, во время дачи свидетельских показаний, Эндрю продемонстрировал укашения суду, они были на нем, его ювелир якобы сделал их точные копии и подарил ему(!!!), когда Эндрю рассказал, в какую переделку он попал. Украшения, между прочим, стоили по оценкам ювелира около трех тысяч долларов, часы с бриллиантами, в том же стиле огромный перстень и браслет. Аляповато и броско, явно на особый вкус. Хотела бы я иметь такого сердобольного ювелира! Вместо квитанции, свидетельствующей о том, что такие изделия действительно были приобретены истцом до момента ограбления, он ему просто восстановил игрушки за свой счет! По отчету полиции ни одно украшение не было найдено в местных скупках. Полиция вообще вела себя мило: получив информацию от жертвы о предполагаемом преступнике, они больше не проводили никакого дознания, не сильно копались в грязном белье, просто вызвали истца на опознание, положили перед ним фотографии шести мужчин примерно одного возраста, из которых Фортунате немедленно выбрал фото нападавшего.
Когда эти фото показали нам, присяжным, я в недоумении уставилась на три, как мне показалось, абсолютно идентичных лица, я бы их не различила ни при каких обстоятельствах!
Бумажник с документами и кредитными картами нигде не всплыл. Преступник не воспользовался ни одной кредитной картой из бумажника, ни теми картами клиентов, данные о которых были похищены из машины. Либо очень честный, либо через чур осторожный грабитель. Эндрю восстановил все кредитные карты, номер социального страхования, водительское удостоверение, но официально не уведомлял об их утере. Просто восстановил и все. Полиция не нашла пистолета у обвиняемого, и ни одного свидетеля, который бы мог подтвердить, что когда-либо видел его с оружием.
Адвокат держал позицию совершенной непричастности своего клиента к данному делу. Не он и все! Ошибочка вышла! Да и денег-то не было, ибо они незадокументированы, и драгоценности не украдены, ибо нет квитанций о том, что они вообще были куплены, и документы никто не брал, об их пропаже никто не заявлял, а пистолет где? Кто его видел? А в темном дворе кто мог моего клиента рассмотреть и запомнить, да еще так хорошо, чтобы немедленно обнаружить его на первой же открывшейся странице фейсбука? Заговор с целью ограбления с бывшей сотрудницей? Ребята да вы шутите, где вообще эта сотрудница?
Прения завершились быстро и неожиданно, было трудно поверить, что по вот таким минимальным данным мы должны будем принимать решение о дальнейшей судьбе ответчика. Тысячи вопросов и сомнений роились в моей голове, но они так и остались за скобками. В заключительном слове защита просила руководствоваться "здравым смыслом" в оценке представленных доказательств. Когда мне напоминают о здравом смысле, это обозначает, что больше в деле ничего и нет, не на что опереться. Развязанный адвокат, в дешевых с острыми носами туфлях, которые безбожно скрипели при каждом его шаге, остался верен себе и сказал только пару предложений, в смысле, что времена, когда можно было посадить человека за решетку без всяких на то оснований, уже прошли, что он призывает нас выяснить, если хоть одно утверждение в деле, которое бы было основано на реальных и доказанных фактах, а не на словах потерпевшей стороны, защиты или полиции.
*****
Когда я поднялась со скамьи присяжных, я была полна решимости признать ответчика виновным по основным пунктам обвиненния. Эндрю Фортунате был совершенно искренен, когда он описывал, что с ним произошло в тот вечер, его слова в зале суда один в один совпали с тем, что он говорил, когда звонил в 911, два его письменных заявления в деле были абсолютно идентичны касательно фактов нападения. Он ничего не выигрывал, обвиняя Смита, ни деньги, ни драгоценности, ни документы уже никогда не всплывут и не вернутся к нему. Он искал свершения наказания для преступившего закон.
Нас опять провели в комнату для совещаний присяжных. Строго настрого наказали ни при каких обтоятельсвах не открывать дверь в помещение суда, предварительно не постучавшись три раза и не дождавшись, пока бэйлиф откроет дверь сам. Прямо Синяя Борода какая-то! Эти напутствия, напряженное молчание соратников-судей, вечернее время, усталость, а гланое - неотвратимость того, ради чего нас сюда пригласили, привели меня в состоянии близкое к панике.
Народ все молчал, неловко пили воду из термосов со льдом, ходили в туалет, вытирали пот со лба, смотрели друг на друга, проверяли свои записи.
Потом вдруг заговорили все и сразу, как речитативом, друг за другом, аргумент, ответ, снова аргумент, вопрос, ответ, сомнения, еще и еще.
- ...он точно ограбил, и пистолет точно был! Явный преступник этот Смит, сразу видно!
- а как его так быстро нашли на фейсбуке, да и почему там?!
- да кто вам сказал, что это вообще было? Может Эндрю деньги потратил и ему это надо было оправдать перед компанией вот он и...
- а что,если у меня в кошельке лежат сто долларов, которые никакими документами не подтверждены (ну, не готовлюсь я каждый день к тому, что меня будут грабить!) и в ушах сережки, которые были куплены сто лет назад, и ни квитанций ни фоток с ними у меня нету, и меня обворовали по дулом пистолета или пусть даже без него, значит, я никак не смогу доказать это, можно даже и не напрягаться, вроде как бредите вы, дама, что ли?!
- Эндрю этот и сам хорош! Вот скажите, вы бы пошли в том районе на встречу даже с самым проверенным клиентом, имея в кармане несколько тысяч и брилики на руках?
- ну и что! так мы договоримся до того, что девушки в коротких юбках и футболках на бретелях таким образом одеваясь сами напрашиваются на изнасилование!
- но вот вы бы, вы бы стали носить большую сумму денег с собой поздно вечером, вместо того, чтобы сдать ее вовремя в банк?!
- если бы знать где упадешь, то соломки бы постелил...
- в следующий раз этот Смит выстрелит, оставит пулю в животе жертвы, еще и собаки возьмут след, и полицейские немедленно найдут пистолет у него под подушкой – вот тогда-то мы точно сможем его засадить! он все равно рано или поздно попадется снова!
- да уж, только живот может быть ваш, мой, вашего сына или дочери!
- а вот почему полиция не собрала все те вещи, о которых говорил адвокат - препротивный, кстати, тип - вам так не показалось? (кивают головами, показалось всем!) ведь можно же было сказать "Эндрю, что все должно быть подтверждено в деле!" Какого черта они наделали тупых распечаток из интернета тех украшений, вместо того чтобы элементарно потребовать квитанцию о покупке от ювелира. Полиции-то и обвинению положено знать, чего должно быть в деле!
- судья сказал, что мы должны руководствоваться нашим чувством справедливости и правды при принятии решения, я абсолютно уверен, что Эндрю не врет, на него напали и напали с оружием в руках....
- да но уверены ли вы, что это был именно обвиняемый??? А что если это вообще не он? Что если Эндрю ошибся в темноте, помните, он заметил на опознании, что преступник был слегка светлее цветом кожи, чем на фотографии, которую ему предоставили при опознаниии?
- и вообще на фейсбуке можно любого выбрать, мало ли кого они перед этим уволили!
Так можно было спорить до бесконечности. Среди нас был ответственный за вердикт (за приговор), выбранный и назначенный судьей. Пожилой, крепкий мужчина с легкой сединой курчавых волос.
- давайте сначала проголосуем, кто согласен, с тем, что на Эндрю действительно напали и напали с оружием в руках?
Все подняли руки.
- а теперь, кто согласен, что его ограбили и это доказано?
Подняли руки четверо, я в их числе, не было доказано, но если мы поверили в пункте один, что на него напали, то почему ему не поверить в пункте два, что и ограбили, даже если это и не доказано?
- а теперь поднимите руки, кто уверен, что именно этот человек, на которого указал Фортунате и совершил на него нападение?
Тут не поднял руки никто. Даже я не смогла. Была практически уверена, что этот Смит явно способен совершить нечто подобное (и совершал!), но сказать да, значило признать его виновным и в данном конкретном преступлении. А вдруг Фортунате ошибся в идентификации нападавшего, вдруг это совсем не Смит!?
Дальше была рутина. Ответственный стал зачитывать пункт за пунктом все обвинения. Если на первый пункт отвечаешь – невиновен, то на все остальные цепочкой ответ тот же. При этом душа кричит, виновен!!! Проголосовали быстро. Опять воцарилось молчание. Мужчина, напротив меня, обводя нас всех взглядом, сказал:
- И все же мы все понимаем, что Смит преступник, и он совершил это нападение. Да была масса проколов со стороны и самого Фортунате и следствия, но они говорят правду. Все это так и было. Кто со мной согласен?
Почти все подняли руки.
- А я против! Куча моих родственников сидят в тюрьме просто потому, что они были в не том месте и не в то время, подвернулись полиции, им вот так дела и попришивали! Ни за что не проголосую, что Смит виновен. Доказательств – ноль!
- Лучше отпустить его на свободу сейчас, чем невиновного посадить.
На том и сошлись.
Постучали три раза в дверь, долго ждали пока бэйлиф придет за нами. В тишине.
*****
Когда секретарь зачитывала пункты обвинения, а ответственный отвечал на каждый "невиновен", я старалась не смотреть ни на защиту, ни на обвинение, ни на полицейских в зале, ни на родственников обвиняемого. Думала о том, как стыдно говорить, да это вот наш приговор, и мой тоже.
Какие выводы нужно сделать для себя на будущее? От сумы да от тюрьмы... Помни об этом. Если бы я или кто-то мне близкий каким-то дурным случаем оказались бы на месте подсудимого, каких присяжных я бы хотела – таких, с чьим мнением сегодня мне в конце концов пришлось согласиться, или таких, которые, как я, основываясь на чувствах и убеждениях признали бы сидящего на скамье подсудимых виновным? Не взирая на доказанность слов потерпевшего? А если бы я была на месте жертвы, как бы я продолжала жить, если бы со мной (не дай Бог!) произошло бы нечто подобное, как в случае с Эндрю? И где бы была моя надежда на полицию в смысле расследования преступлений и возвращения мне украденных ценностей?
*****
На работе меня встречали, как героя. Все рассказывали, сколько раз были вызваны в суд, но никому, ни разу не пришлось принять участия в суде. Я делилась своими сомнениями с сотрудниками, но они были единодушны – это урок защите и полицейским в том, как надо готовить дело к суду, а вины присяжных в принятии такого решения нет. Не пойман – не вор! Вот и весь сказ. Но я все думаю и думаю над этим судом, и чувсто чего-то упущенного, недоработанного, недодуманного, неправильного не покидает меня.
В следующий раз я, скорее всего возьму самоотвод, по религиозным мотивам. Не судите, да не судимы будете!