Пионерлагерь формально пока не закрылся и единственным хранителем его барабанно-горных пространств был сторож Борис, двухметровый тренер на покое. Башковитый, короткостриженый, разменявший шестой десяток лет. Издалека он славился, по мнению туристок, своим сходством с известным продюсером Бари Алибасовым. Дряхлеющий атлет ежедневно на пищеблоке монастыря и пионерлагеря варил в кастрюле-двадцадке говяжьи желудки своему псу Карату, бегавшему на привязи по территории. С овчаркой псом Каратом послушники давно перезнакомились, на них он не лаял, а все больше дурачился да облизывал, так что польза от тренера и от Карата для пионермонастыря была совершенно декоративная.
Варит бывало рубцы Борис, а вонь от них парит по всей трапезной. В это время и братия суетится, обед готовит. Говорит им Борис от электроплиты:
- Нет, не будете вы тут жить, хлопцы.
- Это почему? - Спрашивают послушники.
- Ну, пару месяцев побудете, и разбежитесь. Это я вам говорю.
Борис поднимает крышку кастрюли, ворочает желудки деревянной штакетиной, от чего всей братии хочется выбежать вон и не заходить на трапезную, пока не выветрится этот дочеловеческий запах, желательно вместе с тренером. Карата все послушники желали бы, однако, оставить.
Так и случилось. Подобно полуденному мареву, Борис улетучился вместе с запахом коровьих желудков, и ровно в те сроки, которые сам напророчил, оставив монастырю овчарку на прокорм и охранение.