ПОГРЕТЬ РУКИ
Эта курьезная история приключилась в начале девяностых. То было время, когда в Питере существовало лишь три сотовых компании, Северо Западный GSM, ныне переименованный в Мегафон и канувшие в лету Фора и Дельта, а сотовые телефоны в сознание обывателя представляли еще не столько средства мобильной связи, сколько элемент престижа, являясь атрибутом материального благополучия и достатка. Обычно их имели лишь избранные, бизнесмены, политики и бандиты.
И хотя я ни к одной из этих категорий не относился, приобрел и я свой первый сотовый телефон марки «Мотарола, микротак элит», правда, быушный. Он достался мне за двадцать баксов от бывших моих боссов. Но по тем временам трубка считалась не плохой и выглядела эффектно. Не большая, в черном пластмассовом корпусе, с откидным флипом, как теперь говорят, раскладушка и со всеми необходимыми функциями.
Подключился я на тариф Форы. Во-первых, потому, что трубка была волновой и не имела GSM стандарта, а во-вторых, меня это устраивало по деньгам. Тарифы Форы были значительно дешевле GSM. А я, как уже сказал, в число избранных не входил. В ту пору я работал продавцом книг у метро Автово и особо не жировал. На еду, шмотки, пиво хватало, но не более.
Так вот. Как-то раз, подвыпив с приятелями после работы, я возвращался домой слегка навеселе. Жил я тогда у метро проспект Просвещение.
Была уже осень, кажется, конец октября. Температура в тот день держалась в пределах ноля градусов. Одет я был на половину по-зимнему. На мне была теплая на сентепоне куртка на молнии, кепка, с отпускающимися ушами, кожаные, без меха, перчатки и осенние полуботинки.
Из метро я вышел, где то около девяти вечера. Было уже темно. Горели фонари. В их свете летел редкий пушистый снежок.
Поскольку от Автово до Просвещение мне ехать было около часа, выйдя из метро, мне, естественно, захотелось догнаться. А поскольку крепкие напитки я не уважал, предпочитая им более слабые вино и пиво, я купил в ларьке бутылку невского светлого и пачку сигарет. Отошел чуть в сторонку и закурил, поглядывая по сторонам.
Народу вокруг, - тьма. В основном, одна молодежь, девчонки, парни, стояли, как и я, пили пиво. А в те годы это было принято. Если кто то кого то ждал, то непременно с пивом. Да и не только молодежь баловалась в те годы пивом. Его пили все и везде, не только у метро. Хотя, что касается заставленного ларьками прилегающего к метро пятачка, в те годы более злачного места в городе, пожалуй, не было. Это был настоящий рассадник зла. Кого тут только можно было не встретить? Бомжи, наркоманы, пьяницы, карманники, проститутки и прочих сортов и мастей люд, промышляющий не добрыми делами. Слетались, как мотыльки на огонек. Так что ухо надо было держать востро.
Стою я, значит, потягиваю потихоньку свое пиво, радуюсь жизни. Настроение, - прекрасное, я бы даже сказал, романтическое. Из соседнего ларька льется лирическая музыка, вариация на тему ???, переложенная на современный лад, в такт ее нежным звукам с неба падает пушистый снежок. А на меня всегда кружащиеся снежинки действуют романтично, настраивая на особый, лирический лад. Да и окружающая атмосфера этому сопутствовала. Народ настроен мирно. Ни кто, ни с кем не собачится, ни кто, ни с кем не дерется, ну, просто какая то идиллия. Стоял бы так и стоял.
И тут, вдруг, ко мне подходит молодая девушка лет двадцати и просит угостить ее сигареткой. А сама, верите, нет, ни какая-нибудь там лахудра, а писаная красавица. Высокая, стройная, с обворожительно черными глазами, бездонными, как омут и вьющимися, огненно рыжими, волосами, спадающими до плеч. А в волосах, как серебристые звездочки, поблескивают снежинки. Ну, вылитая фея из сказки. Как такой откажешь? Такую красавицу угостишь не только сигареткой, но и чем пожелает.
В общем, угостил я ее сигаретой, дал прикурить и спрашиваю:
- Кого то ждете?
- Нет,- говорит.– К подруге приезжала, но не застала дома.
- Бывает,- говорю, а сам лихорадочно ищу повод с ней познакомится. Но в голове, как назло, ни одной идеи. Еще минута, думаю, и золотая рыбка уплывет. И тогда я прямо предлагаю ей за компанию выпить со мной пива.
- Может,- говорю,- пиво со мной выпьете,- а сам и не надеюсь, что согласится. Уж больно она хороша для такого, как я. И вдруг, чудо!
- С удовольствием,- говорит она, улыбаясь.
Вот, думаю, удача. Ставлю на асфальт пустую бутылку, указываю на ларек и говорю:
- Пойдемте. Вам какое,- спрашиваю.– Кстати, меня зовут Александр, Саша, а вас?
- Светлана.
- Света значит. Красивое имя,- говорю,- как раз под стать обладательнице,- отвешиваю я ей комплимент, вызывая тем самым у нее улыбку.– Так какое пиво?
- А вы что пьете,- спрашивает она.
- Невское светлое,- говорю.– А почему на вы? Мне кажется, в данной обстановке больше подходит ты. Согласна? – предлагаю я сократить дистанцию на один шаг.
- Согласна,- улыбается она и добавляет,- мне тоже невское светлое.
«Отлично,- думаю,- начало положено, так держать». Покупаю в ларьке две бутылки невского светлого и прошу, чтобы сразу открыли. Одну протягиваю своей новоиспеченной знакомой, другую, оставляю себе.
- Ну, что, за знакомство,- произношу я торжественно и выставляю перед собой бутылку, давая понять, что по такому поводу необходимо чокнутся. Бутылки легонько звякают, и начинается беседа. Сначала, как и принято между мало знакомыми людьми, на отвлеченные темы, чисто формально, не касаясь персон беседующих. Потом на темы частично сопряженные с каждым из нас. А потом, повторив еще по одной бутылке, заговорили о самих себе.
Светлана рассказала, что учится в институте, живет, где то в районе Удельной, точный адрес она не назвала, а сюда приехала, как мне уже известно, к подруге, которой дома не оказалось. Но об этом не жалеет, не двусмысленно намекая на нашу встречу, которой, якобы, рада и все такое прочее.
Я, в свою очередь, то же рассказал ей не много о себе. Где живу, с кем живу, где работаю и прочие формальности. Но такие разговоры, как известно, сближению не способствуют. Рост, вес, возраст, место прописки, все это анкетные данные, годящиеся разве что для прохождения медкомиссии или поступления на работу. А я был не на собеседовании. У меня были далеко идущие планы. Она мне приглянулась, и я хотел провести с ней ночь. А для этого мне необходимо было ей понравиться. Как минимум, произвести приятное впечатление.
Но как понравится малознакомой девушке, о которой тебе ни чего не известно? Как произвести приятное впечатление, если тебе неведомы ни ее желания, ни интересы?
Я пошел традиционным путем обольщения. Если истинно то, что мужчины любят желудком, а женщины - ушами, я избрал верный путь для достижения цели, как теперь принято выражаться, подсел ей на уши.
Переключился на близкую себе тему поэзии, которой мог щегольнуть. Это, своего рода, была моя визитная карточка, которую я предъявлял, встречаясь с не знакомыми женщинами. Иногда меня это здорово выручало. Обычно поэзия действует на женщин магически. Особенно, когда они узнают, что автором прочитанных стихов является сам чтец. Их сердца сразу тают, неприступные бастионы рушатся, и они выкидывают белый флаг, безропотно покоряясь. А мне именно это и надо было. Вот меня и понесло. Я стал читать ей свои стихи.
Сначала это вызвало у нее удивление. Согласитесь, видеть перед собой живого поэта доводится не каждому, да еще в таких обстоятельствах, тет о тет. Затем удивление сменилось восхищением, а когда я пустил в ход любовную лирику, которая по вкусу всем женщинам,- полным восторгом. Она то и дело хлопала в ладоши и восклицала «здорово, здорово», и просила почитать еще. И я, все больше пьянея, читал.
А потом мне позвонили.
- Извини,- сказал я, вынимая из внутреннего кармана куртки телефон.
Звонил мой приятель Иван, с которым мы расстались часа два назад в Автово. Интересовался, как я доехал. Я сказал, что нахожусь еще не дома, что сейчас занят, и разговаривать не могу. Пообещал перезвонить позднее. Он догадался, что я не один. Спросил, с кем я. Я ответил, что встретил прекрасную фею, которая меня обворожила. Он посмеялся, пожелал мне удачи и повесил трубку.
- Извини,- сказал я, убирая телефон во внутренний карман куртки.
- Да ни чего,- вошла она в положение.
Я хотел продолжить прерванную звонком тему и прочитать ей еще одно стихотворение, но она меня перебила.
- Ты не замерз, - спросила она, вдруг.
- Нет.
- А у меня руки окоченели,- сказала она жалобным голоском и в доказательство, как зайка, выставила вперед руки, демонстрируя мне свои раскрасневшиеся ладошки. Я их потрогал. Они были холодны, как ледышки. Мне даже стало бедняжку жалко. Я предложил ей легонько растереть их, чтобы согреть, но она отказалась. Легонько отняла руки, приблизилась ко мне на шаг, и, расстегнув мне на половину молнию куртки, душевно произнесла:
- Не возражаешь, если я погрею,- и сунула свои озябшие ладошки мне под куртку.
Естественно, я не возражал. Наоборот, мне было приятно. Я был польщен, что такая красивая, такая молодая девчонка желает погреть свои руки у меня за пазухой. Наивно отвел в сторону локти и позволил ей просунуть вглубь руки.
И, едва ее руки коснулись моих подмышек, по телу у меня пробежала приятная дрожь. Меня охватило сладкое чувство умиления, которому я безрассудно отдался. Искушение оказалось так велико, что я не выдержал и поддался. Обнял ее за талию и прижал к себе, ощущая, как по всему телу расплывается приятное тепло, как душистый аромат ее духов кружит мне голову.
За спиной у меня словно выросли крылья. В душе зажегся огонек надежды, как зажегся бы у всякого одинокого мужчины, окажись он на моем месте. Еще бы, повстречать такую красавицу, да еще и понравится ей. Просто фантастика! А учитывая нашу с ней разницу в возрасте, ей, быть может, не больше двадцати, а мне под сорок, это вообще казалось невероятным. Но мой здравый смысл, убаюканный парами спиртного и близостью женского тела, спал. Поэтому все происходящее я воспринимал как норму.
Так прошло минут пять. Потом она высвободилась из моих объятий, отступила на шаг и говорит:
- Я сейчас. Схожу на дорожку в одно место, и мы поедем,- сказала она, невинно улыбнулась, и ушла.
А мы уже с ней договорились, что допьем пиво и поедем к ней домой отмечать наше знакомство. Ко мне домой было нельзя, я жил не один, а у нее, по ее словам, пустовала квартира. Она сказала, что родители уехали на несколько дней в другой город к родственникам и она дома одна. Так что ни кто нам помешать не мог. Естественно, я обрадовался такому удачному стечению обстоятельств и принял ее предложение. Ведь этого я с самого начала и добивался. Поэтому ее отлучка меня ни сколько не насторожила, да и пиво такой напиток, что долго в себе не удержишь.
Проводив ее взглядом, я улыбнулся, предвкушая будущее блаженство. Впереди меня ждал чудесный вечер и сказочная ночь, полная любви и неги. Как тут было не порадоваться?
Прошло минуты три четыре, как она ушла. Я допил пиво, выбросил пустую бутылку в урною и закурил. И тут я, вдруг, вспомнил, что забыл позвонить домой и предупредить маму. Нужно было сказать ей, чтобы она меня сегодня не ждала и не волновалась, меня дома не будет. Обычно она волнуется, когда я долго задерживаюсь. Поэтому я решил ее предупредить. Сунул руку во внутренний карман куртки, где находилась трубка, но обнаружил, что ее там нет. Карман оказался пуст.
Первое, что пришло мне на ум, я убрал ее в впопыхах в другой карман. Но, осмотрев и ощупав все карманы, обнаружил, что трубки нигде нет. Тогда я решил, что где то ее обронил и стал осматриваться, шаря вокруг глазами. Но не на асфальте, не на поребрике, где мы со Светой стояли, ее не было.
И тогда меня осенило, «трубку украли!» Но как? Кто? Мы были только со Светой. «Неужели?» пронеслась у меня догадка. И мне тут же припомнилось, как она сунула мне под куртку руки, сказав, что «погреет». А уж выудить у пьяного из кармана телефон, для профессионала, сущие пустяки.
«Неужели она», подумал я.
Если честно, не верилось. Но проснувшийся здравый смысл говорил, что больше не кому. Все факты говорили о том, что это ее рук дело. «Вот здорово,- подумал я, растерянно улыбаясь,- развела, как лоха».
И все-таки полной уверенности в этом не было. Какая то надежда еще теплилась. Слабенький огонек еще тлел внутри, что, может, она тут и не причем. Уж больно ее внешность не вязалось с воровством. Не хотелось верить, что такая красивая девчонка способна опустится до мелкой кражи. Но факты есть факты. А с очевидностью, как говорят, не поспоришь. И, подождав на всякий случай еще минут пятнадцать, я понял, что след моей Светочки простыл и мне придется проститься не только с надеждами на райский вечер, но и со своей трубкой. Печально повздыхав, я купил на дорогу еще одну бутылку пива и поплелся домой, думая, что «Достоевский хоть и был гений, но заблуждался, красота не спасет мир, а погубит».