Хроники отсроченной смерти

                ЛЕО   (6.05.11)

 К югу от Хайфы, если на Тель-Авив ехать, есть такой малозаметный               
поворот направо. Так, просёлочная дорога среди сухого поля. Правда, тогда ещё была весна и приятное разнотравье вокруг. Я люблю отыскивать такие уединённые места,  пока ещё заброшенные. Иногда, когда посвободнее день выдаётся так и еду к морю. Поставлю машину в тени кустов, так, чтоб видно было, и чтоб не нагревалась, а сам к морю спускаюсь. Сижу на склоне, наслаждаюсь, пока не жарко. Смотрю на корабли, на море. Кое-что записываю. Без специальной защиты купаться там опасно- камни острые, течения нехорошие, да ещё старые железяки торчат. Наверное, будут потом благоустраивать. Пока же здесь тихо. Иногда подъедет кто-нибудь, также выйдет, посидит, походит. Или парочки бывают. Иной раз и компания целая.  Тут я стараюсь подальше расположиться. Ну, эти редко. Разве что по вечерам, когда меня здесь нет.
Конечно, я бы мог прикинуться невидимым, но, по возможности, избегаю этого. Мне не хочется слушать их.… Впрочем, таких мест не мало, и они похожи. Вообще, восточное побережье Медитерранеума, южнее Акры и севернее Тель-Авива не отличается большим разнообразием.
 На этот раз  я закрыл мастерскую на день. Зато клиенты знают, что в субботу я работаю. 

                ***
Посмотрев, нет ли сзади острых камней, палок, муравьёв, жуков и прочей мелочи ложусь на пиджак. Закуриваю. Могу позволить себе 3-4 сигареты в сутки. Закрываю глаза.…  Вот чёрт! Сверху слышится тяжёлое дыхание, осторожные тяжёлые шаги,. Поворачиваю голову, открываю один глаз. Точно, по склону спускается с палкой старик, на вид лет на 30 старше меня. Он очень похож на меня, лет в 60. Но на вид старше. Видно, что он болен и устал. Меня он не замечает.  Я присаживаюсь, и тут он обращает на меня внимание.   Одышливо обращается ко мне на хорошем иврите. Слегка шепелявит. Да, щёки характерно запали. Похоже, зубов почти нет. (я не помню, были ли у меня все свои зубы в 60 лет?)

                ***
-Простите, я помешал вашему отдыху. Извините, я очень устал и ноги болят.  Сейчас отдохну и отползу за тот бугорок- он показывает налево.
  - Да нет, сидите, отвечаю я по-русски. Я вижу, как вздымается его грудь и со лба стекают струйки пота. -Вы мне не мешаете.
 В этом, последнем, я совсем не уверен. Вот наслало БОМЖа на мою голову! Впрочем, не очень похож он на бомжа. Одет скромно, но никаких лохмотьев. Не грязный, не заросший. Немного небрит. Небольшая борода торчит в разные стороны, почти вся седая; усы…
Какое знакомое лицо!... Похоже, - он и есть мой сын? Но как слабо в это верится!
Словно угадав мои мысли, чуть улыбаясь, он говорит:
--Нет, я не бомж, у меня квартира в Хайфе   -А что Вы так на меня смотрите? Мы где-то встречались? Лицо Ваше мне тоже чем-то знакомо.
…Нет, он не может узнать меня. Я не только на 20 лет моложе выгляжу. Я и внешне изменился. Правда, не сильно. Ладно, потом разберёмся. Этот человек меня уже заинтриговал.

                ***
-Вы меня извините ещё раз. Может, присоединитесь?
 Он достаёт хлеб с сыром, яички, помидорки, огурчики, пластиковую, из под лекарства, баночку с солью и бутылку водки. Еда  гораздо чище, чем я предполагал. Всё в пакетиках. Перехватив мой взгляд, он поспешно извиняется ещё раз и делает движение от меня, зайти за ближайший камень.
 –Нет, нет! Не уходите. Я, правда, не очень люблю этот напиток, но раньше не гнушался. Немножко составлю компанию.  А вы уже, я смотрю, почали?
 –Да, пока шёл по дороге. Мог и заснуть, да очень у моря хотелось побыть.
  –А как вы вообще сюда добрались?  Вам же тяжело .
– Я на автобусе, а потом пешочком. Устал, конечно. Здесь хорошее место, но скоро совсем не смогу сюда ходить. Почему-то потянуло сюда. У меня есть кусочек берега поближе к городу, так там народу стало больше, благоустройство…
-Да, думаю.…При других обстоятельствах  не стал бы я пить водку. Но очень заинтересовал меня этот старик.
-Ну, познакомимся хоть. Меня зовут Юрис.
 М-да!? – А не Юрий, случайно?
 –Когда-то так и звали. Но здесь что-то напутали, в самом начале- так и пошло. Я объяснял, да толку-то. Компьютер так и оставил в сети это имя.
 –Ну, а меня - Лео. Давайте за знакомство! Я  сбегал к машине и принёс пару пластиковых стаканчиков.
 А как вы узнали, что у меня не из чего пить, спросил Юрис?
-Ну, об этом нетрудно догадаться. Вы же, наверное, прямо из горла пьёте?
 -А вот и нет! Но у меня только один прибор, это верно. Он вытащил небольшую мензурку, с толстыми стенками. – Вот, давно берегу. Не бьётся… Ничего, если каждый из своей посуды?
 Мы разлили, соблюдая одинаковые дозы, взяли хлеба и по маленькой помидорке. Посолили. -Ну, что Лео, за знакомство?
 –За знакомство. А вторую я выпью за встречу –мне пока хватит.
 -Как угодно, улыбнулся Юрис. Зубов у него и, правда, почти не было.  Если не возражаете, то давайте на «ты».
А почему нет? Мы, кажется, итак уже перешли. А в иврите вообще нет 2го лица, множественного числа при обращении к одному человеку.
Ладно, тем более. Третью я выпью за Иврит, сказал Юрис, а вы…ты, пока пропустишь?
 -Пропущу, я же сказал.… Да и ты не части, друг мой, Юрис. Старайся сохранять более трезвую голову. У нас будет серьёзный и необычный разговор. Хотя совсем на трезвую голову его тоже вести нельзя…

                ***
Тем временем, Солнце проползло Зенит и уже довольно припекало. Море дрожало блёстками ряби, и ветерок ещё освежал нас.  Но это уже не надолго. Лео пригласил Юриса к машине: там были кусты и тень.
 –Я думаю, здесь нам будет лучше.
–И то верно. Только, ведь, мне домой, наверное, пора. Надо бы Лике позвонить… Лео чувствовал тревогу Юриса. - Да ты не бойся. Я отвезу тебя прямо домой. Потом, этот разговор больше часа, - а то и меньше - не займёт. Я, ведь, долго здесь не бываю.   -Оттого, как ты прореагируешь, будет зависеть дальнейшее. Я-то, честно говоря, сам не всё понимаю…. 
Мы уселись под кустами. Ну, сказал Лео, давай-ка, плесни  чуток, да закусим немного. И себе тоже- только не больше своей рюмочки.

                ***
С удовольствием закусили хлебом с сыром, по яичку и огурчику. Запили прохладной водицей из багажника. Юрис решил позвонить жене позже. Тревога вроде улеглась. Да и чего ему, больному старику, бояться?! Вот только Лику плохо оставлять в жизни одну…
 -Итак, Лео, я весь внимание!
Лео сделал паузу и пристально взглянул Юрису в глаза….
-Видишь ли, в чём дело тут, друг мой Юрис.  Мне кажется, что ты мой сын. Только постаревший очень.  Юрис  посмотрел на меня с испугом.
- Посмотри на меня внимательнее. Я очень похож на сумасшедшего? Тем более и мошеннику это не нужно. Вот если бы наоборот…
.- Ну, я тоже заметил что-то знакомое в тебе. Но, «папа», тебя же нет! Ты умер 19 лет назад.  И я раз 20 был у тебя на могиле! -Да и вообще, тебе же сейчас около 90! А ты выглядишь на 40, самое большее!
- Да, Юрис,  это правильные вопросы. Но самое удивительное в твоей реакции то, что, несмотря на определенный эмоциональный всплеск, ты по-настоящему-то не удивился! А на эти вопросы я и сам хотел бы знать ответы. Я знаю больше тебя, потому что думал многие годы, а главное- мне  объясняли.
- Погоди, погоди… Не всё сразу. У меня в голове итак уже пурга. Ну, хорошо, я не так удивляюсь, как можно было думать. Я даже рад, действительно рад! Просто я давно уже не юноша, чтобы выражать открытую радость. Даже по такому случаю! Надо же- Воскресение Отца!! Отца, которого я сам видел мёртвым и хоронил. И памятник заказывал. И, тем не менее, я мало удивлён. Возможно, привык ожидать чуда.
–-Забавно, усмехнулся Лео. Очень знакомая, грустная, ЕГО улыбка. --Надо же, у меня есть могила и памятник! Хорошо бы посмотреть.
– Ну, это не проблема, если есть машина. …Так ты что, Призрак? А почему не растворяешься при дневном свете?
—На, потрогай. Ну, не бойся же! Ну, как, плотный? Я же ел! При тебе! И в гальюн хожу; кстати, как раз требуется. Посиди тут пока. Он засмеялся, живо поднялся и исчез в зарослях кустов. –Ты вон, уже раз пять бегал—
 Осторожно, там могут быть змеи!
-- Это мне не страшно…хм, хе-хе.

                ***
Оставшись один, Юрис задумался. Оглянувшись по привычке, он налил себе рюмку и выпил залпом. «Смятение Чувств»… Кажется, у Цвейга был такой роман? Да, подумал он, я конечно, не пример, но ведь Лео не отходил ни разу за три с лишним часа. В этот…,в гальюн. Это точно его слово! Он всегда так говорил. И змей он не боится. Но с другой-то стороны- обычный человек. Обычный, если не знать все эти странности. И ещё, сколько ему лет на самом деле…
 Внезапно, прямо из воздуха, вроде героев «Мастера и Маргариты», сгустился Лео. Юрис уже почти  не удивился, хотя, надо сказать честно, что ощущение было не из приятных.
–Ну, ты даёшь! А говорил, что не Призрак. Интересно, какие сюрпризы ты ещё преподнесёшь?
 –А я и сам не всегда знаю. А что не Призрак- не говорил я. Только дал пощупать.
 –А дашь пощупать, когда ты невидимый?
-Не стоит. Мне кажется это неприятно для нормальных людей. Впрочем, -он снова, расплываясь, исчез—попробуй! Юрис резко выбросил обе руки в то место, где только что был Лео. Острая боль и жгучий холод- будто в ледяную глыбу попал. –
Ать твою ять!!!
-- Вот, назидательно сказал Лео. Любопытному на рынке прищемили нос в корзинке. Покажи руки. Ага! Ушибы и отморожения, но небольшие. Дай ка я обработаю.   Кисти ныли, посинели и не разгибались. Лео стал мягко массировать их, и через пару минут всё прошло.
-Впредь будь осторожнее.

                ЮРИС
Здорово! восхитился Юрис, кажется, ничуть не обижаясь. Даже если ты и вовсе не мой папа, мне в любом случае повезло! Да и Лео был вполне добродушен. Он усмехнулся в усы и пробормотал: «Ну, повезло, или не повезло- это всё относительно».
- Ха, спохватился Юрис, мы же ещё ничего не раскрыли! Может, наша встреча вообще была не случайна?
 --Может, всё может быть. Я же тебе говорил, что и ко мне до сих пор приходят сюрпризы. Помнишь, в Гамлете?
Да, а как же: «Есть много тайн на свете, друг, Горацио…». Но я, па…Лео, очень устал, да и поздно уже. Вон тени удлинились. А в голове у меня уже каша. Мне надо перекусить, да и выпить заодно, немного. Давление, и сахар наверняка поднялись… Я старенький, больной сынок воскресшего, помолодевшего папаши….
- Ну, слушай, --засмеялся Лео—давай тогда поедем. Доедай, допивай, отливай- и действительно нам пора. Я так и поступил. Выпил – осторожно, грамм 200, заел остатками пищи, пописал. Я боялся, что будет мне плохо от всего этого, и от водки особенно, но плохо не стало. Странно. Наоборот, был даже некоторый подъём. Столько событий, да и водки выпито немало. Лео меж тем проверил свою довольно пыльную, бордовую машину, погрузил свои  нехитрые пожитки. Потом сбегал вниз, принёс блокнот…. Я позвонил своей милой Лике, успокоил её, что меня довезут, и что я неплохо себя чувствую.
                ***
 Мы отбыли в шестом часу пополудни. Ещё было светло. Машина отъехала так мягко и так быстро набрала скорость, что через минут двадцать мы уже въехали в Хайфу.
В машине я задал лишь 2 вопроса. Знал ли он, что сегодня будет встреча со мной? (Честно говоря, я и сам  не понимал, зачем меня потянуло в такую даль именно сегодня).
 --Нет, точно не знал, хотя это могло случиться в любой день.
И второй вопрос- как же я не заметил, кого хоронят. Он только спросил, когда я последний раз видел тело.
-Когда похоронное общество забирало тебя.
-- А потом? А потом.… Так всё же было завёрнуто в чёрный саван, вместе с лицом! ----Вот именно!
Больше мы ни о чем не говорили; я мучился догадками, но чувствовал, что отец не хочет больше ни о чём разговаривать. Я показал свой дом и подъезд. Завтра,- нет, послезавтра будь здесь…ну, часов в девять утра. С собой ничего не бери. –Даже воды?—Только воду. Литра три.  Его машина мелькнула сигнальными огнями и бесшумно растворилась в вечернем сумраке. Я даже не смог  проследить, как она влилась в общий поток на шоссе, и в какую сторону поехала. Медленно поднялся наверх. Снова почувствовал обычную одышку и усталость.  Лика меня почувствовала ещё на лестнице. Как-то ей это удаётся. Вышла в передничке, зажгла свет. Лицо её одновременно выражало радость и тревогу.
 –Ой, а что так поздно?! И мокрый-то! Вытерла мне лоб подолом передника. Я беспокоилась, хотела звонить. Это же для тебя так далеко! Она принюхалась и сказала грустно и почему-то виновато: «Всё-таки выпил!». Я очень боялся чего-нибудь вроде семейной сцены, но, к счастью, её не последовало. Да и бывало это редко - и по её характеру, и по редкости моего злоупотребления  напитком. Возраст и болезни брали своё.  Я не собирался оправдываться, тем более, что грамм 300 у меня осталось. А этого у нас не скроешь, да и не скрывалось никогда. Я только не хотел её расстраивать, а потому коротко, но не сухо, рассказал, что встретил знакомого ещё с курсов; был тогда молодой парень, а теперь ему 40, устроен хорошо,  захотел побыть один, у моря. Он за рулём, почти не пил. Мы хорошо поговорили, и он отвёз меня домой.
--Как?!! Что как? не понял я. Так это ты один столько выпил?! Я знал, что в бутылке осталось примерно 300 граммов, но до меня не дошло, что я выпил пол-литра. Ну,…он парень крепкий, молодой… Может, он и побольше выпил. Мы не измеряли.  Я понимал, что выпил-то Лео меньше, но поразило меня не это. А поразило меня то, что при такой дозе, я остался практически трезв. Этот «факт на лицо» успокоил и убедил Лику. В общем-то, я сказал почти правду. Мы ничего не скрываем друг от друга. Но здесь-то я не мог сказать, что встречался с умершим отцом! А где и кому вообще я мог сказать об этом?

                ***
И всё-таки я не мог хранить такую тайну от неё и, хоть косвенно, но проговорился. Да я бы и не проговорился, если бы не стал допивать эту треклятую водку с прекрасной Ликиной мясной закуской. Собственно, я ничего не сказал больше того, что Лео обладает особыми способностями, и обещал попробовать улучшить моё здоровье. В особые способности, как вообще в эзотерику, экстрасенсов и даже в Бога Лика верила мало, хотя вполне благосклонно относилась к моим занятиям астрологией в течение нескольких лет, пока это не перестало меня интересовать. Но если речь шла о моём здоровье, тем более, с намёком, что алкоголь тоже перестанет меня интересовать, да ещё о том, что всё это бесплатно, она смягчилась.
 –А этот Лео как-нибудь доказал тебе всё это?
 --Ну, я вообще-то не знаю, на что он способен, но… Тут я показал кисти рук, на которых ещё виднелись шрамики. Она точно знала, что утром их не было.
 –Вот, видишь, несколько часов назад здесь были кровавые царапины и ссадины. Я споткнулся о кочку и упал.
 -- И что, теперь только маленькие шрамики?! -поражённо воскликнула она. И как он это сделал? Я взял её тёплые кулачки в свои руки и ласково гладил их.
–Вот так, просто. За несколько минут всё затянулось. Я продолжал держать её кулачки. Она знала, что я не обманываю.
 И ещё, знаешь, хотя он мне не показывал специально, но рядом с ним я вообще лучше себя чувствовал. 
 –То-есть?
– Ну, дышать легче стало, давление, похоже, снизилось; усталости почти не было, живот не болел, настроение лучше…
Лика просветлела лицом, когда услышала, что мне стало хоть чуточку лучше.
 И, понимаешь, это другое, это не тяжёлый кайф от водки. Это что-то лёгкое, но не совсем. Не то, чтобы летать хотелось… Что-то светлое, но не глупая радость—хи-хи-ха-ха…когда травы обкуришься.
 –И что теперь?
Он просил выйти к нашему подъезду, послезавтра, в девять. Я помню, он всегда был очень точен; забывшись, я вспомнил отца. Но Лика ничего не заметила.

                ***
Она сразу обеспокоилась, куда и насколько мы уедем, и что мне приготовить с собой.
--Он сказал, что ничего не надо брать, кроме воды. Но воды- много. Литра три. –Я поем утром и возьму с собой две бутылки минералки. Там как раз 4 литра.
--Всё равно я сделаю тебе бутерброды!
--Нет, не надо, милая моя. Я думаю, что он всё предусмотрел. Довольно того, что я позавтракаю. Может, почему-то, еду мне нельзя брать с собой.
--Тебе же нельзя быть голодным! Ты же сделаешь себе инсулин.
Солнышко, но я же тебе сказал. Потом у нас ещё больше суток в запасе. Я поцеловал её в нос. Давай отложим размышления на эту тему. Ты же придёшь завтра часа в два! Может я тебя и встречу.
--Ну, ладно. Я всё равно что-нибудь приготовлю.
Я не стал спорить.

                ***

Спали мы крепко, хотя я боялся, что не засну после такого дня. Спросонья я слышал, как Лика уходит на работу, а потом снова провалился в небытие. Снились мне верблюжьи бесчисленные стада, бредущие по огромному квадрату, из которого не было выхода. Такие сновидения обычно порождают тревогу при просыпании, но в этот раз ничего не было. Всё было спокойно, даже не было следов похмелья. Более того, впервые за много лет я испытал утреннюю радость жизни и весны. Между тем, стрелка часов показывала больше 10ч. Принял лекарства, сделал инсулин, поел, позвонил Лике, узнал, как у неё дела. Дела были в порядке и собиралась она быть дома около двух часов дня. Кому ещё позвонить? Дочка на работе, в больнице. Внучки в школе.  Из тех, кто сейчас не работал, или мог не работать, у меня осталось номера три; остальные умерли, или я не имел их номеров. Я вдруг подумал, отчего это мне захотелось связаться с кем-то. Обычно, я не любил просто так болтать по телефону… Причём, почти никакой тревоги… Но предчувствие… Чего? Возможного близкого конца? Но о собственной смерти я думал уже много лет, почти ежедневно, а знал о ней вообще лет с пяти, хотя довольно долго не понимал её необратимости.   Да, будь, что будет!
В связи с этим я вспомнил о некоторых бумагах, которые давно следовало привести в порядок, и, чтобы не маяться, начал рыться в большом чемодане отца, где всё это собиралось уже лет 20. Я сразу почти нашёл свидетельство о смерти, документы о захоронении; это всё я ему покажу, а м.б. и отдам. Так. Теперь наша переписка, когда я уже был в Израиле- месяцев восемь. Вот ещё разные фотографии. Ну, это он видел, как и письма. Впрочем, можно ему тоже отдать. Может будет интересно…Пусть всё это у него хранится, хоть для памяти. Ясное дело, теперь он меня переживёт…
 Ха!! А пиджак-то! С орденами и медалями! Тот самый, который он впервые одел 9 мая 1975-го. На 30-летие Победы. Он тогда приехал к нам в гости, впервые надел все ордена и медали.  До этого носил на Победу только планки. И этот пиджак был новым, а сейчас уже потёртый. Во внутренних карманах- все удостоверения. Я тогда вышел ему навстречу, и мы купили ещё сухого вина. Мы сидели в большей комнате, смотрели телевизор. А годовалая внучка сидела у него на коленях….Первый раз шёл фильм «Белорусский Вокзал». И первый раз я увидел, как он плачет. Первый раз, когда пели песню… Никогда не забуду этот день. Ясный, тёплый, солнечный день; и ордена и медали сияли на Солнце. К сожалению, вторая половина дня была в тумане….
Ага. Вот ещё стопочка писчей бумаги. Исписано с обеих сторон. Нет, это пока у себя оставляю. Это недавно и не закончено. Если переживу этот период, может, закончу.
                ***
                ЛИКА


Тревога жмёт моё сердце. Странно, почему он вчера поехал на автобусе, а потом ещё столько шёл пешком к морю? Ведь обычно это для него непосильно. Он и из дому-то редко выходит, а когда выходит, так ходит еле-- еле, а возвращаясь, почти ползёт по лестнице на второй этаж. Выпросил денег на водку и уехал. Я бы, как обычно в последние годы, обязательно поехала бы и пошла с ним. Но я работала с утра, да и он вдруг категорически хотел ехать только один. Единственное, что я могла сделать для него- собрать с собой какой-то еды. Да не еды даже- просто закуски. От курицы, от колбасы отказался. Сказал- испортится.
-Что тебя так вдруг потянуло в незнакомые места?! У тебя же есть облюбованное местечко у моря, здесь, рядом. Он ничего не ответил, только успокаивал меня. Он сам не понимал. Сказал, что тянет.
А водка-то зачем?!!- сорвалась я на крик. Я куплю тебе, принесу. Не уходи никуда, сиди, пей здесь!!
-Водка-- от тревоги; я попробую освоить новый заливчик. Самый ближний. А то на нашем месте уже народу много становится….
Боже, как я боюсь его потерять! Это самое дорогое, что у меня есть. Нельзя выразить человеческим языком то, что я чувствую к нему! Как я вообще его отпустила?!
Иногда я пытаюсь относиться к себе трезво, иронично. Чувство юмора у меня есть, но, наверное, -мало. Трудно становится, когда ты давным-давно не девочка-хохотушка. Хоть и теперь бывает, я смешливая по всяким житейским глупостям….

И что это за странный человек, о котором рассказал мне мой Юрч? Зачем снова надо с ним встречаться? Впрочем, больше всего я сходила с ума  накануне, не представляя себе, как мой ненаглядный муж вернётся домой. Слава Богу, что всё закончилось хорошо!
Примерно так, и много больше, ещё чего-то подобного думала Лика, убираясь у старушек, которых на этот день было у неё две. Она любезно беседовала с ними, исполняла их распоряжения и просьбы, выходила гулять с одной из них. Но как бы ни пыталась Лика отвлечься своей работой от тревоги, мысли её были не здесь. Они были с единственным человеком, которого она любила, как никого и никогда в жизни, за которого боялась и тревожилась, как мать за своего ребёнка. И жизнь которого, как она думала, висела на волоске.
 И она не ошиблась. Она увидела Юриса на той стороне улицы. Он, как и обещал, шёл её встречать. Всё дальнейшее было почти мгновенно. Крик застрял в горле. Мотоцикл показался из-за угла, но прежде, чем оттуда выстрелили, за долю секунды, какие-то ловкие и сильные руки оттащили Юрча назад и вбок. Выстрелы раздались вхолостую. Юрис, как потом рассказывал, даже не успел испугаться. А нежданный Ангел-Спаситель уже исчезал за спинами перепуганных свидетелей происшествия. Но и в том, почти шоковом состоянии, приметив только часть облика этого человека, я могла бы поклясться жизнью своего Юрча, что это и был ОН, только ещё моложе того, с кем связала меня жизнь 15 лет назад, и без палки.
Не в силах двигаться дальше, ошеломлённая, Лика присела на краешек скамейки, позвонила Юрису. Люди подходили, предлагали помощь. Лика благодарила, улыбалась сквозь слёзы. Отвечала, что сейчас придёт муж, он врач. От скорой отказалась- незачем, да и платить, к тому же зря придётся. Полиция, однако, приехала.  Как раз и Юрч подошел, опираясь на  палочку. Он задыхался, присел рядом, приобнял меня, расспросил. Полиция тоже расспросила; составили протокол и поехали заниматься черно-красным мотоциклом.
-На, вот, прими лориван. Испугалась, поди, сильно.
-Конечно, но не сразу. Сразу не успела…. Они так и сидели, прижавшись, друг к другу, пока Юрис не сказал, что пора идти.
Они и пошли так, приобнявшись, а свидетели недавнего происшествия смотрели вслед этой давно немолодой паре.
-Не оставляй меня, попросила Лика, -не уезжай с этим.… А то мне страшно.
-Не оставлю. Уж дудки- я тебя оставлю теперь. Завтра я возьму тебя с собой. Или вообще не поеду. Убить-то меня хотели, но за тебя я тоже боюсь.
-……..?? Но я же работаю завтра, растерялась она.
-Много?
-Нет. У одной бабушки.    
-Дома поговорим. Пока зайдём в магазин, купим воды и ещё кое-чего.
--Надеюсь, не водки?!
--Немного не помешает. У меня тревога. Да, и поесть что-то надо? –Да не расстраивайся ты! Я без этого просто не смогу тебе всё рассказать.
--Ага. Особенно, когда язык заплетается. Но я уже не сердилась, и он чувствовал это.
Короче, купили мы и воды, и водки, и колбаски с сырком. Дома тоже был суп, немного жаркого. Ещё день был, на исходе.  Вот мы и сели, наконец, в нашей норке, в нашей хрупкой оболочке, которую даже маленькая паршивая ракета может в пыль разнести. Пока он отдышался, вытирал пот, я осмотрелась и увидела, что он тут с утра насобирал. Особенно меня поразил пиджак с орденами. Я не стала сразу спрашивать, а пошла, по-быстрому приготовила поесть.  Позвонила «бабушке», и мы  перенесли мою работу на другой день. Я ела, а он, выпив две рюмки и закусив ягодкой клубники, мрачно изрёк.
—Попали мы с тобой, моя хорошая, как кур во щип. В чужую игру и не по своей воле. Я подумала, что он же сам поехал на этот чёртов пляж, но вспомнила, как его тянуло, и ничего не сказала.
-- Кажется, на меня кто-то охотится, а мой давешний знакомый меня сегодня спас. Но, вот что это всё значит- ума не приложу… В общем-то, я тебе всё почти рассказал, но теперь придётся совсем всё… Даже не знаю, как это сказать, но придётся. И он досказал мне эту фантастику. И если бы не от него я это всё услышала, то решила бы, что сумасшедший говорит. Правда, он был уже выпивши, но я следила, чтобы он не частил.
--Пусть уж вместе убивают, хоть здесь, хоть где-то ещё.
--Глупый, ты что, будешь на работу и обратно меня провожать?
--Да, тут уж, и силы были бы, да не уследишь….И мы вздрогнули от резкого телефонного звонка.
                ***
                ЛЕО
События стали развиваться слишком стремительно, и мне  пришлось тоже немедленно включаться. Поэтому я и помчался тогда в Хайфу. А дальше- вы, верно, догадались, что произошло. Затем, сопроводив своих стариков (ха-ха!) до дома, я поставил машину поближе к их подъезду, наладил  внешнее наблюдение и попробовал расслабиться. Но, то ли непорядок был с  системой, то ли с моими мозгами, но задремать мне не пришлось. Бортовой комп никак не хотел успокаиваться…. А может, действительно, напустили каких-то неизвестных мне сущностей?...  Ну, уж дудки! Правильно сказал тогда Юрис, всё же догадался. Сын своего отца. … Да, я, конечно, вам обязан очень многим, но не до такой же степени, чтобы обращаться с нами (НАМИ!?), как с террористами.  Да и то там проще…В контракте, который я подписывал, ничего подобного не было! Поэтому я позвонил прямо Юрису.
Он сам взял трубку, и это было хорошо. Конечно, скорее всего, они меня выследили. Ну, так пусть слушают, хрен с ними!(Нарочно говорю на Иврите) –Юрис, доброй ночи. Ты узнал меня?
--Конечно, Лео. Откуда…
Юрис! Да! Я могу отдохнуть у вас?
- Ну, конечно. О чём речь! Поднимайся, ты знаешь…
--Знаю, знаю! Иду. 
Иду-то я иду, но надо же как-то защитить машину. Хотя вряд ли нас всех убьют. Юрис и я им ещё нужны. Если даже не живыми, то целыми и, желательно, свежими. Секунду я раздумывал, потом поставил обычную защиту. Большего я просто не знал. Ничего подозрительного вокруг я не заметил. Сделался невидимым, хотя от специальных систем это вряд ли помогло бы. Но я не думал, чтобы наши дела были настолько важны для СБ Института, чтобы использовать такие сложные и дорогие системы. Будь, что будет! От Судьбы не уйдёшь, а то, что в моих силах я сделал. В два прыжка я поднялся на второй этаж и открыл дверь. Они даже дверь отперли!
Я увидел полутёмный салон, Юриса и Лику, в потёртых креслах около круглого стола. На столе- остатки еды и ополовиненная бутылка водки около Юриса. Он был уже заметно навеселе. Полумрак скрадывал остальное, но на диване, напротив стола, я заметил пачки каких-то писем, м.б. и документов, какой-то свёрток с чем-то вроде одежды.
--А вот и Лео, собственной персоной!-Юрис  деланно широко раскрыл объятья. Как бы батя мой… Знакомьтесь. –Это Лика, как бы жена моя. На самом деле- лучше любых жён на свете! –Я тебе, видишь, - указал он на диван- уже приготовил памятники нашей недавней истории. Посмотри потом, тебе будет интересно….
Я мельком бросил взгляд на диван, но действительно было темно. И некогда. Но в свёртке что-то блестело. Сердце моё забилось, раньше, чем я понял, что это. Да, он сохранил! Какой парень! Если и были какие-то сомнения, то теперь я уже не думал, что меня дурачат. Я развернул свёрток и он заблестел тускло-золотым цветом орденов и медалей.
- Ну, узнал, 9 мая, 1975?...Папа! И я увидел, как он плачет 2й раз. Или просто глаза заблестели в темноте? – Вот, я все наши письма, фотки, документы…собрал. Даже твои свидетельства о смерти и т.п.
-Да ну! Это уже интересно. Ай спасибо, что сохранил! Пригодится. Но сейчас не могу взять, некогда нам.
 -А что, порешить могут? – Сейчас прямо?
-Не думаю. Если только что сорвалось так… Но тянуть не стоит. Ночь у нас есть и мы должны поговорить.
               
                ***
                НОЧНОЙ  РАЗГОВОР(от Юриса)



--Мир дому! Ещё раз поздоровался наш гость, склонив голову на бок, как птица и внимательно рассматривая нас и нашу небогатую обстановку в слабо освещённом салоне. Он был возбуждён от старого своего пиджака. Но, конечно, не только….
-И Благословение!,ответил я по обычаю. –Садись Лео в кресло, может, перекусишь и выпьешь чего-нибудь.
-Нет. Спасибо, я сыт. Но развалился с удовольствием в свободном кресле между нами. А выпивать- Фу!!- и слышать такое противно! Тем более, нам нельзя. 
- Это вам нельзя, а мне уже всё можно. Я тут же опрокинул рюмочку- и его тоже, и закусил маслиною. Кстати, добавил я. Отец ты мне, или кто, но учить меня на седьмом десятке –дело неблагодарное. Тем более, я ещё на пятом положил на всё с прибором.
Он даже как-то растерялся. –Но сейчас, такое серьёзное дело…
-Тем более. Мы это дело не устраивали, бежать ни от кого не можем- даже если б хотели. Так что лучше рассказывай всё по порядку.
За всё это время Лика даже не поддержала антиалкогольную тираду Лео. Она вообще кроме робкого «Здрассте» ничего не сказала. Она сидела только, как пришибленная, переводя взгляд с одного лица на другое. Один раз она лишь прошептала: «Неужели это и вправду твой папа?...» Лео немного напрягся в кресле, подался вперёд ,собираясь что-то сказать. Но Лика его опередила.
--Огромное Вам спасибо, за то, что Вы спасли ему сегодня жизнь!
--Да на здоровье! Не стоит такой пышности. Это, ведь, тоже произошло почти  случайно. Судя по настроению своего начальства я понял, что за вами надо присматривать. Так как я умею иногда быть совершенно незаметным, мне не составило труда идти за ним почти вплотную.
-А как Вы меня узнали?
- Подсмотрел с утра, откуда вы вышли. Я же знаю вашу квартиру. Вот и пришлось тут подежурить.
-Ну, а если яснее, подробнее? Что вообще происходит?—Юрис был уже довольно пьян и наливался злобой. –И вообще, я устал и спать хочу.
-Э-э, парень, что-то ты не похож на того робкого бомжа, которого я встретил на берегу. Я тут крутился сутки, устал не меньше тебя, хотя крепче, да и моложе тебя физически. И не пил всякую гадость при этом! Лео тоже начинал выходить из себя. Какого дьявола ему связываться с этими людьми. Сын-не сын- а он, насколько помнится, и раньше был алкоголиком и часто не в себе.  Но тут он натолкнулся на взгляд Лики, и ему стало не по себе.
Это был виноватый, полный слёз взгляд, в чём-то даже умоляющий. Глаза у неё были зеленовато-карие, в крапинку…В рыжую крапинку…-Или так казалось из-за веснушек?  Таяло раздражение, напитанное накопленными за день усталостью и страхами; усиленное обидным тоном собственного сына.
---Простите его! Мы его сейчас уложим спать. Вы не поверите, но он давно не хочет жить, и это не рисовка. Конечно, он боится…но это, правда.
--Нежелательно бы ему спать. Я должен хотя бы вкратце рассказать вам вместе…
--Да, извини, Лео. У меня давно сносит крышу. Мне, конечно, не очень хочется умирать. Разве что, иногда. А так, ты же видишь,- кроме страха смерти эта необыкновенная женщина, которая кажется такой обыкновенной, и которая утверждает, что не может жить без меня. И я ей верю!, закричал плаксиво  Юрис и стукнул кулаком по столу. Впрочем, он тут же обмяк и упал прямо в заботливые руки жены.  Тихо, тихо, маленький- как ребёнка успокаивала она его.
--Вот и они, похоже, думают, что он также упадёт к ним в руки. Когда не будет этих любящих рук, мрачно подумал Лео.  Только вот, ждать они не будут. Он сказал: «Давайте, я попробую дать ему немного стимулятора. Налейте мне грамм сто чистой воды. Он и алкоголь нейтрализует».
Лика посадила Юриса обратно в кресло и спросила : «А это ему не вредно будет»? –И, потом, его может вырвать, и всё будет зря.
-Нет, я дам совсем малую дозу. Это специальный настой из особых трав. И тошноту оно подавляет.  Он достал из кармана куртки малюсенькую бутылочку с почти чёрной жидкостью и капнул в стакан с водой капли две. Жидкость в стакане приобрела заметный коричневый оттенок. -А теперь пусть выпьет. Лео уже успокоился, и не так спешил. -Если до сих пор не ухайдакали, то им сейчас не до нас.
Лика немного потрясла за плечо уже почти уснувшего мужа. –Ну, зайчик, выпей лекарства, будет легче.
Юрис приоткрыл глаза, мутно посмотрел на стакан и выпил залпом. –Приятная. Это яд? –осведомился он почти утвердительно и удовлетворённо прикрыл глаза.
-Хорош «зайчик», думал Лео, глядя на  грузного, отёкшего, лысого и седого, пьяного мужчину. И, внезапно для себя, спросил: «У Вас дети есть?».    
--У меня? – Нет. Хотела от любимого человека, а с ним уже не вышло. Переживала всю жизнь, но он меня успокоил; всё прошло. Он для меня и ребёнок, и муж, и, в какой-то степени даже отец.
--И то верно. Такое нередко бывает—вдруг изрёк почти протрезвевший Юрис. Мы с Ликой и не должны бы, по Природе, прожить даже детство. Ты-то, Лео, это знаешь лучше меня. На моём примере. Я ей многажды говорил, что и хорошо, что не получилось. Хотя не возражал: раз Лика моя Судьба, то и ребёнок будет Судьбою. А Природа просто выкинула очередного нежизнеспособного урода. Примерно 80% из здоровых родившихся несчастливы в жизни…
--Ой, он может много из этой области рассказывать, но сейчас нам не до философии.
--Ликанька, это не философия, а самая, что ни на есть реальность! Но ты права. Лео! ведь не для зачистки же рода человеческого нас хотят убрать!? Да ещё в стране, где процентов 15 уже не могут жить без поддерживающего ухода. И это только по старости!
-Нет, конечно, отвечал Лео. Правда, и среди этих процентов ходят по специальным учреждениям их люди. Как правило, они только выжидают. Но иногда нужно очень срочно, и тогда, если бывают проколы, получаются очередные скандалы. Мол, какой-то медбрат тихой сапой отключал коматозных стариков от кислорода… Или негодяи, в каком-то доме престарелых проводят опыты на несчастных стариках… Вобщем, заминали… Да они, эти старики и старухи уже и не понимают вообще, на каком свете находятся!
-Значит, мы потребовались срочно?
-Вот именно! Только не мы, а ты. У тебя очень редкий и ценный ген объявился, и им надо получить достаточно генетического материала.
Так им мой целый труп нужен? Так пожалуйста! Я документ подпишу. Всё лучше, чем гнить где-нибудь в стенке. К чему все эти шпионские страсти, покушения?
--Я же сказал – срочно! Сейчас! Впрочем, может врут они, тихо прибавил Лео.
--А, да, да…Кстати, это что, какой-то институт?
Ну да, Биологический Институт в Гуш-Дане. О нём известно; совершенно открытые данные в Интернете есть. Но не всё, конечно. Многое засекречено. Во всём мире есть такие институты… А нам грозит постоянная военная опасность, поэтому и есть совершенно секретные отделы. А где секреты- там соответствующие органы с соответствующими методами. Сами учёные и прочие работники об этом могут догадываться, но конкретно ничего не знают. Да и не хотят знать…
Ужас-то какой!- сказала Лика.  --Да не ужас, отвечал Лео, а государственные интересы. А они- когда как. В общем- во благо направлены, а с каждой человеческой частностью в противоречие входят. С одними больше, с другими меньше…
Всё равно,- сказала Лика. А нас-то зачем?
А от идиотизма. И от нервов лишних… Через ж*** часто всё делается. Везде. И там тоже, хоть и реже. А может только попугать хотели. Я что-то не верю, чтобы они своих людей стали бы убивать…. Я думаю, не ген это никакой, а из-за меня Юриса убрать хотели. Это длинный разговор  Честно сказать- итак не жилец он…
Мне стало как-то обидно. Больше, чем страшно. Хотя, и страшно тоже. Особенно за Лику. У неё аж слёзы выступили. Я не очень-то поверил Лео, что убивать не будут. От спецов всего можно ожидать. Я так и высказал это Лео. А заодно спросил его прямо- откуда он всё это знает, и вообще- какова его роль во всей этой истории.
-Нам уже некогда. Сейчас мы поедем, а по дороге я расскажу ещё кое –что, ежели ничто не помешает. Он замешкался на секунду. –Ликочка, у вас есть здесь приличная сумка. Чтобы и вода влезла, и пиджак мой, и документы… Не хочу ничего им оставлять, если любопытство их разберёт. –А вы не расстраивайтесь. Я хочу вам же здоровье поправить, а для этого надо рвануть. Поедем в центр, в мою мастерскую. Я там зарабатываю, да и как бы под прикрытием… Тем временем Лео схватил сумку и захлопнув дверь, не очень беспокоясь о бесшумности .
-Ну вот, тут и конец, подумал я. Добежать бы до машины,  почти в кромешности. А там взрыв- и поминай, как звали….
                ***
                ***
                НОЧЬ В МАШИНЕ. РАССКАЗ ЛЕО.
Лео сделал предупреждающий знак- чтоб мы стояли в проёме двери, по бокам, а сам растворился во тьме с нашим баулом. Через пару минут он вдруг снова обозначился метрах в пятидесяти и энергично замахал нам. Мы с Ликой рванулись к нему, насколько позволяли силы. Не знаю, как я уж добежал, но Лика была молодцом и крепко сжимала мою руку. Когда мы подбежали, раздался глухой щелчок, и мы чуть не врезались в борт машины.
-Фу, сказал Лео. Защита сработала. На нас спецсредства не стали тратить. И то хорошо. Полезайте назад. В машине- для её габаритов- было странно просторно и почему-то прохладно.
-А может быть, на нас махнули рукой? С надеждой спросила Лика.
-Хе-хе-хе! Это уж вряд ли. Пристегнитесь, там ремни. Машина у меня не совсем обычная, хоть и выглядит просто. Сам над ней работал. Ну, кое-что стащил из современной техники,… Юрис-то знал, какие у него руки. Не успел он додумать, как машина бесшумно и плавно набрала скорость. Будто тихий самолёт взлетел.
-Вроде на Субару похоже? спросил Юрис. –Да, обычная, бордовая, припыленная даже, Субару, ответил Лео, держа управление. Но по мощности не хуже Мерса. Да и электроники понапихал я не меньше самолёта. И ориентирование спутниковое. Кстати, небольшие препятствия и перелетать может. Мне ж вся эта работа в удовольствие.
--Как же, помню я, помню, как мы в гараже возились.
--Ха! Он помнит! Это возраст моего пиджака! Да и страна не та! А инструмент какой, приборы! Уж после моей смерти сколько всего… Тут он осёкся и замолчал.
--А что, боишься ты её?
 –Кого? Смерти?
-Ну. Только ты не обижайся.
- Да я и не обижаюсь. После того, что со мной случилось, грех обижаться. А с другой стороны… когда живёшь так долго, когда чувствуешь себя неплохо, когда есть чем заняться интересным…то и дальше так жить хочется. Чего-то он не договаривал. Да мне и копаться не хотелось.
-У меня ничего этого нет, а помирать, все же, страшновато.
-Инстинкт жизни. –Да и как это нет?! А Лика?!
-Да ладно вам!, подала свой голос Лика. А вот за нами сейчас никто не следит, не гонится?
-Нет, Лика, ничего такого я не вижу.
–Так темно же!
-А мне и не надо света. Вот на экране кругового обзора локаторы ничего не показывают…
-Послушай, всё же,- Юрис гнул свою линию- что же с тобой случилось на самом деле?
-Так ты же сам мне сказал, что я умер. Даже документ есть. Я-то, ведь, этого не помню. Кстати, может быть, ты мне расскажешь, как всё это было.
-Слушай, «батя», не морочь мне голову. Ты же первый обещал. И времени у нас мало. Вон, как мы мчимся - как летим. А куда, зачем - не знаем. Опять же, кстати, ты-то сам помнишь, что было до того?
- В том-то и дело, что кусками. Несколько месяцев жил в Израиле, с тобой в одном городке. Сердце болело. Инфаркт был, но это задолго до того. До этого тоже многое смутно. Детство, юность, молодость, армию, Войну эту треклятую… Прямо с училища попал на неё…Это всё я неплохо помню. Да я ж тебе рассказывал свою жизнь, а потом ты и сам знаешь, с детства. Во всяком случае- в общем. А у меня, всё же, много провалов. И, тем более, вот что после этого было, я помню неплохо только последние лет десять, двенадцать. Как заново родился. Да так оно и было же! Очнулся в больничной палате, в трубках и приборах. Кто я, что, где- ничего не представляю. Люди ходят, на непонятном языке разговаривают. В основном, на одном-  чем-то знакомым. А иногда как бы и на родном. Только позже языки стал различать. Ходить учились заново… А, там ещё были несколько человек. И на иврите, и на русском говорили. Только мы не были малыми детьми, хотя в начале вели себя, как малые дети. Ну, только очень быстро развивались. Как бы лет за 5 нас выучили,- всё в одном флаконе- ясли, садик, школа,  специальное обучение. Параллельно же мы и вспоминали всю прошлую жизнь. У многих тоже провалы были в памяти. У кого быстрее восстанавливалось, у кого- медленнее.  И прежние профессиональные навыки тоже вспоминали…
- Так вас же оживили! Воскликнула Лика.
-Вот именно. Лео произнёс это без радостных интонаций. –Сначала мы тоже радовались, и даже очень, пока не заметили, что самых отстающих, которые «дурачками» слишком долго оставались, постепенно отделяли от основной группы. Они просто куда-то исчезали.
--Как я понимаю, их потом использовали для более «простых» опытов, а вас и вовсе всех разделили, заметил Юрис.
-А ты догадостный, сын мой.
-Ну, первое-то и ежу понятно- не пропадать же ценнейшему биологическому материалу.
-Осуждаешь?
–Ни в коем разе. Вряд ли они мучились и тем более – их мучили. Все равно бы в могиле гнили. А так много чего накопать можно.
Ну, а во-вторых? – Со вторым труднее. Ну, нельзя было сохранять постоянных контактов между вами. Вы же исчезли для всего остального мира, умерли для родных и близких,… Информация могла бы просочиться. А тогда, считай, скандал на уровне мирового…
-Да, это ты правильно рассуждаешь. Но политкорректность нашего руководства оказалась выше ваших циничных оценок.  В один прекрасный день собрали нас, оставшихся, рассказали, в общем, то, что мы итак знали, или о чём догадывались. С этих пор и на год вперёд каждому давался уже специальный куратор. Под его (ее) надзором мы могли выходить в открытый мир. Мы могли встречаться друг с другом, и даже производить детей, буде это возможно(!!), но ни в коем случае не общаться со своими знакомыми и родственниками. С кураторами тоже можно производить детей. Однако, эти дети не принадлежат вам, ни кураторам, но принадлежат Институту. Т.е., Эксперименту. Контактировать с остальными людьми мы могли только с разрешения куратора, дабы не вышло чего непредвиденного, какого-нибудь двусмысленного положения.
Вроде бы, нам сказали всю правду, а главное- что мы участвуем в одном из крупнейших экспериментов человечества. Нам объяснили, что, конечно, руководство Эксперимента весьма сожалеет, об ограничении наших прав, но напомнили, что мы живы и вполне здоровы только благодаря чрезвычайно трудной и дорогой работе сотрудников Института. Кроме того, у нас появились совершенно новые, необычные качества- например, т.н. «светящиеся нити», которые позволяют нам становится невидимыми. Далее, мы получили Документ с печатью и странным названием: «Декларация отсроченной смерти». Я, конечно, не буду здесь его повторять: там всё то же, только на нескольких языках и в виде пунктов Документа. К этому документу всем нам роздали чипы с особенностями генетического кода каждого (Их нам вживили почти сразу), а также мы получили банковскую карточку, по которой мы могли снимать не более 2000$ в неделю. За нашими тратами следил сам банк, но, также- и куратор.
--Ну, вот, почти и всё. Мы и не заметили, что уже не едем, а Лео сидит впереди, как-то съёжившись. Ещё было темно.
–Мы что, приехали? - спросила Лика.
– Нет ещё. Но надо решить некоторое дело. Откройте дверцы, подышим. Кажется, нас никто пока не тронет. Только далеко не отходите…
-И, что же, не было вопросов?- спросил Юрис.
-Как же не было. Были. Например, такой: «Это что же, эвтаназия наоборот?»
Ответ: «Ну, почти». Но при систематическом неисполнении пунктов Договора фирма «Эксперимент» имеет право лишить вас банковской карточки, дальше- блокировать «Нити» (вы не сможете функционировать); наконец, фирма имеет полное право уничтожить ваше тело. Ведь вас же просто не существует. Биологический материал будет продан тем, кто в нём нуждается. Эксперименты очень дорого нам обходятся, а ваши тела, и особенно-«Нити» могут продаваться за десятки миллионов. Это облегчит страдания многих людей, вылечит их от многих неизлечимых болезней.
Вопрос: Так значит, у умерших нет никаких прав?
Ответ: Конечно. Какие у трупа права?
–Ну, по крайней мере лежать в месте своего вечного упокоения.
Ответ: Кладбищ итак не хватает. А пепел годится только на удобрения. Впрочем, наши юристы работает над этой проблемой.
-Вопрос:А почему бы вам не заняться этой проблемой во всемирном масштабе? С юридическим оформлением и согласием родственников. Ведь в мире миллиарды нищих и они продадут вам свои тела по небольшой цене. Вы не окажетесь в накладе.
Ответ: Мы занимаемся этим. Но здесь много сложностей, в виде религиозных предрассудков. Эти тела часто больны. Кроме того, опять же- проблемы с юридическими вопросами от защитников прав человека. Наши юристы занимаются этим.
Вопрос: А что значит «отсроченной смерти»? Насколько отсроченной?
Ответ: Это зависит от соблюдения Декларации. Большего я ответить вам не могу.
- В общем, были ещё вопросы, да я всё не помню. Я и эти-то вряд ли изложил правильно и последовательно. Декларацию все подписали и сдали главному куратору. Мне, я думаю, было легче других: я вырос в тоталитарном государстве, был военным, работал в закрытом учреждении, давал много подписок, хранил секреты. Не возникал, как Юрис, по разным поводам. Так что я подумал, что это совсем недорогая цена в обмен на определённое продление полноценной жизни. Я подозреваю, что иначе бы они меня не взяли в Опыт. Я, ведь был старше всех… Повезло мне и в том (во всяком случае я так думал), что мне было дано больше свободы, и самостоятельно работать я начал раньше. Моя очаровательная кураторша Нурит, лет тридцати пяти, казалась довольно легкомысленной, - или доверяла мне больше? Во всяком случае, в течение первого года (а это был дополнительный испытательный срок) чаще, чем другие отпускала меня одного ездить по стране. Мне предоставили помещение для мастерской у самых стен Института. Так что я не скучал и прирабатывал починкой всякой старой рухляди. Кстати, научился и в компьютерах разбираться.
-Да, при жизни твоей они были крайне редки…
-Для меня- считай, что не было. Купил подержанную машину, стал в ней копаться. Всё это с разрешения, конечно…
-Ну, вот. Нурит не очень противостояла мужским ласкам, и несколько раз искушала даже меня. Я не особенно –то вёлся на её ухаживания, но один раз поддался….
-Как?! Не вёлся?! Это ты-то?!
-Ну, Юрис, я же не тот уже был и при жизни. А тут ещё настораживало меня что-то. Не знаю что…  Короче, вскоре она пришла ко мне с официальной бумагой, сказала, что у неё будет ребёнок от меня. Я поглядел на неё квадратными глазами, но не увидел ни тени смущения, радости и даже замешательства! Она просто попросила- вежливо,  со своей очаровательной улыбкой, подписать бумагу, что я лично никаких прав на ребёнка предъявлять не буду.
-А почему это? Я, может, тоже хочу ребёнка!
-Ну, Лео, не капризничай. Ты прожил свою жизнь, у тебя есть сын…
-Да он уже сам старый! И больной, скорее всего. Да и, ведь, видеть я его не могу! Я давно умер для него!
-Лео! Ты же уже не вполне человек… Ты подписывал Декларацию? -Подписывал. -Но там об этом, о ребёнке, ничего нет!
-Как это нет?! Вон, посмотри пункты.
-Да, действительно, я и забыл….
 -Ну конечно! И с тобой всякое может случиться. Голос её уже звучал серьёзно. –-------Кроме того, и я как бы лишаюсь прав на ребёнка. –
Что значит «как бы»?
-Ну, у меня больше прав, чем у тебя. Но только первые полгода. Я должна повыкармливать его, продолжила она кокетливо.
-А потом?
—А потом они в яслях при Институте.
Лика на заднем сиденье всплеснула руками и тихонько вскликнула. Они уже давно открыли дверцы и дышали предутренней свежестью. Никто их почему-то не трогал.
-А где мы? - спросила Лика. Почему нас никто не трогает? Она, как часто бывало, продрогла и куталась в плед, который часто брала с собой.
-Что-то произошло. Или планы резко изменились…. Лео продолжал.
-Да, Лика. Не зря Вы воскликнули. Я не буду оригинален, если скажу, что на меня снизошло страшное озарение. Юрис сидел на земле, прислонясь к дверце машины, и, казалось, дремал. –На органы, верно, выращивали, пробурчал он.
Близко, гигант мысли! Но имей терпение! –Итак, я сдержался и сделал вид, что ничего не понял. –Скажи, Нурит, если не секрет, конечно, а сколько… этих, ну, детей, ты родила? Нет, не секрет, улыбнулась она. Этот седьмой.
--Так это девочка, мальчик?
-Ещё неизвестно. Очень рано.
-Боже мой! Да она довольно глупа. Матка! Муравьиная матка!
-Нурит, а можно мне подумать?
-Недолго только. До завтра.
-Отлично, мне хватит. Да, ещё один вопрос… Скажи, а вы, кураторы, можете становиться невидимыми?
Хм.. А зачем тебе это?
-Да так, интересно. Я сделал самый невинный вид.- Мы же были близки, а я как-то и не заметил.
Нет, как вы- не можем; можем только становиться полупрозрачными, да и то, если ждём детей от таких, как ты, от оживлённых.
-То-есть, если вы беременные женщины от …
- Ну да, глупый…хочешь, покажу?
Хочу, очень хочу! У меня неплохо выходила роль перевозбуждённого мальчика, который остался наедине с одноклассницей.- Давай только затеним комнату.
-Она нахмурила бровки и сделала отталкивающее движение: «Нет, нет, играться нам сейчас уже нельзя!». Это-то и было хорошо. «Играться» с ней мне как раз не хотелось. Но я изобразил разочарование: «Это почему?».
-Это может повредить ребёнку.
 –Хорошо, не будем.
-Она легко скинула лёгкое платьице (было жарко), и я увидел колышущийся человеческий силуэт, почти незаметный в затемненных углах комнаты. Зато весь низ живота слабо светился фиолетовым. Я тоже стал прозрачным, и впервые увидел себя полностью в таком виде. Всё моё тело пронизывали, колышась, пресловутые «Нити». Но если приглядеться пристальнее, то они очень напоминали кровеносную систему человека.
                ***
                ***
                ЛЕО. ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА
Все замолчали на какое-то время. Было ещё темно, но щебет птиц выдавал приближающееся утро. –Всё это очень интересно, сказал Юрис, и мы ждём продолжения. Но, насколько я понял, мы куда-то торопились?
-Я и сам теперь точно не знаю. Всё запуталось. Я полагал- Лео посмотрел на часы- что будет что-то вроде погони.  Выбрал не прямую дорогу, петлял. По тому пути, что я наметил, нам ещё час езды. Маячок я отключил, вернее- сломал. Его нельзя так просто отключить. Можно взлететь на воздух... –Да вы не бойтесь. Взрывчатку я тоже убрал. Они всё это делали на скорую руку…
-Так что, я права?! Они забыли о нас?
-Нет, Лика, об этом они не забудут. А вот планы могли поменяться. Да и вообще, мы даже, в общем, не знаем, что происходит. Мало ли что может случиться.
-Ну, так давайте решать что-то, устало пробормотал Юрис. А то я в сортир хочу и спать. Радио-то есть? –Может назад поедем?
Лео решительно вскочил на ноги. –Так, сказал он. Идите вместе, чего вам стесняться. Только далеко не отходите. Попьём воды. Потом послушаем приёмничек. А дальше решим. И я должен досказать главное.
Так и сделали. Пока ходили, Юрис, по обыкновению, ворчал, что всё теперь проблема- и есть, и с**ть, и спать, а жить всё равно хочется. Но Лика не слышала в этот раз опасного раздражения и соглашалась с ним, гладила по руке. Когда они вернулись, то заметили, что Лео напряжён более обычного и лицо у него почему-то совсем не такое молодое, как они привыкли.
 –Война, кажется. Подробности я не понял. Помехи. –Ччёрт! При такой технике, у меня, радиста, приёмник сраный не работает!
- Ну, глубокомысленно изрёк Юрис. Война- это плохо. Но им теперь не до нас. Понятно, почему нас не трогали.
-Ладно, Юрис. Поедем обратно. Но не сразу. Мы сейчас в центре страны: здесь меньше вероятность попасть под обстрел. Так что покрутимся пока ещё часик, и повернём на север. Лео усмехнулся, вроде про себя и добавил: «А Эксперимент-то они всё равно не прекратят». И мы тихой тенью скользнули по неизвестному просёлку, вдоль апельсиновой рощи. Ни сирен, ни разрывов слышно не было.
-Так вот, продолжал Лео свой рассказ. Не подписал я ничего в тот день у моей Нурит. Повёл свою игру, в общем, как тогда виделось мне- опасную игру. Вскоре я узнал, что не такая уж она опасная.
-Хорошо, говорю, Нурит. Пусть я отказываюсь от своего ребенка. Но документ этот я так просто не подпишу. Я хочу хотя бы раз взглянуть на своего ребёнка. Когда он, или она -родится. Ведь этого же нет- чтоб нельзя было взглянуть- ни в «Декларации», ни в вашем документе? Нет же, а?!
Она растерялась. Да-а, вроде нет. Но это не положено…никто ещё не…
-Подожди! Покажи мне, где написано, что не положено!?
Я…не знаю…. Я должна спросить…
-Ну вот. Иди и спрашивай. А завтра приходи с этой бумагой.
                ***
Честно говоря, я боялся, что ночью пеня пришьют. С них станет. А бежать некуда - только в домике или в мастерской. А вокруг, по периметру, была ещё одна ограда, из колючки. В ней были ворота, но на ночь они закрывались. Вдоль колючки ночью ходили часовые. Днём-то меня уже отпускали, хоть на машине езжай, хоть как. Со специальным удостоверением и пропуском. Там и время возвращения было прописано. Опоздаешь- лишают выхода на день. Ещё раз опоздаешь- ещё на два дня . И так далее. Ну, да я к точности привык, Юрис знает. Не опаздывал.
Юрис, который, казалось, задремал, пробормотал –эт точно. Как часы, когда в Питере встречались. И я научился не опаздывать. Лучше раньше приду, чем вбегать буду, как растрёпанный сумасшедший. Вот только сортир меня подводил; из-за него только и опаздывал.  И он продекламировал: «Чем в дороге обосраться, лучше чуть нам задержаться!» -Ладно, продолжай, я тоже слушаю.
Лео поморщился. -Совсем парень деградировал.
-Ничего, мне можно. Мне седьмой десяток и я не занимаю никакой должности.
-Да не обращайте вы внимания. Рассказывайте. Лика сжала руку Юриса и прошептала ему в ухо, заодно прикусив его легонько- Успокойся ты! Слушай!
-Да, так просидел я всю ночь в тёмном углу, но никто не пришёл. Я ж не знал тогда, что только в крайнем случае тронули бы. А меня уважали там; «Декларации» я ни разу, ни в чём не нарушил. Даже давали заказы на какое-нибудь специальное оборудование. Интересные, скажу я вам , штучки! Но главное-то - моя товарная стоимость. Не созрел я ещё, а $20млн терять никто не хочет!
Короче, днём пришли за мной два охранника. В самый раз перед обедом.
Очень вежливо так спрашивают: «Ты господин Лео Зак?» - Ну, я. Только сейчас обед принесут.  – Ничего, отвечают, тебя покормят. Господин директор тебя спрашивает. Хочет поговорить. И осторожненько так меня под локотки. А хватка, чувствуется, железная. Волкодавы.
- Скажите, а можно, пожалуйста, без рук? Или вы думаете, что я смогу убежать от вас?
-Извините, говорят, привычка. Конечно же, идите свободно. Так и пошли мы по наклонному коридору, через какую-то боковую дверь. Потом снова вверх, и туда-сюда по коридорам. Наконец, остановились перед одной из дверей, только без номера, а с табличкой: «Д-р Натаниэл Ланиаду, директор». Скромненько так. Постучали. –Да, да, войдите! Приятный баритон. Большой светлый кабинет. Прекрасный вид на апельсиновые рощи. Через западное окно далеко виднеется тонкая полоска Средиземного моря.
-Оставьте нас- охранникам. Исчезли.
Высокий, подтянутый. Тёмные, густые волосы, обильно посыпанные сединой. Лет пятьдесят пять. Одет в прекрасный штатский костюм коричневого цвета в зелёную искру. Внимательные карие глаза, тоже с искорками, смотрят поверх очков. Некоторая доброжелательная строгость, но не более того.
Господи, чего же я такого сделал, что меня на такие высокие ковры вызывают? (А пол действительно покрыт ворсистым ковром)
Присаживайтесь, господин Зак (Вот, ведь, придумали фамилию!). Я не тороплюсь, тщательно вытираю руки промасленной ветошью. (Гады, не дали даже возможности переодеться!).
-Ничего, ничего. Подите, там раковина. Вымойте руки. Пока я тщательно мою руки открывается дверь и ввозят столик на колёсиках. Напитки, лёгкие закуски, кофе с булочками. Чашки, рюмочки, тарелочки.
Выбирайте, что хотите. Я перекушу с вами; заодно и поговорим.
Я колеблюсь с минуту.
-Да вы не стесняйтесь, господин Лео. Хотите чего покрепче- берите. Вот и закуска, мясо холодное с салатом. Он выпивает рюмку коньяка, заедает кусочком лимона. Внимательно смотрит мне в глаза и говорит: «Насколько мне известно, вы, ведь, не склонны к крепким напиткам…как ваш сын».
Это удар? Я держу удар, и не отводя взгляда отвечаю—Если надо, могу выпить и крепкого, но немного, не так, как мой сын, конечно. Разрешите этот коньячок? –Да, конечно, любезно спохватывается он. А закушу я салатом с мясом.
-Прекрасно. У вас отличный вкус! Пейте кофе, остынет.
-С удовольствием! Вот с этой булочкой? Как вам будет угодно. Всё сплошная любезность. Он откидывается в кресле, достаёт изящный, серебряный портсигар. Там сигаррильи прекрасного кубинского табака.
-Заманчиво. Только я после инфарктов не курю.
-Не беспокойтесь, вам это теперь не страшно.
-Тогда с удовольствием. А можно с этим шартрезом?
-О! Вижу ценителя. Вы любили хорошо пожить.
-Да, не жаловался. Соответственно времени и положению…Мой сын, которого вы недавно упомянули, гораздо больший аскет.
-Кроме водки, тонко улыбается он.
-Ну… У каждого свои вкусы.
-М-да. Он вздыхает, затягивается, изучающее смотрит на меня.
Я понимаю, что передо мной сидит совсем необычный человек. Выше олигархов, на одном уровне с премьерами и президентами крупных государств. Его могущество далеко выходит за пределы маленького Израиля. И всё это сделал он сам. Был, конечно, начальный капитал, но он сам, безусловно, великий учёный. Я вижу, что этому человеку совершенно не надо унижать других. Он далёк от этого, как до звёзд. Не нужно ему и ничьё почитание.
Если бы я был молод, и в обычном человеческом состоянии… возможно у меня возникло бы желание беззаветной преданности. Но сейчас я удивительно спокоен.
Господин Ланиаду, обращаюсь я к нему. Без боязни. Без дрожи в голосе. (Чего бояться трупу?)
-Вы очень большой человек, и это ещё мягко сказано. Почему Вы вызвали меня, бывшего трупа- а может и настоящего… к себе в кабинет и принимаете меня…как…даже не знаю как кого?
Он сосредоточенно смотрел на меня. Мне показалось, что в этом взгляде мелькнуло что-то, похожее на человеческое отношение. Мелькнуло- и исчезло.
-Да, вы правы. Я вас именно так и принимаю. Но я бы сказал мягче. Как бывшего живого человека, в общем- вполне достойного уважения. Который понял или почти понял суть Эксперимента…Но не возгордитесь. Не вы первый, не вы последний.
На этом самом месте рассказ Лео был оборван отдалёнными звуками сирены и уханьем разрывов. Мы остановились на обочине. Заметно светало.
                ***
                ***

                ТРЕВОГА. 
-Ну, что теперь будем делать?- спросили Лика и Юрис почти одновременно.
Они открыли дверцы, и вышли на сырой, предутренний воздух. Лео посидел немного за рулём, проверил приборы. Он осторожно завёл машину между деревьев, и тоже вышел. Трава была ещё сырая; Лео вытащил из багажника кусок брезента и расстелил под деревьями. Они расселись. Юрис дал Лике свой пиджак, а себе взял короткую безрукавку. Всё это Лика предусмотрительно взяла с собой.  Лео молчал. Потом впервые за всё это время закурил. Предложил Юрису- тот с благодарностью принял сигарету.
-Этого следовало ожидать, сказал Юрис. Я почему-то так и думал.
-Да я тоже должен бы учесть такое развитие событий, но как-то серьёзно не подумал. Наверное, потому, что давно перестал следить за событиями. –Горючего нам ещё хватит здесь покружить и вернуться в Хайфу. Тем более, если у нас будет возможность здесь просто переждать.
Вы уверены, что это можно переждать?- спросила Лика.
-Отнюдь. Но, кто его знает. Вот, пока же не было больше сирен и взрывов.
-Да, пока было тихо, сказал Юрис. Так бывает, если «случайно» пальнут из Газы. –К тому же, слышите гул с юга? Это наша артиллерия отвечает. –Да-а, с Севера сразу пошли бы залпы. Итак, я повторяю, что, Лео, ты решил делать?
-Я думаю пока выждать здесь. Мы находимся теперь в самом центре и вероятность попадания сюда всё же меньше. Во всяком случае, ехать к нашему Институту сейчас-  безумие. Я хотел помочь вам более радикально, но, похоже, не выйдет. Там теперь тревога. Развороченный муравейник. Стрелять будут без предупреждения и сразу на поражение. Подождём немного, и поедем к вам обратно. Но сначала я бы хотел досказать кое-что.
Да, да! –воскликнула Лика. Хоть и страшновато, но просто интересно, что же было дальше! Тут опять что-то бухнуло на юге, одновременно с сиреной. Юрис приобнял жену и прижал её к себе. Лео мрачно грыз травинку и угрюмо смотрел в небо. Там пока ничего не было видно.
-Надеюсь, авиация нам не грозит. А с ракетным обстрелом мы и тут постоим. Тем более, что пока… Тут снова завыла сирена, уже поближе, и почти сразу грохнуло- хоть и далековато, но довольно ощутимо.
- Я боюсь, сказала Лика и крепче прижалась к Юрису.
-Конечно, тревожно. Ты уж доскажи, Лео, пока не поздно.
-Лео невесело усмехнулся. По большому счёту нам уже поздно. А страна справится. Но пока я хотел бы дать вам кое-что, вроде подарка от Директора. – От Директора?!
-Да, я опережаю немного свой рассказ. Мало ли что. Он проворно нырнул в машину и достал из бардачка довольно большую склянку с капсулами. Склянка была тёмного, небьющегося стекла, с белой, привёрнутой пробкой.
-Здесь 200 штук. Лика, тебе достаточно одной через день, утром. А тебе Юрис, дней десять дважды в день, а потом- по самочувствию и обстоятельствам.… Это противо стрессовый препарат. Увеличивает силы, выносливость. Продлевает жизнь.
-Интересно, что это вдруг Директор так расщедрился? спросил Юрис как бы про себя. Лео не успел ответить, или не захотел. Лика перебила их.
-А вам, спросила Лика?
-Я обойдусь. К тому же, у меня есть та бутылочка, с тёмной жидкостью. Это то же самое. Можете прямо сейчас принять, не держите их так просто. Мы с Ликой исполнили его слова, как приказ. Интересно, что чувство голода почти сразу уменьшилось, а чуть позже мы почувствовали некоторый прилив сил и меньшую тревогу.
Между тем, основания для тревоги были нешуточные. Звуки сирены и разрывы стали частыми, шли и с севера, и с юга. Всё же, это было ещё далеко от нас и не приближалось. Привстав, можно было видеть вдалеке нечто вроде огней салюта: это работала наша ПВО. Несколько раз, в обе стороны, пролетели реактивные самолёты и эскадрильи вертолётов. Гул артиллерии был слышен теперь постоянно, и непонятно, откуда он исходил.
–Похоже, это действительно война, сказал Лео. Постарайтесь отвлечься- от нас это далеко, и мы замаскировались. И слушайте.

                ***
                ОКОНЧАНИЕ РАССКАЗА ЛЕО
-Отчего же Вы так решили? Спросил я у г-на Ланиаду. Нам итак много рассказали, и «Декларацию» мы подписывали.
Это-то я всё знаю, но мы, ведь, за всеми наблюдаем.
-Через куратора?
-И через куратора тоже. Ваши последние заявления и осмотр Нурит…Они непонятны, может быть ей, но более высоко стоящим прозрачны, как ваша кровеносная система. Хотя там вовсе не кровь. Господин Директор загасил свою сигарку и попросил меня: «Протяните, пожалуйста, мне вашу руку». Я сделал так.
-Пожалуйста, поверните ладонью вверх. Положите её на стол. Я снова сделал, как он просил. –Хорошо. Теперь немножко потерпите. Это вполне терпимо. Я вам кое-  что покажу. С этими словами г-н Директор аккуратно, но сильно прижал нижнюю часть моего предплечья к столу, а другой рукой достал откуда-то маленький скальпель и аккуратно и быстро сделал надрез. Это было совсем не больно. Странно, или я до сих пор ни разу не поранился, или не замечал, что никакой крови у меня не выделяется. Выделилось немного светло-жёлтой жидкости, которая почти мгновенно всосалась обратно, а ранка затянулась прямо на глазах.
Господин Ланиаду удовлетворённо, но также сдержанно улыбнулся. – Да, вы просто никогда не обращали внимания, что из ваших мелких ранок не выделяется красная кровь. Он, будто читал мои мысли. -Более того, эта жидкость обладает прекрасным живительным действием, так что вы, не будучи чрезмерно мнительным, даже не замечали, что поранились!
-Я налил  рюмку коньяку из красивого графинчика и предложил Директору. Он благосклонно принял, улыбаясь чуть больше обычно.(Ну и наглость! Подумал я о себе, но остановиться не мог). То же я проделал и со второй рюмкой, для себя и залпом выпил её. –Пейте, пейте, вам не повредит, почти пропел профессор, медленно смакуя свою дозу.
--Господин профессор! Ведь вы не кот, а я не мышка. Зачем такая игра? Ведь Вам известно, что все мы, «живые мертвецы», если не знали, то догадывались, что в наших жилах течёт не кровь, а нечто другое! При всём уважении к вашей команде мы же понимали, что мы уже не обычные люди. Да и условия нам поставили весьма жёсткие, так, чтобы мы считали себя обычными, свободными людьми. И я должен вам честно сказать, что по настоящему истинных целей Эксперимента я не понимаю и сейчас.
-И, наконец, конкретно, меня, зачем Вы вызвали?... И почему повторяете, что мне ничего не повредит?
Лицо Директора стало более сухим и жёстким, но не злым. Во-первых, отвечал он, вы хотели увидеть своего ребёнка. Но это невозможно. Это не человеческие дети, а сгустки биологической, активированной материи. За 5 месяцев (или вам Нурит не говорила?) невозможно развиться человеческому ребенку. Мы не можем…э-э.. утилизировать и вас, потому, что вы ещё не созрели. А ваш организм –особенно с этой «кровью» стоит 20млн долларов! Мы не можем бросаться такими деньгами! В мире есть много людей…впрочем, это вам уже говорили. На вырученные деньги мы проводим другие эксперименты, о которых вам знать не надо! Впрочем, нетрудно догадаться. Наша Страна вынуждена защищаться. Мы не можем допустить вторую катастрофу, и не допустим её.…Извините, я несколько перешёл границы. Так как документы должны быть в порядке, то в обмен я предлагаю встретиться с вашим сыном. Он ещё жив.… Кстати, у него очень интересный ген есть. Редкий.… Поэтому, прежде всего, у него такая судьба. Остальное – это вы уж с мамочкой доделали…
Я был потрясён. – Но как же «Декларация»? Это же категорически не допускается!
-Ничего. По специальному разрешению… Но имейте в виду, что если ваш сын узнает что-либо (а он узнает), то ни за его жизнь, ни за жизнь тех, с кем он общается- мы уже не отвечаем. Впрочем, он итак не жилец. И я надеюсь, что все остальные его родственники об этом ничего не узнают. Они, ведь, практически не контактируют? Тогда с ними всё будет хорошо. Конечно, от его жены скрыть, что-либо не удастся. Но без него она тоже не протянет.
-Вот теперь я уже начинаю понимать, господин Ланиаду! Это что ж, Вы отдаёте приказ убирать всех, с кем я контактирую?! Ни за что, ни про что! Ну, а я сам к вам в руки упаду! Ведь так?!... А сына моего- на специальный ген?!
 Я, конечно, тоже перешел все границы. В любой момент он мог дать сигнал, и меня бы поволокли бы железными пальцами под белы ручки.
Но что-то изменилось в этом всемогущем человеке. Он снял очки и начал как-то странно тереть переносицу, брови, глаза. Потом долго протирал очки, одел их. Снова он тот же самый передо мной. Изящный аристократ, господин Директор, Доктор Натаниэл Ланиаду.
-Простите, г-н Лео, меня лично. Но я никогда не отдавал приказов кого -либо убивать. Только в юности, когда был в армии. Это уже происходит без моего ведома. Как только кого-то, как вас, приводят (именно приводят!- он поднял палец вверх) ко мне в кабинет, им начинает заниматься Служба Безопасности. Отдать им приказ может только Премьер или Главный начальник СБ. Они будут вести вас, вашего сына и его жену до срока, указанного в этой карточке. Он вынул из стола пластиковую карточку, похожую на «Визу». Кстати, по ней вы сможете делать покупки и снимать деньги в любом банке нашей страны. Вот, здесь дата, -дата вашей отсроченной смерти. И их тоже… Никто вас убивать не будет. Просто эти механизмы, которые мы зарядили в ваш труп, перестанут работать. А вы, уж простите, превратитесь в резервуар, с сильно активированной жидкостью Ланиаду. Да, это я работал над ней всю жизнь.  И сейчас работаю…  Уж тогда ваше тело доставят в Институт. Да, это жестоко, но, всё же позволяет отсрочить беспомощность и смерть не только богатым, но и многим выдающимся людям. Кроме того, эти наши опыты с оплодотворением открыли возможность не мучить разумных существ. А эффективность много больше.
-А мой сын, его жена? На гены? И как я их найду?
-Да, как выйдет. Попадёт материал в лабораторию- будут исследовать. Я просто хочу сказать, что теперь ваш сын Юрис и- в меньшей степени-его жена, Лика будут зависеть от вас. Когда подойдёт ваше время, то и время вашего сына подойдёт. Вам, ведь, вживляли генетический чип? Вживляли. Вот теперь вы будете связаны. А она- это уже косвенно. Как выйдет. Через этот же чип вас и будет тянуть друг к другу. А где и когда- сказать не могу. И ещё одно. Чтобы поддержать вашего сына и его супругу в тонусе хотя бы это время…он порылся в ящике стола- вот вам лекарство. Это не яд, заметил он, улыбаясь, и демонстративно проглотил капсулу.
Ещё минуту, господин Профессор!А как же другие? Их, ведь тоже тянет через Чипы к своим родственникам? И они нарушают Декларацию!
Не забудьте,  что у родственников Чипов нет. Как и у вашего сына. Только если мы активируем Чип, тода будет тяга. Кроме того, никто из других не задавал такие нелепые вопросы… Всё.
Я посмотрел на карточку. Оставалось четыре с небольшим месяца. Директор нажал кнопку , вошёл человек в форме. –Вот, Арик, снимите копию карточки с этого объекта и отпускайте на все четыре стороны. Дополнительные инструкции получите у господина Амнона.
-Слушаюсь. Арик осторожно тронул меня за локоть. Я встал. -Спасибо вам, господин Директор. –За что?- Хотя бы за честность. Он печально улыбнулся и махнул рукой.
Вот и всё. Через пару дней меня потянуло на тот берег, где мы встретились. Я –то доехал, а вот как ты дошёл-не знаю.
-Я и сам не знаю, как добрался, улыбаясь, сказал Юрис. Лика сидела, как мышка и тихо плакала. Всё это время продолжались разрывы и сирены, но нас как-то минуло. Это всё было в стороне, хотя, по мере приближения к Хайфе становилось всё опаснее. Пару раз нас проверяли на блокпостах. Около города Лео заправился, где нас тоже проверили. Во всех случаях, увидев карточку Института, офицер кивал, и, не особенно рассматривая двух пожилых людей, сидевших сзади, махал рукою, чтобы мы ехали дальше. На дорогах было мало гражданских машин. Военные же транспорты приходилось объезжать постоянно. Основной поток, нагруженный танками и самоходками, шёл на Север. К полудню мы добрались до нашего дома. Лео согласился, что теперь торопиться ему некуда, и согласился немного отдохнуть у нас.
                ***
                ВОЙНА
Кошмар. Тяжёлые времена наступили. Опять война, как и предполагалось. Да ещё какая! Ракетные обстрелы по несколько раз в день. Сирены воют. Впрочем, в войне перелом. Сирен и разрывов всё меньше. Наши должны победить; уже побеждают, насколько удаётся узнать по радио и ТВ. Электричество периодически прекращается, так же, как газ и вода. Но наши службы- при таком бардаке и хаосе, всё же восстанавливают….Вся надежда на Армию и постоянную работу противоракетных систем. Какое счастье, что уничтожили почти всю авиацию противника!! Когда есть свет, я сразу пишу. Без света пишу от руки, при свечке; потом перепечатываю. Если не сгорит, то хоть что-то останется. Да и занять себя есть чем.
 Лика со мной, работает неподалёку в распределителе продуктов, пока ещё карточки. Лео пожил с нами до конца войны, почитал старые письма, просмотрел фотографии. Иногда он надевал свой старый пиджак с орденами и несколько часов задумчиво сидел в кресле, у окна. Он никак не отягощал нашу жизнь; напротив- с ним было легче. Практически ничего не ел, уборной тоже почти не пользовался. В убежище он не спускался, отшучиваясь, что сам защищает дом от попадания ракеты. Впрочем, нас уже ничего не удивляло в его поведении. К тому же, нас не было первые дней десять и нам было спокойнее, что в квартире кто-то живёт.
А не было нас потому, что  в начале, я сразу пошёл в больницу, показал свою старую лицензию. Она давно просрочена, но меня взяли с руками и ногами, хоть и с сомнением. Я был очень рад, надеялся протянуть подольше, благодаря Лео. Лика- от меня ни на шаг. Ни о каком бомбоубежище она и слышать не хотела. Я-то сразу сказал, что лучше погибну на воздухе, чем задохнусь в этом дерьме, или слечу с катушек от постоянных ссор из-за тесноты.
 Работали, кто как мог; кто что умел, то и делал. Основная работа госпиталя шла под землей: полбольницы разнесло в первые пять дней. Я помогал врачам в шоковом отделении, в реанимации, и вообще- где позовут. Лика была в команде, что обеспечивала нас с сёстрами, и раненых едой и водой. Всем доставалось в этом аду. Но у Лики было опаснее: ей приходилось бывать на открытом воздухе. Вертолёты, машины, БТРы круглые сутки притаскивали нам поражённых. И из города, и военных- вплоть до самой передовой. Они же убирали умерших—уж куда- не знаю. Мужчины и женщины не стеснялись друг друга. Переодевались за лёгкой
пластиковой занавеской часто вместе; пользовались одним и тем же сортиром- тоже часто рядом. Нередко вместе же мылись в душе. При этом молодые успевали ещё
подшучивать, пошлёпывать, подёргивать… Речи и быть не могло о каких-то «сексуальных домогательствах» и чему-то подобному. Везде царила атмосфера
 смерти – но и полной поддержки, товарищества, сотрудничества. Пусть меня обвинят в «штампах» , но так и было. Я сам видел такое впервые в живой жизни.  В обычной жизни я вряд ли сработался с ними, будь я даже моложе и здоровее. Ценности и интересы большинства из них были чужды мне….
Пару раз залетала Анечка- она тоже сдала за эти дни. Работала она ещё тяжелее- операционной сестрой . Инночка была на фронте, но не на передовой. Когда была связь, они всегда сообщались. Лерочка была со школой в специальном убежище, внутри Кармели. С ней всё было в порядке. Дочка посмотрела с испугом, как я работаю, и спросила, как я себя чувствую, и как выдерживаю.
--Война же, ответил я.
Не раз, в эти дни, я вспоминал Лео с благодарностью. Думал я и о том аде, какой пришлось перенести ему давно, в ту, Большую Войну.
…И всё время вертеться— быстрее, быстрее, быстрее. Спать падали прямо на пол, тут же. Ели также. Где они доставали еду и как готовили- понятия не имею. Как держалась Лика- не знаю. Видел только, что она еле живая. Сам я жил на лекарствах, несколько раз терял сознание, но на минуту-две. Мне помогало то, что я знал, что и когда принять, и это всегда было под рукой. И, конечно же капсулы Лео… К нам относились с уважением; мы были едва ли не самыми старыми в больнице, за исключением, конечно, уважаемых профессоров, заведующих отделениями…. Из персонала, те, кто не был убит осколками или обломками, ещё несколько этих уважаемых человек умерли от инфаркта или инсульта.
На восьмой день войны обстановка на фронтах переломилась в нашу сторону. И хотя было ещё  тяжело, но это уже не был ад. И вот тут я потерял сознание по-серьёзному. Очнулся я весь в капельницах и проводах, в маленьком закутке за занавескою.. Рядом сидела в кресле Лика и дремала. Я и пошевелиться не успел, как она открыла глаза, и лицо её осветилось радостью.
--Что со мною? Давно я?... Я попытался присесть, но она не дала мне.
Тише, тише, любимый мой, зайчик мой потрёпанный, живой.. _Сейчас я позову врача. Это терапевтическое отделение, ты здесь три дня. У тебя маленький инфаркт.
Скоро пришёл врач, сказал, что пару дней я ещё вынужден побыть; что война почти закончилась, но город ещё обстреливает ракетами Хизбалла.
--Наш дом почти цел, вставила Лика,--Только угол разбило ракетой. Но никто не пострадал- все были в разных местах.
Подожди, Ликочка, доктор торопится. Это я сказал на иврите, чтобы врач не нервничал. –Что там у меня, майор?
--Инфаркт, доктор. Неглубокий, проникающий, на задней стенке. Вам повезло, майор, что мы сразу же сделали операцию.
Огромное  спасибо! Но я всегда был капитаном…
 Вы показали себя героем. Тем более, при Вашем возрасте и болезнях…начальство решило повысить Вас в звании…. Это Вам не помешает, хотя Вы, конечно, уже в отставке. И он отдал мне честь.
 А…как на фронтах?
Он помолчал мгновение.-- Победили мы, победили. Однако лицо его омрачилось. Но это Пиррова победа. Четверть страны в развалинах. Из окружающих нас стран осталась только Иордания…Ну, кое-что от Ливана, немного от Сирии и Египта. Всё! Остальное узнаете потом, а сейчас Вам сделают  укол, немного поешьте- и отдыхать. И он отдал мне честь 2й раз.
Я хотел отдать честь в ответ, но провода помешали. Мы улыбнулись друг другу, и он вышел.
-Ликанька, а ты как ?
--Я устала, а так –ничего. Я, ведь, как ты заболел, хотела взять расчёт, и сидеть рядом. У меня и кушетка тут есть. Действительно, что-то узкое притулилось к плёночной перегородке. А мне дали ставку младшей медсестры. Зато им не надо столько с тобой возиться!
В общем, через двое суток отвезли нас с Ликой домой. Тогда не до реабилитации было; пришлось дома потихоньку расхаживаться. Пока Лика на работе я чем-нибудь лёгким по хозяйству занимаюсь. Это тоже вроде зарядки. А потом сажусь у компьютера и пишу.
Лео ещё побыл несколько дней, что-то поколдовал над моим организмом. Заодно и Лику подправил. Так что чувствуем себя теперь вполне прилично. Как-то нереально было знать, что скоро всё закончится. Мы не говорили об этом, и даже старались не думать.  Потом Лео начал собираться в дорогу. Он купил палатку. Сказал, что хочет немного пожить на природе, а потом уж поедет «сдаваться» в Институт. Я предложил ему съездить на его могилу, и на могилу мамы. Он сказал, что съездит сам, и попросил объяснить ему путь. Я не уверен, что объяснил всё правильно, как и не уверен, что он вообще поехал…
-Может быть, ещё увидимся, сказал он при прощании. Но все мы знали, что это уж вряд ли… Все письма, фото, документы и свой пиджак он с собой не взял. Да и зачем?
 Инвалидную пенсию мне платят ту же, плюс небольшую «военную» надбавку. Да и в госпитале, оказывается, нам начислили. Так что хватает на нашу непритязательную жизнь. Даже на водку и сигареты хватает, хотя ни того, ни другого мне нельзя. Но, в основном, особо-то и не хочется. А совсем без них я не могу, тем более под обстрелами. Как сирена завоет, то сердце-то и захолонет. Тут рюмочка очень кстати. В убежище-то я не хожу- и никогда не хотел там сидеть, даже если страшно. Да если бы и хотел туда, то, ведь, и не добежать. То ли ракетой раньше пришибёт, то ли от повторного инфаркта помру.
Никто не знает, сколько, у кого осталось времени. У меня- точно немного. Я хорошо помню слова Лео. Поэтому, решил я основное повествование чередовать с записанным на листах, что в отцовском чемодане хранились. И нашу историю тоже, по мере возможностей, дописывать.
                ***

                ***
К сожалению, здесь ещё не конец ПРОШЛОЙ истории. Сейчас я не хочу продолжать. Тяжело очень. Кроме того, я боюсь, что не успею. Осталось меньше месяца. От Лео нет никаких известий. Но я знаю, что он должен быть жив. Может, он раскинул свою палатку где-то на берегу моря. Мы, всё же, ждём его звонка или приезда. Лика стала нервная, нередко плачет. Хотя у неё ещё есть капсулы. Она стала кричать на меня, когда я хочу  выпить. Впрочем, это у неё быстро проходит. Да и у меня такое желание всё реже. Мои капсулы почти кончились. Сейчас я уже  не смог бы так резво работать. Да и вообще никак. Лика всё же, чтобы отвлечься, ходит работать к своим бабушкам.  Они не пострадали физически, хотя ослабели из-за стресса. Вот и получается, что они с Ликой поддерживают друг друга. Когда я могу, я хожу её встречать. Возможно, за нами наблюдают, но пока нас не трогают. Боимся ли мы? Было бы глупо сказать, что нет никакой тревоги, но заметного страха мы не испытываем. Наверное, после всего, что случилось, и после войны. После войны город восстанавливается, но в нашем районе разрушений немного. Пишу я теперь немного, только отрывками, когда есть настроение. Мы стали чаще гулять, когда можем. Идём, взявшись за руки, крепко, будто что-то нас может разъединить. Смотрим вдоль берега, насколько позволяет взгляд. Как-то он там?...Где?
                ***
А я как будто слышу эти вопросы. Сижу, гляжу на море, и как эхо слышу
-Где он? Как он?.. Сейчас я немного дальше, чем в первую встречу с Юрисом. В совсем маленькой бухточке. Здесь редко бывают люди. Приближается осень. Иногда мне жаль, что мы попрощались. Когда проезжает машина, или кто-то идёт близко, я чувствую волнение, внутренне напрягаюсь. Да, я жду, хотя и не верю. За эти месяцы всё же съездил на кладбище. Даже на оба. Нашёл, благодаря объяснениям Юриса и его схемам. Но главное, конечно, системе своей ориентировки. Стоять у собственной могилы, смотреть, читать надписи. Это ещё ТО ощущение. Вокруг красота, конечно. С холма прекрасные виды.  К Виктории путь найти было труднее. Памятник у неё лучше, хотя тоже скромный. Видно, давно никто  могилки не посещал…
Неужели они не придут в моё прибежище? Ну, а толку-то? Разве только… Нет! По-моему, это не годится. Поехать всем вместе в Институт?! А кто приказывал туда вообще ехать? Скоро на меня начнёт наваливаться слабость. Чип передаст им… Но, ведь, и Юрису передаст! Но тогда уже поздно. Странно. А вдруг это не внезапный, не последний сигнал?! Это мне кажется, или я где-то слышал? От кого -не помню. Есть такие будильники. Они не сразу дают один сигнал, а постепенно, всё сильнее и сильнее. Может, и чип мой также,… постепенно усиливаясь. Может- не может. Эх, вера, надежда, любовь! С чего это вдруг им предупреждать нас!   Съезжу лучше в магазин, продуктов прикупить. Хорошо, хоть много мне не надо.
Обычно, я не езжу в Хайфу, чтобы не встретиться ненароком. Но тут, помимо воли, я повернул налево. В конце концов, можно поехать в другой район. Как же, можно!
Как насильно меня повернуло на знакомые улицы,- и прямо к их супермаркету! Припарковал машину, оборачиваюсь- а тут и они голубчики. На ловца и зверь… пробурчал, улыбаясь, Юрис. Лика прямо облобызала меня со слезами.
Ну, раз так вышло- а мне думается- не случайно- нам надо поговорить. У вас можно, не возражаете?
-Да что ты, Лео! Лика аж просветлела лицом.
-Тогда вы пока загружайтесь, места хватит. А мне немного своих продуктов купить надо. Я зашёл в супер и купил себе немного непортящейся снеди. Я уже ожидал обеда, а этого мне хватало надолго.
                ***
                *** 
                Опять отсрочили?               
Лео вышел быстро и весело осмотрел своих друзей-родственников. Ещё недавно ему было не до веселья. Тем более, все постарели, побледнели, как-то обвисли.
-Боже, а мы уже не чаяли, тихо воскликнула Лика. Время уже подходит.
Да, прохрипел Юрис. Время работает против нас. Даже Лео с лица спал, а я вообще ползаю. Вот, моя ненаглядная, ещё держится, да и то еле… -Это что же, опять, как тогда, с ЧИПами игру затеяли? Умереть спокойно не дают.
-Да хватит тебе о смерти! Надоел уже с ней! Вон, люди живут, и не думают! С твоей водкой уж точно помрёшь!
-Думают, Ликочка, думают. Только нам не говорят. А у нас –то особый случай…
-Так, хватит? –Что у нас сегодня на обед? Мне надо хорошо поесть-это Лео.
-О, у нас суп зелёный, щавель холодный,  с говядиной! Как будто гостя ждали.
Это здорово! А вам, Ликочка, хватит?  Хватит нам, хватит. Мы мало едим.
-Мало, не мало, но должно хватить всем. Если денег нет, я куплю. И не стесняться! Мне Институт платит, а это не институт национального страхования!
-Хорошо, согласилась Лика. По такому случаю купите кусок говядины на кило. Не жирной!
Сказано- сделано. Через десять минут они уже ехали к дому. Не отрываясь от дороги, Лео громко прошептал. –А ты прозорливый, по-прежнему, сын мой. Не пропил ум.
-Да отстань ты с этим! Я пью-то сейчас, как птичка. Вон, спроси у жены.
-Да, Лео,это правда. Птичка не птичка, но это правда.
Приехали в ту же квартиру. Никто нас не трогает, подумал Лео. Но на всякий случай, когда выгрузили снедь, поставил простую защиту.
О, у вас всё, как прежде! Я и не знаю, откуда у меня   такой аппетит.
Не иначе, как тебе хотят продлить жизнь! Проворчал Юрис. Он выпил пару рюмок и начал шамкать мягкой говядиной, запивая это всё холодным борщом. Точнее, это был щавелевый суп. А в большой кастрюле варилась говядина.
-С некоторых пор я тоже стал думать. – И вам тоже, думаю, интересно.
Лика, с удовольствием обгрызала любимую куриную ножку, но даже она оторвалась-
-Как?!
– Давайте я расскажу по порядку, а там решим. Итак, у нас осталось чуть больше полмесяца. Правильно?
-Вроде так, пробормотал Юрис, потихоньку от Лики выпивая третью. Правда, они действительно были маленькими.
-Скажите, продолжал Лео. А вы меня звали?
-Звать не звали. Куда звать-то? И сколько старики могут напищать?
Да нет, Юрис, ты не понял. Лика поднялась посмотреть мясо, а Юрис под столом выпил ещё одну рюмку. Лео неодобрительно посмотрел на него. Юрис успокаивающе поднял руку.
-Помнишь, позавчера мы гуляли, и про себя говорили: «Как он там? Где-то он?»
-Да, было такое.
- Ну, так вот. А я вчера вдруг затосковал, стал о вас вспоминать. Раньше так уж и не думал. И надо мне сегодня в магазин поехать, за продуктами. А мы же уже попрощались , и я в Хайфу не ездил. А тут, как руль сам повернул к вам. Да не просто в Хайфу, а прямо в ваш район. Что это?!
-Похоже на то, что было в нашу первую встречу. Только я ничего не знал, а ты подозревал- ответил Юрис. -Ну, и пути разные.
-Пути здесь неважны, Юрис. Зачем-то нас снова зовут друг к другу. Тянут. И Лику с нами.
-Зачем, зачем, недовольно пробормотал Юрис. Ухайдакать нас всех вместе. Очень удобно было бы.
-Лика, мясо ещё долго варить?
-Не очень. Хорошее мясо. Только Юрчины зубы не возьмут ещё.
Давай- ка, Юрис, выйдем на улицу, покурим.
-А я! обиженно откликнулась Лика. Я тоже хочу слушать.
-Мы тебе всё расскажем, не бойся. Да и вернёмся скоро.
Мы спустились по лестнице и уселись на приступок. На стене были следы осколков.
-Вот, показал Лео на эти выбоины. Это тоже может иметь значение.
- Да какая же связь?!
-А такая, что была серьёзная война. И в Институте изменились планы. Это может касаться меня, да и других, таких же.
-Их тоже потянет к родственникам.
-Нет. Я же объяснял вам, что Чипы должны быть активированы…
-А, да, да. Забыл. Всё это сложно очень, да и в каких условиях ехали.
-И выпивка твоя, не выдержал Лео. Юрис, будто, не слышал; может, придётся ехать в Институт? Опять. Лео не успел ответить, как Юрис снова переключился.
- О, совсем забыл! Ношу с собой, а то Лика расстраивается. Он достал бутылку и налил пятую рюмку, закусил листиком салата.
-Ты бы Лику пожалел!
-Жалею, а что делать. Я уже давно без напитка не могу.
Лео хотел что-то сказать, но махнул рукой.  В конце концов, это и его вина. С матерью. Ланиаду прав.
-Слушай, спросил Юрис, а ты давно видел свою картрочку?
Давно…,неохота смотреть, как полоска убывает… А-А!! Я кажется понял!
-Лео порылся в кармане и вынул карточку.
Длинная полоска сверкала и показывала максимальную длину- год от нынешнего времени! Они закричали почти одновременно
-Не надо ни в какой институт!!!
-Не надо ни в какой институт!!! Испуганная Лика выскочила на улицу.
Ликочка! Нам отсрочили смерть! Ещё год! И нас соединили, чтобы мы знали оба об этом!!
И хотя это был всего год, им уже казалось, что это целая жизнь.
                6 Мая- 6 Июля 2011г.