Человек я абсолютно незлобивый и немстительный.
Обиды забываю моментально, всегда ищу пути и подходы к компромиссам.
Некоторые этим пользуются.
Но я не думаю, чтобы Вениамин специально хотел сделать мне плохо.
Просто характер у него такой.
На третий год работы в редакции меня неожиданно перевели из близкого и досконально знакомого
отдела культуры в абсолютно чужой отдел сельского хозяйства.
Начальство ходит неподвластными нашей примитивной логике путями.
А зачастую просто дурит.
На этот раз стало плохо двоим.
Мне – потому что я понимал в сельском хозяйстве, как свинья в апельсине.
И Вениамину, который спал и видел себя во главе этого отдела.
Вениамину 45 лет.
Он высок, худощав, носит холёную бородку, очень чёрную и тщательно им оберегаемую.
Одевается Вениамин с иголочки, всегда тщательно выбрит, надушен дорогим одеколоном.
Следит за собой – любая женщина позавидует.
Но Вениамин – не пустой щёголь.
Он известный в нашей области журналист, с опытом, многое знает и умеет.
Правдв, злые языки утверждают, что пишет он, мягко говоря, не очень гладко,
воюет с правилами грамматики и стилистики.
Зато по части получения нужного материала, с его подачи в газете Вениамин – большой дока.
Кроме того, он ходячая энциклопедия областной жизни.
Досконально знает, кто есть кто, какую должность занимает, откуда пришёл и какие у него перспективы
для дальнейшего роста. Но, мне кажется, что в сельскохозяйственных вопросах мы с Вениамином – на равных.
Пусть он давно работает в этом отделе. Но никаких специальных учебных заведений не кончал.
Выручает его, чаще всего, чутьё, умение сориентироваться в нужной обстановке.
Мой приход Вениамин встретил в штыки.
- Неужто вы думаете, – сказал он, поглаживая бородку, – что я буду давать вам свои материалы на визирование.
Вы тут без году неделя. А я на жизни села собаку съел.
Да и не поймёте вы ничего в сложных наших проблемах.
- Как же быть? – в недоумении спросил я.
Ссориться с Вениамином мне не хотелось.
Он ответил:
- Я буду носить написанное прямо в секретариат.
- Но разве так можно?
- Можно, нельзя… Если хотите, жалуйтесь.
Но запомните – в этом отделе вы сами по себе, а я тоже – сам по себе.
Спорить я не стал. Бегать к начальству тоже желания не было.
Тем более, что нужно было вникать в новую для меня жизнь, много ездить по сельским районам,
осваивть темы, о которых раньше не имел представления.
Нередко попадал я в сложные, и даже – в щекотливые ситуации.
Ох, как была нужна и своевременна в такие минуты помощь Вениамина, его доброжелательная консультация.
Но ловя его неприязненный взгляд, я невольно подавлял в себе естественные желания спросить его о чём-нибудь.
Помню, вернулся однажды из командировки.
Блокнот ломился от записей, голова полнилась вопросами.
Торопясь на работу, думал:
«Отброшу к чертям самолюбие. Подойду к нему и скажу – давай забудем все обиды.
Ты старше, опытнее.
Смотри, я пришёл к тебе за помощью. И он поймёт. Не может не понять».
Всё произошло ровно наоборот.
Вениамина в отделе не оказалось. Положив на стол папку с бумагами, я отпраился на его поиски.
Вениамин стоял в дальнем коридоре с двумя девицами.
Увидев меня, насмешливо сказал, причём нарочито громко:
- Явились, начальник? Что, много развесистой клюквы насобирали?
Девицы прыснули. Я – словно споткнулся.
Потом, заливаясь краской стыда, почти бегом вернулся в отдел.
Нет, не найти мне с Вениамином общего языка!
Прошёл день. И – случилась катастрофа. Нежданно, негаданно.
Съездил Вениамин на совещание по животноводству в столицу республики.
Вернулся, как всегда невозмутимый, уверенный в себе.
Написал отчёт и, минуя меня, отдал его в набор.
Скандал произошёл утром.
В кабинете главного редактора раздался звонок.
- Здравствуйте, – сказал в трубку мягкий, вкрадчивый голос. –
Что, меня уже понизили в должности?
- Кто это говорит? – предчувствуя нехорошее, спросил редактор.
- Первый секретарь Н-ского района.
Тут прозвучала фамилия недавно избранного партийного начальника.
Редактор бросился к свежему номеру газеты.
Развернул его. Бегло начал читать. И схватиля за сердце.
В отчёте Вениамина первый секретарь райкома был назван парторгом колхоза.
По тем временам, не простой ляп, а серьёзная политическая ошибка.
Могли быть далеко идущие последствия.
В редакции запахло валерьянкой и тревожными ожиданиями, буквально через пять минут
после злополучного звонка Вениамин лишился должности.
А вместе с ней респектабельности и самомнения.
Он сидел напротив меня. Я попытался поймать его взгляд. И содрогнулся от ужаса.
Говорят про человека – он потерял лицо. Я всматривался в Вениамина и не видел его лица.
Передо мной была стёртая, невыразительная маска.
Вениамина больше не было.
ЭТО БЫЛО НЕЧТО, ОТДАЛЁННО НАПОМИНАЮЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА.
Таким и остался он в моей памяти.
Странная штука – жизнь.
Р.Маргулис.