Выходила княгиня из терема в белый дождь,
Целовала княгиня с молитвой серебрян крест,
Тосковала княгиня, о том, кто ее не ждал,
Хоронила печали в глубокой сырой земле.
Говорила княгиня: «Подайте мне кузнецов!
Пусть скуют кандалы мне, и цепи железные!
Уж не я ль каторжанка? Не я ль подневольная?
А не то полечу по-над лесом за дальний край!»
Причитала княгиня: «Сыскать бы точильщиков,
Чтобы нож наточили острее, чем боль моя.
Чтобы княжеской крови во мне поубавилось
От того от ножа, хоть на малую толику!»
Горевала княгиня: «Да есть ли такой палач,
Чтобы мог мое сердце до устали сечь кнутом?!
Чтоб оно не посмело перечить да бунтовать
Воле гордой моей, воле праведной, княжеской!»
Промелькнуло за тучками ясное солнышко,
Птица Сирин спустилась на озеро воду пить,
Принялась она петь про того, кто княгине мил,
Забрала ее слезы с собою в пресветлый рай.
А княгиня вернулась в высокие терема,
А княгиня вершила да правила строгий суд:
Не любезному другу подарит она любовь,
А на бранном побоище – лютому ворогу.