Рина стояла на собственной кухне и созерцала. Предметом созерцания, на сей раз, служила яичница-глазунья, стоящая на плите. Рину завораживал этот ритуал: белок из прозрачного становился молочно-белым, а желток приобретал более четкий контур. Она знала, что молекулы белка под воздействием высокой температуры подвергаются процессу денатурации, но каждый раз надеялась, что сейчас все развернется по другому сценарию. Поскольку этого не происходило, Рина садилась завтракать, переключая свое внимание на парк за окном.
Любовь к созерцанию передалась Рине от отца — профессионального психолога. Он всегда и все анализировал, придавал этому глубокий смысл, и очень огорчался, когда смысла не находил. Однажды, он не нашел смысла в том, что мать Рины ушла от него — известного врача — к грузчику. И умер — не от огорчения, а от инфаркта.
Рина решила, что станет врачом-кардиологом, и поступила в медицинский институт, хотя с раннего детства занималась балетом — все пророчили ей блестящую карьеру. Теперь она работала в больнице, и на станции скорой помощи — сутки, через трое. А все театры в городе обходила стороной.
Каждый из нас живет либо любовью к миру, либо ненавистью к нему. Получается, что если человек всех любит, то ему тяжело кого-то ненавидеть — любовь является его естественным состоянием, а если ненавидит, то с трудом воспринимает добрые и светлые стороны жизни. Рина всех ненавидела — поэтому немногочисленных близких терпела с трудом, друзей не заводила, а смерти пациентов была почти рада. Наравне с этим она была хорошим врачом, и пациенты ее умирали редко. Приходилось загонять ненависть вглубь — она разъедала душу, зато внешне удавалось транслировать уместную любовь и радость.
Ирина стояла у окна и, с меланхоличной обреченностью, наблюдала за тем, как Иван вышел из подъезда, сел в машину и уехал — навсегда. Вздохнув, она отправилась на кухню, приготовила кофе и стала думать. Родители её точно не поймут — отец, дипломат и умница, будет орать о загубленной, из-за позора, карьере; мать, истинная леди, имитирует обморок. А она, Ирина, та, которой «родители посвятили всю жизнь», разумеется, в перерывах между «загранками» и светскими раутами, взойдет на эшафот. Ну или отправится в монастырь — замаливать грехи свои и прочих жителей планеты. Хотя, нет — ничего подобного! Не она виновата в том, что обожаемого всеми Ивана не приучили к ответственности — она все равно родит ребенка! Если один из родителей не желает нести ответственность — значит, другой понесет двойную!
Иван сел в машину и закурил. Что же делать? Ну кто бы мог подумать, что Ирина, его Ирина, его сладкая, умная девочка, окажется такой дурой? Ни брак, ни ребенок в 25 лет в его планы не входили — уж слишком многое ставилось на карту! В детстве, когда детдомовские преподы нещадно били своих «любимых» питомцев, он дал себе слово, что настанет день, и он станет богатым и сильным — очень богатым и очень сильным. Деньги дают власть, и больше никто не сможет подчинить его себе! Ну и что, что родители-алкоголики бросили его в раннем младенчестве — он сумел доказать, что способен на все сам. А теперь, Ирина собирается разрушить все это — какая же она дура! Что же делать, черт бы побрал все это? Ведь он же любит её!
Ринина смена закончилась, и она уже собиралась ехать домой — принять ванну, и лечь спать — когда раздался очередной вызов. Проклиная свою сменщицу, которая имела все, кроме мужа и привычки вовремя приходить на работу, Рина залезла в машину и сказала шоферу Сашке:
- Быстрее поехали, у меня нет желания провести на работе больше положенного времени!
- Что за случай?
- Инфаркт, мужчина, 54 года, политик что ли, мать их всех!
Ирина зашла в родительскую квартиру, положила ключи на тумбочку и тут же услышала недовольный голос:
- Сколько раз я могу повторять, чтобы ты не мусорила?
Мать сидела напротив большого зеркала в гостиной, из которого было видно всю прихожую. Подавив в себе раздражение, вызванное вечными мелкими придирками, Ирина ответила:
- Здравствуй, мама! Не сердись, пожалуйста. А где папа?
- Скоро будет, а что?
- У меня к вам обоим очень серьезный разговор.
- Очень хорошо. Как Иван?
Ирина замялась, но в этот момент в замке повернулся ключ и зашел отец, огромный и, как всегда, веселый:
- О! Да у нас гости! Что-то случилось?
- Ничего страшного. Ты садись, мне нужно поговорить с вами.
- Уж не замуж ли дочка собралась? – подмигнул отец матери.
- Нет, замуж я не собираюсь. Точнее, меня никто не зовет.
- Это как же, такую красавицу, умницу? - отец, посмеиваясь, сел в кресло.
- Потому что я имела неосторожность забеременеть.
- Но это же не проблема. Надеюсь, срок еще не большой? – в голосе матери появились истеричные нотки. – Что по этому поводу говорит Иван?
- С Иваном мы сегодня расстались. Навсегда. Поэтому ребенка я буду растить сама.
- Никакого ребенка не будет! Я не позволю тебе испортить жизнь. А об отце ты подумала? Как это отразится на его карьере?
- Эгоистка! Ты всю жизнь думала только о себе! Не позволю! Я завтра же найду тебе врача!
- Не надо никаких врачей! Я оставлю ребенка и перестань распоряжаться моей жизнью! - Ирина остановилась на полуслове.
- Папа? Папа! Быстро, «скорую»!
Отец неподвижно сидел в кресле.
- Вот, довела отца! Радуйся теперь! - мать не сдвинулась с места, ее перекошенное лицо вызвало у Ирины чувство омерзения.
- Перестань, пожалуйста, вести себя, как истеричка! Я же попросила, вызови «скорую»!
Но мать кричала не переставая — Ирина сама вызвала «скорую» и начала рыться в ящичке с лекарствами.
Рина зашла в квартиру и остановилась — по такому паркету идти обутой в сапоги, с комьями грязи на подошве, было неловко. Но уже через минуту она твердым шагом прошла в центральную комнату: «Домработница, наверняка, вымоет!»
Больной лежал на черном кожаном диване, и от этого казался еще бледнее. В комнате находилась ещё женщина с заплаканным лицом, постоянно нюхавшая пузырек с нашатырем, и девушка, подозрительно спокойная. Внутри Рины включился компьютер — проверка пульса, давления, укол.
- Доктор, а он не умрет? – голос девушки дрожал.
- Мы все когда-нибудь умрем, - сухо сообщила Рина, она ненавидела родственников своих больных ещё больше, чем самих больных.
- Я имею в виду, сейчас, - не унималась девушка.
- Сейчас, нет, - ответила Рина.
- Спасибо, доктор! Мы Вам очень благодарны!
В комнату зашел достаточно привлекательный молодой человек. Он растерянно оглянулся и, не менее, растеряно произнес:
- Что тут, черт возьми, происходит?
Как и ожидала Рина, девушка потеряла сознание.
Иван не пошел на работу — все равно не смог бы сосредоточиться. Что ему действительно было нужно, так это остаться одному и подумать. Он поехал домой, отключил телефон и стал вспоминать. Познакомились они с Ириной случайно и весьма обычно: его друг настоятельно советовал Ивану отдохнуть, а в конце концов, сам купил ему путевку в Эмираты. Ирина как раз поступила в институт, и родители отправили ее отвлечься. Они познакомились в первый же вечер, и больше не расставались, а, приехав в Москву, решили жить вместе.
Ивана покорила какая-то непосредственность, иногда граничащая с детскостью, и беззащитность, скрываемая под напускной храбростью. Так же храбр котенок, когда он только родился и с интересом оглядывает мир, готовый спрятаться за маму-кошку. Так он и звал Ирину — то котенком, то сладкой девочкой, для него она была первой и единственной любовью. А теперь она беременна, и заявила о своем намерении родить ребенка.
Иван считал себя неподходящим человеком для роли отца. Он начал вспоминать свое детство — тоскливые стены, вечно-зеленые коридоров и серые палат, завтраки и ужины, состоящие из того, чем сейчас он побоялся бы накормить собаку, преподаватели, главным развлечением которых были истязания маленьких, ничего не понимающих, детей. Самое же страшное – праздники, на время которых некоторых детей забирали «в семью», дарили подарки, кормили нормальной едой, а ты оставался один, и очень ясно понимал детским умом — ты не нужен никому. Сейчас всё это в прошлом, но он до сих пор ненавидит серый и зелёный цвета, а в праздники ощущает себя ненужным, чужим всем, кто его окружает. И в самом деле, а кому он нужен? Родители от него отказались, друзей он предпочитает не иметь, так, знакомых и сослуживцев. В последнее время его Иришка была его маленькой радостью. Иван вдруг вздрогнул от того, что понял суть простой истины, которую упустил — он стал нужным! Иришке, а совсем скоро и ребенку — он нужен им, и именно теперь он испугался, и хочет поставить на этом богатстве крест!
Иван поехал туда, откуда совсем недавно, еще утром, он ушел с твердым намерением никогда не возвращаться — домой. Ирины не было — значит, она у родителей. Подъезжая к их дому, Иван еще издали заметил машину скорой помощи. Припарковавшись рядом, он спросил у шофера:
- Слышь, брат, в какую квартиру?
- В пятнадцатую.
Иван, не дожидаясь лифта, рванул вверх по ступенькам.
Дверь в квартиру была открыта, в комнате было несколько человек. Ирина стояла рядом с матерью, в конце комнаты. На диване лежал отец Ирины, рядом сидела девушка в халате.
- Что тут, черт возьми, происходит?
Ирина обернулась и потеряла сознание.
- Ну, так я и знала – недовольным голосом произнесла девушка в халате, - а вы, что же, мамаша, стоите?
- А что? – возмущенно подала голос мать.
- Не у меня же нашатырь в руках! Поднимите её! Посадите на кресло!
Рина буквально излучала ненависть. «В конце концов, я не обязана находиться здесь, мой рабочий день уже закончен! А тут еще эта фифочка!»
- Ну что же Вы стоите, молодой человек! Поднимите девушку, если её мать не в состоянии!
Иван поднял Ирину на руки, перенес в спальню, положил на кровать и вернулся в гостиную, тихо спросил:
- Что с ним, доктор?
- Что, что? Довели до сердечного приступа! С такой-то семейкой! Кто-нибудь в состоянии выслушать мои рекомендации?
- Да, конечно.
- Ну, так вот, ему необходим покой. Абсолютный! Еще вот, держите рекомендации, завтра придет участковый, впрочем вы можете вызвать семейного доктора, он у вас наверняка есть.
- Да, конечно.
- До свидания.
Рина вышла на улицу, села в машину и немедленно закурила.
- Что-то ты злая какая-то, - заметил Сашка.
- Ну а ты чего лезешь? Тебе-то чего надо?
- Да ничего, понять просто пытаюсь, чем тебе весь мир не угодил, что ты так реагируешь на все? Я вот недавно книжку читал, так там написано, что как ты к миру относишься, так и судьба у тебя сложится, вроде как бумеранг, понимаешь?
- Слушай, а ты не можешь молча ехать?
- Могу, я ведь только тебе помочь хотел. Нельзя же так.
- Ты замолчишь или нет? Кто меньше любит, тот живет дольше. Переживаний меньше, нервная система целей, сердце здоровей.
- Оно-то может и дольше, только жизнь ли это?
- Заткнись, а?
Ирина открыла глаза и увидела Ивана. Он сидел в кресле, спиной к ней, и смотрел в окно.
- Знаешь, я тут подумал, - Ирина вздрогнула от неожиданности, - мы ведь давно собирались менять квартиру, может лучше построить дом за городом? Чтобы этот, ну ребенок, свежим воздухом дышал?
- Может быть. А где папа? - пытаясь не начать плакать снова, ответила Ирина.
- Спит он. Мама твоя тоже успокоилась, поехали домой, а? Мне так много надо тебе объяснить, а я ещё даже не знаю, как это делать.
Ирина зашла к отцу, попрощалась с матерью, поцеловала её на прощание. В конце концов, она – её мать, и Ирина любит её. Она вообще привыкла любить. В детстве, любила фотографии родителей и редкие моменты их пребывания дома, повзрослев, полюбила Ивана, сейчас уже любит их с Иваном ребенка. Иван часто шутит, что её неправильно назвали, надо было Любой называть. Хотя сам-то ненамного и лучше — ему в детстве тоже не хватало любви, и сейчас они оба старались отдать друг другу и окружающим, как можно больше.
Спускались пешком — лифт не работал. На одном этаже долго целовались. Потом зашли в магазин и купили шампанского.
- Домой, домой! Тебе нужно отдыхать! Сегодня был трудный день!
- Я всего лишь беременна, а не смертельно больна!
- Извини, наверное, что-то в ухо попало, ничего не слышал! Повтори, пожалуйста!
- Я тебя люблю!
На следующий день в утренней телевизионной передаче выступал инспектор ГИБДД. Долго рассказывал, что поздняя осень очень коварное время года, и что особенно ночью, когда температура падает, на дорогах образуется коварная гололедица. Надо быть предельно осторожными.
- Только за эту ночь было зафиксировано пять катастроф: в частности, произошло столкновение грузовика с машиной скорой помощи, водитель и пассажир, известный кардиолог Рина Форсунова, погибли.
Родители Ирины этой передачи не видели — отец был в реанимации с инфарктом, мать занималась организацией похорон. Две роскошные крышки гробов стояли на лестничной площадке, маленькую третью решили не ставить — ребенок же ещё не родился.
Мир продолжал любить и ненавидеть.