Их призрачный остров

             









                .                «Как легко нам дышать,
                оттого, что подобно растенью
                в чьей-то жизни чужой
                мы становимся светом и тенью               
                или больше того,
                оттого, что мы все потеряем,
                отбегая навек, мы
                становимся смертью и раем»               
               
                И.Бродский «От окраины к центру»

               

               


               
          Таня сидела напротив сестры и безучастно смотрела в черное окно вагона, погрузившись в мрачные мысли. Они ехали хоронить отца. На душе было тяжело, тревожно, но, как ни странно, радостно...   Впереди их ждала встреча с  родительским домом, который они покинули много лет назад, оставив в нем, пожалуй, самую лучшую часть своей жизни. Правда дом оказался в чужой стране!

           Шел 1992-й…

 Скоро год, как "Беловежское соглашение" взорвало страну изнутри, в одночасье  разорвав связь времен! 
По росчерку пера шутливо настроенных политиков, огромная, амбициозная, тоталитарная, а к концу своего существования, насквозь прогнившая, полностью  изжившая себя империя, по имени СССР, рассыпалась, как песочный замок на те государства, которые когда-то, семьдесят четыре года назад, были насильно объединены в единую империю по росчерку пера другого, еще более амбициозного и  жестокого политика. Ох, не ведали эти политики, вершители судеб человеческих, как их спонтанно рожденные "загогулины" пройдутся по судьбам людей, разрывая родственные связи и сводя на нет человеческую жизнь. А скорее всего и ведали да стоит ли лоб морщить по таким пустякам!
    "Цель оправдывает средства!  Человек - это винтик в механизме государства,"   как любил говорить жестокий политик в мягких сапогах, попыхивая трубкой и усмехаясь в пышные усы. Основная часть этих  «винтиков»  на десятилетие погрузятся в гибельную нищету, другая, более шустрая и сообразительная, моментально сориентируется и за короткое время сколотит  «бабки». Не важно какими способами. Любыми!  «Деньги не пахнут!»  Впоследствии именно этими деньгами будет выстлана дорога к власти и социальному статусу! Шею золотого тельца  обнимет новый класс - «быки» в малиновых пиджаках, с растопыренными пальцами, на дубовой шее золотая цепь с крестом.  Однако, время - властитель перемен, сменит  малиновый пиджак на итальянский элегантный, с белой рубашечкой и галстуком. Исчезнут раскоряченные пальцы, возникнет «обаяние буржуазии».   
          В  раскаленном котле безвременья смутных 90-х  закипит  адский суп.  Нищета, грабеж на всех  уровнях, упоение  властью, рэкет, бандитизм, кровавые  деньги, грязная нажива, жестокость, бездушие, подлость, шовинизм, ненависть друг к другу, бессмысленная, подлая бойня в Чечне, тупой терроризм, беспробудное пьянство - будет все и надолго! Страна повиснет над бездной! Ах, как долго   придется людям разбираться в том, что произошло. Каким образом они стали заложниками бессовестных политиков, обозначившие весь этот хаос благородным словом  "демократия"?



           В  конце  шестидесятых, учась в старших  классах, как-то  на уроке истории, неожиданно для всех, а в первую очередь для себя, Таня высказала крамольную мысль.

                -  В конце двадцатого столетия, на стыке двух эпох, произойдет революция и наше государство, как строй, исчезнет, возникнет совершенно другая формация. Внимательно всмотритесь в историю. Уверяю вас, будете поражены, с какой закономерностью события повторяются. На  переломе почти  каждого  столетия  происходят  знаковые  для  истории государства  события.


              Елена Борисовна побледнела, растерянно оглядела класс, как-то странно улыбнулась и попросила Таню остаться после уроков. Класс вначале замер, а затем загудел.  Некоторые, повернувшись к Тане, покрутили пальцем возле виска. Ошарашенная Юлька  дернула ее за фартук.

                - Ты что, с дуба рухнула?  Или в тебя старик Хотабыч вселился?  Думай, что говоришь!


           После уроков Елена Борисовна, глядя на Таню долгим взглядом, сказала,
                - Таня, впредь никогда не озвучивай подобное. Впереди у тебя целая жизнь. А потом, подумай  о своих родителях, о нашей школе. И, в конце  концов, обо мне! У меня маленький ребенок и ему нужна  мать!

             
Таня до сих пор недоумевает, как ей, тогда сопливой  девчонке, пришло в голову подобное?  И  вот,  пожалуйста, свершилось! Теперь, пожалуй, многие из одноклассников вспоминают Таню!

 
           Не отрывая взгляда от ночного окна, Ника тяжело вздохнула.

                - Что же там все-таки произошло? Отчего умер папа?

                - Да, много непонятного. Страшно подумать, в городе  шли такие погромы. Сейчас вроде бы все успокоилось, но все равно жутко.
                - Интересно, у кого ключи от дома? Да и закрыт ли он вообще?


            Им не хотелось верить в эту нелепую смерть. Отец должен был переехать жить к Тане, и они  ждали его со дня на день. И тут эта телеграмма!  Бред какой-то!

Глядя на укладывающихся спать пассажиров, Таня поднялась и стала стелить постель.
                - Давай спать! – зевнула она устало, - голова просто на куски разламывается.

Взобравшись на верхнюю полку, она блаженно вытянулась и закрыла глаза.

            Ее охватило, невесть откуда возникшее,  болезненное и одновременно радостное предчувствие.  В памяти возникло то далекое время, когда  ей грянуло шестнадцать лет, и ее пронзила первая  любовь. Она вошла в  нее легко, как нож в подтаявшее масло!

            Они носятся по раскаленному песку знойного пляжа, их молодые энергии распирает   восторг и счастье от наплыва бесконечной любви, и пронизанное солнцем и небом сине-зеленое море накатывается на них шумом прибоя и  запахом глубинных тайн.
                - Возможно, мы и увидимся! - сладко заныло сердце.

            Мысленно она уже была там, дома! Там, где много лет тому назад оставила ту часть своей жизни, у которой  волнующее название юность! И вот она опять возвращается туда, откуда когда-то бежала! Бежала от той невыносимой боли, предательства, окрасившие мир  в серые тона на долгие годы. Как сегодня помнит тот их последний вечер, когда она приехала на каникулы и неслась к нему, как на крыльях.  Но, что-то в нем изменилось!  Перед ней стоял чужой  человек, который вдруг легко и просто, глядя мимо нее,  объявил, что женится!  Его глаза затуманились, он был наполнен любовью к другой женщине!

                - Она веселая! С ней просто! Мне такие нравятся!

                Таня молча ушла. Мир погас, будто его неожиданно обесточили. Три дня она пролежала в черной пустоте. Ее присутствие здесь стало бессмысленным!  Она взяла билет на поезд и вычеркнула его из жизни. Ластиком стерла из памяти.  Но так ей казалось!  Ее окружали интересные люди, но жизнь не была  интересной. Возле нее постоянно  вились поклонники, но ей это было не нужно. Она полностью ушла в любимую  работу, но и это  не спасало!  Краски мира облезли, а порой становилось так темно, будто выключили софиты, и темнота внезапно настигла ее на краю сцены, и следующий шаг станет для нее гибельным...
                Лишь новая вспышка любви и рождение желанного сына приглушили  боль и на какое-то время к Тане  вновь вернулось  яркое восприятие мира. Но тот мощный эмоциональный слой  утраты, пронзивший ее  сознание и болью  лежавший в ее душе, был  неискореним. Та первая Любовь была  болезнью,  поразившая все ее существо  и  никакие перемены в  жизни не могли ее уничтожить, она  существовала  помимо ее желаний и намерений.

        - Нашла, о чем думать! - рассердилась она и переключилась на домашние заботы.
Все большое и хлопотное хозяйство было брошено на плечи мужчин - мужа и сына.
 
                - Как они без меня справятся?

Таня привыкла к тому, что квартира, дача и забота о двух собаках, полностью лежали на  ее плечах. Муж никогда не был Тане помощником. Наоборот, он постоянно требовал к себе повышенного внимания и загружал ее своими бесконечными проблемами. Ей казалось, что он делает это продумано, чтобы у нее не было времени  задуматься, в какой трясине она живет. Она не имела подруг, все они тщательно изучались и просвечивались его рентгеновским глазом. Все их знакомые были знакомыми ее мужа. И это вызывало в ней глухое раздражение. Сколько раз Таня пыталась от него уйти, желая сбросить  непосильный  груз, но будто нечистая сила цепко держала ее, и она не могла вырваться из этих пут. Да, как оказывается можно устать от двадцатилетней замужней жизни,  когда всевидящее око мужа контролирует каждый шаг! И как не хочется об этом думать!
Таня наслаждалась неожиданно свалившейся на нее свободой.
           Расслабленная, она погружалась в сон. Тело начало каменеть, а в голове раздался реактивный гул. Таня встрепенулась и открыла глаза, так как прекрасно знала, что за этим последует.  У нее не было никакого желания вырываться из тела и летать по вагонам или, зависнув над поездом, захлебываться от восторга в свободном полете. По крайней мере, она не была настроена на подобное состояние.
            Надеясь объяснить свои фантастические полеты в ясном сознании, Таня перечитала массу книг, но ее не устраивали умничающие авторы, и ответа для себя она так и не нашла. Скорее всего, она находила ответ у поэтов, проскользнувших своим неординарным восприятием и обостренной интуицией за грань непознанного.               
            Ощущение, будто она стоит перед закрытой дверью, ведущей в тайны неведомых знаний, не покидало ее. И ключом к этой двери является она сама, стоит лишь его повернуть...
Таня была уверена, что  земной путь человека иллюзорен, так как уходящие события, когда-то являющиеся реальностью, остаются лишь в памяти, как ослепительный хвост кометы и то не всегда.
              Возможно,  если бы человек смог осознать всю иллюзорность своего земного пути, вряд ли ему захотелось бы тащить себя на Голгофу страданий, затевать войны, свершать непоправимые поступки. Ведь мы, практически спим, так как, несмотря на кажущуюся  запрограммированность  и плановость нашего существования, живем и действуем спонтанно.
           - Возможно, мои измышления не верны, и даже глупые, но почему бы не и
нет, - засыпая, подумала Таня. Нить, соединяющая  сон  и  явь  порвалась.  Она  уплыла  в  темноту...
          Перед ней пелена, она понимает, что это наслоение времен. Как через пленку струящейся воды наблюдает события, разворачивающиеся перед ней.
           Тесно прижавшись друг к другу, они  сидят на ступенях  широкой мраморной лестницы, уходящей вглубь спокойного сине-зеленого моря, сверкающего солнечными бликами и тихо говорят о чем-то глубоко личном, касающемся лишь их  двоих, связывающим  вечностью отношений. Тихо, спокойно, они  счастливы и пронизаны друг другом. Затем  поднявшись, не прерывая разговор, сливаясь в единое, поднимаются по мраморной лестнице. Проходят между массивными  колоннами, входят в древний город и растворяются в нем.
            Она житель этого города, ходит по узким улицам, пересекает широкую площадь, любуется  массивным серым зданием с колоннами, испытывая перед ним благоговейный страх. Особый трепет вызывает лежащий у входа в здание на высокой колонне таинственный сфинкс. Кого-то навязчиво ищет, испытывая болезненное ощущение потери. Уходит в самую старую, темную часть города, прилепившуюся к горе. Ее манит здание с белым куполом, сверкающее ослепительной белизной на самой вершине горы, куда она усиленно пытается попасть.  Ее усилия не напрасны. Она стоит под куполом этого здания.  Мощный вибрационный поток  обрушивается на нее,  сотрясая  всю ее сущность…


                ***
 
               
            Питерская погода встретила секущим холодным дождем и ледяным завывающим ветром. Нахохлившись под зонтами, стоящие на перроне люди, сумрачно поглядывали на подходящий поезд. Выйдя из вагона, среди зонтов и отворачивающихся от порывистого ветра фигур, они заметили Вадима, старого приятеля Таниного мужа. Кивнув головой и соорудив посиневшими губами что-то наподобие улыбки, он подхватил их сумки и помчался в помещение вокзала. Таня с Никой едва за ним поспевали. Оказавшись  в помещении, со всех сторон обдуваемым теплым воздухом калорифера, он поставил на пол сумки, распрямился, по - воробьиному встряхнулся и заулыбался.

                - Фу-у!.. Здравствуйте, сестрички! Ох, и погода мерзопакостная! Лето называется!

С удовольствием  оглядел их, остановив на Тане восхищенный взгляд.

                - Ну, пошли, путешественницы! Вы сегодня хотите лететь?

                - Если все сложится благополучно, то обязательно сегодня, - попыталась отобрать у него сумку Ника, видя, как набитая битком вещами, пузатая сумка бьет его по ногам, мешая идти.

                - Нет, нет, Ника, все в порядке! Ну, что ж, тогда сейчас позавтракаем,отдохнете и в кассу за билетами.

                Растопырив руки с сумками, он устремился к площади Восстания. Жил он вдвоем с женой недалеко от Московского вокзала, на Лиговском проспекте. Боясь потерять его из виду, Ника с Таней, сломя голову, понеслись за ним.            

                Заходясь в сладостном восторге от своей бесовской игры, ветер с дождем с наслаждением, по - садистски хлестали прохожих, поддавая им и в хвост, и в гриву. От зонтов не было никакого проку, так как ветер злобно выворачивал их наизнанку. Мокрые, продрогшие они буквально влетели в подъезд дома, в полном смысле взлетели по лестнице и, стуча зубами, ввалились в квартиру. Жена Вадима - тихая, интеллигентная женщина забрала у них мокрые вещи, накрыла в маленькой, уютной кухоньке на стол и ушла в комнату заниматься с учеником.   Худо-бедно перебиваясь, эта пара зарабатывала  на хлеб репетиторством и переводами, чтобы хоть как-то выжить в разваленной, полуголодной стране.

                - Ну, как Володя? Как складываются дела на бирже? В капиталисты еще не вышел? - расспрашивал Вадим, разливая по чашкам горячий чай.

                - Какой он капиталист! Капиталист – это тот, который копит, а он все раздает направо и налево. Тому - штаны, этому - рубашка! - сказала Таня, принимая чашку с горячим чаем.

                - Нет, что ни  говори, а Володька молодец!  В наше время первую биржу в городе организовал! Все-таки человек он талантливый.

                - Да уж, в этом ему не откажешь! - ответила разомлевшая Таня, с удовольствием прихлебывая крепкий, ароматный чай.
 
            Позавтракав, отказавшись от предложения отдохнуть, они втроем отправились за билетами в ближайшую  кассу аэрофлота. Благодаря Вадиму, его шуточкам и прибауточкам, выстояв длинную очередь, им удалось приобрести два билета на самолет.
       Времени было предостаточно и воспользовавшись предоставленной возможностью, несмотря на промозглую погоду, все-таки решили доставить себе удовольствие и побродить по городу, но дружная, разнузданная парочка - дождь с холодным ветром глумились, портили впечатление от очарования Петербурга  и, в конце концов, погнали их назад, в домашнее тепло. 
        Вечером  Вадим отвез их в аэропорт "Пулково", и они улетели в тревожное неизвестное...

            В самолете атмосфера была крайне гнетущей, все с подозрением и страхом поглядывали  друг на друга, по крайней мере, так казалось Тане с Никой.  Забившись в кресла и опустив головы, на протяжении всего полета, они  старались не встречаться взглядами с другими людьми.  Вымученные от нервного напряжения, не могли дождаться конца полета, и  когда самолет пошел на посадку,  с облегчением вздохнули.
 
            Прилетели в Баку ночью.  Из ярко освещенного салона, как в пропасть вступили на трап самолета, неожиданно завязнув в мягкой темноте, и неуверенно спустились в  ночь...

            Теплая, пьянящая, густая южная ночь тут же приняла в свои бархатные объятия растерянных и обалдевших от резкой перемены сестер.  Их обволакивал сказочный мир  Шахерезады. В воздухе  висел  дурманящий, терпкий, сладковатый аромат цветущих кустов...
   
            Как фантом, исчезли  холодный  север,  тревоги,  страхи, подозрения, головная боль, терзавшая Таню эти дни. Родное, все родное - тепло, запахи!  Они вернулись ДОМОЙ!

           На выходе из аэропорта их встречала пожизненная школьная  Танина подруга Юлька. В густой непроглядной  темноте мелькнули родное Юлькино лицо и приветствующие руки.
- Родная моя, Юлечка, ну совершенно не изменилась, все такая же!

           Автобусом добрались до Юлькиного дома. По дороге, вкладывая по максимуму эмоций, пытались выложить все события одновременно. За эти годы их накопилось  немало  и столько произошло перемен, что казалось и ночи не хватит. Вспоминалось все - школа, одноклассники, общие знакомые, друзья.
 Лишь о НЕМ Таня ни разу не задала ни одного вопроса. Юлька же корректно отмалчивалась. Она была ему родственницей,  являлась  соучастницей их отношений и  болезненно переживала их разрыв. Было обидно за подругу, и она ревниво относилась к его жене, втайне выстроив в своей душе прочный заслон. Проболтали почти до утра.
             Затем немного вздремнув, ранней электричкой отправились домой.


           И все, как прежде:  грохот колес, из стороны в сторону раскачивающийся вагон и те же деревянные скамейки с вырезанными на них  автографами и афоризмами, навсегда запечатлевшими глубину мышления неугомонных пассажиров.

           Едва сойдя с электрички, сестры вмиг окунулись в  родную стихию -  в цепкие объятия смешного детства и восхитительной  юности!  Прошли под  прохладным мостом, прочно впитавшим память первых  свиданий, спустились  вниз под горку  и попали  на свою территорию. Территорию ДЕТСТВА!  Знакомые запахи, непередаваемые ощущения обрушились, как стихия. Нет, это грянул оркестр забытых ощущений!  Мало что изменилось за эти долгие годы, разве что деревья стали выше и заборов прибавилось. Легкое волнение перед встречей с домом и неизвестным, наполняло их радостью и томлением.

           Было раннее  утро, но жара уже наваливалась своим знойным телом, томно подрагивая в сонном утреннем воздухе. Прохожих не было. В полудреме улица сбрасывала с себя остатки сладкого сна... Подошли к дому и растерянно остановились перед закрытой, опечатанной калиткой…
    



                ***

               
               

             Володя  не находил себе место, нервно вымеряя шагами комнату. Отъезд жены не давал ему покоя.  Почему-то не покидала уверенность, что назад Таня ни за что не вернется. Слишком болезненные удары  он наносил по ее  душе на протяжении их совместной  жизни, причем не  заслуженно. Она был тонким, умным и талантливым человеком, и, в принципе, он  разрушил ее судьбу.  Прекрасно понимал Володя, что Танину любовь к себе давно растоптал и вряд ли ее реанимирует. Она замкнулась и как улитка жила в своем  домике, никого в него не приглашая. Все понимал Володя и жену любил  до умопомрачения, да демон, поселившийся в его душе, все нашептывал ему недоброе.

           Уж очень неординарной личностью был Володя и, можно сказать, довольно одиозной. Природа отпустила ему много - четкий ясный ум, яркий  талант, потрясающие организаторские способности, юмор, обаяние, острый язык, умение моментально объединять вокруг  себя людей и то  неуловимое, что притягивало к нему, этакая яркая  харизма. Но обделила  его, точнее сказать, перегрузила неуживчивым,  конфликтным, нетерпеливым  характером, раздражительностью, излишней напористостью, доходящей до исступления, что порой и отталкивало от него людей. Оба полюса в этом человеке были настолько  мощными, что в хорошем настроении он был просто само обаяние,  и от него невозможно было оторваться, но если он был не в духе, то лучше беги от него  подальше и как можно быстрее, иначе угодишь в эпицентр тайфуна по имени "Володя". Друзей у него было много, а недругов... тоже не мало. Прекрасно осознавал Володя всю полноту  своего сложного характера, вот только справиться с ним для него было равносильно перекрытию кислорода. Да и зачем?  Эта полярность  помогала добиваться, чего он хотел, и он, буквально, утюжил своей энергетикой.

          В своей мятежной молодости  Володя наломал немало дров!  Порой казалось, что ему никогда и не выбраться из созданного им тупика, но гипертрофированный эгоцентризм и невероятная интуиция  позволяли ему  в последний миг пробкой выскакивать на поверхность. Большим ребенком был Володя!  Стоило миновать буре, как он успокаивался, и все начиналось сначала.



Вклинилась в его жизнь  одна история, смявшая  намеченные им жизненные планы, как ненужный лист бумаги.  И опять все потому, что любил он натиском идти против судьбы!
               
       Учась на режиссерском факультете в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии, Володя окончательно рассорился с ведущим преподавателем курса,  который щелчком, не задумываясь, вышиб его из института. А случилось это так!   
            
           Володя был страстно влюблен в профессорскую дочку красавицу Леру и жаждал на ней жениться, вынашивая тайную надежду породниться  с  профессорской семьей. Вот только  Лера была девушкой  крайне расчетливой  и умной. Любовь любовью, но что этот студент может дать ей в жизни. Ничего, кроме нищеты!  Да и любила  она по-настоящему  другого человека. А со студентом забавно: умный, неординарный, страстный любовник, правда, бешеный и это ее как-то тяготило.

           И вот однажды, ( кто бы мог подобное предположить)- некий шаловливый бесенок развязал узел и раскрутил Володину судьбу в совершенно неожиданном направлении.

          Седьмого января в Рождество Христово Володя спешил на свидание к  Лере с определенной целью. Этой целью являлась заветная коробочка с золотым колечком, спрятанная во внутреннем кармане ветхого студенческого пальтишка, его затаенная мечта и надежда, которую он трепетно прижимал к взволнованному сердцу.

 Вдруг, его взгляд зацепился за  знакомую, белую шубку... 

  На троллейбусной остановке стояла его Лера... в объятиях совершенно незнакомого парня. Не обращая ни на кого внимания, скорее всего, вообще никого и ничего не замечая - парочка страстно целовалась...

     Переминающаяся с ноги на ногу толпа, в ожидании троллейбуса, как-то ушла в дымку и поплыла, затем съежилась и превратилась в точку. 

 Выдвинувшись на передний план, яркой фигурой выделилась Лера в обнимку с незнакомым  парнем.
 
        Перед глазами пошли красные круги, а в ушах стоял звон.

  Володя достал из кармана перочинный нож и двинулся по направлению к парочке.

 Наступила звенящая тишина, лишь в висках бешено колотило молотом, а от стука сердца, казалось, сотрясался воздух, да четко вырисовывалась спина парня, облапившего Леру.

 Он занес руку с ножом над этой ненавистной, согнувшейся спиной… 

   И,в тот миг, когда рука готова была нанести удар, Володю будто  кто-то резко дернул за ноги и он, высоко вскинув ноги, охнув, опрокинулся на спину, со свистом пронесся по накатанной ледяной дорожке,  смачно врезавшись  в забытую дворниками грязную кучу снега.

 Что спасло его от преступления!  Бог?  Или   раздолбайство  и лень  коммунальных служб?  Вопрос, конечно, философский  и вряд ли, дорогой читатель, мы на него ответим.


Одуматься бы Володе!  Да не тут-то было!  Вскочив, он налетел на Леру, отвешивая ей внушительные тумаки.

               
В толпе истерично закричал высокий женский голос, - Он ее убьет!  Его оттаскивали чьи-то руки, он в ярости вырывался. Перед ним застыло бледное лицо Леры с обезумившими глазами, которое ему хотелось уничтожить, и он опять ринулся к ней... Но тут чей-то недобрый кулак жестко остановил намерение Володи.
Фейерверк огней вспыхнул перед глазами, и он опять оказался сидящим в разметанной грязной куче снега, размазывая по лицу хлынувшую из носа кровь. Попытался достать из кармана носовой платок, но зловредная рука будто в насмешку вытащила ту самую коробочку с золотым колечком. В отчаянии Володя отшвырнул ее как можно дальше, закрыл лицо руками и, как ребенок, расплакался...

Завершили эту безобразнейшую сцену два милиционера грубо и бесцеремонно затолкав бедолагу в воронок.  А потом... все завертелось, закрутилось, как в мрачном  калейдоскопе  -  милиция, рыдающая Лера с бланшем под глазом, закатившаяся от возмущения Лерина мама, с перекошенным от злости лицом, растерянный папа профессор, обезъянник, почему-то из подвала доносящиеся насмешливые голоса Леры и того  подлого парня, шептавшего Лере на ухо страшные планы против Володи...

 
            Затем неврологический диспансер, лечение...


               


                - Послушай,  парень, не ломай судьбу из-за этой куклы!  Я тут такого  наслушался  от ее мамы!..  На Володю участливо смотрели ментовские глаза опытного следака.

                - А, между прочим, приходили из института, в котором ты учишься, говорили, что очень талантлив и слезно просили за тебя. Так что подумай, не ломай судьбу!
             
 Сидящий напротив усталый следователь протянул Володе  протокол.

                - Ну, не попадай больше в такое дерьмо. Будь здоров! 


               
     На этом могло бы все и закончиться, да нужно знать Володю. 

          Когда он явился в институт, у него состоялась основательная  беседа с ведущим преподавателем их курса Ковалевым. Оказывается, родители Леры категорически требовали отчисления Володи из института. Иначе, они начнут предпринимать меры и последствия могут быть самыми печальными не только для всеми уважаемого Николая Николаевича Ковалева, но и для института в целом, так как будут задействованы самые высокие инстанции!
 Вопрос был поставлен ребром -  или заслуженный педагог,  мэтр  Н.Н. Ковалев, или этот бандит Захаров! 

 Ковалев предложил Володе взять академический отпуск, -  Вернетесь, как только все  успокоится!  - пытался он вразумить Володю.


Но в Володе бурлила амбициозность!  - Как это, он лучший студент и его выбрасывают с последнего курса института, как паршивую собачонку!

            Он помчался в ректорат, поднял  бучу и разразился скандал!!! 

Давненько столь почтенное и полное одухотворенности заведение не испытывало подобных потрясений! 

   
  Институт раскололся на два лагеря.  Много недругов оказалось у всеми почитаемого и глубоко уважаемого  Н.Н. Ковалева. Воспользовавшись ситуацией, супостаты решили раскачать его трон.  Грудью встали на защиту талантливого, перспективного студента. Ох, и свара началась!!!
         
            И тут бывалый Ковалев, недолго думая, отчисляет Володю за профессиональную непригодность, да так, что и не подкопаться.

          
            Заручившись рекомендациями парторганизации  и ряда педагогов, обожавших талантливого студента, огнедышущий Володя  мчится в Москву,  в Министерство  культуры, в  поисках высшей справедливости!  И ведь нашел! Удивительно, но как Фортуна всегда с ним дружила!  Уж, каким образом он воздействовал на умы вышестоящих чиновников, неизвестно?

 Только  вдруг, неожиданно, ему предлагают создать молодежный театр в одном из провинциальных городов России. Володя был потрясен!  Он - главный режиссер театра, причем, пожалуй, самый молодой!

            Да, но статусу главного режиссера следует придать солидность.  Он деловито мчится в Ленинград и срочно женится на старой подружке Ленке.
 Как выяснилось, она  давно влюблена в него по уши и  ждет от него ребенка.

                - Да Бог с ней, с любовью! - думал Володя, - ну не люблю я ее, зато Ленка хороший человек, всегда была настоящим другом. Возможно это то, что ему нужно! К тому же ребенок... И когда она успела?


              После свадьбы счастливая Ленка осталась жить у родителей. Они были обеспеченными людьми, она привыкла к комфорту, так что ехать неизвестно куда ей не хотелось, тем более она ждала ребенка, и помощь родителей была нужна как никогда. Да и Володе сейчас было не до нее, его полностью захватила новая работа. Окрыленный, засучив рукава, он начал сколачивать труппу из молодых актеров и выпускников театральных  ВУЗов.
 
           Обустраивая театр, Володя дневал и ночевал в нем. Это новорожденное дитя требовало неусыпного внимания и заботы. Как хищник в жертву вгрызался он в работу, не давая отдыха ни себе, ни работникам театра  Служители Муз стонали  и тихо начинали ненавидеть дотошного молодого режиссера.
 
          Как-то раз, придирчиво заглядывая в каждый уголок здания, стараясь не упустить ни одной мелочи, направлялся он к директору театра и по дороге решил заглянуть в костюмерную.
          Едва войдя, Володя обомлел!..  Перед ним стояла  стройная, высокая, тоненькая девушка, с роскошной копной темно- каштановых, слегка вьющихся волос, волной падающих ниже плеч. Он оторопел от ее тонкой сумеречной красоты и…магии исходящей от ее облика. Из-под челки на него серьезно смотрели бездонные, зеленовато-карие колдовские глаза. Она представилась вновь прибывшей актрисой.

                - Ничего себе красотка ! - растерянно подумал Володя, - Как она попала в это захолустье? Ну, такую скоро переманят!


           А попала Таня в это захолустье очень просто. Расставшись с театром, в котором она по распределению проработала два года, Таня вернулась домой и стала строчить письма во все театры необъятной Родины.  Отовсюду шел унылый ответ – Нет вакансий!
   
          Раскрыла  карту Родины и закрыв глаза, куда-то ткнула пальцем. Приоткрыв глаз, увидела свой палец на точке, обозначенной, ну скажем, буквой Н.:
                Ну что ж, Н. так Н.  А вдруг это судьба!

           И удача повернулась к ней лицом! Вскоре оттуда пришел ответ, с приглашением ее во вновь открывшийся молодежный театр.

           Узнав, что Таня была ученицей его давнего приятеля по Тульской  театральной деятельности, Володя немедленно позвонил ему. Тот был крайне удивлен, узнав, что Таня будет у него работать.

                - Она была у меня лучшей студенткой. Очень талантлива!  И  можешь не сомневаться, Таня станет украшением твоего театра! - заверил Володю его приятель.


           Когда открылась дверь, и стремительно вошел молодой человек, Таня все поняла, увидела, ощутила, можно дать любое определение той Силе, которая ее встряхнула.  Все знала!  Именно с этим человеком будет связана в этой жизни, именно он займет ее  сознание, именно он станет ее мужем  и сыграет основную роль в ее судьбе!

           Где-то на глубинном уровне, Таню не покидало ощущение, что она как бы балансирует между миром материи и миром тонких форм. При глубоком погружении  в неведомую фазу сознания, она проникала в тайны еще не произошедших событий, но которые  впоследствии происходили со стопроцентной вероятностью.

        Еще учась в школе, Таня увлеклась спиритизмом. Причем довольно искусно овладела этой чертовщиной. Но так как сеансы вызывали в ней необъяснимый дискомфорт, вскоре она забросила это увлечение.
 Подружки хороводом вились  возле нее, горя желанием выудить у духов  всю правду о женихах и будущем муже. И вот как-то на одном из сеансов один из духов разоткровенничался и, как на духу,  выдал Тане информацию  о ее  дальнейшей судьбе.  Были названы имя, профессия ее будущего мужа,  название одного из северных городов, в котором они проживут значительную часть своей жизни, что ее судьба с этим человеком  не будет счастливой и подвергнется тяжелейшим испытаниям.
       Много интересного поведал разговорчивый дух, но Тане запомнилась именно эта часть повествования.  Подобная перспектива, разумеется, не очень радовала ее, но ведь, "чему быть - того не миновать». И она практически была к этому готова.  Поэтому  ее как-то не очень все удивило, лишь неприятно поразило обручальное кольцо на пальце. Не хватало быть разлучницей!

                - Что ж, - решила Таня, - Видимо это и будет одним из испытаний. Поживем - увидим!

 
           Начался репетиционный период. Изголодавшись по работе, Таня не вылезала из театра, что крайне нравилось главному. Ему нравились работоспособность и Танина хватка, умение анализировать и глубоко входить в роль, ее органика и  обаяние, умение четко нести поставленную режиссером задачу, при этом тонко импровизируя, не разрушая, а ярко оттеняя рисунок создаваемого образа. И до чего же хороша была, чертовка!  Чем дальше, тем больше Володя ею очаровывался. Таня же, осознавая свою магическую власть, пыталась отодвинуть  надвигающиеся события. Все-таки кольцо на пальце ее останавливало. Она уже подумывала о  побеге, все оставить и  уехать..., так ведь найдет же.  И она, все глубже  погружаясь в омут волнующих  флюид, понимала, что ей не справиться, она любит этого человека!
 
           Как-то, после поздней репетиции, они долго бродили по улицам города. Тема была одна - театр, репертуар, новинки в литературе. Но это была лишь тема.  На самом же деле, речь шла о  другом.   О совместном восприятии  мира, о непреодолимом  влечении друг к другу, о  вспыхнувшей между ними любви, о страстном желании  обладать друг другом...

            Не заметили, как оказались возле Володиного дома.

            Любовь накрыла их горячей волной, время  остановилось, исчезло восприятие  действительности, они парили  в фантастическом полете.  Сутками могли не входить из квартиры, захваченные в плен любовным маревом, пока голод не гнал их за продуктами. Ушла в забытье коварная красавица Лера, будто никогда и не существовала, растворилась Ленка в ожидании ребенка.
 
             В темноте мерцало обнаженное тело молодой колдуньи в облаке темных волос, рассыпанных по плечам и затягивающая звездная бездна колдовских глаз, из которой у Володи не было сил выбраться. Весь интерьер Володиной квартиры состоял из стола, стула и раскладушки. Но для них эта раскладушка простиралась необъятным любовным лугом, утопающим в цветах и мерцающих огнях  волшебного счастья, над которым они плыли, как в безвоздушном пространстве...

          Потеряв голову, наши влюбленные и не предполагали, какие тяжкие, кровоточащие раны нанесут такому тонкому организму, как театр.
 
 Когда вскрылась их  преступная связь, коллектив охватило благородное негодование.

           - Они забыли, что служат в театре! -  трагически восклицала молоденькая актриса, поступившая на службу за месяц до приезда Тани!
Ах, как ей нравился этот молодой режиссер.  На месте этой выскочки должна была быть она!  И этого она никогда  не простит  смазливой нахалке!!
               
Преданные Володины друзья - художники, с глубоким сочувствием  уведомили Ленку о Володиных похождениях.

          Будучи его единомышленниками, они, покинув северную столицу, поехали за ним создавать настоящее искусство!  А он, вместо обещанного творчества, пасет хорошеньких актрис! 

По большому счету, не Володя их зацепил, а выбор  зеленоглазой красотки.  Почему она с ним, а не с ними?
 
           - Чем же ее так прельстил наш гений? Мейерхольд  доморощенный! – завистливо цедили сквозь зубы единомышленники.


             Улыбчивые коллеги по театру, не откладывая в долгий ящик, в досаде грызя ручки, сочинили  коллективное письмо в Управление культуры, в котором они негодовали не только по поводу недостойного поведения главного режиссера и молоденькой актрисы, но и отметили высокомерие режиссера  и  его  необоснованную придирчивость к неугодным актерам.  Убедительно просили разобраться в тяжелейшей психологической атмосфере театра и наказать виновных.

             Даже вахтерша тетя Нюся  и  дворник дядя Петя выразили недоверие.

             После недельного запоя, дворник зверски маялся похмельем. Лежал в своей келье между вениками и лопатами, и глухо мычал.

            - Семеныч, ты здесь что ли? – приоткрыла дверь в закуток дворника  тетя Нюся.

             - М-м-м - страдальчески шевельнулся веник.   

            - Я тебе свежачка принесла. На-ка опохмелись, не мучайся! – участливо достала она из-за пазухи бутылку с самогоном.
 
Эта тетка мастерски варила самогон, за что получила уважительное прозвище «профессор».

 Приняв спасительное зелье, дворник блаженно прислушивался, как по грешному телу разливался  Нюськин самогон.

             - Эх! Хорош! – крякнул повеселевший дворник.

             - Ты, Нюська, это. Что надо домой, бери!  Веник там, лопату.

             - Нет, Семеныч, я не за этим пришла. Тут знаешь, какое дело. Наш молодой режиссер,кобель этакий, загулял с Танькой, молоденькой артисткой.

             - Дело молодое, пусть гуляют!

             - Ты что! У него жена на сносях! Театр, как улей гудит! Так вот коллектив письмо написали начальству, подписать надо!

             - Мне, что ль?

             - Тебе! Для количества!

             - Да я их как-то и не знаю… - закряхтел, почесывая лохматую голову Семеныч, - Не, Нюська, не буду, не мое это дело.

             - Ну и самогона больше не увидишь! – рассердилась вахтерша и пошла к выходу.

             - Ну,ладно, давай, где подписать? - чуть было не расстроился дворник.

             - Зайдешь ко мне на вахту! – хлопнула она дверью.


            Снежный ком из липких сплетен, подлых вымыслов, пересудов, черной зависти молоденьких актрис разрастался, обретая облик грязного циничного монстра. Закулисная жизнь забила ключом!
      
             Володю бесконечно вызывали в Управление культуры, обвиняли в недостойном поведении, затем просто предупредили, что если он не порвет отношений с актрисой, его уволят за аморальное поведение. На Таню оказывалось не меньшее давление. С ней регулярно проводились нравоучительные беседы. Чиновница из местного Управления культуры заклинала ее не портить карьеру молодому, начинающему и перспективному режиссеру, не разрушать молодую советскую семью.

             И в этом дурмане как-то незаметно проскочило время. Почему-то, как снег на голову обрушилось рождение Володиной дочери. Он уехал встречать жену из роддома. Состоялся тяжелейший разговор с женой.  Он попросил у нее развода, на что та ответила категорическим отказом. Бракоразводный процесс тянулся несколько месяцев, прежде чем Володя приобрел свободу.

 Но неприятности неприятностями, а за это время  Володя экстерном закончил  Московский ГИТИС  у одного маститого режиссера.  Как-то тот подозвал Володю со словами,
                - Захаров, за вами тянется кровавый шлейф ваших поступков, но вы  человек, безусловно, способный, желаю дальнейших успехов!

              Однако, несмотря на великие напутствия, работа в театре не клеилась!  Володя с Таней поженились - у них родился сын, оба были счастливы и опять, как два глухаря - ничего не видели, ничего не слышали, что раздражало оскорбленных коллег.  Злобные пересуды продолжали разъедать душу театра. Началась травля!  Не выдержав зловонного натиска возвышенного коллектива, загнанные в угол, измученные Володя с Таней уехали  работать в Сибирь. Но  там они чуть не потеряли сына - три раза подряд ребенок перенес пневмонию, и Таня увезла его на юг к родителям.  Взрывной, неуживчивый характер Володи  не позволял им долго задерживаться на одном месте. Сменив несколько театров, они переехали в город, который когда-то был предсказан Тане. Привезли сына, забрали к себе Володину дочь. Во время отдыха в Прибалтике трагически погибла Ленка -  утонула в озере.
               
            Таня устала, сникла и когда дети пошли в школу, приняла решение уйти из  театра.  Ох, как нелегко далось это решение! Она отсекала ту часть своей жизни, ради которой пожертвовала многим. Убирала из под ног фундамент, долго и трудно выкладываемый по кирпичикам,  на котором стояла твердо, ощущая свою самодостаточность. Но... выбор сделан - у детей должна присутствовать стабильность, и Таня - прежде всего мать.
 
Володя какое-то время  ставил разовые спектакли в различных уголках страны. Но без Тани они казались ему тусклыми, в нем что-то  надломилось, исчез азарт  и наступил момент, когда он как в тумане и в  глубоком безразличии расстался с театром.  Оставшись без профессии и без денег, они устроились на низкооплачиваемую работу: она - секретарем, он - снабженцем.
 
           Все изменилось! Ах, как все изменилось! Работая в театре, они были объединены общим делом, а теперь многое потеряло смысл. В быту Володя оказался просто невыносимым. Он привык  командовать, все должно было быть подчинено его желаниям. Детей он воспитывал окриками, долгими стояниями в углу и нудными нотациями. Таня страдала, видя, как дети его боятся и постоянно жмутся к ней. В семье начались бесконечные скандалы, которые постоянно заводил Володя. Его все раздражало, он был всем недоволен, ревновал Таню. Выводили из себя восхищенные взгляды мужчин, провожавшие его жену.

          А Таня! Несмотря на тяжелый быт и  еще более тяжелый характер мужа, наперекор всему Таня цвела, выглядела невероятно молодо и свежо.  "Первозданная" - называли ее Володины друзья. Поэтому когда Таня решила поступать в Университет и приобрести новую профессию, его охватила паника. У него возникло глубокое убеждение, что в этом случае он ее обязательно потеряет. И закатил грандиозный скандал!
 Пожалуй, это был первый по своим масштабам скандал за всю их совместную жизнь! В этом безобразном скандале было сведено все  то мучительное, что разъедало их души - уход из театра, отданная на заклание любимая работа, в которую было вложено столько душевных сил и эмоционального надрыва.
   
           - Если ты пойдешь учиться, то тебе некогда будет заниматься детьми и семьей, а помогать я тебе не собираюсь, ни в чем! -  вопил  Володя,  - И вообще, -  заносило его, - "бабе дорога - от печи до порога!"

           Таня оцепенела, ей не верилось, что это говорит ее муж, ее захлестнули  обида и отчаянье!  Она готова была расстаться с Володей, но жалость к девочке останавливала. Таня видела, как дочь боялась отца  и искала защиты у нее. Она же, пыталась, как наседка, спрятать детей под свое крыло и никогда не давала их в обиду, что бесило Володю. Ему казалось, что  Таня хочет выглядеть  хорошей и балует детей, противопоставляя свою нежность его строгости. А Таня просто любила и жалела своих беспомощных малышей.

           Очень изменился Володя!  Исчез тот умный, глубокий, легкий и обаятельный человек. Возник другой, новый - мрачный, злобный, порой жестокий.

 Прекрасно осознавал Володя, что его несет безумная дъявольская сила, но как избавиться от нее не знал и от бессилия бесился, вымещая скопившуюся злобу на затравленной, измученной семье.
Но все-таки, как человек талантливый и неугомонный, он выплеснул свой неуемный темперамент в новой деятельности  - создал первую в городе товарную биржу. И семья вздохнула - Володя переключился на свое новое детище.

           Как в угаре прошли годы, дети  выросли, закончили школу. Дочь уехала в Питер  к дедушке с  бабушкой, сын учился в Университете. Таня почти  смирилась,  научилась не слышать вопли  мужа и не реагировать на его непредсказуемое поведение. Она  жила в своем мире, никого туда  не впуская.
 
           Когда пришла телеграмма с извещением о смерти Таниного отца, Володя растерялся, ему очень не хотелось отпускать жену. Он всю жизнь панически боялся ее потерять. Ему казалось, что Таня назад никогда не вернется, останется с тем, кого  любила больше всех на свете, до встречи с ним, с  Володей, и что  любовь к этому человеку не покидала ее никогда. Он пытался препятствовать ее отъезду, уговаривая Нику отправиться одной. Но Таня ничего не хотела слушать, и была непреклонна.
 Скрипя зубами, он дал немного денег.

           - Остальные получите от продажи дома, -  проворчал он.

Таня не спорила, она была бесконечно счастлива. Наконец-то, хоть на какое-то время, она отдохнет  от свирепой опеки мужа.

           Провожая сестер, Володя был крайне недоволен. Посадив их  в вагон, процедил сквозь зубы: Чтобы через две недели были дома.   

               




      
               
                ***


               
               
                - Я даю за ваш дом  целых сорок тысяч! - не глядя на женщин, небрежно произнес милиционер. Не получив  ответа, милиционер продолжил,
 - Многие сейчас уезжают, дома так забирают, да-а!  А мы ваш дом все-таки опечатали!

            Сестры забились на заднее сиденье милицейской машины.

                - Но у нас уже есть покупатель!  Наш отец перед смертью начал оформление документов, - робко ответила Таня.
               
 Наглость  милиционера возмутила, вскинулась жаркой волной. Как бы осадить этого размечтавшегося мента? Зная их трусость перед  вышестоящими  чиновниками, Таня осмелела и пошла напролом.

                - Вообще-то, я юрист, - начала она сочинять, - и в юриспруденции разбираюсь. К тому же у меня тут осталось много друзей, которые занимают высокие посты, и они помогут нам с продажей дома! Она чуть не задохнулась от собственного вранья, даже голова закружилась.
               
        Милиционер мрачно замолчал.
       
                - А вы  что закончили?
   
Довольно четко выплыло перед глазами Риткино лицо, подруги по театральному училищу, а в ушах зазвучал ее хорошо поставленный голос:
               
                Танька, идет набор на  юрфак, поступай, получишь серьезную  профессию.  У тебя светлая голова, красный  диплом, сдавать придется только историю. Я уже подала документы!  Но Таня тогда отказалась. Она  работала по распределению в театре и  была занята в репертуаре, да и вообще у нее не было желания менять профессию, она бредила театром, тем более ее театральный путь складывался довольно неплохо. О ней печатались хвалебные рецензии, ее фотографии помещались на обложках журналов, фотовыставках...

                -  Казанский университет! - важно произнесла она.

                - Да там есть юридический! - знающе произнес милиционер, сидящий за баранкой автомобиля.
Вдруг тот, который торговался, нервно заерзал, шея покрылась испариной, пошла красными пятнами, и он раздраженно понес что-то несусветное об имперских российских  замашках.

 Таню так и подмывало  ему ответить, что Россия не меньше пострадала от советской власти, но Ника больно  ее ущипнула.

                - Молчи ты со своей политикой! -  шикнула она,- А то дома не доедем!

Таня притихла. Но раздражение милиционера закипало, достигло  нужного градуса, он  заклокотал и пошел вразнос!  Гневно обвинял Россию  во всех грехах и несчастьях, при этом, постоянно поворачиваясь к Тане и тыча в нее пальцем, видимо  усматривая в ней посланника Президента России. Его переполнял благородный гнев и на какое-то мгновение он даже ощутил себя на трибуне, рядом с лидерами оппозиции, а под ним колышется негодующая толпа, разделяющая его гнев в едином порыве. Митинг был в полном разгаре!  Пламенная речь милиционера приближалась к высшей точки накала!  Только он  собрался произнести  еще одну и еще более гневную фразу, как они наконец-то подъехали к дому.

 Сестры пулей выскочили из раскаленной машины и испуганные, трусцой побежали к калитке.

 С важным видом, обливаясь потом, милиционеры  распечатали дом.

            Когда вошли, Вероника с Таней остолбенели. Все было перевернуто верх дном, как после хорошего обыска!

                -  Что это? - недоуменно развела руками Вероника   
   
                -  Ай, балам, так было, да!  -  ответил митингующий, - распишитесь!

Таня тупо расписалась в протоколе.


                - Вы подумайте о моем предложении, а мы вам поможем, э-э, ведь все может случиться!
               
   Случится!  - подумала Таня, - если вы нам в этом поможете!

Как только  благороднейшие  благодетели  удалились, сестры забегали по дому.

                - Нет, ты подумай какая наглость!  Вот это поработали!

На столе лежали пустой кошелек и билет на самолет.

                - Все деньги выскребли, - потрясла кошельком  Вероника,  Сволочи!

                - Знаешь что искали?  Документы на дом!  -  Таня подняла с пола разбросанные листы, на них была копия плана дома.
   
            Когда отец последний раз был в гостях у дочерей, у них состоялся длительный разговор по поводу продажи дома и переезда его к ним. Тогда Таня и предложила отцу спрятать оригинал от греха подальше, а при продаже пользоваться копией документов. За месяц до предполагаемого приезда, он звонил Тане, сказал, что нашел  покупателя, продает дом за сто тысяч, на следующей неделе начнут оформлять документы, и что он уже купил билет на самолет. Просил встречать его в Москве, так как очень  переживает, никогда не имел при себе такую большую сумму. Именно этот билет и лежал на столе рядом с пустым кошельком.

                -  Вот, негодяи! - ворчала Таня, - пытаясь восстановить порядок после нашествия невидимых варваров.
               
                - Тань, порядок мы всегда успеем навести! – сказал Ника, - пойдем, расспросим  соседей, что же здесь все-таки произошло.

           Они зашли к соседке Вале. Та оказалась дома. Увидев их, радостно всплеснула руками!

                - Наконец-то, приехали!  Проходите, садитесь к столу.

         Ой, как жалко дядю  Сережу, такой замечательный был человек! - запричитала она,-  И все так неожиданно произошло! Ведь  накануне, вечером он заходил к  нам, очень хорошо себя  чувствовал, был в приподнятом  настроении, все  шутил, рассказывал, что нашел покупателя на дом, осталось оформить  документы, что он уже купил  билет на самолет. А  утром, где-то около десяти, смотрим, подъехала скорая,  и через какое-то время вынесли дядю  Сережу, накрытого   голубым,  байковым одеялом.  Ведь он сам вызвал скорую,  потом открыл все двери и лег на кровать.  Когда скорая помощь  приехала, уже ничем нельзя было помочь! - горестно вздохнула  Валя, хлопоча у плиты.
               
    Налила им чай и поставила тарелку с горячими оладьями:          Завтракайте, пока не остыло, ведь голодные с дороги.
               
     Она села напротив: Знаете, нам показалось   подозрительным, что когда он от нас ушел, к нему примчалась Розка!  Выпившая и пробыла довольно долго!  Было  слышно, как она ходила по саду, что-то  бубнила, ругалась, а потом ушла.  Не ее ли рук  дело, чертова колдунья!  Уж  очень злилась на  то, что он продает дом и  уезжает, а она остается ни с  чем. Она ведь рассчитывала расписаться с ним и все забрать себе, да ничего не получилось!

                -  Валюша,  ты не представляешь, что творится  дома, все перевернуто верх   дном, наверняка что-то искали!  Деньги  украдены все до  копейки, документы  разбросаны, в общем,  кто-то поработал основательно! - сказала Ника.

                - Да что вы? А, в общем-то, и не удивительно, мог быть, кто угодно! - махнула рукой  Валя,  - Там были и  Розка, и  милиционеры, и скорая, да и народу много топталось.

                - Понятно, теперь ищи - свищи  того кто это  сделал, не в милицию же заявлять. Мы только что с ними общались!  Вот уж от кого нужно держаться подальше!

        Таня поднялась из-за стола.

                - Спасибо,  Валечка, очень вкусные оладьи!

 Ну что ж, пойдем, Никулин, поздороваемся  с улицей. Не  верится, что мы дома ! - потянула она Нику за руку, - пойдем!

            За эти годы улица почти не изменилась, даже сохранились деревья с мелкими вяжущими плодами, похожими на финики, совершенно не съедобными. Разжеванные плоды пробкой забивали горло, и любители этих непонятных плодов дети, напихав полный рот,  давились ими  и чтобы не задохнуться, вытаращив глаза, пальцами выковыривали изо рта эту чудовищную массу.
         Все та же неизменная огромная газовая труба, тянулась параллельно земле,  на которой  всем двором собирались жители  посудачить и  обсудить важнейшие семейные проблемы. Отполированная ерзающими по ней полусферами, мудрая труба многое слышала, и многое знала, и была истинной хранительницей тайн обитателей этой улицы.

          А вот  соседи заметно сдали, постарели. Подходили к сестрам, искренне радовались встрече,расспрашивали, выражали сочувствие.
Растянув рот в радостной  улыбке, подошел Ахмед - местный сумасшедший. Изрядно постаревший за эти  годы, с инструментом в  руках, он всегда что-то  мастерил, смущенно поздоровался.

                - Здравствуй, Таня! Приехали? - она всегда ему очень нравилась.

                - Здравствуй, Ахмед! - ласково  ответила Таня. -  Жив, божий человек? Все мастеришь?

            Ахмед радостно кивал головой.

                - Ника, здравствуй! Так жалко дядю  Сережу, он такой хороший был, Э-э!

Сделав заговорщицкое лицо, поманил их пальцем. Заинтригованные, они близко к нему придвинулись.
 
                - Это Розка его отравила…- произнес он шепотом.

                - Да ты что? - отпрянули от него сестры.

                - Да!..- ответил он почти на дыхании, -  Аспирином!  Вы скажите в милиции.
    
Сестры удивленно на него уставились. И вдруг до них дошло, с кем они беседуют.

                - А-а-а!  Хорошо, хорошо, Ахмед, обязательно, скажем, -  улыбнулись женщины.

              Пройдясь по улице и с удовольствием, ностальгически пропустив через себя озорное детство, растроганные вернулись домой.

              Перебирая в шкафу отцовские вещи, Таня печально, с нежностью гладила их.

                – Пора, Никушенька, приниматься за  дело, - тяжело вздохнула она, -  А дел много!  Для начала давай сходим в  морг, отнесем папины вещи.  Где-то нужно заказать  гроб, где не знаю, в этом бедламе вряд ли работают ритуальные конторы.


              Она достала новый отцовский костюм, удовлетворенно его оглядела и стала аккуратно складывать.


                -  Взять свидетельство о  смерти,- сосредоточенно, шмыгая носом, бормотала Таня,- Заказать место на кладбище...
               
  Стопку отобранных вещей сложила в сумку, вытерла мокрое от слез лицо...

                -  А сейчас сходим в  морг и там все выясним.

             В морге их встретил любезный молодой человек. Долго рассказывал, каким образом в такой жаре ему удалось сохранить труп в хорошем состоянии.  Он даже ночевал здесь.    Потрясенная жертвенной ответственностью хранителя трупов, Таня щедро с ним расплатилась.  Обрадованный, он и подсказал, где можно заказать гроб. Оказывается на машиностроительном заводе.
 
                - Почти все заводы  не  работают, так рабочие  зарабатывают, чем могут!

           Пройдя огромный цех, они  завернули в небольшую  мастерскую, где вовсю стругали гробы. Рабочие с радостью согласились на заказ, зарплата постоянно  задерживалась, и  люди рады были любому заработку.


 Целый день сестры носились по жаре, оформляя какие-то бесконечные справки.  Чтобы уйти с бренной земли, обязательно нужно доказать, что ты покойник.  Вдруг надумаешь вернуться и заново заявишь о своих правах на проживание на этой старой, грешной земле. Возврат исключен.
    
   Лишь вечером, голодные, измученные, они  приплелись домой, в глубоком безразличии оглядели разбойничий налет на дом и, проглотив по бутерброду, тупо завалились спать.

 А через день они хоронили отца...   Двери  ритуальных  контор были  наглухо закрыты. Ни о каких венках и речи не было.  К счастью, отец развел большое количество сортов роз. От цветущих розовых кустов сад просто благоухал. Будто знали они -  источающие тонкий аромат, эфемерные создания природы, что им предстоит украсить  последний путь своего хозяина. Место на кладбище не дали. На взятку не хватало денег.  Поэтому отца пришлось похоронить в могилу его матери.

 Буквально все похороны Юлька с мужем взяли на себя. Во-первых, одолжили им значительную сумму  денег.  У себя на заводе Юлькин муж из металла сварил православный крест, заказал машину для гроба, автобус.

 Родственники  же со стороны отца, держа в руках по две скорбные, поникшие от жары ромашки,  жаловались на бедность, ныли, плакались и дали  понять, чтобы на них не рассчитывали.
 
 Поняв, что на них "где  сядешь, там и слезешь", махнув рукой, расторопная Юлька мгновенно организовала поминки. Она  привела  дочерей, соседку и, буквально, за считанные часы стол был готов!

            После поминок, когда все  разошлись, сестры опустошенно сидели за столом…

Не верилось, что отца больше нет. Без родителей их дом  опустел, и эту пустоту невозможно было заполнить. Вместе с ними ушли тепло домашнего очага, родительская   любовь, забота, постоянное  беспокойство за судьбы  дочерей. Мама умерла одиннадцать лет назад от заболевания  крови, в  больнице, на руках у Тани. После ее смерти  отец   сник, долгое время находился в  депрессии, пытался найти  спутницу жизни, достойную ее, но не найдя  замены, так и остался жить в  одиночестве, пока не решился все  распродать, расстаться с прошлым и уехать доживать  свою старость к дочерям. Не довелось!

                - Тань, мы не сможем продать дом без документов, давай искать, ведь с ними должно быть и завещание!

Что-то им подсказывало, что документы не украдены, а находятся где-то в доме. Они очень хорошо знали своего отца, он прошел  войну, был  старым морским волком. И при его  смекалке и уме  документы могли быть спрятаны в такое  место, о котором могли догадаться лишь близкие люди. Искали весь вечер, не только в  доме, но и во всех дворовых пристройках, пока усталость и напряжение тяжелого дня не свалили их, и они измученные, как в пропасть, провалились в глубокий сон.

            Яркое, утреннее  солнце пробивалось сквозь просветы  занавесок, мягко заливая комнату. Блаженно потянувшись, Таня приоткрыла  глаза, не понимая, где она находится. Через завесу сна в сознание пробился вчерашний день... Похороны отца, поминки …

                - Господи, да я же дома!

Сладко зевая и потягиваясь, как в  детстве, Таня вышла в сад. Вдохнула полной грудью  прохладный утренний  воздух, напоенный  тонким ароматом распускающихся роз. Сквозь дымку просыпающегося солнца, сад был словно умытый и наполнен  глубоким смыслом, ведомым лишь ему.  Инжирник  манил  тугими,  тяжелыми, спелыми плодами.  Набухшие, спелые бордово-фиолетовые   ягоды  хартута  шлепались о  землю, разбрызгивая целебный сок, оставляя на земле густую, темную мякоть. Еще не набравший нектара виноград свешивал зеленые массивные грозди, а давно отцветшее гранатовое  дерево, кое-где полыхало запоздалыми коронами алых восковых цветов.

                - Если и существует рай, то я в Эдеме! - восторженно подумала Таня. 
            
  И тут она увидела Нику...
 
 Основательно усевшись на толстой ветке инжирника, та полностью погрузилась в чревоугодный процесс.

                - Ага! Значит инжир жрамкаем!

Подкравшись, Таня схватила ее за ногу.

                - Так вот кто крадет инжир в царском саду!

От неожиданности Ника заверещала так, что радостно щебечущие пернатые, оторвавшись  от утренних хлопот, в недоумении притихли.

                - Тише ты, птиц распугаешь, и деревья оставишь бесплодными.

                - Танька, ты ненормальная! Я чуть с ветки не упала! - С набитым ртом Ника повернула к ней испуганное лицо, в фиолетовых разводах.

                - Ты и хартут успела ободрать?
      
                - А ты все дрыхнешь? Лучше лезь сюда!  Я сегодня добренькая, оставила для тебя пару инжирин!  Не стесняйся,  лопай!  Последняя возможность, больше не придется! 

      
                В  детстве, стоило родителям уйти на работу, они моментально вскакивали с постели и наперегонки неслись в сад. Девочки были  уверены, что ночью в саду происходят чудеса! В ночной  сад их было не выманить. Густая темнота опускалась  внезапно, деревья меняли свои  очертания, каждый уголок  сада наполнялся жутковатым, мистическим смыслом и им  казалось, что в этом  невидимом ночном черном мире просыпались сказочные  волшебные существа, которые разгуливали  по саду, оставляя  таинственные  следы. Утром они тщательно обследовали  каждый  куст, каждую  веточку, пытаясь разгадать тайну  волшебной  ночи, при этом, не забывая съесть вновь поспевший  плод, что приводило их в неописуемый восторг. Ведь каждый новый спелый плод  был подарком  сказочных существ! 

               
                Как дым таяли прожитые годы, спираль времени стремительно раскручивалась назад!  Вот и сейчас, они прежние  девчонки, ищущие в саду  таинственные следы ночных сказочных существ!
Разомлев от воспоминаний, с набитым ртом Таня повернула голову - и  чуть не подавилась. Через  калитку к ним в сад лезли два здоровенных мужика.

                - Ника! - в ужасе Таня дернула ее за ногу, - Му…мужики!

               Взвизгнув, Ника стремительно слетела с дерева и стремглав понеслась к  двери! Таня за ней!  Лихорадочно закрыв дверь на  ключ, они по-детски спрятались под кровать. Там лежали диски для  автомобиля, но им было все  равно.  Стараясь найти удобное положение на  больно врезавшихся в тело дисках, прислушивались к  тому, что происходило в саду. Мужчины подошли к двери, подергали и о чем-то переговариваясь, начали возиться у окна. Стараясь не шуметь, сестры вылезли из-под кровати и стали наблюдать за ними из-за занавески. Те возились с телефонным проводом, затем к стене приставили лестницу и полезли на крышу.

                - Танька, что им нужно?

                - А я откуда знаю? Давай последим!

                - Как я понимаю, они связисты.

                - Может быть, только через калитку лезли, как
альпинисты!
               
  Закончив работу, посмеиваясь, мужчины постучали в окно.
               
                -Мы закончили!

                Так же перелезли через калитку и исчезли.

                - Тань, что это было?

                - По-моему, с нашим телефоном произошло несчастье!

Таня схватила трубку. Телефон работал.
               
 Не прошло и получаса, как в калитку кто-то яростно забарабанил. Таня в страхе открыла калитку.
 
       Размахивая  руками, как  могучими крыльями, выпучив  глаза, перед ней стоял горный орел, то есть сосед, которого она помнила с детства!  Мешая азербайджанскую речь с русской, он что-то неистово орал, обильно брызгая слюной.
               
  Ника храбро преградила ему дорогу.

                - Вы чего кричите? Не у себя дома!

                Захлебнувшись, сосед,  молча вытаращился на  белокурую, хорошенькую Нику. И на какое-то время застыл. Затем вдруг начал багроветь и переплетая тонкой вязью азербайджанскую брань с ядреным русским матом,  опять застыл, то ли набирая в легкие новую порцию воздуха, то ли соображая, зачем он здесь, даже почему-то плечами пожал. И вдруг, выйдя из ступора, как бы что-то вспомнив, неожиданно с кулаками набросился на Нику.
 
Перепуганная Таня, загородив собою сестру,  стала мягко уговаривать  соседа, пытаясь  понять, что ему нужно. После длительных выяснений, они с трудом  поняли, что их телефоны спарили.

                Когда тот ушел, женщины в изнеможении опустились на  кушетку, их била нервная дрожь.

                - Наш сосед - сумасшедший! - дрожащим голосом поставила диагноз Ника, -  Нужно срочно найти документы и заняться продажей дома! Иначе все может закончиться трагически! - на глаза Ники навернулись слезы.

Они были уверены, что отец спрятал документы в надежное  место. Вот только куда?
   
                - Никулин!.. - просверлила ее Таня взглядом гипнотизера, - Скажи, вот ты кто у нас? Кто? – вцепилась она взглядом в растерявшуюся Нику, - Забыла? – СТАЛКЕР! Так вот, будь добра, напряги свои  способности и немедленно найди эти чертовы документы!

                А сказала она это не просто так, знала, о чем говорит. Дело в том, что сестрички обладали некой тайной, доставшейся им в наследство от бабушки, матери  отца, тайной, которую они  тщательно от всех скрывали, боясь показаться странными.  Да и для них самих все это было настолько непонятно, что порой вызывало мистический ужас. Особенно в детстве. Когда засыпая, они вдруг оказывались висящими под потолком, разглядывая себя, спящими в постели и проходя сквозь стены и двери, как сквозь воздух, путешествовали по квартирам спящих людей, посещали школу, скользя мимо спящего сторожа. Порой видели странные картины. Будто открывалось окошко, и они становились свидетелями неизвестно где происходящих событий. Прикосновением руки снимали боль. Видели свечение окружающего мира и свечение людей. Да и многое другое. Это теперь, став взрослыми начали себя понимать, особенно, когда вокруг стали открыто говорить о сверхординарных возможностях человека, появилась масса эзотерической литературы и тайна перестала быть тайной.

                Ника с готовностью кивнула и ушла в дом.

 Таня же, отправилась в душ, смывать утренние потрясения.

 Выйдя из душевой, она увидела  Нику, сидящую на кушетке в отцовской меховой шапке - очень серьезную. С рдеющими, как маков цвет щеками, она, как реликвию, торжественно держала в вытянутой руке газетный сверток. 

 У Тани перехватило дыхание...

                - Ника, нашла?!

Красная, как вареный  рак, Ника протянула ей сверток.

                - Представляешь, почему-то появилось желание перебрать папины вещи. Примерила его шапку и вдруг что-то в меня вошло, и я стала не я, меня повело по  комнате, подвело к холодильнику, -  Ника  снизила голос, -  Думаю, это был папа! Заставило заглянуть за холодильник,  и моя рука потянулась за решетку. Смотрю - лежит газетный  сверток, развернула, а там - документы!
Таня в умилении стянула с Ники меховую шапку и обтерла ее полыхающее жаром лицо.

                - Ну, Никулин, ты даешь! - восхищенно воскликнула она, - Все разведывательные управления мира с сегодняшнего дня отправляются на пенсию!   






                ***
               

               Через Юльку разыскали покупателя, с которым их отец вел переговоры по продаже дома. Им оказался милиционер, представившийся Тофиком.

                - Везет же нам на них! -  подумала Таня.

Со слезами на глазах, Тофик рассказал им грустную историю о том, как ему тяжело работалось в городе Кургане.  Ведь сейчас в России такая разруха, зарплату не платят, нечем кормить семью. А когда Азербайджан отделился, решил перевезти семью на родину, в Баку, хотя сам он не местный, из района. Временно их приютили его родственники.

               - У них большой семья, у нас большой семья.  Сами понимаете,  тесно, да!
 
               - Понимаем! - сочувственно отозвалась Таня, - Но есть кое-какая проблема.

               - Какой?  -  напрягся  покупатель.
 
               - Вам придется ждать полгода. Наследство вступает в силу  лишь через шесть месяцев.

               - Вай!  Какой это проблема!- оживленно воскликнул Тофик, - Я помогу! Документы сейчас оформим, э-э!  Если доверяете, сейчас заберу документы. Сразу оформлять начну, э-э!
 - Только,- он замялся, - Подождать придется,  туда-сюда, три дня. В командировку отправляют, ай балам!  Не могу отказать,- развел он руками, - Только начал работать!

               Таня взглянула на Нику.
Она опасалась отдавать документы чужому человеку.
Но Ника нетерпеливо кивнула головой. Мол, что тянуть, тут Бог знает что твориться, нужно ноги уносить, быстренько продадим да уедем.
 
  И тяжко вздохнув, Таня осторожно протянула  документы милиционеру.

                Как только тот ушел, вдруг  необъяснимая пустота и тревога  опутали ее паутиной. Мучительный червь сомнения в порядочности милиционера вполз в душу и свернулся кольцом. К вечеру он  загрыз ее окончательно, а ночь она уже просто не спала. Картины одна мрачнее другой лепились в воспаленном воображении, а мысли, как сумасшедшие скакали в неуправляемом хаосе.

 Таня встала, умылась, немного успокоилась и начала продумывать, как бы забрать документы обратно, прекрасно понимая, что обратно милиционер их ни за что не отдаст. И никакое правосудие не поможет, так как оно просто отсутствует!

         Всю ночь Тофик маячил перед  глазами!!!

         Утром за завтраком Таня осторожно завела разговор о продаже дома.

               - Ника, тебе не кажется, что мы очень дешево продаем дом?  Ведь вместе с домом продаем сад, гараж и все пристройки. Ну, разделим мы с тобой эти сто тысяч и что можно купить на пятьдесят тысяч, абсолютно ничего. По-моему, все-таки, мы поторопились. Да и этот Тофик  какой-то слишком напористый, не внушает доверия. Думаю, нужно у него забрать документы обратно! Только как? Он их не отдаст!
 
               Ника испуганно посмотрела на Таню.

               - Так ведь он в командировку уехал! - выпалила  она, - Давай наплетем его родственникам, что срочно нужна справка для домоуправления, а без документов ее не дают!

               Таня быстренько набрала номер телефона. Ответил молодой человек, племянник милиционера. Она рассказала ему легенду о справке для домоуправления и попросила подвезти документы.

 На удивление вдруг все стало складываться потрясающе правильно. Будто провидение, увидев подобную беспечность, досадливо покачало головой  и решило восстановить стройность нарушенного порядка. Тот простодушно согласился и через какое-то время документы были у них на руках.

               - Ну, вот  Ника!  - облегченно вздохнула Таня, -  Больше никаких опрометчивых решений. Как бы ни было страшно, спешить не будем!

              Прекрасно понимая, что все еще только начинается, с тревогой ждали приезда Тофика. Представляли, как разъяренный дядя  пожирает своего племяша, жалели его,  но помочь ничем не могли.

Через два дня, рано утром  сестер разбудил телефонный звонок. Таня подняла трубку.
               - Алло!
               
               - Салам Татьяна, это я,  ваш покупатель Тофик!.. Верните документы, я уже договорился, будем оформлять.

               - Знаешь Тофик… - осторожно начала разговор Таня, - Мы раздумали продавать дом. Так что документы возвращать  незачем.

               - Но я уже  договорился! - сорвался на крик Тофик.

               - Ну и что, мы дом продавать не будем.

               - А что вы будете делать?

               - Жить мы в нем будем, жить! 
 
               - Так не договаривались! - взвизгнул Тофик, - Вы не представляете, что я с вами сделаю? - завопил он в трубку.
 
          Поняв, что назревает вселенский скандал, и, не дослушав, что же Тофик собирается с ними сделать, Таня аккуратно положила трубку телефона. В воздухе запахло большими неприятностями! И в предчувствии сгущающихся событий, сестры закрыли все двери, задвинули шторы на окнах и затаились.

          Спустя время, к дому подъехала милицейская машина - это приехал Тофик - разбираться. Требовательно засигналил! Только долго и бесполезно сигналил Тофик. Сестры замерли, как мыши при появлении кота.

 Понимая, что этим ничего не добиться, он выскочил из машины и что есть силы начал  сотрясать калитку.

               - Таня! - бесновался  Тофик, колотя в калитку.  -  Зачем обманул!  Оба выходи, поговорим!
 
        Через щели было видно, как он носится вдоль забора и от этого мелькания создавалось полное впечатление, что  его милицейский китель дымит. Тофик был маленького  роста, довольно упитанным и  уж очень  походил на разъяренного, дымящегося колобка.

               - Таня, я боюсь, не перестрелял бы он нас, смотри какой он разъяренный!

               - Не бойся, малыш, - храбро ответила Таня дрожащим голосом, - Поорет  и уедет!


         Действительно, устав воевать с калиткой и с горечью отступив от неприступного бастиона, Тофик сел в машину и пораженчески покинул  поле военных действий.

Сестры облегченно вздохнули.

И напрасно!   Это было всего лишь  затишье перед решающим сражением.

   Некоторое время спустя  затрезвонил телефон. Женщины решили не поднимать трубку, пусть ее хоть разорвет. Но телефон звонил не переставая. И это уже становилось невыносимым. Нервы сдавали!
 
               - Нет, все-таки  нужно с ним поговорить! - не выдержала Таня и подняла трубку.
 
               - Таня! - взревела трубка,  - Я совсем умер, э-э!  За себя  не отвечаю!  Верни документы!!! 

 Дальше пошел такой отборный мат, что у Тани  отвисла челюсть и в полнейшем ступоре,  со странным интересом, она прослушала все до конца.
 
                - Слушай!  - орал Тофик, -  У вас будет большой проблем!

Дальше женщины выслушали в свой адрес такие интересные подробности, о которых и не подозревали...

Таню нельзя оскорблять. В этот момент она леденеет. Вот и сейчас, в нее вползла холодная змея, свернулась и наполнила  разум полярным льдом.

                - А теперь послушай меня, Тофик! - ледяным голосом ответила она, - Это у тебя будут большие проблемы!  Я  местная, выросла здесь, у меня остались старые связи и в вашем Министерстве есть – она значительно понизила голос, - «Мохнатая рука»!  Смотри, вылетишь из органов, как пух, и полетишь в далекий Курган на голодовку!

               - Какой – такой  «мохнатый рука»? - растерялся Тофик.

               - О, дорогой!  Ты даже понятия не имеешь, какой «мохнатый» и какой большой! Если навернет, то курганские объедки покажутся  тебе праздничным пловом!             

                - Вай!..-  еще больше растерялся Тофик и задумался...

          
             Победно взглянув на Нику, Таня положила трубку.
 
               -  Ну вот!  Кажется, он испугался, теперь  вряд ли ему захочется  звонить, да и вообще нас тревожить! Он ведь здесь еще не свой, приживается и сам  всего боится!  Тоже мне, Курганский полководец!
  Вот уж не думала, что я сюда еду местных копов запугивать! Жуть какая-то!

      И действительно, больше покупатель Тофик не объявлялся.

               К вечеру звонил Володя.

               - Танюша, я по тебе соскучился, больше не могу без тебя. Как идут дела с продажей дома?  Я уже жду вас обратно!

               - Мы отказали покупателю.

               - Почему?

               - Решили, что сто тысяч - это все-таки смешная сумма  для нашего дома. Ко всему ведь продаем сад, гараж и все пристройки.


               - Ну, вообще-то разумно. Давай я позвоню на Бакинскую биржу и отправлю к вам местных биржевиков, они помогут все оценить и продать за достойную сумму.
               
               - Что ж присылай, может быть действительно помогут. Да вот еще, ведь наследство вступает в силу лишь через полгода. Нужно искать пути, как это все ускорить. Думаю, что здесь, с местным подходом к законам, это возможно.  Но знай, Володя, пока не продадим дом по стоящей цене, я не приеду.

               - Ладно,-  упавшим голосом ответил Володя и положил трубку.

               - Гм, он соскучился! Ни слова о сыне. Хоть бы поинтересовался, на какие деньги мы живем!


             Через два дня появился молодой человек, представившийся брокером биржи. Он со знанием своего дела прошелся по саду, осмотрел дом, гараж, пристройки, и,  вытянув губы трубочкой, выдержав паузу, назначил цену в двести пятьдесят тысяч, с вычетом двадцати процентов в пользу биржи.

                - Мы подумаем и позвоним  вам, -  вежливо парировала Таня.

              Они с Никой решили не спешить, поднимать цену на дом до предела и все-таки обойтись без посредников.

             К вечеру явился еще один потенциальный покупатель, их новый сосед. Игриво поглядывая на Нику, предложил  за все триста тысяч.

                - Подумаем! - дружно ответили сестры.

               Аукцион по продаже имущества приобретал размах!


         
              Сестры обживались... Им настолько хорошо было дома, будто они никогда отсюда и не уезжали. Особенно отдыхала Таня. Так не хотелось возвращаться туда, где уже не было любви, тепла и радости. Если бы не сын... Таня просто блаженствовала. Сестры наслаждались тишиной, утренним садом, его прохладой, теплом, уютом и каким-то своим особенным, знакомым и родным с детства запахом дома. Было смешно вспоминать те страхи, которые их терзали, когда они отправлялись сюда. На самом же деле их дом оказался самым настоящим островком безопасности.

 
              Ночью Таня проснулась от  шороха за дверью. Кто-то копался в замке, пытаясь  его открыть. Обмирая от страха и не понимая со сна, что происходит, Таня стала лихорадочно будить сестру.

              - Ника!  К нам кто-то ломится!  Слышишь, в замке ковыряется!

Перепуганная сонная Ника подскочила к двери. Там продолжали возиться с замком.

              - Кто там? - испуганно спросила Таня

              - Это я Эдик, откройте поговорить надо!

 Таня недоуменно посмотрела на Нику, - Ника, кто такой Эдик, ты не знаешь?

              - Это Розкин сын!  И, по-моему, он пьяный! Сейчас я Мехмана позову!

            Испуганная, всполошившаяся Ника, приоткрыв окно, отчаянно стала звать на помощь соседа, живущего за общим забором.

              - Мехман! - истошно завопила она, - К нам лезут, вызывай милицию!

              В доме соседа зажегся свет, в окне замелькали тени.

            Такой поворот событий настолько разозлил Эдика, что он начал выбивать дверь плечом и трясти ее изо всех сил.
               
              - Зачем Мехмана зовешь? Открывай дверь, говорю!

Дверь была довольно хлипкая,  ходила ходуном  и готова была сдаться под таким напором.

 Поняв, что Эдика злить нельзя, иначе он действительно выломает дверь, струсившая Таня решила поговорить с ним сердечно, по душам.

              - Эдик! - нежнейшим голоском произнесла она,- Давай поговорим завтра. Сейчас ночь, поздно, все спят. Ты тоже иди, поспи, а завтра придешь.
    
           Эдик, услышав нежный Танин голосок, вдруг притих.

             - Джана! Танечка, открой дверь, два слова надо сказать! - заворковал он.

             - Эдичек, иди, дорогой, домой, спать пора, поздно уже! - нежно уговаривала Таня.

             - Джана, открой дверь! - не унимался  разгоряченный Эдик.

             - Иди домой, Эдичек, завтра поговорим!

           Неизвестно сколько бы длилось это воркование, как вдруг  в калитку  раздался требовательный стук.

              - Откройте, милиция!

            Великого воина Эдика как ветром снесло! Было слышно, как он лосем несется по саду, ломая ветки кустов.

             Стараясь не шуметь, чтобы их по дороге  не перехватил грозный Эдик, сестры  осторожно, рысью проскочили к калитке. Открыв ее, перепуганные женщины, увидели двух строгих хранителей спокойствия, мирно почивающих граждан.

              - Что случилось?

Пытаясь унять нервную дрожь, Ника с Таней наперебой  рассказали, как к ним в дом лез мужчина и выламывал дверь.
      
              - Он побежал туда! - Таня рукой показала в кусты, - По-моему, он прячется в саду!

Один из милиционеров по-деловому скрылся в темноте сада.


          Нервно перескакивая с пятого на десятое, Ника увлеченно рассказывала второму милиционеру, кто такой Эдик, чей он сын и где живет. Тот внимательно слушал и, даже подойдя поближе к свету, пытался что-то записать.

 Вдруг кусты, возле которых стояла Ника... зашевелились...

              - Вон он! - нечеловеческим голосом заорала Ника, отпрыгнув от кустов, -  Вон там - в кустах!


И тут, как гром среди ясного неба, у Тани над ухом раздался оглушительный  выстрел!

              - Мамма мия! - взвизгнула Ника, подскочив, как ужаленная, и исчезла за дверью.


           Наступила полная тишина... От потрясения все замерли...

              - Мамочка!! - обреченно подумала оглушенная Таня, - Приехали! Только трупа нам и не хватало!
 
          Вытянув шеи и застыв в напряжении, полностью обалдевшие от произошедшего - милиционер с вытянутой рукой, в которой галопом скакал револьвер и совершенно потерявшаяся Таня, тупо уставились в кусты.
 Кусты замерли, стояла полная тишина. Такая тишина, что хотелось завопить, как следует, и спугнуть ее зловещую!
 Затем, будто рябь пробежала  по этим жутким кустам,  и неожиданно  вспыхнул фонарик.
 Кусты засветились, заиграли, приняли некое потустороннее фантастическое очертание и в этом сказочном, завораживающем круге света, как из небытия выплыло лицо.
 Совершенно белое, перекошенное от страха лицо, черные усы и безумные глаза в ужасе застывшие на стрелявшем в него напарнике.
Это был «пинкертон», отправившийся на поиски Эльдара.
 Затем  лицо стало продвигаться вперед, проплыло из света в темноту и, наконец, его долговязая фигура выбралась из кустов.
 В глазах  носился страх!
 Таню охватило чувство облегчения и такая радость, что она готова была кинуться на шею несостоявшейся жертве и чмокнуть его в черные усы.

              - Ай, балам, зачем стрелял!?
 
              - Слушай!!!..  -  посиневшими губами еле вымолвил стрелявший милиционер. Руки у несчастного ходили ходуном, он с трудом запихивал в кобуру револьвер, - Я думал преступник, э-э!!!
 
              Топчась и покряхтывая, они долго и растерянно таращились друг на друга.
 
              Наконец, пострадавший кашлянул и, поводив шеей из стороны в сторону, сипло сказал, - Нет никого, я все посмотрел... Через забор убежал, э-э!

Было  видно, что он все еще находится в глубоком шоке.


Проводив потрясенных от пережитого ужаса борцов с преступностью, сестры испуганные и возбужденные, долго не могли придти в себя.

              - Знаешь Таня, мне всю жизнь сниться один и тот же сон. Будто я в полнейшей темноте бегу домой, а за мной кто-то гонится!  Я влетаю, пытаюсь закрыть дверь на ключ, но он прокручивается в замке и дверь не закрывается!  Ужас какой-то!

              - Удивительно, но мне тоже всю жизнь снится подобный сон. Странно, правда?


Наговорившись  и успокоившись, под утро сестры кое-как уснули.





 


               
                ***
               

               В высоком опаленном небе прощальным огненным светом растворялось уходящее солнце. Застыли розово-алые облака, отдавая честь проваливающемуся за горизонт огромному оранжевому диску солнца. И самые таинственные слуги суток сумерки, готовые принять черный бархатный плащ ночи, возбуждают предчувствие надвигающейся тайны.
 
                Они стоят в густой траве среди пушистых метелок какого-то отцветшего растения. Его лицо близко, он наклоняется к ней, нежно прикасается к ее губам. Они сливаются в томном ощущении любви и блаженства.  ВСПЫШКА!
 
            
                Ее разбудил взорвавшийся свет. Открыла глаза.
 Буйное солнце слепило своей сжигающей энергией.  Потянувшись, жмурясь от ослепительного солнца, она проснулась окончательно.
Прошла в комнату, увидела  сладко спящую, раскинувшуюся  Нику. Посмотрела на часы.  Четверть первого.

                - Ого, мы спим!

                Прогулялась по прогретому полуденным зноем душному саду. Взяла шланг, включила воду и стала поливать сухую, прокаленную землю, которая тут же жадно, с наслаждением впитала   в себя благодатную влагу. Вода принесла прохладу. Со шлангом в руках, Таня задумчиво присела на кушетку. Восприятие от сна преследует, не дает ей покоя!
 Это был не сон, все  происходило, как наяву  -  уходящий за горизонт оранжевый диск  солнца, его лицо, нежное прикосновение теплых губ...

           Она пытается отогнать от себя это видение, но оно неотступно преследует, будоражит воспоминаниями. Таня сходила в душ, окатилась холодной водой, чтобы выбраться  из  наваждения, но оно вцепилось и не хочет отпускать.  Как очарованный странник бредет она по лабиринтам прошлого…



                Болтая ногами, она сидит на подоконнике, уткнувшись в учебник по геометрии. Они в классе вдвоем. Таня исподтишка, хитро поглядывает на него. Подперев голову, он, не отрываясь, смотрит, как играет солнце в ее каштановых волосах, вспыхивая и качаясь сотнями огней. Она постучала ногой по парте.

                - Перестань смотреть на меня, ты мне мешаешь.

                - Тань, а может, ты никуда не поедешь? Дался тебе этот театральный!

                - Ведь уже все обговорили. Сейчас возьму и обижусь на тебя. Смотри, поссоримся!

                - А что делать мне?

                - Ждать. Я ведь вернусь.

Вздохнув, он отвернулся, бессмысленно уставившись в учебник. Повисла напряженная тишина.
 
                - Танюша, сегодня вечером как всегда у моста? – не выдержал он.

                - Ты с ума сошел, завтра экзамен!

                - Ну и что? Сдадим!


Они забрели в какие-то заросли из густой, пожухлой от палящего солнца травы и высоченных стеблей неизвестных цветов, уже отцветших и превратившихся в пушистые метелки. Этот пух летает везде, оседает на волосах, ресницах, лезет в рот, мешая целоваться. Они хохочут и пытаются выбраться из этой пушистой западни…


      
             Не выдержав, она подошла к телефону, набрала Юлькин номер.

                - Юлечка, это я ! - Таня преодолела внутреннее сопротивление, которое  всегда возникало, когда она думала о нем.

                - Позвони, пожалуйста, ЕМУ!  Пусть вечером мне позвонит, поболтаем. Все-таки старые друзья!

Юля все поняла.

                - Хорошо Таня, позвоню обязательно!

            Остаток дня она провела в томительном ожидании.

                - Позвонит ли? Прошло столько лет, многое изменилось!
 Когда  вечером раздался телефонный звонок, сердце ухнуло и провалилось. Таня схватила трубку.

                - Привет! - раздался незабываемый родной голос.

Этот "Привет" прозвучал так, будто они никогда и не расставались.
   
                - Привет! - не своим сдавленно-писклявым голосом ответила Таня,  - Извини что  беспокою, просто нужен твой совет.

                - Таня! - голос взволнованно напрягся,- Я очень хочу тебя видеть! Давай завтра после работы подойду к вам часиков в пять. Хорошо?

                - Да, разумеется, я буду тебя ждать!
   
Лицо Тани пылало. Она медленно положила трубку.

                Весь следующий день Таня провела в сильнейшем нервном напряжении. Она  чем-то занималась… Ходила на рынок… Готовила ужин… Накрыла к вечеру стол… Но все было как бы между прочим.  Видя ее состояние, Ника пыталась  отвлечь ее разговорами, но осознав бесполезность своих  усилий, махнула рукой и перестала к ней приставать.

 
                Таня не слышала, как он вошел. Возник он перед ней неожиданно, с огромным  букетом белых цветов. Затаив дыхание, они стояли, неотрывно глядя друг на друга, не веря в реальность происходящего. Еще мгновение и все исчезнет, как мираж.

                -  Ну, здравствуй, беглянка! -  произнес он осевшим голосом.

                -  Здравствуй!  Проходи! -  С трудом подавляла она рвущиеся из нее чувства. От эмоционального напряжения Таня готова была расплакаться.

                - Прекрасно выглядишь, стала еще красивее!

                - Стараюсь! - улыбнулась Таня, - Садись к столу, поужинаем.

                - Никуля!  Иди к столу! - позвала она сестру.

                Ника осторожно вошла, боясь помешать их встрече.

                - Ника, солнышко!  Как же ты расцвела! - расцеловал он ее.

                - Ну, рассказывайте, что произошло!  Хотя можете не рассказывать. От Юли знаю, что у вас возникли проблемы с оформлением завещания. Думаю, что смогу помочь. Несмотря на все перемены, кое-какие связи сохранились, так что, думаю, помогу.


           Он долгое время работал в номенклатуре. Жизнь была налажена. Жена, двое детей, о которых он заботился.  Но в его жизнь, как и в жизнь других людей, ворвались страшные события -  за раздел территории вспыхнула жестокая затяжная гражданская война в Нагорном Карабахе, и как следствие - беспорядки, погромы и убийства людей иной национальности,  профессионально спровоцированными  негодяями от политики. Затем, по распоряжению Москвы, в город были введены танки, якобы для наведения порядка. Порядок наводился расстрелом мирных жителей, пытавшихся остановить  войска, вплоть до  детей,  женщин, стариков.  Танки палили по людям, выскочивших на балконы.   А после раскола Союза, когда к власти пришла оппозиция, он вынужден был оставить работу. Но, часть сослуживцев продолжали работать на прежних должностях, и иногда приходилось обращаться к ним за помощью.


                - Девчонки!  Давайте  выпьем за вас!  Как я рад  вас снова лицезреть. Красавицы!  На обеих бы женился!

                - Гарем проектируешь? – съязвила Ника

                - Нет, Никуша, стар для такого подвига, годы не те!

              Он не отрывал взгляда от Тани. Тонул в ее сияющих бездонных глазах. От ее магического обаяния слегка кружилась голова.
 Как долго они были в разлуке! Она была главной потерей в его жизни, его тайной болью.
 Любовался ее прелестным лицом, те же пухлые губы, точеный носик - лицо от  которого он когда-то сходил с ума. Ему хотелось исчезнуть с Таней на необитаемый остров, на котором  призрачно растают эти годы без нее, и останутся только ОНА и ОН.


                - Нисколько не  постарел, лишь возмужал, да кое-где появилась седина в волосах. Та же чудная, любимая мной родинка над верхней губой, его улыбка, умный проницательный взгляд. Как долго мы были в разлуке. Господи, как же я тебя люблю!


Вечер несся  стремительно.  Вспоминали, смеялись, дурачились. Досиделись до  того, что чуть не пропустили последнюю электричку. Таня пошла его  провожать. Шли,  молча, напряженно.

                - Почему ты тогда уехала?

                - Так ведь ты объявил о своей женитьбе!

                - Это было увлечение. Если бы ты не  уехала, никакой бы  женитьбы не было.

                - Увлечение? Прости, не знала!  Видимо, я максималистка.  Для меня не существует  увлечений, есть лишь любовь!

                - Мне хотелось, чтобы ты за меня боролась. Я тебя тогда очень ревновал. Эта твоя учеба в театральном! Что я тогда только не надумывал! Решил, что я тебе уже не  нужен, у тебя другая, более увлекательная жизнь, особенно, когда ты приезжала на каникулы и восторженно рассказывала о своих однокурсниках, педагогах, актерах... Ну, а тут на работу к нам пришла молоденькая  девушка, смешная, веселая. Думал, забудусь!

                - Но ведь ты женился и в этом истина!  А потом, ты, наверное, любишь свою жену, ведь у вас двое детей?
               
                - Ну да, по-своему люблю, но как-то спокойно. Я ее даже не ревную. Она неплохой человек, мы ведь почти не ссоримся.  А ты… любишь Володю?

                - Знаешь, ничего не могу сказать. Когда-то очень любила... После разрыва с тобой  кроме работы все было неинтересно. И встреча с Володей на тот момент была подарком судьбы. Ведь между нами были сильные чувства. Я ему за многое благодарна, особенно за замечательного сына. К тому же нас объединяла  работа. Он очень талантливый и  харизматичный человек. Но как все мужчины страшный собственник. В общем,  характер тяжелый и я устала.


                Он резко развернул ее к себе  - Что мы с тобой натворили, Таня!..  Завтра я обязательно позвоню, - поцеловал ее в щеку, и ушел  быстрыми шагами, не оглядываясь.


                Таня не спала всю ночь. Мучительной катастрофой обрушились воспоминания, все сметая и круша на своем пути. Созданный на протяжении многих лет порядок жизни мгновенно был сметен, и остановить эту сокрушительную силу не было никакой возможности, как не остановить разбушевавшуюся стихию, пока она не исчерпает себя до конца.


          Среди ночи вдруг раздался телефонный звонок. Звонил Володя.

                - Таня, заканчивай свою возню с домом и приезжай, иначе я к тебе приеду! 
 
                - Не волнуйся Володя, все идет, как положено. Думаю, надолго это не затянется. И не стоит  тебе сюда приезжать, с твоим вспыльчивым характером ты все испортишь. Мы с Никой справимся. Как Антон, чем занимается?

                - Да все  нормально, носится по свиданиям, приходит под утро.
 
                - Пожалуйста, будь к нему внимательнее.

                - Хорошо, буду! Таня, ты любишь меня?

                - Люблю, люблю, спокойной ночи!

Таня положила трубку.

                - Вот это чутье! - подумала она,- Его только тут и не хватало!


           Весь следующий день Таня никуда не  выходила, ждала ЕГО звонка. Ждала
болезненно, мучительно, казалось, что это бесконечное ожидание вытянет из нее половину жизни.

                - Таня, тебя к телефону, - окликнула ее Ника, - ОН! – шепнула она, подняв к потолку томные глаза.

           Таня бросилась к телефону, настигла его как пантера, одним прыжком, рука спешно потянулась к трубке, но вдруг зависла в воздухе и, посчитав до десяти, Таня не спеша взяла трубку.
 
                – Танечка, привет! Завтра к десяти подходите в нотариальную  контору, вам все оформят.

                - Спасибо огромное, мы тебе так благодарны! Без твоей помощи просто не знали бы, что и делать.

                - Танюша! - голос его срывался, -  Я схожу с ума! Не могу сосредоточиться на работе, передо мной постоянно ты.

                - Приезжай сегодня, буду тебя ждать! - тихо сказала она.


             Он проваливался в бездну ее  глаз, покрывал жадными поцелуями любимое лицо, его руки скользили по желанному телу, ловил аромат, принадлежащий только ей, преследовавший его всю жизнь, который он безуспешно пытался найти в других женщинах. Взрыв!  Вселенная раскрылась, и их унесло в восходящем потоке Любви и Счастья! С этого мига они жили вне времени и пространства!  Все происходящее вокруг шло  фоном, они что-то делали, так как окружающий мир  заставлял их жить по своим законам, но уже никто и ничто не мешали им наслаждаться друг другом. Все те  чувства, которые  они  спрятали на дно души  от посторонних и прежде  всего от самих себя, вырвались наружу и неслись вулканическим потоком.  Они находились на том необитаемом острове, который принадлежал только ИМ.










               
                ***


           За день каменные стены дома накалились, и от духоты Таня не могла уснуть. Побродила по комнате в поисках более прохладного места, постелила  на полу возле окна и провалилась  в неуловимую границу между сном и бодрствованием. Ее тело сковало, будто опутанное невидимыми сетями, она не сопротивлялась, увлекаемая знакомым состоянием. В голове стоял гул, ее приподняло, раскачало, как маятник и вдруг она осознала, что стоит посреди комнаты. Посмотрела на то  место, где она  лежала, увидела свое, свернувшееся калачиком спящее тело. Огляделась...
         Лунный свет, пробивающийся сквозь задернутые шторы, слабо освещал искривленную темную комнату...  Прошла сквозь закрытые двери Ника... Комнату пронизывали светящиеся нити, а вдоль стен плыли светлые полосы...
       Постояв еще какое-то мгновение, вытянув руки, Таня плавно выплыла в окно.  Огромная, размытая, низко  висящая Луна освещала сад и крыши домов. Охваченная эйфорией от ощущения свободного полета, она поднялась еще выше. Под ней лежал ночной  город, дугой огибающий  море, опрокинувшись в него мерцающими огнями. Понежилась в разливающемся лунном свете, завернулась в него, как в мантию, поиграла серебристыми струнами этого света.   Гибко и упруго прокрутилась, весело рассмеялась от переполнявшего потока счастья и на безумной скорости понеслась  вдоль лунной дорожки тяжело колышущегося моря. Стрелой вонзилась в толщу воды и стремительно пронеслась по морским глубинам, в восторге созерцая  скрытую от человеческого глаза активную жизнь таинственного подводного царства. Выскочила на поверхность, развернулась, и неожиданно оказалось перед  дверьми ярко освещенного ресторана. Мимо нее шли  люди, не обращая на нее никакого внимания. Вдруг Таня увидела себя полностью обнаженной. Ей стало  неловко, она подняла  руки, вытянулась и  на  сумасшедшей  скорости взмыла ввысь, в густую  темноту, к звездам. Ей захотелось посмотреть на себя со  стороны, но она увидела лишь  летящий на невероятной скорости  дымчатый светящийся шар...












                ***
               
             В мареве дрожащего знойного воздуха  друг над другом нависали тяжелые янтарные грозди винограда, пропитанные горячей солнечной энергией.

             Между рядами виноградников факелом полыхало яркое платье Тины. Она любила это место. Здесь она оставалась наедине с собой и могла сколько угодно  бегать, прыгать и петь. Через месяц ей исполнится шестнадцать лет, и предчувствие непознанной любви  переполняло ее молодое существо.  У нее все впереди и смутные желания захлестывали восторгом в предвкушении надвигающегося. Охваченная обволакивающим чувством счастья и рвущимся из каждой клеточки восторгом, Тина пела, и ее сильный молодой голос  звонко летел над уходящими вдаль виноградниками.
              Родители Тины были состоятельными и уважаемыми людьми в городе, принадлежали к богатому и древнему роду. Она была их единственной дочерью, которую они боготворили, уже подыскивая ей достойного жениха.

          
          Дио пробрался в виноградники, минуя сонных сторожей, и затаившись, долго наблюдал за девушкой, не решаясь к ней выйти.
          Тина!  Веселая, озорная Тина!  Он увидел ее на весеннем празднике Диониса. Ее платье мелькало среди танцующих людей алым пламенем, она будто летала и была похожа  на яркую бабочку. Тонкая, гибкая фигурка извивалась в  танце, притягивая взгляды  окружающих, темно каштановые волосы  развевались, и, казалось, несли  ее на крыльях. Он не сводил с нее глаз. Ему показалось, что  и Тина  обратила на него внимание, когда он присоединился к ней в танце. Она внимательно оглядывала  его, смеялась, шушукаясь с подружками и бросая на него озорной взгляд.

              Спрятавшись между лозами виноградников, он как завороженный слушал Тину, заполнявшую  раскаленное палящим солнцем пространство  чистым звенящим голосом и, казалось, сам воздух серебрится, звенит и смеется от звуков молодого прекрасного голоса.

              Когда девушка поравнялась с ним, Дио словно во сне шагнул к ней навстречу.
 
              От неожиданности Тина вскрикнула.  Перед ней вдруг возник тот парнишка, с которым она танцевала на празднике. Быстро осмотревшись, не видят ли их охранники, спросила с испугом.

                - Ты как здесь оказался? Уходи!  Вдруг тебя увидят!


                - Приходи на берег моря, к  лестнице, когда солнце начнет склоняться к горизонту.  Мне что-то нужно тебе сказать! - парнишка так же неожиданно исчез, как и появился.


              День Тина провела как во сне. Все валилось из рук.
 С недоумением кормилица поглядывала на свою певунью, когда та невпопад, рассеянно отвечала на ее вопросы, улыбаясь своим тайным мыслям.
             Этот сильный, красивый парень  весь день  не выходил из головы, стоял перед глазами Тины. Ее съедало любопытство, - Что же он хочет ей сказать?   И в то же время она  боялась, что родители обнаружат ее отсутствие и начнут искать.

                - Я быстро сбегаю, узнаю, что он хочет сказать и обратно, - думала она, - Они и не заметят.

   
              Когда между колоннами появилась фигурка Тины, он  растерялся, во рту пересохло, сердце бешено  заколотилось.


                - Пойдем отсюда подальше, не  нужно, чтобы нас видели, - Тина потянула его за руку.

Они ушли подальше от  города и спрятались за выступ скалы.


                - Что ты хотел мне сказать? - она внимательно смотрела на него зеленовато карими  глазами, в которых как в зеркале отражались солнечные лучи, делая их сияющими и бездонными.  От его восхищенного взгляда, сильной фигуры, родинки над верхней губой учащенно билось сердце.

                - Я просто хотел тебя видеть! - произнес он пересохшими губами, - Ты постоянно передо мной, я перестал  спать, у меня не ладится работа!

              Лицо Тины вспыхнуло нежным румянцем.
 
                - Ты рискуешь, ведь знаешь кто мои родители?

                - Знаю, но я ничего не могу с собой сделать!

            Тина молчала, не зная, что ответить.


                - Мне пора, - сказала она, не глядя на него, - Я уйду первой, потом ты, не нужно, чтобы нас видели вместе.

                - Тина! - схватил он ее за руку, - Приходи завтра к этой скале в это же время, я буду тебя ждать!

                - Хорошо, приду, - тихо ответила Тина и вприпрыжку побежала к городу.


            Он восторженно смотрел ей вслед, любуясь ее  гибкой, изящной  фигуркой. Искрилось море под ярким, склоняющимся к горизонту солнцем. Искрился мир!  И ему  казалось, что тот покорился ему,  необъятным ковром раскинувшись под его ногами...






                ***




              Таня ввинтилась в  свинцовое тело, и села на полу.


                - Как странно!  Древний  город с колоннами, мраморная лестница, море - все из того сна, в котором ОНИ сидели на широких ступенях этой лестницы, тесно прижавшись друг к другу.  Юная пара и глубокое ощущение того, что Тина - это она, сама Таня, а Дио - это ОН.   

 Попала в одну  из прошлых жизней и явилась свидетелем ИХ зарождающейся любви? Потрясающе!               

           Посмотрела на часы. Пять тридцать. Можно еще поспать!  Закрутилась в простыню и сладко уснула.


               Качается на волнах лодка. Таня перевесилась через борт и пытается поймать рукой волну. Вдруг море потемнело, покрылось мелкой рябью и лодку затрясло. Тряска становится угрожающей. Она вот-вот вывалится из лодки…


                - Да, что же это такое! – доносится издалека возмущенный голос Ники, - Не могу разбудить! Просыпайся!  Нам в десять нужно быть у  нотариуса!


           Таня с  трудом разлепила глаза. Над ней склонилась Ника и яростно трясет ее за плечо.


                - Спишь, как  гренадер, не разбудить!
               
         
 Таня ошарашено вскочила, тупо скосив глаза к будильнику. Ника почти прилепила его к Таниному носу. Стрелки показывают девять пятнадцать.

            Инвентаризационный список событий хаотично заметался в мозгу, затем начал выстраиваться в стройные ряды, компьютер загрузился…
         
   И, наконец, осознав, как они катастрофически опаздывают, Таня испуганно помчалась в душевую.



              В десять утра Ника с Таней были у нотариуса.
Их уже  ждали, не задавая вопросов, быстро  все  оформили, с любопытством поглядывая на  них.
           - Кто они такие, за которых так просили Сверху?

             Когда документы оказались у них  на руках, сестры  облегченно  вздохнули.  Как камень с души свалился!

               Выйдя из прохладного полутемного помещения, они лицом к лицу оказались перед толпящимися возле дверей нотариальной конторы людьми, с интересом  разглядывающих вышедших от нотариуса двух женщин, явно не местных. Особенно привлекала внимание яркая блондинка, контрастно выделявшаяся из всех.

                Пройдя сквозь толпу и отойдя в сторону, Таня бережно стала укладывать драгоценные документы в сумку.

                - Ну вот, Никуленька, теперь осталось переписать на себя дом  и начать продажу, - она посмотрела в сторону любопытной толпы, - Смотри, как привлекают внимание твои белые волосы!  А вдруг они кому-то не понравятся? Завтра я сама съезжу в инвентаризационную контору, а ты пока посиди дома.


      
              Войдя в контору, Таня в полной мере ощутила человеческую трагедию, весь тот ужас, который гнал людей из родного города. Было не протолкнуться. В панике люди бежали, пытаясь как можно быстрее продать свои квартиры. В этом  орущем, душном, потном столпотворении невозможно было разобраться. Таня тыкалась во все кабинеты подряд. На нее орали, ее отпихивали, грудью перегораживали двери. Но Таня не сдавалась, настойчиво пробивая  плотные щиты отчаявшихся людей. Орали на нее, орала она, огрызаясь и что-то доказывая.

             Наконец, в одном из кабинетов потная, пунцовая, с взъерошенными волосами, но не сдающаяся, она наткнулась на  юную девушку, скромно сидящую за отдаленным столом. В отчаянии Таня попросила девушку ей помочь. Та дала  какие-то бланки. Таня растерялась, школьная программа давно выветрилась из головы, и она бестолково таращилась в бланки. Девушка, видя ее  замешательство, объяснила назначение бланков. Таня кивнула  головой, забрала их и уехала домой.


                - Юлечка, я опять к тебе за помощью! - беспомощно сказала Таня, - Помоги мне заполнить бланки, я ничего не понимаю!

                - Да, не переживай ты так, сейчас приеду!

             Действительно, Юлька с дочерьми подъехали на удивление быстро. Они привезли с собой арбуз и узел  белья.
 
                Для высотных домов лето было настоящим бедствием. Напор воды был настолько слабым, что на верхние этажи она не поступала, а порой ее просто отключали. Было невероятным везением, если недалеко находилась колонка, а так люди пользовались привозной водой, которая береглась для еды и питья. Поэтому  купаться и стирать белье Юлькина семья приезжали к Нике с Таней.

               Заполнив бланки документов, и запустив стиральную машину, Юлька, с чувством выполненного долга, прилегла на кушетку. Полежала на одном боку, перевернулась на другой, легла на спину, разглядывая сквозь ветки деревьев высокое, в опаленной дымке небо и ее расслабленную, довольную собой вдруг потянуло поговорить о симпатиях к политическим деятелям.

                - Знаете девчонки, вот Ельцин мне почему-то вообще не нравится, не люблю я его!  По-моему Горбачев был более солидным.
 
                - А зачем тебе его любить? - ответила Таня,- Ты мужа люби и Эльчибея, теперь он ваш президент!

                - Эльчибей?!  Нет, к нему совсем душа не лежит! Вот  Алиев, это да, настоящий был руководитель и очень симпатичный, а в молодости просто красавчик!

                - Гм, нравится, не нравится, ты что, замуж за них собралась?

                - Вот,  дурочка, у меня муж есть!

                - Вот, вот!  Мужа и люби, а на чужих мужиков не заглядывайся! - засмеялась Таня.

                - Да, ну тебя!  Какая ты вредная, Танька!  С тобой не поговоришь  по душам!

                Видя, что ее не поддержали в столь содержательной  беседе, какое-то время, помолчав,  Юлька вдруг перескочила на вероисповедание.

                - Ой, девочки! Не знаю, что и делать!  Так получилось, что мои дети сразу две веры приняли!  Христианскую и мусульманскую. Во, какая сила! Но если муж узнает, что я их окрестила, не знаю, что и будет!

                - Так ведь нельзя же! - изумилась Ника, - Вера должна быть одна.

                - А я думаю, что в этом нет ничего плохого, ведь Бог един!

                Ох уж эта Юлька! Искренний, легкий и мобильный  человек!  Ее муж был  мусульманином, она христианкой. Мать Юльки, тихая, застенчивая женщина была глубоко  верующей,  ежедневно посещала  церковь, не пропускала ни одного религиозного  праздника, соблюдала все посты. И когда у Юльки родились  дочери, они с матерью тайно их окрестили.  Но так как муж  тоже был верующим человеком, он ничего не  подозревая, отвел дочерей в  мечеть, где они и приняли мусульманство. Вот так родители объединили две противоположные религиозные  конфессии!

                Таня рассмеялась, - Юлька!  С тобой не соскучишься!


            Постирав и высушив белье, уже под вечер  она засобиралась домой. Сестры проводили ее с дочерьми до электрички.

            Вечер был тихий. Плотный теплый воздух  висел  неподвижно, насыщенный сладким  густым ароматом цветущих кустов олеандра, от  которых  слегка побаливала и кружилась голова. Домой не хотелось идти и они весь вечер гуляли, наслаждаясь воспоминаниями.

               Подойдя к калитке, увидели какого-то  мужчину, явно поджидавшего их.

                - Здравствуйте!  Я слышал, вы дом продаете?  Я бы у вас купил.

           Тане почему-то не хотелось приглашать его в дом. В темноте почти не видно было лица, но от него исходило едва уловимое ощущение опасности, скорее это было ощущение оружия и крови. Он назвался Муратом, сказал, что скупает дома в этом районе. Сам он не  местный, живет на границе Грузии и  Абхазии. Там идет война! Сейчас уезжает  туда, но вернется через  месяц, возможно, купит  у них дом за четыреста  тысяч, так что пусть имеют его ввиду.

                - Ого,  Таня, как цена растет на наш дом! - обрадовалась Ника.

                - Цена хорошая, только в этом Мурате что-то не то,  какой-то опасный.


               Под впечатлением от опасного Мурата, они забыли закрыть калитку и дверь.  Поэтому, когда без стука открылась дверь, и вошел совершенно незнакомый мужчина, сестры оторопели.

                - Здравствуйте хозяйки!  Дверь закрывать надо, время сейчас опасное. Меня зовут Вагиф. Вы меня не  помните? Я ваш сосед, э-э.

                Женщины потеряли дар речи.

                - Что-то вы поздно в гости пришли,- дрожащим голосом сказала Ника,- Вам что-то нужно?

                - Да, слышал, что вы дом  продаете, могу  предложить хорошего покупателя.

           Он шарил глазами по комнате, нервно  улыбался, и было в нем что-то, неуловимое, настораживающее - неприятный был тип, скользкий и не понравился он сестрам сразу.

                - Спасибо, - ответила Таня,- Мы подумаем.

Проводив его, она в страхе закрыла дверь на ключ. - Ну и посетители!





                ***


     Таня поднялась рано, едва проклюнулся рассвет, и стала собирать сумку. ОНИ договорились  встретить наступающий день у моря. Таня торопилась, боясь опоздать на электричку. Вдруг раздался энергичный стук  в калитку. Кто-то настойчиво колотил, не переставая.

                - Кого это нелегкая несет в такую рань? - подумала Таня, - Иду, иду! - крикнула она, открыла калитку и ее сердце екнуло! Перед ней стоял Мурат...

                - Ой, настоящий бандит! - подумала она, разглядывая его при утреннем свете.

                Он был молод и довольно симпатичный, но через всю  щеку, затрагивая край глаза, шел глубокий шрам. И лицо его было жестким, с настороженным волчьим взглядом.
 Он еще раз напомнил, чтобы они придержали для него дом.

                - Такой голову  отвернет, не задумываясь ! - мелькнуло в голове.

                - Хорошо, - согласилась  она,- Если не появится за это время покупатель. Мы заинтересованы в  том, чтобы поскорее продать и уехать.


                - Ладно, но меня имейте в виду!








                ***



             Был воскресный день.  Они уехали первой электричкой, как это делали  раньше, на свое любимое  место, встречать восход солнца.

         В это раннее время электричка была пуста, и они могли целоваться вволю. Тогда они были юные, почти  дети, их беспечности можно было позавидовать, ведь для  них не существовало никаких преград. Как давно это было!

            Он обнял Таню, и они сидели, плотно прижавшись друг к другу, боясь упустить те  мгновения, которые так неожиданно подарила им судьба. Она не спрашивала, чем он объяснил своей семье отъезд в такую рань в воскресный день. Он тоже молчал.

            Когда добрались до пляжа, то были  поражены, насколько море далеко отступило от берега. Кабинки для переодевания находились, чуть ли не в километре от него. Нашли свою  скалу, за которой когда-то прятались от посторонних глаз. Скала также оказалась довольно далеко от моря.
               
             Все дышало  покоем, величием и  тайной, и кроме них не было ни одной  души.
             Вибрирующее молодое солнце, плавно выплывая из утреннего моря и  растворяя голубоватую дымку горизонта, щедро окрашивало его своими лучами в нежно розовые и золотистые тона. И море, колыхаясь, всей своей гигантской наполненностью, довольно ухало, вздыхало, отправляя на берег веселые, пенящиеся волны. Торжественно готовились к  встрече наступающего дня эти два гиганта! Воздух был густонасыщен запахом водорослей, тайной моря и утренней свежестью. И столько было необъятного  глазу пространства, что нестерпимо хотелось взлететь, пронестись над морем и  оттуда  с высоты птичьего полета обозреть земной простор.

             Песок был прохладный и влажный. Раздевшись, Таня кругами побежала по мокрому  песку, звонко декламируя стихи Роберта Рождественского,

                Встать рано утром,
                Чуть попозже солнца,
                Когда оно еще за дымкою неплотной,
                Когда песок на берегу не жжется,
                Когда еще он влажный и холодный.
                Встать рано утром,
                Чтобы каждым нервом
                Почуять свежесть утреннего счастья!

Она подбежала к нему. Поймав, он нежно  прижал ее к себе,

                - Чтоб сердце было - настежь, - прошептал он и провалился в омут ее глаз.

             Любовь несла их на своих гигантских  крыльях,  унося в потоке восходящего блаженства. Они проваливались в бездну и возносились к Вселенной, унося с собою крик Любви. Мир остановился, они были одни на своем призрачном острове!
   
            Постепенно пляж заполнялся гудящей толпой, но не для них. Они были одни!

                - Знаешь, у меня глубокое  убеждение, что нашу встречу кто-то организовал там  наверху, наполнив ее космической  силой Любви, - произнесла Таня.

            Они лежали на песке, не отрывая друг от друга глаз.

                -  Да, в нашей встрече есть что-то иррациональное, можно сказать мистическое.

                - Такое ощущение, будто я постоянно приподнята над землей.

                - Не знаю, как  ты, но я всегда знал и  знаю, что мы очень  похожи, но даже суть не в этом -  мы с тобой составляем целое, которое не нарушить.

                - Родной мой! - Таня нежно погладила его по лицу, - Ты угадал, - загадочно улыбнулась она. В прошлых жизнях мы не расставались и любили друг друга всегда. Мы принадлежим друг другу вечно.  Той ночью я попала в нашу прошлую жизнь. Там мы совсем юные и даже имена созвучны нашим именам. Ее звали Тина, а его Дио. И я присутствовала при зарождении нашей ЛЮБВИ!  Вот видишь, " Мы звездная память друг друга!"

                - Танечка! - он покрыл поцелуями ее лицо, - Давай уедем от всех и все начнем сначала. Не могу представить, что ты опять исчезнешь из моей жизни!

                У Тани перехватило дыхание, она замерла и долго на него смотрела.

                - Дети! - выдохнула она, - У нас есть дети, которые в нас нуждаются и примут наше бегство, как предательство. Не их вина, что мы так бездарно распорядились своей судьбой. А потом, я не хочу быть разлучницей!  Однажды  это уже со мной  случилось,  и я горько поплатилась за украденное счастье.

                - А еще,- с горечью подумала про себя Таня, - я боюсь еще одного предательства, вот этого я не выдержу. Предавший однажды, предаст и второй раз, - она не произнесла этого вслух, не хотелось его обижать.

                Танин отказ неприятно кольнул его. Он  сел, обхватив голову руками. В его позе было столько отчаяния и опустошенности.

                - Опять это погружение в серый, никому не нужный  мир, в котором без тебя все ненастоящее!

                Сердце Тани разрывалось. Она гладила его плечи, руки. И чтобы как-то выйти из этого состояния, спросила,

                - Скажи, у тебя много было женщин?

                - Ну, я же не святой! Были, конечно, и сейчас есть одна женщина. Ей от меня ничего не нужно, она ничего  не  требует, просто очень одинокая, и я, думаю, что нужен ей лишь как  мужчина, да мы последний раз  встречались три месяца назад.
         
                Таня слегка оттолкнула его.

                - Ах ты, старый развратник! - засмеялась она, - Жене изменяешь? – погрозила она пальцем и побежала к морю.

                - Но ты тоже изменяешь мужу! - почему-то обидевшись, крикнул он вслед.

                - Я не изменяю. Я тебя люблю!!!

Она прыгала, как девчонка. Он любовался ее стройным, загоревшим телом и развевающимися каштановыми волосами.

                На озаренный потолок
                Ложились тени,
                Скрещенья  рук, скрещенья  ног,
                Судьбы скрещенья!

 Задорно цитировала  она Бориса Пастернака.

                -  Я безумно,  безумно, безумно тебя люблю! - кричала ему Таня.


               Они дурачились, плескались в  море, уплывали  далеко,  возвращались, любили и наслаждались друг другом.
 
               Солнце уходило на закат, убегая к берегу золотой дорожкой с голубыми разводами.  Ослепительной вспышкой проскочил день.  Молча, сидели в душной электричке, прокаленной солнцем и полыхающими жаром загоревшими телами, утомленных, изнывающих от духоты, возвращавшихся с шумного пляжа пассажиров.
 
 Завершался день их украденного, полного иллюзии, короткого счастья.



         
              Подходя к дому, Таня издалека увидела маячившего возле калитки Вагифа.

                - Что ему нужно? - с неприязнью подумала  она.

                - Здравствуйте!  Я стучу,  стучу, а вас оказывается нет дома.

                - Здравствуйте! - ответила Таня, отпирая калитку, - Вы что-то хотели?

                - Да, у меня к вам деловое предложение. Можно войти?

                - Какой  вежливый, -  подумала Таня, пропуская его вперед, -  А вчера ночью  вломился, даже не постучав.


                Ника оказалась дома, она сидела  перед экраном телевизора, глазами давая понять Тане, что она специально не впустила этого типа.
    
                Таня указала Вагифу на стул.
 
                - Что вы хотели нам предложить?

                - У меня есть покупатель, богатый  человек, он готов купить у вас дом за пятьсот пятьдесят тысяч. Эту сумму я ему предложил, он согласился. Но у меня к вам одно условие, за услуги эти пятьдесят тысяч будут причитаться мне.

                - Приводите, мы поговорим с этим человеком, - ответила Таня.

                Вагиф замялся.

                - Понимаете, этот человек мой родственник и я бы не  хотел, чтобы он знал, что я беру с вас десять процентов за посредничество.
               
                - Хорошо, не скажем.


                Проводив  Вагифа, Таня легла на кровать.

                - Никулечка, смажь мне спину  сметаной, по-моему, я обгорела.

Ника осторожно обмазывала Таню сметаной.

                - Ну, как прошел день. Счастливы?

                - Ой, и не  спрашивай, будто не расставались!

                - Тань, тебе не  кажется, что этот Вагиф еще тот тип?

                - То, что он темная лошадка - это  факт, с  ним следует быть очень осторожным!  Посмотрим, какого покупателя он нам приведет,- впадая в дрему, пробормотала Таня.
            
    Уставшая, пропитанная  солнцем, она  проваливалась в глубокий сон.
 
                - Таня! - неожиданно, откуда-то из пустоты, как выстрел, раздался громкий, тревожный Володин голос.

Ее будто сотрясло изнутри, по телу пронеслась вибрационная волна, наполняя ее тревогой. Она вздрогнула и открыла глаза, возле нее никого не было.

                - Успокойся,  Володя, я к тебе вернусь, долгов  много,- прошептала она, уходя в глубину сна.






                ***               


                Поток яркого света подхватил ее, стремительно потащил вверх и вот она уже скользит над ослепительным морем, вглядываясь в темно-зеленые недра морской пучины...

                - Тина! -  наслаждался он запахом ее мокрых волос. Солнце золотом ложилось на ее тонкую, бархатистую кожу. Они лежали на  песке, не сводя друг с друга влюбленных глаз.  Вот уже две недели, как они тайно встречаются возле этой скалы.
 
                - Как только тебе исполнится шестнадцать, пойду к твоим родителям просить твоей руки. Я из небогатого рода, но, думаю, уговорю их отдать тебя мне в жены. Мне не жить без тебя, Тина!

                Тина вскочила. Ее глаза сияли счастьем.

                - Правда? Значит, мы будем мужем и женой?  Как я люблю тебя, Дио! - она в танце носилась по песку.

                - Ой! - остановилась Тина, - Мне пора!  Скоро меня будут искать.

                - Ты завтра придешь, Тина?

                - Завтра не смогу. К шестнадцатилетию  родители заказали мой портрет какому-то богатому художнику. Завтра он приедет меня рисовать. А послезавтра я приду обязательно!

Она подбежала и обняла его. Он нежно  целовал ее прелестное лицо, утопая в сияющих глазах.

                - До встречи, Тина.

                - Я люблю тебя, Дио! 

Она отвечала на его  поцелуи, не в силах от него оторваться. Затем побежала к городу, постоянно на него оглядываясь.

         Затаив дыхание, он провожал ее влюбленным взглядом до тех пор, пока ее фигурка не исчезла за колоннами.






                Няня рано подняла свою любимицу. Ей нужно было подготовить свою ненаглядную певунью к приезду художника.  Ее дорогой девочке исполняется шестнадцать лет.
                - Совсем взрослая, - вздохнула она, - Упорхнет моя красавица, и останусь я не у дел.  Хотя, кто знает, может быть позволят нянчить ее детишек, - думала она, наполняя кувшины горячей водой.
В доме торжественно готовились к этому событию. Уже был составлен список знатных гостей, среди которых было немало  тех, кто претендовал на руку Тины, желая породниться с богатым и известным родом.


                В назначенный день Тина не пришла. Он ждал ее до тех пор, пока солнце полностью  не ушло за море. Сгущавшиеся сумерки опустились на город, погружая его в  глубокую темноту. Не пришла она и на следующий день.

 Целую неделю он приходил к скале, дожидаясь Тину. На душе камнем лежала тревога.

                - Что произошло? Неужели Тина его разлюбила? Или случилось что-то еще более худшее?

  Он, было, собрался уходить, как увидел Тину. Словно птица  она летела к нему навстречу.

                - Родной, любимый мой!  Я не могла придти. Родители никуда меня не отпускают, приставили ко мне охрану.  Но мне удалось их обмануть и я здесь, - Дио! - она одновременно смеялась и плакала, обхватив его шею руками, прижимаясь к нему дрожащим телом, - Я не хочу быть его женой! – исступленно шептала она, -  Возьми меня, я принадлежу только тебе!

                - Подожди, Тина, - сердце его похолодело, - Чьей женой?  К тебе кто-то сватается?

                - Да,  этот художник… - она расплакалась, - Родители дали согласие. В день моего рождения состоится помолвка. 
 
          - Тина! - на лестнице появилась кормилица, - Тебя ищут, беги домой! – тревожно кричала  она, тяжело спускаясь вниз по мраморной лестнице.


                - Я никогда не буду его женой, слышишь, никогда, я принадлежу только тебе!

 Тина вцепилась в него, покрывая поцелуями его лицо. Затем оторвавшись, побежала навстречу кормилице.

                Серая, липкая тоска погасила солнце. Он отрешенно  смотрел, как Тина с кормилицей спешно поднялись по лестнице и исчезли за колоннами.
                Черные, сгущающиеся тучи, как на плечи опирались на горизонт. Померкло море. Воздух сгустился и стал удушливым. С хохотом сновали над морем птицы, предвестники бури.  Духота пожирала город.



                ***



                В день шестнадцатилетия Тины состоялась ее помолвка.

               Весь город гудел, обсуждая это событие. Свадьба всегда была  событием, будоражащим тихий город.  А свадьба дочери самых богатых и почитаемых людей города была особым событием. В доме вовсю шли приготовления к свадьбе. С утра до вечера носилась в суматохе прислуга, подгоняемая окриками взволнованных хозяев.  В полнолуние, в месяц, посвященный богине Гере,  должна была состояться свадьба  их единственной дочери, обожаемой, ненаглядной Тины.

                А Дио  почернел от горя. Он забросил работу и целыми днями околачивался возле дома  Тины, пытаясь увидеть ее хоть издалека, но ее надежно оберегали родители, не выпуская из дома. И надежда увидеть ее таяла с каждым днем.

                Увидел он свою возлюбленную лишь в день ее свадьбы.

                Все плыло перед глазами, а земля уходила из-под ног.  В сопровождении торжественного свадебного шествия, под звуки флейты она шла к повозке под свадебным покрывалом. Рядом с ней шел жених - пожилой, солидный мужчина. По греческому свадебному обычаю они отправлялись к храму Аполлона дарить свои волосы златокудрому богу света.

               Обреченно, как во сне, Дио последовал за ними до храма, не сводя глаз с поникшей фигурки Тины, накрытой свадебным покрывалом. Когда процессия вошла в храм, он обессиленно прислонился к высокой колонне со сфинксом. Ноги были ватные, и войти в храм не было сил.
 
               После свершения обряда, также проводил Тину до дома, отрешенно глядя, как родители встречали новобрачных специальным свадебным пирогом из толченных кунжутных семян с медом.
            
               Когда процессия скрылась в доме, он в тоске повалился на землю лицом вниз и так пролежал до вечера, закрыв голову руками.  Сильно болела голова, и было невыносимо тошно. Затуманенное сознание, словно издалека, эхом, ловило доносящееся из дома шумное свадебное веселье. Очнулся он от звуков флейты и веселого гомона поющей свадебные песни развеселой толпы. Сползавшее за горизонт солнце удлиняло тени танцующих, они извивались, скручиваясь в гигантскую змею, ползущую к голове Дио.

              Поднял голову... и увидел Тину... Ее сажали в карету между женихом и шафером. Мать Тины несла зажженный от домашнего очага факел. Под звуки свадебного гимна, процессия двинулась вслед за каретой, провожая новобрачных  до черты города. Толпились любопытные, и галдящие, как воробьи детишки.  Отталкивая, и мутузя друг друга, подбирали сладости и деньги, разбрасываемые над толпой.

              Как во сне, обреченно, он двинулся вместе со всеми, со всех сторон подталкиваемый веселой свадебной толпой.

  Увозили его Тину!  Карету сопровождала охрана из двух вооруженных всадников.

                И вдруг перед ним бездна разверзлась! Нет больше в его жизни Тины! Ее навсегда уносила эта карета в сопровождении двух вооруженных всадников.

                - Тина! - отчаянно закричал он и бросился догонять карету, пытаясь в облаке пыли разглядеть уносящуюся от него любовь. Карета удалялась, но он  не отставал,  прибавляя шаг. Его несла сила отчаяния, муки, ужаса  и странной надежды.

                - Тина! -  кричал он надрывно, - Ти-на!

               
             Высунувшись из окна кареты, шафер долго смотрел на пытающегося догнать карету  Дио, затем поманил всадника и указал ему на него.

            Тот развернулся, взглянул на бегущего юношу, натянул лук, прицелился  и хладнокровно выпустил в него стрелу.

             Какая-то страшная, неимоверная сила ударила его в грудь, будто громовержец Зевс в гневе пронзил ее.  Мощный удар резко остановил Дио, он захлебнулся воздухом, удивленно посмотрел на стрелу, торчащую хвостовым оперением из груди, сделал несколько шагов на непослушных ногах и недоуменно прохрипел,
                - Ти-ии -на

               
          Уносящая Тину карета стала расплываться, меркнуть и навалилась темнота.

          Облаком, взметнув дорожную пыль на раскаленной за день дороге, сильное тело юноши с маху, наотмашь рухнуло, как молодой кипарис.

                - Тии-и-на! - еще раз натужно, и как-то по-детски беспомощно и удивленно произнес он и затих.
 
               
                Потрясенная Таня растерянно наблюдала, как юноша поднялся из распростертого на дороге тела и продолжал бежать за каретой, пытаясь догнать свою любимую, выкрикивая ее имя.

                Только голоса его теперь никто не слышал.

     Стрелой взвился в воздух, не рассчитал и стремительно пронесся  сквозь карету. Его унесло далеко вперед, он развернулся, оказался возле окна кареты, увидел Тину, разом успокоился, затих, умиротворенно замерцал, и молча  летел, не сводя с поникшей, заплаканной Тины счастливых, влюбленных глаз.


                В ужасе от произошедшего, Таня проснулась  и села на кровати. Лицо было мокрое от  слез, ее душили рыдания.

               
  Она вышла в сад. Было прохладно. Рассвет лишь тронул предутреннее  небо. Таня села на кушетку и расплакалась. Ей многое стало понятно. Она ходила по  саду, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

                - Неужели все предопределено и ничего не изменить? Кочуем из одной жизни в другую, унося с собою линию судьбы, или как ее еще называют Карму. Видимо, в самом начале наших отношений мы совершили непоправимую ошибку и теперь не можем вырваться из этого бесконечного круга повторений. Не хочу верить в безысходность!  Уверена, в одной из земных жизней мы найдем в себе силы разорвать эту цепь предначертаний.

              Тане припомнилось, как несколько лет тому назад, еще до рождения сына, она призналась Нике, что непонятно по какой причине, ее с детства поедает тоска. Каждое утро она просыпалась с ощущением предстоящих несчастий и неприятностей. Ей казалось, что подобное состояние  является естественным для всех людей и удивилась,  узнав, что Ника никогда не испытывает эти муки.
    
               А ведь Ника тогда ее спасла! Не сговариваясь, каждая в своей квартире, они сидели на диване. Вдруг  Таня почувствовала, как от нее что-то отделяется и уходит во Вселенную, и оттуда из глубины она слышала, как плачет часть ее  души. Этот плач был похож на плач ребенка.  Как потом выяснилось - в это время Ника лечила Танину больную душу и видела, как мимо нее проплыла  энергетическая, красного цвета  корона, ушла вверх и растворилась.
              В этот миг Таня почувствовала невероятное облегчение.
              С тех пор к ней никогда не возвращалась эта разъедающая, сосущая  тоска. Ведь можно менять  когда-то внесенную  программу, значит и эту заложенность в их судьбы можно поменять!

     Таня немного  успокоилась, укрылась  одеялом, согрелась и уснула.







                ***

               

                Документы на руках ! Теперь они полноправные владелицы своего дома, и могут заняться  его продажей.  Сестры вышли из инвентаризационной конторы.

                - Фу! Как гора с плеч свалилась! - Никуша, пойдем к метро, съездим в город и  посвятим этому весь день. Хватит дома сидеть!


                Город изменился, приобрел новые черты. Многое заново отстроилось. Спускаясь с холмов в чашу и подковой огибая море, раскинулся этот чудесный неповторимый город. Эклектика архитектурных стилей  придавала ему удивительное  очарование, этакую изюминку, и в целом  город производил впечатление единого, наполненного гармонией ансамбля. В Советское время Баку был городом, можно сказать,  космополитичным,  многоликим,  многонациональным и пестрым.     С незапамятных  времен, неисчерпаемыми нефтяными залежами он  представлял собой Эльдорадо для многих предприимчивых людей. Они стекались сюда из многих стран мира, сколотив  себе немереные  капиталы на черном золоте и дешевой рабочей  силе.  Взять хотя бы таких  нефтяных магнатов, как  братья  Нобель, Рокфеллер.  Именно они внесли в  архитектуру зданий многие направления европейского  стиля, смешав его с изысканностью и роскошью  Востока, таким образом, создав  своеобразный псевдовосточный   стиль.
   
             Ворвавшееся новое время внесло свои коррективы в устоявшуюся жизнь  огромного  города. Ника с Таней с горечью  наблюдали, как повсюду сидели  нищие, видимо  беженцы, в  основном, завернувшиеся в чадру  женщины, некоторые с грудными детьми на руках.  Все-таки, как разрушительна любая революция,  какое бы качество она  собой не  представляла -  бархатная,  розовая,  шерстяная, полотняная!
          Стихия, разрушающая судьбы людей изнутри, выворачивала их жизнь наизнанку, срывала  с  насиженнных  мест, уничтожала привычный уклад  жизни, что ценится  человеком  особенно, так как  по своей сути он существо ретроградное и не любит потрясений.
 
             Целый день сестры бродили по городу, удивляясь новым  изменениям, происшедшим за эти  годы. Гуляли по  бульвару, наслаждаясь  прохладой и запахом моря. Они любили  этот город!

              Проходя мимо филармонии им. Муслима  Магомаева, Таня  вспомнила, как учась в десятом  классе, они с Юлькой попали на школьный городской новогодний  вечер. Для них пел, только что вернувшийся из стажировки в Италии внук великого композитора, тоже Муслим Магомаев. Они сидели близко от него, слушая его звучный завораживающий баритон, наблюдали за сильными  пальцами, извлекающими из пианино мелодию "Белла ,чао", смотрели на его худощавое красивое лицо и не могли поверить в свое везение.
Много талантливых и великих людей выпустил из своих недр этот изумительный город.

      Бродили по городу до тех пор, пока усталость не погнала их домой. Вернулись к вечеру.

Подходя к дому, опять  увидели, околачивающегося возле их калитки Вагифа.

                - Этот Вагиф ходит к нам, как на работу!

                - Ему на нас заработать хочется, Ника, вот он и шляется.

Когда они подошли к калитке, Вагиф радостно засуетился.

                - Здравствуйте, соседки! Я к вам по делу. Завтра в два часа приду с покупателем. Скажите ему, что продаете дом за пятьсот  пятьдесят, якши?

                - Хорошо, договорились,- не приглашая Вагифа, уставшие Таня с Никой закрыли калитку.
   
                - Как я устала!  Все, никаких гостей! - плюхнулась на кушетку Ника.

Приняв душ и поужинав, сестры заснули мертвецким сном.

 Вдруг среди ночи их разбудил свист и грохот разрывающихся  снарядов.

 Испуганные, сонные, они не могли  понять, что происходит.

                - Таня, это война! - бледная Ника сидела на  кровати, прижав к себе подушку.

                - Подожди, не паникуй! Почему обязательно  война? - от Никиных слов Тане стало страшно.

                - А что может быть? Такое напряженное время - спичку поднеси и вспыхнет!

Вдруг наступила полная тишина. Обрадованная Таня потянулась к выключателю.

                - Не включай! - в панике закричала Ника,- Нельзя, чтобы в окнах был виден  свет, будем мишенью!
 
                Некоторое время посидели в темноте. Стояла тишина. Слегка успокоившись, сестры заново улеглись в постель. Только начали  засыпать, как вой и разрывы снарядов  возобновились, да так, что казалось, они проносятся над крышей дома и разрываются в саду.
              Обезумев от  ужаса, в полной темноте они начали лихорадочно собирать документы, вещи, еду и все складывать  в сумку.

                - Ника, если это  война, в аэропорт нам уже никак не  попасть, застрянем здесь!

                - Господи!  Какой аэропорт?  До утра бы дожить!  Сейчас как  шандарахнет  по дому! -  Ника тихонько  по-щенячьи  заскулила,- Нам и спрятаться  негде, даже подвала нет!

                - Успокойся, Ника, оттого, что мы будем сходить с  ума, ничего не измениться.- Таня присела к ней и стала гладить ее по плечу,- Успокойся, дурочка!

                В тревоге они просидели до рассвета, вцепившись в сумку.

                На рассвете вдруг все смолко и опять наступила глубокая тишина. Целый час они сидели, напряженно вслушиваясь в  каждый новый звук. Стояла звенящая тишина. Затем запели первые птахи, сквозь ветки деревьев пробились первые лучи солнца.
 Сестры тихонько открыли дверь и выглянули  в  сад, ожидая увидеть глубокие воронки. Воронок  не было. Осторожно  вышли. Абсолютно никаких изменений! Вышли на  улицу, ожидая увидеть перепуганных  соседей. Ничего подобного. Улица спала мертвым сном.

                - Ничего не понимаю! Что это было? Тань, не могло же нам это сниться? 
               
                - Действительно странно!  Что ж, давай подождем, когда люди проснуться и расспросим их.
 
 В первую очередь они пошли к Вале. Та спокойно пекла на плите оладьи.

                - Валя, что творилось ночью! Снаряды над самой крышей  летали, а какой вой и гул стояли!

              Валя удивленно повернулась к Нике,- А что творилось ночью? Какие снаряды? Мы спали, ничего не слышали.
          
                Таня с Никой переглянулись,  - Странно, а мы всю ночь не спали!
 
Они в недоумении вышли на улицу.

                Попытались расспросить других соседей, те тоже ничего не слышали.

Кто-то предположил, что возможно был взрыв на военном складе со снарядами.

Растерянные, сестры пошли к дому
               
                - Ника!  Ну, не могли мы обе спятить? 
 
                - Все так странно, даже если и взрыв был на военном складе,  то почему никто ничего не слышал? – недоумевала Ника.

                - Просто чертовщина какая-то!

                - Что-то слишком много чертовщины в  нашем доме! - покачала головой Ника.

                За время пребывания здесь, она много странного нашла в доме. Возле  душевой, на заборе, ею была обнаружена металлическая пластина с нацарапанной  на ней картиной кладбища. Повсюду на стенах дома были выбиты какие-то мистические знаки. В руки ей попалась кепка отца, изнутри под подкладкой забитая иголками. Как-то она залезла на крышу гаража за виноградом, то увидела разбросанные по крыше обрывки гадальных карт.

                - Это Розкина работа, я ее знаю, она всю жизнь занимается колдовством. Видимо  папу привораживала, вот и вытворяла тут фокусы с черной магией. Какая же все-таки  дрянь! - ругалась  Ника, искусно ликвидируя Розкины проделки  с нечистой силой. 
Видимо, той очень хотелось стать хозяйкой этого дома.


            В два часа дня нарисовались Вагиф с хорошо одетым, выхоленным молодым человеком. Войдя, они вальяжно расселись за столом.  Вагиф явно нервничал, и, поглядывая на Таню с Никой, незаметно, но выразительно им подмигивал.
                - Знакомьтесь, хозяйки, это  Алик, желает приобрести у вас дом.

              Алик внимательно и, как  им  показалось, удивленно разглядывал  сестер, особенно Нику. Женщины напряженно за ним наблюдали. Они настороженно относились к Вагифу.  Поэтому  недоверчиво смотрели и на молодого  мужчину.  Но, как ни  странно, он производил довольно хорошее впечатление, от него веяло порядочностью и деловитостью.

               Таня решила  прервать слишком затянувшуюся паузу.

                - Пойдемте, я покажу вам сад, дворовые пристройки и все остальное.

Но чувствовалось, что  Алику  явно не хотелось вести переговоры при Вагифе. Тот же, как бы ни замечая этого, не собирался  уходить, внимательно следя за ходом переговоров.  Алик оставил свой номер телефона и, сославшись на занятость, ушел.  Вагиф засуетился мелким бесом, и нервно покусывая  губы, трусцой побежал за ним, красноречиво посмотрев на женщин.

                - Тань, знаешь, а мне понравился этот  Алик, в нем есть что-то располагающее!

                - Согласна, я тоже не увидела в нем ничего отталкивающего. Обязательно надо ему позвонить. Что-то тут не то. По-моему, Вагиф  затеял какую-то игру.

                На просьбу, позвать к телефону Алика, молодой женский голос ответил,
                - Его сейчас нет дома, а что ему передать?

Таня объяснила, кто они и  попросила, чтобы Алик обязательно им позвонил. Тот позвонил им поздно вечером и договорился с ними встретиться завтра у них дома в одиннадцать утра.

                - Без Вагифа ! - подчеркнул он.

В одиннадцать он был у них. После долгой паузы спросил,- Вагиф ваш родственник?

                - Почему наш? - удивились  женщины, - Он ваш родственник!

                - Вот, прохиндей! - засмеялся Алик, - решил на мне заработать! И за сколько вы намерены продать свой дом?

                - За пятьсот, - Таня замялась,- пятьдесят тысяч,- неуверенно проговорила она.

                - Пятьдесят для Вагифа?

                - Ну да, за посредничество. Только просил вам не говорить, так как ему неудобно перед вами, ведь вы его родственник.

                - Тоже мне, родственник нашелся, э-э! У меня такое же с ним родство, как с  Мао Цзе Дуном!

                - У нас такое же тесное родство! - засмеялась Таня.

                - С меня он тоже хотел заполучить  пятьдесят тысяч за посредничество. Ну и жулик! Давайте решим так!  Я у вас все покупаю за пятьсот тысяч. Вагифу не говорите о нашем разговоре.  Покупаю не для себя, а для двоюродного брата. Сейчас у меня нет времени. Завтра утром  заеду за вами, и мы начнем оформление документов. Машину я тоже беру за тридцать тысяч, оформлю ее на брата. Согласны?
   
                - Согласны, конечно! - довольные сестры проводили его до калитки.

                - Как ты думаешь, Таня, Алик нас не надует?

                - Да, не  думаю,  видно, что он человек  дела, и впечатление производит хорошее. Теперь нужно как-то от Вагифа отбиться, он опасный тип и от своего не откажется.



              Время шло, приезд жены затягивался, и Володя не находил себе  места, его пожирала ревность. Он как зверь, нутром чувствовал, что Таня  изменилась, уже не  прежняя, в ней появилась раскованность, а голос звенел от  счастья, только Володя не имел к этому никакого отношения. Чтобы подкараулить  и раскрыть Танину измену, он начал звонить ей глубокой ночью.
 
                Среди ночи, когда сестры крепко  уснули, тишину, словно бомба, разорвал  резкий телефонный звонок.

                - Таня, а почему ты так тяжело дышишь?

                - Во-первых, здравствуй! А  потом, ты звонишь в такое  время, когда люди крепко спят. Резко вскочила со  сна, вот поэтому и дышу тяжело, - Таня взорвалась, -  И вообще, почему  я должна перед тобой оправдываться?! Ладно, извини! Поздравляю тебя с Днем рождения! Отмечать будешь на даче?

                - Да, будет  много  народа! - оживился Володя,- Пригласил городское начальство. Жаль, что тебя не будет!  Хочу  сообщить, твои огурцы и помидоры дают хороший  урожай, ждут свою хозяйку.  Как продвигаются ваши дела?

                - Нашли неплохого покупателя. За пятьсот тысяч берет  все, а  машину отдельно за тридцать. Завтра едем оформлять документы.

                - Ну, слава Богу!  Не могу тебя дождаться!  Танюшка, я тебя  люблю !
 
                Таня промолчала.
   
                - Володя, у нас совсем нет  денег. Может, вышлешь какую-то сумму?

                - Танечка, сама  понимаешь, как сейчас сложно отправлять денежный перевод в другое государство, да и потом скоро у вас на руках будут приличные деньги.

Таня с трудом сдерживалась, ее раздражала Володина  жадность, которую он почему-то  проявлял, когда это касалось ее интересов.

                - Ну, и черт с тобой! - подумала она.

                - Как  Антон, почему ничего о нем не рассказываешь?

                - Да, все хорошо! Бегает по своим  делам, почти его не вижу.

                - Очень по нему соскучилась!

                - А по мне?

                - Спокойной ночи, Володя.  Думаю, что скоро приеду…   









               
                ***


              Машина стремительно неслась по трассе, обгоняя впереди движущийся транспорт. Вот уж чем-чем, а хорошими дорогами Баку всегда отличался. Полотно магистрали расширили, и дорога стрелой уходила  вперед, вмещая в себя несколько полос.
              Алик оказался очень интересным собеседником и приятным в общении человеком. У  него был свой бизнес. Он постоянно курсировал в Иран и Турцию. Сколотив определенный капитал, помогал своим многочисленным родственникам. И этот дом с машиной покупался для двоюродного брата, который сидел рядом с ним на переднем сиденье.
         Его брат  был  вертлявый, неопрятный парень с хитроватыми глазами. И  чувствовалось, что завидовал он Алику черной завистью.  Таня наблюдала, с какой  алчностью он  смотрел, как  Алик  передает своей  жене, красивой  пампушечке, пачку денег на расходы. Было  заметно, что и покупка дома представлялась его брату ничего не значащим  подарком, он был разочарован.  Оформление документов  отнимало много времени и оказалось обременительным даже для Алика, который все вопросы решал через кошелек. Целая неделя ушла на всю эту волокиту. Видно  было, что Алик  нервничал, но терпел и, не  скупясь, всех кормил  в ресторанах  изысканной кавказской кухней.


               Внимательнейшим образом Вагиф прослеживал все действия сестер. Он чувствовал, что его план срывался, и деньги уплывали из рук.  Алика он побаивался, у того была слишком хорошая "крыша", сам же Алик больше не вел с ним никаких переговоров. Сестры его  избегали, стараясь не отвечать на его  вопросы, а порой просто от него прятались. Он  видел, как Алик приезжал за ними на машине, и они куда-то  постоянно  уезжали. Все-таки ему удалось выследить Таню. Долго шел за ней, и когда она свернула в переулок, схватил ее за руку.

                - Таня, как я понял, Алик покупает дом и пятьдесят тысяч мои?
                - А разве он тебе ничего не говорил?  Ведь он твой родственник!

                - Смотри, Таня, со мной не шутите, я должен получить свою  долю,  узнаю, что хотите меня обмануть, вам не сдобровать!

              Женщинам было страшно. Они чувствовали, что Вагиф не шутит и был способен на многое. Возле их калитки стали околачиваться мрачные ребята, явно им подосланные. Сестры поделились своими опасениями с  Аликом. Они готовы были отдать Вагифу эти пятьдесят тысяч. Но он их успокоил, сказав, что поговорит с ним сам. Действительно, тот как-то притих. Исчезли караулившие их люди Вагифа. Но поодиночке они ходить боялись.

 Как-то, возвращаясь из города, и  проходя под  мостом, услышали за спиной быстрые шаги.   Оглянувшись, вздрогнули.  Их нагонял Вагиф.  Поровнявшись с  ними, он больно схватил Нику за  руку, с ненавистью прошипел,
                - Ну, стервы русские! Я вас и в России достану! - и быстро ушел вперед. 
               
               Ника побледнела и мертвой хваткой вцепилась в Танину руку.

              - Ну, что ты, Никулечка,- Таня взяла ее под руку,- Сейчас Вагиф нас не  тронет, но  предполагаю, что он в курсе всех дел и ждет, когда  Алик  с нами расплатиться. Так что, нам нужно  продумать, как уйти от его мести. Он на все  способен, даже на убийство! Ну-ну, успокойся, не будет этого,- продолжила Таня, видя, как Нику стала бить нервная дрожь.

 Сестры срочно распродали часть вещей, и начали лихорадочно готовиться к отъезду.      



                ***




                Приближался день их расставания, и последнюю неделю ОНИ встречались ежедневно, не в силах оторваться друг от друга. Заходящее солнце короной освещало  каштановую копну ее волос, золотом ложась на  нежную загоревшую кожу. Откинувшись, Таня не сводила с него грустных  глаз. Сердце сжималось от скорой  разлуки.

               - Ты роскошная, изумительная женщина! Спасибо тебе за те дни, которые ты мне подарила!

Он смотрел на нее так, будто пытался запомнить ускользающее от него счастье.

               - Мне не жить без тебя, Таня!  Еще раз  прошу, давай уедем и будем жить друг для друга!

               - Куда, мой родной?  Мы никогда не сумеем уехать от груза прошлого, он нас настигнет и не принесет нам счастья!  Помнишь, я тебе  рассказывала, как выйдя из  тела, попала в нашу с тобой прошлую жизнь. Так, вот могу  рассказать, чем все  закончилось, сама была свидетелем. Все закончилось трагически!  Тину насильно выдали замуж за пожилого человека, и один из его охранников выпустил стрелу в  Дио. Он погиб. Понимаешь, тебя - убили!  А это плохой знак.

 Таня закрыла лицо  руками - она плакала.

                - Танюша! - он целовал ее мокрое  от слез лицо, - Ну, это из раздела сказок. Ведь то о чем ты говоришь, произошло в нашей прошлой жизни, а в этой я жив!

                - Ты не понимаешь! Образовалась воронка, из которой нам не выскочить. Судьба  сложилась!  Хотя,.. менять  программу можно, - она задумчиво смотрела мимо него.

                - Ты не поверишь, но меня  с детства съедала тоска.

                - Тебя? Танечка, не может быть!

                - Да, представь себе!  И Ника меня спасла. Она вытащила из  моего  Я - часть больной  души английской королевы Елизаветы первой, доставшейся мне при рождении. Это дико и, пожалуй, наивно звучит! Ведь мы так привязаны к той части реальности, которую фиксирует наш мозг. А то,что не фиксируется мозгом, мы не воспринимаем. Так созданы.  Мы не осознаем, что пустоты, как таковой нет, и что  она обязательно чем-то заполнена. И не смотри на меня такими глазами, часть больной души королевы вошла в меня при рождении. Да,да!  Именно так и было.  А потом неважно, какой статус мы имеем в земной жизни, королевы или разбойника. Хотя, для нас, людей – этот момент является болезненной точкой.  Что нам достанется при рождении, это имеет значение. И поверь - это не из раздела сказок, - она обняла его и шепотом произнесла, - Я тебе кажусь странной, но при этом я тоже присутствовала,- Таня откинулась от него, - Слушай...


                Свесив ноги с кровати, Бетси медленно просыпалась.
 
                - Ох, как не хочется вставать! Так бы и валялась весь день в постели!

Она чувствовала себя полностью разбитой. Мрачные мысли наваливались и грузом ложились на больную душу королевы. Наконец-то ликвидирована  наследница Елизаветы и опасное орудие в руках Испании - Мария Стюарт! Закончилось это бесконечное противостояние! Но почему не приходит так ожидаемое облегчение?  Наоборот, еще хуже!  Осадок от состоявшейся казни залег на дно души и преследует, как наваждение!

                - Ах, в конце  концов, эта сумасшедшая католичка - ее враг!  Ее присутствие здесь, в Англии могло бы принести много бед не только для страны, но и для самой Елизаветы!  На карту была поставлена ее жизнь! Да, она поступила коварно, пригласив Марию, как дальнюю родственницу, погостить в Англию, с тайным намерением заточения ее в тюрьму. Но не было другого выхода.
Эта гордая шотландская королева вбила себе в голову, что именно она является законной наследницей английской короны, а не «бастард» Елизавета. Да еще окружение этой гордячки Марии внушало ей, что у нее гораздо больше прав, так как она была правнучкой Генриха восьмого. Многие католики Англии и за ее пределами считали ее более желательной королевой в противовес этой протестантке,  «еретичке» Елизавете. И даже находясь под следствием, Мария Стюарт подчеркивала свой приоритет.

                Тяжело поднявшись, шаркая, Елизавета подошла к туалетному столику. Зеркало отразило изможденное мучительными мыслями длинное, костлявое лицо стареющей королевы,  всклокоченные рыжие волосы, выбивающиеся из-под чепца  и проницательные, умные, выразительные  глаза, освещавшие это некрасивое лицо ясным умом и неординарностью.
 
                - О, пресвятая Дева Мария!  Теперь жди от Испании ответного удара. Король Филипп мстителен! Ведь он такую ставку делал на Марию Стюарт, надеясь подобным  маневром вернуть себе, отвоеванный Англией, авторитет Испании, как «главной морской державы».  Но, ничего, повоюем! Сколько помнит себя Бетси, она только и  делает, что воюет!  Вся ее жизнь - битва за выживание, с самого рождения!

 
             В воскресное туманное утро 7 сентября 1533 года  во дворце Гринвич родилась девочка - дочь короля Англии Генриха восьмого и бывшей фаворитки, ныне жены короля,  Анны Болейн – будущая королева Англии и Ирландии.
 «Золотым веком» будет названо время правления этой незаурядной женщины.
Все в этой девочке было прекрасно. Бетси росла здоровым и жизнерадостным ребенком. У нее был только один изъян – пол. У короля уже была дочь от первого брака Мэри и рождение еще одной девочки вызвали гнев и печаль импульсивного короля. Он ждал мальчика – наследника престола.

И когда Бетси исполнились два года и восемь месяцев, она лишилась матери. Генрих восьмой, обвинив Анну Болейн в государственной измене и измене супружеской, казнил ее, объявив брак незаконным, а свою дочь «бастардом» - незаконнорожденным ребенком.

 От очередного брака  с Джейн Сеймур родится долгожданный наследник сын Эдуард.
 После смерти Джейн, король женится еще три раза. Одну из жен, юную Кейт Говард король повелел казнить. На этот раз Генрих действительно оказался «рогоносцем».

 Бетси было девять лет, когда произошли эти трагические события в их семье. Гибель молодой королевы, как и гибель ее матери, настолько потрясли девочку, что именно в этом возрасте у нее сформировалось стойкое неприятие к браку и сексуальным отношениям. Любое подчинение мужчине ассоциировалось со смертью, что наложило свою роковую печать в ее отношениях с мужчинами, навсегда погрузив ее в одиночество. Девочке определили в качестве места жительства резиденцию Хетфилд – хаус, небольшой дворец, неподалеку от Лондона.

              - Я всегда была на волоске от смерти!  В чем моя вина? В том,что Анна Болейн родила не наследника сына, а ее Елизавету и отец объявит ее незаконной претенденткой на английский престол?  Правда, умирая, отец изменит завещание наследования на престол и внесет  ее в список  наследников, назначив ее царствовать после сына Эдуарда и старшей сестры Марии. Но каково ей было осознавать двусмысленность своего положения?  Не раз ей приходилось смотреть в глаза  смерти! Чего только ей стоил этот лорд-адмирал Томас Сеймур, родной дядя брата Эдуарда.

 К тому времени отец умер и на престол взошел юный Эдуард.
Отчаянный авантюрист, честолюбивый Томас Сеймур попытался свершить государственный переворот, но был раскрыт и обезглавлен, обвиненный в чеканке фальшивых монет. Ах, как тогда хотелось Королевскому Совету раскрыть в этом заговоре роль принцессы Елизаветы, только потому, что тот ухаживал за ней и просил ее руки. Ее допрашивали много дней. Но натолкнулись на упрямство, силу духа, изворотливость и хитрость! Но чего ей это стоило? Слегла в нервном истощении!

 После смерти любимого ею брата, молодого короля Эдуарда, она отчетливо почувствовала холодное дыхание, когда ее пытались выманить из резиденции в Хэтфилде. Затея не удалась! Ее спас верный друг Уильям Сесил – секретарь Королевского совета, ныне первый министр королевы. Единственный человек, который служит ей верой и правдой!

               Еще раз, внимательно оглядев себя в зеркале, Елизавета недовольная своим видом, в досаде отвернулась.
               
                - А когда на престол взошла ее старшая сестра Мария?..  Ее главной задачей было возвращение Англии в лоно Католической церкви. В стране начались кровавые репрессии по отношению к протестантам. Отношения между сестрами никогда не были  теплыми, а тогда  Мария просто взбеленилась!  Горячая  католичка,  она вознамерилась обратить Елизавету в свою веру. Но та упорствовала!

               И, пожалуй, самым тяжелым было время, когда ворота Тауэра захлопнулись за  двадцатилетней Елизаветой, как когда-то они захлопнулись за спиной ее матери Анны Болейн. Ее обвинили в сговоре  с протестантом, дворянином Кентом Томасом  Уайттом, поднявшем восстание против непопулярной политики королевы « кровавой» Мэри.

                - Эта протестантка опасна и исполнена духа неповиновения! - в один голос требовали казни Елизаветы  епископ  Винчестерский  Гардинер - канцлер королевства и испанский посол. И в качестве платы за жизнь Елизавета примет католическую веру! Но что ей тогда это стоило!

Зато там, в Тауэре она встретила любовь всей ее жизни, друга детства Роберта Дадли, томившегося в это время в тюрьме. Этот тюремный внутренний дворик соединил две молодые, мятущиеся души, и это общение стало началом их будущей любви.

 Из Тауэра ее освободило признание самого Томаса Уайтта. Перед казнью он поклялся, что «миледи Елизавета никогда не знала о заговоре».
    
И вот нет больше Марии Тюдор - умерла! На престол взошла она - Елизавета Тюдор!  Тогда  ей было уже двадцать пять лет! Многие не доживали до пятидесяти лет, и двадцать пять лет  был достаточно солидным возрастом. Однако Елизавета выглядела моложе своих сверстниц: стройная, со свежей светящейся кожей и развевающимися рыжими волосами, она казалась шестнадцатилетней отроковицей. 
           Однако, не подозревали члены  Королевского совета, что перед ними гениальная актриса, трезвый политик и сильный игрок!

 Страна была расколота на два непримиримых лагеря – католики и протестанты. Елизавета не изгнала и не подвергла репрессиям никого из приверженцев покойной Марии. Именно этот акт веротерпимости позволил королеве избежать гражданской войны. И вот тогда ее верный  друг - министр Уильям Сесил убедил королеву в интересах политики реформировать церковь, чтобы прекратить все распри. Хотя ей многое не нравилось, но она пошла на это, сделала свой выбор в пользу реформации. Англиканство восторжествовало!  Церковь стала английской, осуществилась реформа, начатая еще при ее отце Генрихе восьмом. Однако, долго еще Елизавете придется вести борьбу против Католической  партии, выдвинувшей в качестве претендента на престол шотландскую королеву Марию Стюарт.
          Но и эта битва выиграна! Елизавета в очередной раз спасла свою  жизнь, но не душу!

 Парламент обратился к королеве с призывом обеспечить трон наследником: ей было предписано выбрать себе супруга.

 Среди претендентов на руку и сердце королевы был и Роберт Дадли. Но у него, как и  у остальных не было шанса приблизиться к Елизавете: власть и расположение народа она ценила гораздо больше, чем самую пылкую страсть. Она всегда утверждала, что их связь была платонической, и в этой связи «никогда не было ничего вульгарного»  и что она девственница.  Но тайна их связи уничтожала ее душу и лежала на ней изнуряющей тоской. Их сын, ее мальчик Артур Дадли воспитывался в чужой семье.

           Королева находилась в подавленном состоянии. Она решила держать траур по Марии Стюарт. Пока ее одевали в траурное платье, причесывали, накладывали толстый слой  белил, Елизавета продумывала роль  раскаяния. Придется сделать  вид, что произошла ужасная ошибка. Спектакль следует разыграть  талантливо!  Ей это под силу!  Пора заканчивать эту возню. Ведь столько дел ждет впереди!  И кто, как не она, ведет свою Англию к процветанию!

            Вот только тоска изъела всю душу!

            - Именно этой тоской и наградила меня королева Англии Елизавета!  Хочешь, верь, хочешь, не верь, но это было так!   Возможно, если бы Ника не вторглась в эту программу и не избавила меня от подобной  напасти, я наградила бы этой мерзостью все свое поколение. На мой взгляд, кроме генетического кода существует и энергетический. Так что программу можно менять и у нас есть шанс... - она замолчала и долго смотрела на него глубоким, завораживающим взглядом, - Изначально каждый из нас  сделал свой выбор. Ты хочешь все  изменить!  Я тоже этого  хочу, но не бегством от  проблем,.. - Таня помолчала, -  Есть еще и такой немаловажный  момент, как совесть. В нашем случае я не хочу идти против нее!

    Кроме всего прочего, я вижу наши судьбы. Ты принадлежишь своей семье, со временем успокоишься и будешь по-своему счастлив, ведь тебя ждут большие перемены. Я - принадлежность своей семьи. И меня ... - Таня вздохнула, - ждут потрясения. Каждый из нас создал свою программу, выбор работает и ничего не нужно разрушать.

           Он был потрясен.

           - Возможно, ты и  права, но от этого мне не легче!  Я теряю  тебя, Танечка! - произнес он с болью, нежно гладя ее по лицу. Он уходил от нее полностью подавленный.

Проводив его, расстроенная, закрывая  калитку, Таня почувствовала, как  кто-то  дергает калитку  с обратной стороны.

             - Подождите,  хозяйка, не закрывайте! Мне нужно с вами  поговорить. Это  я, Мурат, если вы меня помните!
 
Таня открыла калитку и вздрогнула!  Перед ней стоял полностью седой человек!

              - Что с вами случилось? - невольно вырвалось у нее.

Мурат улыбнулся одной стороной рта.

               - Война не красит!  Я насчет дома. Помните, мы с вами  договаривались, что вы продадите мне дом.

                - Очень сожалею, но дом уже продан!

                - И за сколько продали?
                - За пятьсот.

                - Я даю шестьсот!

                - Нет, Мурат, дом уже продан и документы оформлены!

                - Жаль!  До свидания, хозяйка!

Тане почему-то стало очень жалко этого парня.

               - Как людей калечит война!  Ведь он совсем молодой!










               
                ***               
 

               И наступил этот день! Несмотря на заранее купленные билеты и глубокую осознанность неизбежности расставания, этот день возник стремительно, как поезд-убийца перед жертвой. Та, прежняя, казалось бы, навсегда отступившая тоска, заново заполнила душу Тани, погружая ее в коварную топь.  Она не подавала вида, активно готовясь к отъезду.
         Сестры все тщательно продумали. Ход мыслей Вагифа уж очень был прямолинеен и легко просматривался.

           - Сегодня ночью Вагиф собирается нас ограбить и убить! - Ника щелкнула пальцами и выразительно  посмотрела на Таню.

           - Бедный мужик! - вздохнула Таня, - Так размечтался, что  не  заметил, как попал в ловушку собственного недомыслия.  Решил, что ночью капкан захлопнется?  Даю голову на  отсечение -  по такому случаю, он наденет свой парадный костюм!

            - Начистит до блеска башмаки и наточит нож!  Он складной и лежит у него в кармане! - наябедничала Ника.

            -  Нехорошо заглядывать в чужие карманы! 
      
         Еще вчера они отвезли упакованные чемоданы к Юльке, а сейчас ждали машину. За ними должен был заехать родственник ее мужа. Еще раз прошлись по саду, прощаясь с родительским домом, навсегда оставляя тут  свое детство и юность. Больше сюда они не вернутся!  Лишь неугомонная память время от времени будет погружать их в иллюзию прошлого.  Да сны станут  проводниками в тот неповторимый мир, который уйдет в  архив их подсознания и превратится в виртуальность.  Мир, в котором живы их родители. Таня приезжает на каникулы, и они втроем  -  мама, Ника и Таня сидят за столом в саду и  до утра не могут наговориться. На столе стоит тарелка со свежей выпечкой, а по дому носятся сногсшибательные ароматы  маминых любимых блюд.

           Резко просигналил  автомобиль!
 Сестры оставили включенным  электричество, чтобы вечером создать видимость своего присутствия в доме, еще раз прощальным взглядом окинули его и ушли навсегда.
   
            Прижавшись к соседскому забору, их ждал автомобиль, в котором сидели Юлька и  родственник ее мужа. Должен был подъехать  Алик. Сестры молча, расположились на заднем сиденье. Разговаривать не хотелось. Нахохлившись, они ждали приезда Алика, было грустно и от печали на глаза наворачивались слезы.

 Пока, сидя в  машине, они ждали  его, к дому несколько раз подскакивали головорезы  Вагифа. Не замечая их, они, как гусаки, вытягивая шеи через калитку, пытались  разглядеть, что же происходит по ту сторону забора. Уходили, возвращались, но им так и не удавалось что-либо рассмотреть.

 Вдруг появился сам Вагиф!  Одет он был с  иголочки: в новом бежевом костюме, черные лаковые туфли сверкали на солнце!

 Таня с Никой прыснули.

           - А вот и наш денди! - давясь от смеха, прошептала Таня.
           - Вооружен  и очень опасен! - поддержала ее Ника.

Продефилировав несколько раз  вдоль забора, он что-то сказал своим подельникам, и всей компанией они ушли.
 Подъехал Алик!  Махнув ему рукой, Юлькин родственник выехал первым, тот тронулся за ним. В конце улицы Ника оглянулась и увидела Вагифа, внимательно наблюдающего за двумя уходящими машинами. Вдруг он встрепенулся и рысцой побежал за угол. Испуганная Ника вскрикнула, - Быстрее выезжайте, Вагиф догадался, что в машинах мы! Сейчас он припустится за нами! И действительно, когда они уже выезжали на  трассу, то увидели резко вынырнувшие  из переулка  синие  "Жигули".

            Войдя в общий поток, на  сумасшедшей  скорости, обходя впереди идущие  машины, они неслись по шоссе. Ника прилипла к заднему стеклу, напряженно всматриваясь в поток машин. Синей точкой мелькал вдали автомобиль Вагифа. Боясь потерять из виду далеко несущиеся  автомобили, в одном из которых находились  сестры, тот выжимал  из своего "жигуленка" все  заложенные в него лошадиные силы. Он готов был на любые действия!  В бардачке лежал "Макаров", приобретенный  им у одного заезжего головореза. Его душили злоба и бессилие! Он не  ожидал, что эти две бабы, как мальчишку, обведут его вокруг пальца!

                - Все равно достану! - думал он с ненавистью, - Вы у меня кровью захлебнетесь.

          Дорога резко уходила вправо, за поворотом вилкой расходясь в стороны. Выйдя за поворот, он потерял их из виду. Решив, что они направились в аэропорт, помчался туда, в надежде их там настигнуть. В ярости несся по фойе аэропорта, буквально впиваясь глазами в лица испуганных женщин. В аэропорту их не было.

                - Суки! - в ярости и бессилии  ударил по капоту, понимая, что  куш, на который он так рассчитывал, окончательно уплыл из его рук.

            Пропетляв  еще какое-то время, и больше не видя за собой  синих «Жигулей» Вагифа, Юлькин родственник завернул во двор, где проживала Юлина тетка. Это было за несколько кварталов от дома сестер. Передав документы Алику, и получив от него деньги за дом, они уехали к Юльке.

 
            Вечером все сидели за прощальным столом, смеялись, шутили, вспоминая, как Вагиф остался с носом...

Завтра Таня с Никой должны были самолетом возвращаться назад.

            ОНИ расставались!  Как фантом исчезала эта чудная женщина, его счастье и  беда, его  открытая рана, которую он  тщательно от всех прикрывал. Сейчас она сидит перед ним, глядя на него  глубокими, грустными  глазами, он любуется ее нежным лицом, может до нее  дотронуться, обнять, прижать к себе.  А завтра!.. Не  останется  ничего, кроме воспоминаний и тоски!

             Они поднялись из-за стола и вышли.
 
                - Эх!  Такую девочку в свое время потерял! - вздохнул Юлькин муж.

Молча, бродили по городу. Таня нежно взяла его руку.

                - Сегодня  я видела сон! Посреди комнаты стоит кровать, на которой я сижу, а ты с женой  обсуждаешь, как меня обустроить и дать мне ночлег.  Странно, правда?

             Он удивленно посмотрел на нее.

                - Так ведь я действительно  хотел, чтобы вы на эту ночь остановились у меня!

                - И мы бы с тобой разыгрывали друзей?  Ты, чудовище! - она  нежно прижала его руки к своему лицу, - Жестоко так испытывать!

                - Ну, что ты, Танечка! У меня и в мыслях не было причинить тебе боль! Просто я хотел, чтобы ты последние мгновения была постоянно рядом.

                - Глупый! - целовала она родное лицо, - На глазах твоей семьи?
                - Ах да, я как-то не подумал!

              Обнявшись, они сидели на скамейке набережной.  В густой  темноте, стоящие в море корабли были похожи на призраки.  Растворяясь в  ночи, невидимые, они каскадом огней отражались  в  зеркальной черноте  моря. Зрелище было удивительным!

                - Это наша последняя встреча, Танечка! Вряд ли мы теперь увидимся, ты уходишь от меня навсегда!

Таня молчала, не зная, что ответить, осознавая всю правоту его слов.

 Море шумно накатывалось на гранитное ограждение и, лизнув, с уханьем уходило назад.

 Было поздно!  Он проводил Таню до Юлькиного дома. Взяв ее лицо в руки, еще раз вглядываясь,  нежно его целовал, как бы запоминая каждую черточку самого любимого и дорогого лица на свете.

                - Прощай, Танечка! -  быстро от нее оторвался и исчез в темноте.

Таня села на скамейку, она не могла идти к  Юле, ее душили слезы. Всю ночь не могла уснуть, вышла на  лоджию, да так там и просидела до утра.


               Рано утром  на своем лихом  «Запорожце» за сестрами заехал их школьный друг Герка, чтобы отвезти их в аэропорт.

              - Салют, девушки! – шутливо поздоровался Герка, упаковывая их вещи в машину,-  «Ужель, та самая Татьяна?» - он с интересом, улыбаясь, поглядывал на Таню, - А вы, мадам, стали еще прелестнее. ИХ сумасшедший роман разворачивался у него на глазах. Ведь он тогда тоже сходил по Тане с ума, но она этого не замечала, была влюблена в его друга.

               - Здравствуй, Герочка! – Таня поцеловала его в гладковыбритую щеку,- Ах! «Онегин, я тогда моложе и лучше, кажется, была!»  Правда..,- она критически оглядела своего школьного друга, - От прежнего Онегина и следа не осталось. Возмужали, полысели, животиком обзавелись!

               - Ох, Танечка, тяготы сурового времени бременем легли на мою несчастную голову и  напрочь  снесли прежнюю шевелюру.  Как видишь, спустились на живот, преобразив его в трудовую мозоль.
 
               - А какой славный был Онегин! Помню, как мы с тобой выжимали слезу у публики. По крайней мере, наша классный руководитель была довольна.  Как музыка? Не забросил? Помнишь, как ты нас покорял своим контрабасом на школьных вечерах? Сколько по тебе девичьих слез было пролито!

               - Мне тогда нужна была лишь одна слеза, но она досталась моему лучшему другу. Вот такая печальная школьная история!

  Высадив Таню с Никой в аэропорту, он уехал.

 
.
              Жара стояла невыносимая! Чтобы спрятаться от палящего солнца, они вошли в прохладный зал для пассажиров. Времени до регистрации оставалось предостаточно. Оставив Таню с вещами, Ника понеслась в туалет и наткнулась на коварную табличку «ремонт». Выскочила на улицу. Возле туалета выстроилась длинная очередь. Два обросших, потных  амбала, поставив столик, перекрыли  к нему  дорогу, собирая с людей мзду.
 
 Кое-как дождавшись своей очереди и сунув купюру в волосатую, с приличную голову  пятерню,  она вожделенно заскочила в интимное заведение, и с разгону чуть не влетела в закорузлую кучу человеческих отходов. Все вокруг было  загажено, некуда  ступить.  Выскочив, как ошпаренная, брезгливо передергиваясь, возмущенная,  обратилась к одному из молодцов.

                - Прежде чем, брать с людей деньги, вы бы привели в порядок свое Товарищество с ограниченной ответственностью. Ступить некуда!

Взглянув на возмущенную Нику, как на  мошку, они, не вступая в перепалку, с чувством собственной исключительности, продолжали свой титанический труд.
 Новое время наращивало свои обороты!


               С тяжестью на сердце возвращалась Таня домой, мучили нехорошие предчувствия, и лишь мысль о сыне радовала и грела душу. В Питере их встречал Володя. Ревниво  оглядев Таню, отчужденно поцеловал ее в щеку. В такси мрачно молчал, и от этого гнетущего молчания в Тане поднималась волна раздражения, хотелось остановить такси и отсечь прошлую жизнь раз и навсегда.

Уже в гостинице, сидя на кровати, жестко глядя на Таню, он произнес,
                - Если бы ты не вернулась, я бы его убил!..  Я все продумал!

                - Знаю! - тяжелым взглядом посмотрела на него Таня. По ней пронесся жгучий поток боли, ненависти и жалости к этому человеку, которого когда-то она любила. Ей хотелось выть!  Как во сне она подошла к окну и, глядя на детишек, резвящихся на детской площадке, тихо и обреченно произнесла, - Поэтому и вернулась!






                ***




                Жизнь постепенно входила в свое привычное русло.

           Таня по-прежнему ходила на работу, вечером бегала по магазинам и готовила ужин. Выгуливала и кормила собак, ухаживала за ними. За ужином внимательно слушала мужа и сына, что-то отвечала и даже смеялась. Но вся эта жизнь была на поверхности. На самом же деле душа Тани застыла!

Остановилось все - мысли, чувства, желания, настроение!  Все эмоции покрылись коркой, как лава остывающего вулкана!  Даже слез не было. Образовался вакуум, в котором она существовала оглушенная и слепая. День сменялся ночью, ночь сменялась днем. Они складывались в недели, месяцы, годы!

  Володя видел, как Таня изменилась. Он понял, что  больше ее не интересовал, она принимала его присутствие, но никогда не впускала в свое личное пространство и воспринимала его, как данность. Его, конечно, это задевало, тремя месяцами раньше он бы не молчал, а устроил скандал, отстаивая свое мужское самолюбие. Но за три месяца отсутствия жены он понял, что если  в его жизни не будет Тани, жить незачем и он был счастлив, что Таня вернулась, она с ним, рядом. После того разговора в гостинице, неожиданно наткнувшись на мощную внутреннюю силу жены, он испугался, испугался как то разом осознав, что Таня вышла из-под его влияния, он ей стал неинтересен. Ни разу не спросил ее о НЕМ, но внимательно отслеживал все звонки и почту, не обнаруживая ничего подозрительного.
 
Не знал Володя, как Таня бережно и трепетно оберегала все, что было связано с тем, другим, кого она любила. Прежде всего оберегала его жизнь.  Слишком хорошо знала импульсивный Володин характер и не забыла его намерение, высказанное  им тогда в гостинице!  Но была и другая причина, по которой Таня не хотела поддерживать с НИМ связь. Не хотела она будоражить и тревожить его уже давно налаженную и сложившуюся семейную жизнь. Быть ему просто другом и общаться на уровне "здравствуй", "до свидания", не могла - слишком любила. Поэтому решила для себя закрыть эту тему навсегда!
 
                Володя загружал Таню какими-то своими бесконечными делами. Сделал ее личным водителем. Сам он боялся водить машину, так Таня возила его на охоту, рыбалку и по всем его мелким и неотложным делам. Она не роптала, была даже рада такой загруженности. По крайней мере, ей некогда было задумываться - она остановила свою личную жизнь!
 
                - Танюша, звонил отец, постоянно болеет. Да и тетя Надя себя неважно чувствует. Съезжу, навещу их, они ведь совсем старенькие!  И с друзьями хочется повидаться!

                - Разумеется, поезжай Володя!  И я бы с тобой поехала, да собак не оставишь, Антону постоянно некогда.

                - Не волнуйся, я ненадолго. Навещу и обратно.

                Родители Володи развелись давно, когда он еще был мальчишкой. Тогда они жили в Житомире. Отец его женился  на своей дальней родственнице, как раньше говорилось - кузине. Володина мать несколько лет назад умерла. Отец с мачехой жили на Украине, были уже обессилевшими стариками и страдали от того беспредела, который охватил все постсоветское пространство, когда-то составляющее единую империю, идеологии которой была посвящена их жизнь. Люди они были партийные, со своими устоявшимися убеждениями. И поэтому, все революционные изменения, разрушившие  когда-то существовавшее государство, с границами  "от края и до края", строителями которого они непосредственно являлись, вытряхнули их из привычного уклада жизни, а самое главное из привычного мышления. Им уже некому и нечему было служить! Они потерялись! И относились к категории людей, которым поздно было что-то менять в своем сознании. Духовная и физическая немощь подкосила стариков окончательно.

                Через неделю, после отъезда, Володя позвонил домой.

                - Таня, я задерживаюсь. Хочу забрать стариков к нам, уж очень они одряхлели. Сейчас займусь продажей квартиры, помогу им собрать и отправить контейнером вещи. Так что, задержусь!

                - Хорошо, Володя! За это время подготовлю им комнату и буду вас ждать. Передавай им от меня привет. Я их обнимаю и жду!

                Приехали они приблизительно через месяц. Действительно, старики сильно сдали, им было уже за восемьдесят, и они требовали за собой ухода.
 Таня была рада их приезду.
Она очень любила этих интеллигентных, умных старичков. Ей было с ними интересно.

                Надежда Федоровна происходила из обедневшего, дворянского рода и была, буквально соткана из потрясающей интеллигентности, эрудированности, тонкого восприятия человека. Свое происхождение при Советской власти она тщательно скрывала. Боялась за карьеру своего мужа, да и вообще побаивалась. Сама она была человек партийный и верила в справедливость власти, несмотря на то, что ее отец за свое происхождение в тридцатые годы был репрессирован. Вернулся он из сталинских лагерей десять лет спустя - старым, больным, уничтоженным человеком, и через год умер. Их род был из обрусевших немцев, западным ветром занесенных в Россию еще при Екатерине второй. Это была династия врачей. Из поколения в поколение передавалась врачебная практика. Врачами были все, кроме Надежды Федоровны. Тяжелая болезнь легких еще в девичестве не дала осуществиться страстной мечте. Детей у нее не было. И она являлась последней представительницей своего рода - на ней он прерывался. Генеалогическое  древо, хранящееся в поколениях, вынуждены были сжечь при большевиках. Она посвятила себя книгам. По профессии была библиотекарем и долгое время работала в усадьбе Льва Толстого, в Ясной Поляне. Лев Толстой был ее кумиром! Она знала о нем все!  До такой степени, что думается, о кое-каких фактах из своей биографии даже он не догадывался. Город Тула был ее родиной.  Надежда Федоровна являлась настоящей патриоткой своего города и любила его без памяти. На Украину ее занесла болезнь мужа, но там она не могла прижиться, чувствовала себя чужой и всегда мечтала вернуться в дорогую, любимую Тулу.

                Отец Володи всю свою жизнь проработал в органах милиции. Был сдержанный, немногословный и в каждого человека подозрительно вглядывался, будто спрашивая,
                - А не преступил ли ты, дорогой мой, закон?

Бывало, что и Надежде Федоровне от него доставалось. По - военному просто, он порой ее муштровал и прессовал так, будто перед ним стоял навытяжку взвод, а не прелестная старушка - божий одуванчик. И Таня спешила на выручку, если видела, что ситуация нагнеталась, а глаза Надежды Федоровны наполнялись слезами. Он очень не любил вспоминать сталинские годы. И если его просили поделиться воспоминаниями, его подбородок начинал дрожать, он вставал и уходил в другую комнату. Эта тема была для него болезненной, а для остальных запретной.

               Алексей Николаевич и Надежда Федоровна представляли собой живую историю. Им довелось жить в трех  формациях! Детство прошло при царизме, основная часть долгой жизни при социализме, а сейчас они вошли в новое время, так называемой демократии. В Тане они души не чаяли! Она была их ангелом-хранителем! Отец всегда считал, что Володе очень повезло с женой. И если видел со стороны Володи в отношении ее хоть малейшую несправедливость, то огорчался до такой степени, что мог подолгу с ним не разговаривать.

                Крутилась Таня, как белка в колесе! Работу она оставила, так как с раннего утра заботы захлестывали полностью. Садилась за руль своего автомобиля, и целый день носилась по городу, выполняя бесчисленные заказы старичков и Володи. Но Таня благодарила судьбу за то, что живет в таком напряженном ритме. В этой суете она отвлекалась и душевная боль несколько ослабевала, а порой и вовсе уходила.

                На лето старички уезжали на дачу и с удовольствием жили на природе. С ними жил приблудившийся рыжий кот, которого  они кормили, лечили и иступлено любили. Этот рыжий, умный и хитрый проходимец был для них светом в окошке. Надежда Федоровна любила его, как ребенка и вкладывала в эту любовь всю несостоявшуюся материнскую нежность. Когда, обильно поев, он запрыгивал в кресло и сладко мурлыча, впадал в свой кошачий сон, раскинув лапы во все стороны и выставляя на обозрение свое мужское достоинство, Надежда Федоровна заботливо накрывала его теплым платком и просила не шуметь. Старики ходили на цыпочках, а Таня все время опасалась  сесть на этого рыжего пройдоху под пуховым платком ...
            Этот рыжий бандит был не только хитер, но и потрясающе умен и мудр. Мало того, что к дому не мог приблизиться ни один абориген из кошачьего сообщества, а все мыши в округе были истреблены, ко всему он обучал Таню различать травы.
       Как-то раз она полола грядку, и к удивлению напротив своего лица увидела пушистую, рыжую кошачью морду с огромными зелеными глазищами. Тот аккуратно зацепил зубами ее руку и подтянул  к определенной траве. Так он проделал несколько раз, при этом внимательно заглядывая ей в глаза. Это была та трава, которой лечились животные. Таня нарвала травы и положила перед котом,но рыжий знахарь повалялся в ней, для вида пожевал и восвояси важно отправился по своим неотложным делам.
 
          Все лето Таня стабильно снабжала стариков продуктами и лекарствами. Осенью, как только становилось прохладно, отдавала на зиму кота на попечение соседей, а старичков забирала в город. В городе они жили большой, шумной семьей, включая двух симпатичных, жесткошерстных, бородатых дратхааров с кожаными носами, деловито крутившихся возле Тани. Глядя на нее умными, совершенно человеческими глазами, они выманивали у нее лакомые кусочки и их мокрые кожаные носы постоянно оказывались в Таниных ладонях.

                Так прошло пять лет.

            Как-то рано утром раздался тревожный звонок от Надежды Федоровны. Старики в это время жили на даче.

                - Танечка! - заплакала в трубку Надежда Федоровна, - Алексея Николаевича увезли на скорой помощи в город, в больницу! Ночью ему вдруг стало плохо. Пожалуйста, заберите меня отсюда, что-то мне страшно!

                Таня  привезла Надежду Федоровну домой и помчалась в больницу.

                Алексей Николаевич все еще находился в приемном покое. Посиневший, без сознания он лежал на каталке. Увидев его в таком состоянии, Таня накинулась на медперсонал, обвинив их в бездушии, и благодаря ее напористости ему поставили капельницу и отправили в отделение. В бессознательном состоянии, под капельницей он находился двое суток. Алексею Николаевичу поставили тяжелый диагноз - эмболию легкого. Таня от него не отходила, постоянно меняя под ним мокрые простыни. Через двое суток он открыл глаза. Капельницу сняли и его перенесли на другую кровать. Но он так и не приходил в себя. Таня осталась возле него дежурить.
 
               Ночью, когда палата уснула, Таня долго смотрела на Алексея Николаевича, затем присела к нему на кровать, взяла его за руку, сосредоточилась и стала вливать в него энергию. Прошло несколько минут, Таня не отрывала от него взгляда, усиливая поток энергии. Бледное, безжизненное лицо Алексея Николаевича постепенно стало розоветь, веки дрогнули и через какое-то время он открыл глаза.

                - Танечка? - удивился он. Где я и что вы здесь делаете?

                - Вы находитесь в больнице, Алексей Николаевич, а я возле вас дежурю.
Она продолжала держать его за руку.  Вдруг  он сел и попросил его покормить. Таня сделала ему бутерброд, который он с удовольствием съел.

                - А теперь вам нужно поспать! - уложила его Таня.

Она чувствовала, как ее покидают силы. Легла на свободную кровать и уже ничего не помнила. Очнулась от гула голосов. Алексей Николаевич сидел на кровати и брился! Соседи по палате, глядя на него, недоуменно переговаривались. Когда принесли завтрак, он с аппетитом позавтракал, был бодр, весело шутил с Таней. Окрыленная, Таня дождалась обхода врачей. Увидев безнадежного больного в полном здравии, те были в шоке от "воскрешения Лазаря". Лечащий врач самодовольно светилась, в восторге рассказывая Тане об эффективности лечения!  Таню качало!  Она с трудом добралась до дома, легла на диван и провалилась в глубокий сон. К вечеру проснулась от сильнейшего зуда, все ее тело было покрыто сыпью.

                Через три дня Алексея Николаевича выписали домой, так как держать его в больнице уже не было смысла. Таня продлила ему жизнь на полгода. Отпущенные ему полгода он жил полноценной жизнью. Был полон сил, у него было великолепное настроение, он ощущал себя полностью здоровым человеком.

                ЭТО настигло в мае!  Ночью ему стало плохо. Она слышала, как он стонал и ходил по комнате. Надежда Федоровна хлопотала возле него. Таня хотела войти к ним в комнату и оказать ему помощь, но не могла сдвинуться с места. Ее сковала и не пускала к нему какая-то мощная Сила. Таня все  слышала - как Надежда Федоровна накапала ему валерьянку и уложила в постель, уговаривая его успокоится, затем наступила тишина, видимо намаявшись, Надежда Федоровна крепко уснула. Она хотела заглянуть к ним в комнату, но та неведомая Мощь не позволяла ей встать с постели. Под утро Алексея Николаевича не стало!

                Надежда Федоровна тяжело переживала его уход. А через год, в день его смерти, она как-то нелепо упала и сломала шейку бедра. Лежала то дома, то в госпитале для ветеранов, стала заговариваться, высохла, как осенний листочек, страдала от пролежней. Таня от нее не отходила, ухаживала за ней и, как могла, пыталась облегчить ее страдания. Надежда Федоровна так и не поднялась и через полгода ее не стало.

               Ее смерть Таня услышала под утро. Она почувствовала, как к ней что-то подлетело и зависло возле нее.

               - Танечка! - услышала она над головой тихий голос Надежды Федоровны.

Затем это что-то отлетело, и в предутренней тишине квартиры разлилась печаль.

 Таня открыла глаза и сразу поняла, что нет больше ее дорогой Надежды Федоровны, вошла к ней в комнату и подошла к бездыханному телу...

                Без стариков квартира как-то опустела. Тане их очень не хватало. Не было слышно командного голоса Алексея Николаевича и интеллигентного мягкого голоска Надежды Федоровны.

Успокоились ее милые  старички. Таня постоянно думала о них, и настолько скучала по ним, что решила их навестить. Войдя в промежуточное состояние и покинув тело, она оказалась стоящей в серой мгле и увидела бесконечность. Это была застывшая, неподвижная территория без верха, низа, начала и конца. В тусклом сером пространстве стоял письменный стол, за которым, склонившись, сидела Надежда Федоровна. Обрадованная Таня придвинулась к ней. Только собралась вступить с ней в разговор, как налетели три огромные, ослепительно белые птицы с мощными крыльями, похожие то ли на чаек, то ли на лебедей, скорее всего на тех и на других. Они стали кружить над Надеждой Федоровной, как бы ограждая ее от Тани и прислушиваясь к их разговору. Надежда Федоровна прижала к губам палец и, взглянув на Таню, прошептала,
                - Тсс, ничего при них не говорите!

Таня замерла, и какое-то время стояла возле нее. Две птицы улетели, а одна осталась на посту.
 Немного постояв, и поняв, что здесь ей нечего делать, она решила навестить Алексея Николаевича. Только подумала, как моментально оказалась в комнате с печкой и лестницей, ведущей на первый этаж. Возле печи, на свежевыструганном табурете сидел сам Алексей Николаевич, голый по пояс, моложе лет на двадцать, здоровый и очень довольный. Таню он не видел, она стояла как бы в стороне, вне поля зрения. Вдруг  возле Алексея Николаевича появился Володя. Отец поманил его пальцем и когда тот наклонился, что-то прошептал ему на ухо. В ужасе Володя отпрянул!  На его лице отразились растерянность, страх, жалкая улыбка...

Таня вошла в тело. Растерянное лицо Володи, неотступно преследуя, стояло перед глазами. - Что же он такое сказал ему, что поверг его в ужас?
Целый год ее мучил этот вопрос.
 И ответ был найден...







               
               
                ***
               
               
                Они с Володей возвращаются издалека. Прошли лес, спустились в овраг.
Их накрыла непроглядная тьма!  Они спешат к двери, которая находится на другом конце оврага и скоро должна закрыться. Если закроется, они навсегда останутся в этом жутком овраге. Таня уже видит эту дверь, поднимается по истлевшим ступеням. Дверь древняя, дряхлая, и вечная. Она оглядывается, а Володи нет. Он отстал и  бредет где-то в глубине оврага.

                - Володя! - кричит ему Таня, - Скорей!  Дверь закрывается, не успеешь!

Но он не откликается, видимо заблудился. Таня подбежала к двери. Она раскачивается под напором от сильного ветра.

                - Володя! -  отчаянно зовет его Таня.
Ее охватывает тревога, она понимает, что он не успевает и навсегда останется в этом мрачном мире!  Остается мгновение, и дверь между мирами вот-вот захлопнется!

                - Володя! - еще раз в отчаянии кричит Таня и проскальзывает в распахнувшуюся от ветра дверь. Та с силой захлопывается за ней и все исчезает!

Она проснулась, села в кровати, ее бил озноб, кружилась голова, на лице выступила холодная испарина. Посмотрела на мужа, тот мирно посапывал рядом с ней. Сердце сжалось от предчувствия.

                - Неужели и ты тоже? - облепила  паутиной тревога.

                После посещения Алексея Николаевича и этого сна, Таня по-другому стала смотреть на Володю. Она ему все простила, и даже не обижалась на его раздражительность, крики, непредсказуемые выходки. Стала по отношению к мужу более заботливой, терпимой и мягкой. Володе она ничего не рассказывала, зная его мнительность и чрезмерную возбудимость.

                Жизнь шла своим чередом, вроде бы все складывалось благополучно, но Таня не верила в это мнимое благополучие. В складках души поселился страх за свою семью, а еще глубже, на самом дне затаилось предчувствие надвигающейся беды.

                Володя занялся журналистикой. Биржа закрылась еще в девяностых годах, и Володя остался не у дел. Его активная и творческая натура не позволяла ему сидеть, сложа руки.  С удовольствием писал статьи, размещая их в газетах, подрабатывал на телевидении, создав собственную передачу. Сам он был страстным рыбаком и охотником, и тема его статей была соответствующей. Таня ему во всем помогала. Редактировала и печатала на компьютере его статьи, иногда подрабатывала в рекламе. Ей это нравилось, все-таки был хоть какой-то творческий процесс. Они с Володей исколесили много замечательных мест, встречались с интересующими их людьми. Жизнь стала приобретать более яркий оттенок.

И душа Тани оттаивала. Уходила та мучительная боль, которая постоянно грызла ее хищными зубками. Таня выздоравливала. Лишь тот сон не давал ей покоя! Она  пыталась себя убедить, что все-таки это не пророчество. Но ТО, глубинное, знало - ПРОРОЧЕСТВО!

                Этот Новый год Таня с Володей встречали вдвоем! Сын со своей девушкой уехали на дачу. Обычно Володя с Таней в Новый год сами уезжали на дачу, топили баню, наряжали растущую перед домом огромную ель, жарили шашлыки и прыгали вокруг этой елки, валяя друг друга в сугробах. В этом году им почему-то захотелось остаться дома, в тишине. Было спокойно, уютно, тихо и очень комфортно!

                - Танюшка, ты заметила, что нам уже хочется тишины? Все, мать,- это наступает старость!  Вот только ты у меня, старуха, не меняешься!  Все такая же завораживающая куколка! С Новым годом, Танюша!

                - С Новым годом, Володя!  Пусть в этом году все беды обойдут нас стороной!

                - Не дрейфь, лягуха, - нежно обнял он жену, - Болото наше, выплывем!

                Набегавшись за день и  накормив всех ужином, уставшая, Таня прилегла на диване. Володя сидел рядом и занимался любимым делом - точил блесна, готовясь к рыбалке. По телевизору  шли  политические дискуссии. Слушая политическую полемику, Таня задремала...

                Она стоит на вершине какой-то пирамиды, похожей на пирамиду цивилизации Майя, с широкими ступенями от основания до площадки, на которой находится Таня. Возле нее железная, казенная кровать. С этой верхотуры она вступает в ожесточенную полемику с известным журналистом, яростно защищающим с экрана телевизора чьи-то интересы. Видит Володю, склонившегося над блеснами. Вдруг ее внимание привлекает молодой мужчина, поднимающийся по ступеням. Она  смотрит на этого странного человека. Он одет во все черное. На голове черный цилиндр. В одной руке трость, в другой две красные гвоздики. Таня смотрит на его лицо, оно белое, неподвижное, с мертвыми глазами, и двигается он странно, как манекен, не сгибая туловища.

Таня понимает, что это не человек, а существо из холодного мира. Поднявшись на площадку, этот некто протягивает ей две гвоздики.

                - Нет, нет! - отмахивается от него Таня, - Не нужно!

Он кладет гвоздики на кровать и так же, не сгибая туловища, уходит вниз, по ступеням.

              Таня очнулась!  Сердце сжалось от страха. Она смотрела на Володю, мирно точившего напильником блесна. Ей стало страшно!

                - Можете не предупреждать! Я все поняла! - мысленно обратилась она к тому миру, из которого шла эта безжалостная информация.

                - Володя! - осторожно обратилась она к нему, - Будь повнимательней на рыбалке. Мне снятся плохие сны.

              Володя взвился!
                - Опять ты со  своей мистикой! Что же мне теперь на рыбалку не ездить?

Таня промолчала, понимая, что этот разговор приведет к скандалу. Но ей было очень страшно!

             Прошли два месяца, Таня успокоилась и даже стала забывать эти сны.

             Стоял март месяц. Этот день был каким-то особенно веселым и солнечным! С цветами и поздравлениями ввалились Ника с мужем. Был весенний женский праздник. За столом Володя был в ударе - сыпал шутками, анекдотами и весь искрился юмором и обаянием. Давно его Таня не видела таким. Он был тем, прежним Володей, который в те далекие годы смерчем ворвался в ее жизнь! Она любовалась им!

              Вечером Володя вдруг активно начал собираться на рыбалку! Таня с грустъю наблюдала, как он на утро готовил вещи, складывал в шарабан свои рыбацкие принадлежности. За ним рано утром должны  были заехать его друзья по рыбалке. Укладываясь спать, он заглянул в гороскоп, пожалуй, единственное предсказание, в которое он верил.

                - Завтра ваш мистический день, будьте осторожны! - разочарованно прочитал он.

                - Мистический, не мистический, все равно поеду!  Сейчас, Танюха, налим пошел. Нет, эту рыбалку я не пропущу!

             В пять утра Володю уже ждала машина. Таня проводила его до двери. Он чмокнул ее в щеку, как-то внимательно посмотрел на нее.

                - Ох, и люблю я тебя, Танюшка, никому не отдам!

              Она закрыла за ним дверь и пошла досыпать.

.
              Ее, буквально подбросило на кровати, Ледяная волна окатила и пронеслась по ней смертельным ужасом!  Сердце готово было выскочить!  Она посмотрела на часы.

Половина восьмого утра. Невыносимо хотелось спать... Она опять провалилась в глубокий сон.

              Днем Таня  старалась выбросить из головы тот утренний кошмар. Убеждала себя,что  все в порядке, ничего плохого сегодня не случится. Но почему-то было тошно, предчувствие беды сжимало сердце, ныло под ложечкой, и избавиться от этого было невозможно. Выгуляв собак, приготовила ужин и ждала Володю с рыбалки. Восемь, девять, десять, одиннадцать вечера - его все не было! Она ходила из угла в угол, не находя себе место. Антон где-то задерживался, и это ожидание в одиночестве было невыносимым.

  Где-то в первом часу ночи раздался звонок. Звонил один из друзей, с кем Володя уехал на рыбалку.

                - Таня, ты только не волнуйся!  Мы только, что приехали. Володя не вышел на берег, мы его искали весь вечер. Может он ушел в противоположную сторону?
Весь день такая пурга метет, ничего не видно!
 
                У Тани все внутри оборвалось, она помертвела.

                - Так и знала!  Давно этого жду! – бесцветно произнесла она.
                - Таня, ну что ты?  Не думай сразу на плохое!  Еще неизвестно, возможно, заблудился!

                - Не заблудился! - тусклым, упавшим голосом ответила она и положила трубку.

                Села в кресло. Ни одной мысли, никаких эмоций, пусто. Ощущение пропасти, бездонной пустоты.
 
Пришел Антон. Узнав, что отец не вернулся с рыбалки,  растерянно смотрел на мать, все еще не осознавая произошедшего.

                - Мам, ну, что ты сидишь, как деревянная!  Может быть, он просто заблудился и вышел на противоположный берег. Там ведь должны быть населенные пункты. Не сходи раньше времени с ума, объявится!

                Днем они съездили в милицию, написали заявление о пропаже Володи, затем заехали в МЧС, оставили заявление и там.  Взяв его фотографию, проехались по деревням, расположенным вдоль берега, где Володя рыбачил.  Его никто не видел.

                Прошла неделя, но его так и не могли найти. Таня гладила рукой Володины вещи и просила.

                - Володя, отзовись!  Дай знать, где ты находишься!

                Под утро Таня почувствовала  рядом дыхание Володи. Он сидел  возле нее и гладил ее руки.

                - Таня, почему все думают, что я умер?  Я жив!  Просто залег на дно в ледяной расщелине.  Помнишь, я  ее как-то фотографировал?  Найди фотографию и внимательно в нее всмотрись -  я там!

Таня открыла глаза, возле нее никого не было.

 Днем она позвонила его друзьям, которые занимались поисками  Володи и сказала, где его искать. Они наняли водолазов и вскоре нашли его подо льдом.


                После похорон, она опустошенная лежала, отвернувшись к стене. Сколько времени она так пролежала, не помнит, время для нее перестало существовать – часы тикали, стрелки двигались, в пространстве зависла бессмысленность.

               - Танюша, я не закончил статью и это меня мучает, - Володя положил ей на плечо руку,  - Допиши статью и сдай в газету, пожалуйста.

Таня резко повернулась, в комнате никого не было, лишь воздух дрожал, как марево.

 Она села за компьютер, нашла статью, закончила ее и на следующий день сдала в редакцию. Затем в память о Володе, поместила еще несколько статей.

            Как-то она сидела в кресле и вдруг перед ней открылась бесконечность, а в этой бескрайности светилась фигура Володи. Он смотрел на Таню. Его взгляд был полон печали, нежности, любви и прощания!  Затем фигура стала уменьшаться, пока  полностью не исчезла.

 Впервые, за все это страшное время, Таня по-настоящему заплакала. Выплакавшись, она безразлично уставилась в одну точку.

                Их большая семья сократилась наполовину! Остались она, Антон и две собаки,которые недолго прожили после хозяина и через год ушли одна за другой.





                ***

               


                Собаки!  Это был целый мир в их семье!  Дело в том, что Володя был страстным охотником и сменил вот уже несколько собак. Вначале, они как-то не приживались!  Первая собачка погибла от чумки, второй пес попал под машину. Третью собаку на улице, на прогулке отравили какие-то " добрые, сердечные люди, любители животного мира."  Четвертая - вдруг скоропостижно умерла, когда щенкам было всего две недели. Таня выкармливала их из соски, пока они не подросли.  Их мать была красивая, породистая дратхаарка.  Таня горевала по  этой умной, красивой собаке, и частенько украдкой плакала. Все думали, что ее тоже отравили.

                - Хотела бы я посмотреть, на ту сволочь, которая тебя отравила! - с жаром подумала Таня, прикармливая из соски щенят.

                Вдруг в полутемной комнате, сбоку  что-то стало высвечиваться. Таня повернула голову и от страха и неожиданности чуть не выпустила из рук щенка. Из воздуха перед ней стала проявляться фигура... Володи!

                - Ой! - махнула Таня в сторону фигуры рукой. - Пошел отсюда!

Фигура растаяла.
 
 Когда собаке сделали вскрытие, то было обнаружено, что все сосуды несчастной собаки были забиты солями натрия. Вот тогда все стало понятно! Было голодное время, а кормящую собаку нужно было поить молоком, которого просто не было в продаже. И Володя где-то достал огромное количество банок порошкового заменителя материнского молока, в котором содержался большой процент солей натрия. Значит, Володя и был причиной гибели собаки!
 
                Видя, что собаки у них почему-то не приживаются, Таня с Володей решили оставить себе двух щенков, а остальных раздать. Если с одной собакой что-то произойдет, то хоть вторая останется. Но обе собаки благополучно прожили четырнадцать лет в любви, ласке и заботе. Они были полноправными членами семьи. Если шел семейный совет, то они обязательно ложились в центре комнаты и внимательно за всеми следили.  Были чутким барометром в семейных отношениях своих хозяев.
Как-то Володя несправедливо обидел Таню. Она сидела на диване и плакала. Одна из собак подошла к Тане, положила лапу ей на колено и стала нежно слизывать слезы, участливо заглядывая ей в глаза. Таня обняла собаку и еще больше расплакалась.

                - В этом чистом душой существе больше сострадания, чем в нас людях!

                А теперь квартира опустела! Стояла непривычная тишина. Как ветром сдуло пять жизней, погасило пять свечей!
 
                Жизнь с Володей была не из легких. Но в последние годы он стал мягче, его отношения с Таней приобрели оттенок понимания и какой-то мудрости!  И каким бы противоречивым не был его характер, Таню он любил глубоко и по-настоящему. Это она ощущала, несмотря на то, что он умел прокатиться по ее душе асфальтовым катком.
 
Любила ли она Володю? Ей трудно было ответить на этот вопрос. Скорее она его опекала, жалела и относилась к нему, как к неразумному, капризному, вздорному дитяти, видя, что он не может без нее обойтись - она для него все!  Ощущая его глубокую привязанность к себе, понимала, насколько она за него в ответе и ее уход от него будет равносилен предательству и раздавит его, как личность, окончательно. Поэтому она смирилась и больше ее никогда не посещала мысль оставить Володю!
               
                Целый год Таня привыкала к этой непривычной, звенящей тишине. Она как-то затихла.  В ней молчало все - чувства, желания, даже память!  Все остановилось!

                У Антона была своя жизнь, он погрузился в музыку и в данный момент всю свою активность направил на создание музыкального проекта. Готовил новый альбом, вел переговоры со звукозаписывающими студиями. Их сын вобрал в себя все лучшее от своих родителей. Был  человеком творческим, увлекающимся и все доводящим до логического конца. От Володи он вобрал острый ум, тонкий юмор, обаяние, увлеченность, режиссерское видение, которое в полной мере проявлялось при создании им клипов. От Тани ему достались внешность, артистизм, та неуловимая магия, которая притягивала к нему людей и ее уравновешенность в сочетании с творческим темпераментом. Таня обожала своего сына, гордилась им, видела в нем все свое нереализованное. И еще она понимала, что скоро совсем останется одна. У сына своя дорога!

                Но ей почему-то не было страшно и одиноко. Начинался следующий этап ее жизни!

И что-то ей подсказывало, пожалуй, самый интересный! 

               









                ***               
               

            
               Из-за непогоды рейс из Лондона задерживался. Поискав глазами жену и увидев ее прогуливающейся по фойэ, он опять уткнулся в журнал.  Они встречали внуков. Мальчишки впервые летели без родителей. Жена нервничала и чтобы как-то отвлечься, разглядывала витрины. Подошла к нему, села рядом.

                - Скоро час, как задерживается рейс, но  пока никаких объявлений!

                - Не нервничай ты так. Я уверен, что все в порядке.

                - Откуда в тебе такая уверенность? – раздраженно спросила она, - Столько спокойствия, что даже противно!

                - Пожалуйста, не заводись!
          
Она замолчала, нервно постукивая пальцами по подлокотникам сиденья.

                - Нет, это не человек, мамонт! Ну, сходи, выясни в конце-концов. А вдруг что-то случилось? – злилась она.
 
                - Может, ты мне все-таки позволишь почитать журнал? Если бы что-то случилось, давно бы объявили! – в нем закипало раздражение.

                - Я звонил нашим в Лондон. Самолет вылетел лишь час назад. Так что успокойся.

              Вдруг жена  резко дернула его за рукав.

               - Посмотри,  какая красивая женщина! В возрасте, а такая красавица! Да оторвись ты от своего журнала! -  она вырвала из его рук журнал.

          Он поднял голову и от неожиданности задохнулся.

По фойэ, направляясь к стойке регистрации билетов, шла… Таня. Его Таня!
             
Он резко встал и  быстрыми шагами направился к ней, отталкивая стоящих на пути людей.

           - Ты куда? – недоуменно крикнула вслед жена.

Но он ее не слышал. К регистрационной стойке легкой походкой шла Таня, которую  он пытался догнать, словно  во сне.

                - Таня! - крикнул  он, - Подожди, Таня!

Она удивленно оглянулась и лицо ее вспыхнуло. Где-то в горле учащенно забилось сердце. 
               
                - Ты?!

Перед ней стоял пожилой, седой, усталый  человек, в котором она опять увидела ЕГО.

Те же глаза, улыбка, родинка над верхней губой.

                - Вот уж никогда не думала, что нам придется опять встретиться, - растерянно произнесла она, - Похоже, сегодня у Судьбы хорошее  настроение.  Как ты здесь? Куда-то летишь, или кого-то встречаешь?

                - Да, внуков встречаем из Лондона.  А ты, Танюша, тоже куда-то летишь?

                - К сыну, в Рим, завтра он дает концерт, - она грустно улыбнулась, -  Как изменилось время!

                Они с нежностью смотрели друг на друга, никого не замечая вокруг. Их затягивало и уносило  любовное облако  на принадлежащий только им призрачный остров любви.
            
                - Ты такая же красивая, Танечка, время над тобой не властно!

                - Стараюсь, мой родной! Не знаю, говорила ли тебе Юля, ведь Володя погиб!

                - Да, я знаю!

             Объявили посадку на Рим.

Они очнулись. Их со всех сторон толкали спешащие люди, цепляя  чемоданами и сумками. Вокруг стоял гул от человеческих голосов.

                - Таня, ты не вышла замуж?

             Она погладила его по щеке и нежно поцеловала.

                - Какое это имеет значение? Можно жить с кем угодно и где угодно, но от себя не уйдешь.   Я люблю ТЕБЯ!  И не переставала любить  никогда! -  Еще раз поцеловала его,  - Прощай, мой родной! Ты мое наваждение! - с горечью произнесла Таня и направилась к регистрационной стойке.


               Потрясенная, ничего не понимая, его жена растерянно наблюдала за происходящей сценой. Ее умный, сильный, заботливый  муж, с которым она всю жизнь  прожила, как за каменной  стеной, и который, в чем она была уверена, находился у нее под каблуком,  стоял  столбом, глядя, как уходит эта красивая и совершенно незнакомая ей женщина, и…в его взгляде она увидела, что эта женщина всегда была скрытой и болезненной частью его жизни. Она и предположить не могла, что в его судьбе от нее существовала какая-либо тайна!  Ее муж смотрел на эту женщину так, как никогда не смотрел на нее.

Ошеломленный, он повернулся и наткнулся на бледное лицо жены, встретился с ее глазами, в которых загорался скандал...

Ему хотелось  убежать и навсегда скрыться от этого лица, но чувство безысходности от бесконечного долга перед семьей повисло на нем кандалами.
 
                - Ну что ты, что ты! -  виновато улыбнулся,  - Она всего лишь друг моего детства.
 
        Он обнял ее за плечи, - Пойдем! У меня кроме тебя никого нет. Мы прожили с тобой долгую жизнь, вспомни о наших детях, внуках...- Его потускневший голос заставил жену испуганно сжаться, столько в нем прозвучало тоски и обреченности, -  Пойдем встречать наших озорников.

         Оглушенная встречей, Таня уткнулась в окно  иллюминатора, ничего не слыша и не видя вокруг. Стюардесса что-то у нее  спрашивала, но Таня ее не  слышала, невпопад кивала головой.

Прошло шестнадцать лет с того знойного лета, когда судьба с барского плеча бросила им в подарок ту встречу. Время несется ураганом, а чувства остаются  неизменными, будто сидят на каком-то  сверхпрочном фундаменте!  Перед ней стоит ЕГО образ. Она близко видит его глаза, ее лица касаются его теплые губы…

Порывом ветра ее, как  пушинку, уносит в сторону. Она скользит рядом с крылом самолета, но  вибрации, исходящие от этой  машины, для нее невыносимы!  Она вытягивается и стремительно летит ввысь. Планета быстро сокращается, превращаясь в  маленькую голубую  точку. Таня скользит вдоль  мощного луча, но вдруг вихревой поток уносит ее к  пылающему шару энергии.          
                - Не  выдержу, сгорю! - думает она.
                - Не бойся, это  ИЗЛУЧАТЕЛЬ!  Именно он своим лучом создает голограмму ваших  снов, - раздался дружеский голос.  Ощущение, будто ее поддерживают  мягкие, теплые руки.  Она купается в  излучении. Руки подбрасывают  ее, как  младенца, а затем мягко отталкивают от  ИЗЛУЧАТЕЛЯ.  Ее уносит прочь!

                - Папа, мне пора  уходить, закрой за мной!
ОН закрывает за дочерью дверь и возвращается. Заботливо кутает Таню в теплый плед, подтыкая его со  всех сторон.   Вот уже неделя, как ее свалила простуда.
                - Сейчас я принесу тебе теплого молока, лежи, не вставай!
                - Аленка ушла на занятия?
                - Да, придет к вечеру! - кричит он из кухни.
Ставит  бокал с теплым молоком на столик и подкатывает его к Тане. Поближе придвигает кресло, садится в него и нежно проводит рукой по Таниным волосам, лицу, затем ложиться с ней рядом, нежно прижимая ее к себе. В комнате разлилась блаженная тишина, и лишь тиканье часов оповещает о времени... Она прижимается губами  к его руке.

                - Господи, как я тебя люблю!


                - Самолет идет на посадку! Пристегните, пожалуйста, ремни! - внезапно рядом раздался голос стюардессы. Таня вздрогнула!  Толчок!  Она стремительно вошла в тело!  Открыла глаза. Посмотрела в иллюминатор. Пробивая толщу лохматых облаков, самолет шел на посадку. 

В Тане вибрировала необъяснимая радость, будто она стояла на пороге непредвиденных перемен.
                - Не так уж все  безнадежно, родной мой!  Нам удалось изменить программу!  Круг предначертания разорван.

 Она была бесконечно счастлива!

                - Излучатель! Где-то она слышала об этом? Ах да, читала у Роберта Монро, ведь он его посещал!

                В аэропорту ее встречали сын Антон и друг их семьи, продюссер Антона, Дино.

                - Ну, как прошла презентация? - забирая у нее вещи, спросил Антон.

                - Замечательно!  Сборник стихов принят на ура, да и выставка произвела впечатление.

                После гибели Володи, Таня с головой окунулась в творчество. Писала стихи, много рисовала. И вот в Москве вышел сборник ее стихов, и открылась выставка ее картин. Она была на подъеме!  Все то, нереализованное, что накопилось  в душе за время прожитых с Володей лет, фонтанировало и выплескивалось в творчестве. Ее больше не сдерживало ничто, она была свободна!
 
Сидя в машине, Дино не сводил с нее глаз. Он несколько раз делал Тане предложение, на что она последовательно отвечала мягким отказом. Он был не молод, давно ушел из семьи, и эта женщина просто сводила его с ума! Таня же настолько устала от замужней жизни, и настолько ценила свободу, что сама мысль о новом замужестве вызывала в ней отторжение. Володя добился своего.  Он выработал в Тане стойкий  иммунитет к противоположному полу.
 Хотя.., эта проблема ее как-то мало и волновала!  На протяжении всей ее жизни, душа была наполнена лишь одним мужчиной - ИМ!

Она задумчиво смотрела в окно и в ее голове непроизвольно складывались строчки:   


   Позову тебя в синюю даль,
   навещу тебя в сумраке ночи,
   в сон войду,как ночная печаль,
   уведу тебя, если захочешь
               
   Проведу лабиринтом ночным,
   проскользнем в коридоры Вселенной,
   посетим тот неведомый Мир
   у которого возраст нетленный.

   Мир откроет нам тайну Любви,
   и поверь,
   в ней не будет предела...


   А под утро введу тебя вновь
   в мир привычный, знакомый, ранимый,
   в изголовье оставлю Любовь,
   и уйду без тебя, мой любимый...

   Вновь войду в глубину твоих снов,
   и тебя уведу  в Бесконечность,
   проникая в глубины миров,
   уходящих со временем в Вечность.