Игорь ждал Её прихода каждую ночь – не спал, замирал у плохо вымытого окна, с надеждой глядя на едва заметную линию горизонта, чертыхался сквозь зубы, мерил шагами комнату, но дожидался. Конечно, поспать ему толком удавалось часа два-три, поэтому по утрам он выглядел весьма и весьма помятым, но счастливым.
Впервые он увидел Её с месяц назад. Злодейка-бессонница вновь одолела Игоря, и он вышагивал туда-сюда по крохотной комнатушке. Замерев ненадолго у окна, чтобы приоткрыть его и впустить немного жаркого летнего воздуха, Игорь увидел смутный силуэт слева. Кто-то балансировал на узком каменном бортике на высоте седьмого этажа. «Пьянь небось какая-то», - первая раздражённая мысль. «Или доморощенный любитель острых ощущений» , - вторая, более размеренная. «Или…»
Додумать Игорь не успел: странный незнакомец крутанулся вокруг своей оси, безмолвно наклонился вниз – и ласточкой нырнул в наидобрейшие объятия сонного города…
Игорь судорожно вздохнул, помялся секундочку, а потом всё-таки высунулся в окно практически по пояс, выглядывая, куда упал субтильный ходок… Но было темно, ничего рассмотреть не удалось, хоть Игорь так усердствовал, что сам едва ласточкой из окна не выпорхнул. Поозиравшись минут десять, Игорь со вздохом распрямился и потянулся к телефонной трубке – ну, в конце концов, он же сознательный гражданин, необходимо заявить куда следует…
Только вот не позвонил никуда Игорь в ту ночь. Потому что увидал загадочный силуэт в непосредственной близости от себя и отшатнулся от окна.
Это была девочка, юная и красивая. Ну, на свой лад красивая, естественно, но Игоря Она сразу очаровала, да вот незадача-то: он видел, как Она спрыгнула с каменного бордюрчика. Но, впрочем, это не помешало Игорю застыть у окна…
Она была очаровательна и мила. Узкая деформированная челюсть, неожиданно прилепившаяся слишком близко к горлу, практически круглые глаза-блюдца, подёрнутые мутной дымкой, тонкий носик, втопленный в череп, непослушные волны волос… Крупные тёмные кольца спускались до Её талии, захлёстывая бёдра. И именно с Ней он проводил ночи – одну за другой. Правда, они почти не говорили, больше жестами изъяснялись, но Игорь был неописуемо счастлив и парил будто бы на крыльях.
В середине августа его нашли около батареи. Сидел он, нелепо привалившись к стене и выворачивая правую руку, а вместо горла странное кашеобразное месиво у него было, уже успело оно покрыться тёмной крупяной коркой. Сказали родственникам потом в порыве откровения, что будто бы горло Игорево изодрало какое-то животное с чрезвычайно мелкими и острыми зубками.
Джалия появлялась там ещё два дня. До утра ждала Его, прижимаясь носом-пуговкой к мутному стеклу, но Его всё не было и не было. На рассвете второго дня, когда горизонт только начинал алеть и расползаться вширь, Джалия вздохнула горестно, прикрыла на мгновенье глаза – и встала, ловко балансируя на бортике. Над макушкой задрожали бледные перепончатые крылья – и Джалия упала вниз, с трудом выровнялась и, белым безмолвным пятном маяча на фоне тёмного ещё неба, тяжело упорхала куда-то. Дядя Сёма, знатно выпивший на кануне и заночевавший на скамейке, потому как родная жена отказалась пустить дядю Сёму домой, маялся бессонницей – точно как Он до встречи с Джалией. И дядя Сёма решил, что это ворона пролетела. Но особая. Белая.