(Начало:http://www.proza.ru/2011/08/25/1445)
- Слушай, а у тебя неплохой байк,- сказал вышедшему из домика ГАИ московскому байкеру. – Только я бы поднял глушители...
- Уже заказал... Вернусь поставлю... – мрачно ответил, садясь на мотоцикл, и Алене:
- Чего стоишь?
- Ну тогда бывайте,- сказал я, глядя на девушку. – Пойду заберу свои права у этого... в будке. Вы куда сейчас?
- Мы... почти в Ялту, к тетке... В Даниловку...
- Садись! – зло крикнул ей ее спутник.
Она торопливо села, не оборачиваясь, помахала мне рукой, он дал газ и они мгновенно исчезли за поворотом. За Виноградным я опять их обогнал, послав ей воздушный поцелуй. На въезде в Даниловку остановился у гаишника и не слезая с мотоцикла поздоровался и показал комитетское удостоверение:
- Нууу... чё надо?
- Не нукай, старлей... слушай внимательно. Сейчас здесь будет пара на "сузуки". Узнай адрес к кому едут. Я потом подъеду к тебе. Усек?
- Ну?...
Я протянул сигареты, закурили...
- А как тут ближе к морю?
- Вот там свернешь на грунтовку и прямо...
Кивнув ему головой, уехал и минут через десять был у моря. Оно приветливо встретило теплым йодистым ароматом и полным штилем. Берег был пуст. Раздевшись догола, поплескался немного и, высохнув,подъехал на пост:
- Он где?
-Уехал обратно. Вот адрес, - и протянул мне листок с блокнота.- Сигареткой не угостишь? До конца смены еще далековато, а у тебя небось импортные...
Протянул ему не открытую еще пачку:
-Держи... Я добрый...
-Ух ты! Спасибо, спасибо друг!
- Как тебя зовут?
- Иван Заикин.
Утром я был у дома тетки Алены. Расчет был прост: Алена пойдет на море. Все оказалось верно.
- Девушка, вас подвезти? – выкатившись на неработающим двигателе из-за угла соседского дома.
- Ой! Как ты меня напугал...
Зарделась...
-Ты не хочешь смотаться в Ялту? Походим, погуляем...
- Прямь сейчас?
- А что...
- Нууу... не знаю... Надо у тетки спросить. А она ушла на работу...
-Да что спрашивать... Ты уже взрослая...
- Да я хотела покупаться...
-Так... напиши тетке записку, мол поехала к подруге в Ялту на недельку, возьми купальник...
- Ой! Да ты что...
- Что, что... Собирайся, потом разберемся... Чего боишься? Маленькая что ли? Боишься меня?
Замотала головой:
- Неее...- глянула доверчиво в глаза, - ты хороший... – и опустила глаза.
-Так что?
- Нууу... пошли напишу...
Зашли в дом окруженный виноградником. Пахло травами и свежим хлебом.
Подошел к девушке, взял ее за руки и поцеловал ладошки.
- Ну,... что ты.. что ты....- вырвала руки.
Обнял и прижал к себе... Небольшие упругие груди... И так близко эти глаза и губы... Отпустил...
Гуляли по набережной, любовались городом с ресторана Ай-Петри, поехали на пляж Никитского ботанического сада. Но она не захотела купаться и мы долго бродили по этому экзотическому саду, потом под вечер спустились к морю. На небольшом причале рыбачили рыбаки. А мы, держась за руки, любовались широкой водной равниной. Пришел пограничный наряд: прапорщик и два солдата. Старший наряда подошел к рыбакам и что-то стал спрашивать, глядя с безразличием в сторону моря. Как я понял – о нас...
- Товарищ прапорщик, у Вас огонька не найдется? А то здесь все некурящие, - сказал я, направляясь к нему.
Он достал спички, я сигареты. Закурили.
- Разрешите и ребят угостить...
- Перекур, ребята, - сказал он им.
- А вы знаете вот такие вечера бывают и в Неаполе, - сказал я безразличным тоном.
Это был пароль, который мне про всякий случай дали для пограничной зоны...
- А я вот на севере служил...- это отзыв.
- Бывал там... Суровая служба. Ну, будь,- сказал ему, - мы пойдем устраиваться в гостиницу.
Устраиваться не надо было – здесь был заказан номер на двоих.
- Ну что будем здесь ночевать или отвезти тебя в Даниловку, - спросил Алену.
Испугано глянув на меня, тихо сказала:
- Отвези пожалуйста...
На другой день, как договорились, Алена встретила меня на въезде в поселок. Смотались сначала в Ялту, потом на пляж ботсада. Было около одиннадцати. Сегодня было воскресенье и на пляже было густо народу. Купались, загорали. Я поискал глазами место для нас. И обнаружил его около почти не загоревшего мужчины у уреза воды. Он лежал на лежаке, подставив спину солнцу. У нас с Аленой был один лежак на двоих – уже больше на было. Положив его рядом с мужчиной, стал раздеваться. И вдруг глянув на его бедро, увидел интересный шрам. Это был след пули. Это была, возможно, моя пуля...
Память услужливо и ярко высветила то утро. Далекие вершины гор, укрытые снегом уже розовели восходящим солнцем. Старлей Володя Пухов, старший нашей группки, по совместительству бабник-ловелас, покусывая сухую травинку, прошептал мне:
- Я пошел... – и стал подниматься
Взял его за край маскхалата, притянул к себе и прошептал ему на ухо :
... Не уходи, твои лобзания жгучи,
Я лаской страстною еще не утомлен.
В ущельях гор не просыпались тучи,
Звездой янтарною не гаснул небосклон...
На что он тоже шепотом:
- Не соблазняй, вьюнош. Я не той ориентации... Прикрывай получше... – и он приподнялся, несильно брякнув при этом автоматом.
В бинокль я увидел половину темной фигуры во весь рост за высоким камнем, и слабую вспышку выстрела. И звук падения Володи... В тоже мгновение я выстрелил. Тот упал. Я замер, внимательно рассматривая в наступающем рассвете горы. Ничего подозрительного. Потянул шнурок от ботинка, соединявший меня с флягой на камне у нашей лежки. Молчание...
Подтянул Володю к себе.
- Ну, как ты?
- Живой... Правая рука...
Укрывшись за камнем наложил жгут и перевязал. Пухов молчал, сдерживая стон, потом сказал:
- Сходи посмотри... Только осторожно...
Тот сидел, прислонившись спиной к камнюь и тихонько постанывая пытался перевязать себе бедро. Мы встретились лицом к лицу. Я во избежании непонимания сказал:
- Тохта! (Подожди!). – и забрал его автомат...
У него из глубокой и рваной раны левой ноги толчками вытекала кровь.
- Я сейчас тебя перевяжу и ты пойдешь с нами...
Он презрительно цокнул языком, плюнул в мою сторону и отвернулся.
- Ну... как знаешь, - и я щелкнул предохранителем...
Но вдруг сверху скатился камышек. Я, упав на землю, пустил очередь в спускавшихся сверху. Рядом со мной заработал автомат Володи.
- Отойди!- крикнул он. – Прикроешь...
Я отполз и короткими стал его прикрывать. Пули с противным зудом рекошетили вокруг, высекая из камней еле заметные искорки.
И вот теперь этот шрам... Если это тот душман, у него может быть оружие. Вокруг пляжники... Можно сейчас оглушить этим лежаком. Но если ошибка...
Я беспомощно оглядел этот небольшой пляж. На самом его краю, недалеко от нас, веселая компания закусывала ветчиной и салом, которое один из них, стоя на коленях, резал ножом с широким тяжелым лезвием.
- Слушай.- сказал обращаясь к Алене, - сбегай в номер, я забыл на тумбочке сигареты.
Она удивленно глянула на меня – мол, меня же могут не пустить...
- Положи все вещи на лежак, - сказал и взяв ее под руку отвел в сторону пирующей компании и продолжил громко:
- Иди,... иди, пожалуйста...- и тихо,- пусть позвонят на заставу, чтобы Володя выслал сюда полный наряд... Здесь, возможно, наш знакомый с Гиндукуша... только быстро,... бегом... Повтори, что сказал.
Она повторила и быстрой ходой ушла с пляжа.
Раздевшись на лежаке, зашел в воду и, плавая вдоль берега, постоянно наблюдал за тем меченым со шрамом. Медленно тянулось время.
И как всегда они появился внезапно - наряд человек десять во главе с Пуховым. Пять бойцов и прапорщик пробежали на другой конец пляжа. Я сделал несколько сильных гребков вышел из воды у той мужской компании, лег рядом и сказал вполголоса:
- Мужики... спецоперация по задержанию... Всем лечь!
Мужчины легли – они были с понятием. Пограничники, развернувшись в цепь, с двух сторон пляжа, начали проверку.
Один из них подошел к "меченому" и что-то сказал. Тот поднялся,глянул вокруг, и вдруг вытащил из-под одежды пистолет и выстрелил. Пограничник упал. Началась страшная паника, мамы хватали детей, папы мам, некоторые бросались воду, другие начали убегать. Но пограничники преградили путь. Душман начал рвать автомат из-под упавшего ...
Я нагнулся, схватив нож, которым только что резали сало и сделав несколько широких шагов к нему и, когда он выпрямился с автоматом, метнул ему в спину. Всё на секунду затихло и я громко крикнул:
- Лечь! Всем лечь!
И, как эхо, голос Пухова:
- Лечь! Всем лечь! Наряд к бою!
Бойцы залегли, оцепив пляж.
Мы с Володей бросились к упавшему пограничнику. Он был жив. Володя крикнул:
- Санитар! Кожевников! Сюда!
Побежал боец с санитарной сумкой. Я вытащил нож из спины "меченого" , это была последняя в его жизни метка, и одним махом разрезал на раненом одежду и ремень. Он был ранен в живот.
- Иди продолжай проверку, - сказал я Пухову,- и попробуй вызвать вертолет... Может спасем пацана...
И он ушел.
И вдруг я услышал отчаянный крик:
- Пустите! Пустите! Там Коля! Коляяя! – отчаянно вопил голос Алены.
Я поднялся:
- Пухов, пусти ее... Это ко мне...
Я даже, отвлекшись на мгновение от суровой действительности, залюбовался этой отчаянно летящей фигуркой с развевающимися длинными пепельными волосами.
- Боже! Боже! Бо... – захлебываясь от плача, и целуя меня, повторяла она.
Эпилог
Вчера в пешеходном переходе мы встретились. Они спускались, мы поднимались.Она была с мужем, я - с женой.... Мы глянули друг другу в глаза, как в глубины Вселенной. Ее стройные ножки снизу просматривались далеко... и дорисовывались памятью. Мне вспомнились слова старой блатной песни: "Менял я женщин, как перчатки..." Нет это не перчатки....