Любимому супругу.
Венчанному моему.
***
В церкви нас было шестеро взрослых. Будний день. До вечерней службы ещё далеко.
Вдруг дверь, надсадно скрипнув, приоткрылась и в храм вошла, а точнее вскарабкалась через порожек, кряхтя и стараясь удержать дверную створку, девочка лет примерно трёх или немногим больше. Чистые сандалики и колготки, нарядное платьице, аккуратно повязанный платочек, из-под которого смешно выбивались непослушные кудряшки, говорили о том, что ребёнок забрёл сюда неслучайно.
Насупившись и по очереди разглядывая нас, малышка задержалась у порога, но подбадриваемая нашими улыбками осмелела и уже решительно направилась к скамейке, а ловко забравшись на неё и привычно встав на коленочки, принялась смотреть в церковное оконце.
Мы переглянулись. Стало очевидным: храм этой девочке знаком давно, и с нами – хоть и чужими – ей здесь оставаться нестрашно. По тому, как она выглядывала в окно, перегнувшись через узкий подоконничек, как, прижавшись носом к стеклу, старалась кого-то увидеть, мы поняли: наша маленькая незнакомка просто обогнала своих спутников и теперь ждёт их.
А пока девочка слезла с лавки и пошла по церкви.
И тут мне в глаза бросилось то, на что вначале я не обратила особого внимания.
Девочка держала в руках лошадку. Всамделишная грива, седло, узда – всё у этой игрушечной лошадки было, как у обычной настоящей, но один штрих делал её совершенно, абсолютно уникальной: на лошадкиной голове красовался платочек точно такой же расцветки – белой в голубой горошек, как у маленькой хозяйки.
Повязанный явно не наспех, не небрежно, а с большим старанием, он очень аккуратно уложил лошадкины уши, не смяв их, как придётся, а заботливо разгладив. Лошадкина морда без ушей казалась длинной и несуразной, но красиво выпущенные под подбородком завязочки делали её трогательной до умиления.
Малышка шла и шла себе по храму, показывая то одно, то другое своей игрушке и что-то ей нашёптывая. Даже цветы в букете у храмовой иконы они понюхали вместе. При этом лошадкина морда вдруг показалась мне необыкновенно просветлённой. Я замерла... Мы все увидели это чудо! Игрушечная лошадка была живой участницей действа. И если сама девочка являлась прихожанкой, то и её лошадка, без сомнения, тоже...
Две дивные прихожанки продолжали свой обход, а я смотрела на них и думала – вот и урок мне. Пока я, подбирая правильные слова (а время идёт, идёт), убеждаю мою знакомую, верящую местному экстрасенсу, сходить в церковь, маленькая девочка просто взяла и принесла в храм любимую игрушку, нимало не сомневаясь, что её лошадке будет здесь хорошо. И пока живая человеческая душа находится где-то между экстрасенсом и храмом, игрушечная лошадкина – уже принесена ко Господу…