Не один дома. Гл. 15

Что-то новое появилось в Игорьке после этого шашечного турнира. Чуть голову выше держать стал, смотреть смелее, отвечать на вопросы адекватнее.

Грамоту он в рамочку засунул, в которой фотография родителей на стенке висела. Нет, фото он не вынул, просто грамоту поверх её втиснул и на прежнее место повесил.

Взглянет на неё перед сном, и лучше спится. Проснувшись, первым делом поглядит, не привиделось ли, и день начинается с хорошего настроения.

И Татьяне Васильевне даже как-то осмелился возразить.

– А я бы другой каши на завтрак поел, – сказал Дубовик, вдыхая аромат манки на молоке.

Но невеста строго на него посмотрела, и Игорёк, смутившись, добавил:

– Если честно, и эта очень вкусная.

***

До свадьбы оставалось ещё три недели, а вот до самого главного праздника на картфабрике ВМФ, не считая Нового года, всего восемь дней.

День Флота! Организаторами торжеств, как обычно, назначили председателя профкома Кокорина и комсорга. В это раз впервые это был Лёва Штейн.

Главный профсоюзный деятель по совместительству служил в тех органах, без которых жизнь в Советском Союзе была бы гораздо скучнее. Очень удобное совместительство.

Председателю профкома не нужно было весь день сидеть в кабинете или стоять у станка. Его свободный график и произвольные перемещения по фабрике позволяли ему всё видеть и слышать. И в любое время выезжать куда-то с докладом или получать новые инструкции. Конечно, на кабинете Кокорина не было таблички «Агент КГБ», но почти вся картфабрика знала, кто скрывается под личиной добряка Антона Иваныча.

Подготовка ко Дню Флота шла давно. Были заготовлены грамоты и подарки, отпечатан приказ о премиях, выделены две путёвки в Болгарию.

Лёве поручили провести вечер отдыха. Начальник выделил сумму на закуски и спиртное и, вызвав к себе Штейна, приказал:

– Мне на стол армянский коньяк поставишь. Бутылок шесть. И закусок закажи в «Кавказе». Гости будут серьёзные. Остальные столы накрой в пределах оставшихся средств. Машину мою бери, когда надо, только согласовывай.

Опыта у Лёвы не было, но этот недостаток компенсировался энтузиазмом и природной смекалкой. Он позвонил Дубовику, который с радостью согласился помочь другу.

Когда они втаскивали в служебную «Волгу» ящики с вином и коньяком, Штейну вдруг пришла в голову идея.

– Игорь! – воскликнул он. – У тебя же музыканты знакомые есть! Сможешь их уговорить выступить у нас на вечере? Шеф оплатит. Надоело под магнитофон танцевать.

– Как-то неудобно, – замялся Дубовик.

– Вместе пойдём, – произнёс Штейн.

– Ну, хорошо, – вздохнул Игорь.

*** 

Ни Виктор, ни Жанна, ни остальные участники ВИА без названия от возможности хорошо заработать не отказались.

– Деньги вперёд, – попытался проверить Лёву на вшивость гитарист.

– После вечера, – покачал головой Штейн.

– Половину сначала, – предложил Витя.

– Аванс – десять процентов, – отрезал Лёва.

– Договорились, – согласился музыкант. – И машину – инструменты перевезти.

– Организуем, – протянул руку Лёва.

– Приятно иметь дело, – пожал её Виктор.

Игорёк расплылся в улыбке.

– Только без блатных песен, – попросил Штейн. – Много начальства будет.

– Репертуарчик чисто патриотическо-комсомольский подберём, – ухмыльнулся гитарист. – Не извольте беспокоиться.

***

А беспокоиться поводов ещё было предостаточно. Когда Игорь весело рассказывал Татьяне Васильевне, как Лёва ловко умеет договариваться, она только качала головой.

– Ничего толкового, – вздохнула она, – из этого вечера не получится.

– Почему? – прожевав тефтелю с макаронами, спросил Штейн.

– Коллектив у нас на фабрике какой? – задала вопрос Татьяна.

– Социалистический? – ляпнул первое, что пришло на ум, Лёва.

– Это правильно, – согласилась невеста. – Но я не об этом. Ещё какой?

– Политически грамотный? Передовой? Перевыполняющий план? – вслух гадал Лёва, а сам думал: «Сильно пьющий, пофигистский, изощрённо матюгающийся».

– Всё так, но тебя не в ту сторону увело, – вздохнула Татьяна Васильевна. – Коллектив у нас в основном женский. Девяносто процентов составляют работницы и служащие одноименного пола. И будет, как всегда. Придут десять мужиков, включая учётчика Петровича на протезе, и сто пятьдесят баб в надежде на счастливый случай. Попьют, поедят, девки друг с другом медленные танцы протоскуют и разбегутся. Проходила и я всё это.

– Этот вопрос я не продумал, – вздохнул Лёва. – Я ж раньше эти мероприятия не посещал. Не люблю  танцульки. А до вечера три дня осталось. Вот задачка-то.

– Лев Семёнович, – заглянула на кухню Полина Моисеевна. – Прошу прощения, что вмешиваюсь. В Ленинграде несколько военно-морских училищ. Помню, к нам в контору приходили на новогодний вечер курсантики. Очень, знаете ли, украсили мероприятие. Жаль, я скромницей тогда была, всё танцевать отказывалась. А теперь уже и не пригласит никто.

– Отличная идея! – неожиданно воскликнула Татьяна. – Раньше (она ласково посмотрела на Игорька) мне бы по барабану было. А теперь я своим девкам тоже счастья желаю. Давай, Лёва! Дерзай!

– Завтра с утра и рвану, – кивнул Штейн.

*** 

В первом же училище его огорошили.

– В отпуску курсанты, – сказал комсорг, молодой лейтенант. – А чего надо-то?

– А ничего сложного, – улыбнулся Лёва. – Вечер у нас. В честь Дня Флота. Парни нужны.

– Сколько? – сделал стойку офицер.

– Много. Коллектив женский, плохо обласканный. Кроме того, выпить, закусить навалом. Сам закупал, – доложил Штейн. – Послезавтра в восемнадцать.

– Блин! – потёр руки лейтенант. – Проработаем!

– Только гляди, – предупредил Лёва. – У нас строгая пропускная система. Мне нужен заранее полный список, чтобы у начальника подписать.

– Да уж понятно, – произнёс офицер. – Завтра днём будет у тебя список.

***

Столы накрыли в конференц-зале, притащив их со стульями из столовой под роспись Штейна.

Виктор и Жанна сотоварищи прибыли немного раньше и громко осваивались на необычной для себя площадке.

Предупреждённый Татьяной женский контингент принарядился, как никогда, и практически с обеда бросил работу, всем составом торча у окон, выходящих на Лаврский парк.

Председатель профкома Кокорин, увидев список из пятидесяти одного постороннего, в числе которых значился и Дубовик И. С., ужаснулся. Он прибежал к начальнику фабрики, сотрясая бумажкой, отобранной у охраны.

– А как же секретность? – чуть ли не кричал он. – Кто будет контролировать всю эту подвыпившую компанию?

– Я тоже там буду, – ухмыльнулся капитан третьего ранга. – И вам рекомендую. Вот вместе и проследим. А цеха закройте и опечатайте, Антон Иванович.

За час до начала вечера дорожка, ведущая к проходной, почернела. На праздник шли моряки. Комсорг училища обзвонил всех курсантов, живущих в Ленинграде и находящихся в это время в городе. Да собрал нескольких очень обрадовавшихся неожиданной халяве неженатых преподавателей.

Если бы гости одновременно подняли головы, то увидели бы невероятное зрелище. Огромные окна четырехэтажного здания были, будто бумажными снежинками перед Новым годом, облеплены счастливыми женскими лицами.


(продолжение следует)