Олег Колмыков
Легенды Звёздных Далей
Легенды вторая
Шапка-Набекрень
Глава 10 Почти... или просто глупости
Оказалось, что Змей Горыныч намерен играть не в преферанс или в покер, а в «верю - не верю», ибо никакой другой игры он просто не знал и знать не хотел. Для Странника же «верю, не верю» – хуже шок-музыки. Наверное потому, что он не верил ни во что, кроме как в самоё себя, но зато – без всяких сомнений. Каково же ему при этом играть? Он так и эдак, просчитывал комбинации, брал зачем-то двадцать девять на ум, вычитал пять, умножал на тринадцать, но в результате получал пятизначные цифры с какой-то перечеркнутой латинской буковкой «эс» на конце.
Змей же играл блистательно, то есть врал напропалую, беззастенчиво и виртуозно.
– Сидит коза на берёзе, мычит на полном серьёзе! – еще и приговаривала его бесстыдная левая голова. – Стонет кречет: чёт или нечет? Кто-то пытает, а кто-то калечит!.. Горит лампада, играет ламбада, я б за такое – убил бы гада!
Некоторое время Счастливчиков неожиданно выручал Ромуальд.
– Не верю! – страшным голосом Станиславского-и-Немировича-Данченко кричал он Горынычу, пока не охрип. Тут уж как раз пришла очередь Пришельца загадывать загадки:
– Не боюсь я робота – терминатора, стукну по лбу ковшом экскаватора!.. Воздух полнится муторной жутью – жидкий робот писает ртутью!.. Слава пройденным милям и парсекам, я «чужих» гоняю по отсекам и кричу им вослед «улюлю!» Что-то будет, когда догоню?
Змей с каждой секундой обнаруживал все большее беспокойство. Энергично подрыгивал лапами, дёргал хвостом, надувал щеки и почему-то бормотал проклятия, типа: «Будь я проклят, если ещё хоть раз окажусь в этой сказочке!»
Читая в этот момент его мысли, Пришелец обнаруживал там лишь одну фразу, насквозь пронизывающую мозги трех голов туда и обратно: «Уткнувшись локтем в брутарею брамс!»
Карты в этой игре вроде бы и не участвовали, за что Страннику, например, было весьма обидно. Он усердно раскладывал перед Горынычем замысловатые пасьянсы, надеясь всё-таки привлечь его внимание, но усилия эти оказывались донельзя тщетны.
Игра достигла своего апогея. Змей в горячке порол чушь, призывал на помощь бабушку Секисьнакись и дедушку Отбалды, и вот-вот мог выскочить из кожи вон.
– Одной головой нужно думать, а не тремя! – уже воодушевленный неожиданным успехом, снисходительно наставлял 3мея Странник. Змею слова Странника показались обидными и переполнили чашу терпения – ту самую, с медицинской эмблемы. Лязгнув челюстями, словно железнодорожный состав – буферами, три головы Змея Горыныча простерлись в направлении наших героев. Странник молниеносно отпарировал нападение ловким взмахом меча - леденца, коий как раз вовремя обнаружился в кармане его шубы...
Впрочем, что такое этот меч - леденец супротив огнедышащего Змея? Так, одна голая фантазия! И кто знает, как всё обернулось, если б не находчивость Старика.
А произошло совершенно удивительное! Старик вдруг протянул руку к одной из карт с Иванушкой-Дурачком и та, то есть рука, словно бы в какой-нибудь дикий омут, до локтя ушла в никуда. Принцесса, наверное, даже может быть вскрикнула б от такой неожиданности, если бы не знала за Стариком склонности к подобного рода штукам. Он частенько уходил в никуда и приходил ниоткуда, и при этом становился еще лучше и симпатичнее. Видно в том-то и состояло его загадочное обаяние?!
Словом, не успел Змей как следует выпучить глаза и разразиться грубой бранью, как Счастливчиков и след простыл: последовав примеру Старика, они один за другим скрылись в колоде, будто бы сквозь землю провалились.
Со злости великой и от бессилья немощного Змей Горыныч так перетасовал карты, что наших друзей в них протрясло, протёрло и вывернуло наизнанку.
Испытываемые ими в этот момент чувства можно было бы сравнить с ощущениями барона Мюнхгаузена, вытаскивающего себя за волосы из болота вместе с лошадью. Причем, сравнение будет не в пользу барона. Ибо Счастливчики чувствовали себя значительно лучше.
Старик осуществил давнишнюю мечту и дал сдачи тому неповоротливому и грубому медведю, который имел неосторожность оттоптать ему в детстве сразу оба уха.
Странник кардинально разрешил более чем тысячелетнюю проблему с внезапно приходящими и уходящими Музами: благодаря его краткому курсу заумно- пространной методологии «Рассеянного недопсихохотоза», любой творец теперь будет иметь возможность вызывать Музу к нужному и конкретному времени, а не ждать этого явления, как чуда. Достаточно щёлкнуть пальцами – и упс! Муза готова, уже рядом, нашёптывает, или как-нибудь иначе затейливо руководит вашими творческими процессами. Правда, пока ещё курс обучения методу занимает большую и лучшую первую часть жизни. Да и Музы случаются всякие, иногда приходят совсем не по тому делу. Но Странник полагает вполне возможным в дальнейшем, лет через пятьдесят – сто, сократить и интенсифицировать процесс обучения как творца, так и его Музы. Главное, чтобы Пришелец (до сих пор единственный испытуемый и обучаемый Странником) хоть чуточку, наконец, освоил метод именно в части вызова Музы. В плане же того, как сделать, чтобы Муза ушла или даже убежала, а также – пришла не за тем или не вовремя, Пришелец уже и теперь выдающийся спец, равного которому не сыскать в обеих Вселенных. Тут метод Странника работает как часы и даёт крайне блестящие в интересном смысле результаты.
Принцесса стала наконец Царевной.
Пришелец встретил братьев по разуму. И всех победил.
Ромуальд в клочья разорвал картину Гогена «Натюрморт с попугаями», где, как известно, попугаи изображены совершенно дохлыми.
Но в какой-то момент все это неожиданно кончилось. Полет воображения прервался в какой-то чисто прибранной келье пред бессмысленным зеленоглазым взором Иванушки-Дурачка. Он стоял и хлопал длинными ресницами, облаченный в небесных тонов кафтан с серебряными позументами, спортивные шаровары а ля Тарас Бульба алого цвета с белыми лампасами и кеды со шпорами.
– Ну, спасибо тебе, Иванушка! – сказал Старик, пожимая молодцу руку.
– А за что ж? Я никак не пойму, – ответствовал нежнейшим, воздушным голоском Иванушка. Судя по интонациям сказанного – он явно не врал.
– Не понимаешь – и не надо! – ласковым докторским словом успокоил Странник. Он уже подобрался к Иванушке поближе и водил перед глазами того блестящим металлическим молоточком. – Наша встреча – счастливая случайность!
Чёрт его знает, что это был за молоточек, только имелась у Странника такая диковинная привычка: во время какой-нибудь дружеской беседы он вдруг вынимал из карманчика этот самый молоточек и начинал делать им различные пассы. Ладно, если лишь перед глазами напуганного собеседника, так ведь мог иной раз еще и стукнуть – по коленке, например.
– Ой! – сводя глазки к переносице и с заметным испугом взирая на блестящий молоточек, воскликнул Иванушка. – Зачем это?
– Для профилактики, милый дружочек, – продолжал пытку Странник. – Ясно, что ты – в психологическом плане того-этого, но вдруг еще и буйный?
– Нет, нет! – заверил Иванушка. – Я буйный только когда вижу перед собой мою ненаглядную красавицу Принцессу-Царевну...
– Кого?! – в один голос воскликнули Счастливчики. Ромуальд даже попытался немедленно скрыть Принцессу от глаз Иванушки широким размахом крыльев, но таким хитрым образом не удержался в воздухе и, подобный тяжёлому созревшему кокосовому ореху, рухнул вниз.
– Жар-птичка! – сказал Иванушка, опуская глаза с молоточка на Ромуальда, а потом поднимая их на Принцессу. Что тут с ним сделалось! Куда девались апатия и тщедушие? Просиял лицом добрый молодец, расправил плечи, растолкал заступивших было ему дорогу Счастливчиков и кинулся к Принцессе, чтоб заключить её в свои могучие объятия... да только Принцесса осадила его изящным взмахом руки, будто крестьянка дикого мустанга.
– Стой! – гневно воскликнула Принцесса. – Ты ли разве спасал меня от Бабы-Яги, Кощея, Горыныча и прочей мышинерии? Ты ли искал меня по всем закоулкам Галактики? Твоя Царевна-Лягушка, небось, сейчас по болотам скачет, вспоминая тебя, горько плачет, а ты на чужих жён кидаешься? Где же глаза твои? Пропил? До белой горячки довел себя? Ан и не мудрено обознаться!
– И то верно! – опуская плечи, согласился Иванушка. Взор его в миг погас, будто огонёк в ночи. – Извела меня морока-жизнь, веру потерял, себя и других измучил... Счастья искал за океанами, многие вёрсты прошёл по пересечённой местности, в чащах блуждал, в болоте тонул… Нет ничего! Все говорят – вот, мол, дурачок этот Иванушка! А почему? Кто-нибудь интересовался? Которые с ветряными мельницами и терминаторами бьются, они, значит, сразу умные – заумные… А я вот, например, с экскаваторами, эскалаторами и с вентиляторами сражался, когда показалось вдруг, что колдовские оне, опасные. И Карлсона с Фридрихсоном случайно чуть не сшиб... Превратности судьбы! Печаль потерь и грусть нечаянных ошибок! Но ведь какой-нибудь смысл жизни в этом должен был быть? Или нет? Где ж правду искать, если крылья коротки и в голове межгалактический мороз?
Понурив голову, вышел Иванушка из кельи нетвердым шагом и тихонько закрыл за собою дверь.
Счастливчики стояли, чуть-чуть поражённые произошедшим. Особенно чуть-чуть поражённым был Ромуальд. Он еле поднялся с пола, еле расправил помятые крылышки и еле взлетел на плечо Пришельца.
– М-да! – с редкостной для него задумчивостью произнес он оттуда. – Вот же верь теперь, что чары женской ласки бывают только в сказке!
Странник на всякий случай пошёл за Иванушкой, поглядеть, не делает ли тот по дурости какой-нибудь глупости? Однако, открыв дверь, замер на пороге. За дверью простиралась звёздная бездна, с гулом вращались галактики, со свистом проносились кометы, и в этой бездне пылал дюзами исчезающий вдали корабль, унося на борту Иванушку-дурачка. Ромуальд даже помахал ему на прощание крылышками, но только вряд ли тот разглядел эти крылышки с такого расстояния.
Шапка-Набекрень Глава 9 http://www.proza.ru/2011/08/28/153
Шапка-Набекрень Глава 11 http://www.proza.ru/2011/08/28/156