28.06.1946 - 01.03.2010
ДУШ БЕСПЛОТНЫХ КРОВНАЯ СВЯЗЬ
Все наши встречи – в истинном смысле этого слова – происходят на Небесах. Здесь, на земле, мы можем общаться с человеком, составлять о нем свое мнение, принимать или не принимать его, в то время как наши души порой живут какой-то своей, неведомой нам жизнью, не всегда совпадающей с нашей земной действительностью. Но эта неведомая жизнь иногда может приоткрыться, всё мгновенно озарив иным светом, и стать той самой настоящей, истинной, которой суждено запечатлеться в Вечности.
Мое знакомство с Владимиром Ивановичем Жильцовым состоялось в редакции газеты «Православное слово», которой он в то время руководил. Об этом человеке я слышала немало добрых слов и была уверена, что мы найдем общий язык. Я принесла ему свою статью для публикации и только что вышедшую книжечку стихов в подарок. Но, вопреки моим ожиданиям, Владимир Иванович показался мне очень суровым и лаконичным. Он забрал статью и подписанную ему книжечку и сразу же дал понять, что разговор окончен, что ему некогда. А через несколько дней я узнала, что не только меня, но и стихи мои Жильцов «не принял». «Разве так пишут? – возмущался он. – Разве это стихи? А их еще и финансируют!» Нет, на критику я никогда не обижаюсь. Ни я, ни мои стихи не обязаны всем нравиться. Вот только грустно стало, что не протянулась меж нами эта заветная связующая «ниточка». В редакцию газеты «Православное слово» я больше не приходила, а на поэтических выступлениях невольно сторонилась его, вполне закономерно решив: раз не понравилась человеку, то нечего навязываться.
Но однажды все изменилось в одночасье. Мне приснился СОН. Члены Союза писателей, а точнее – его мужская половина, человек 10-15, собрались в Союзе, чтобы отметить выход большого коллективного сборника. Это был как раз период творческого подъема, когда у многих писателей стали выходить книги, а В.А. Шамшурину удалось найти средства на их финансирование. Руководил процессом за столом, как обычно, Владимир Иванович. Кто-то из поэтов предложил тост за меня.
- Нет, - отклонил предложение Жильцов. – Сейчас мы выпьем за выход нашего долгожданного сборника.
Когда рюмки снова наполнили водкой, Владимир Иванович обратился ко мне:
- А теперь - за тебя!
Рюмки звенели, все желали мне счастья. Потом их наполнили в третий раз. И снова Жильцов обратился ко мне:
- За тебя!
- Владимир Иванович, так мы уже выпили за меня вот только что, - смутилась я от неожиданности.
- И еще раз за тебя! Счастья тебе! – и потянулся ко мне с рюмкой. И все остальные тоже потянулись ко мне с рюмками. Я чокнулась со всеми по очереди, сделала маленький глоток и… проснулась с ощущением горечи водки во рту.
Потрясение было очень велико. С этого момента всё вокруг, начиная с меня самой и заканчивая окружающими предметами, людьми, вдруг преобразилось. Всё наполнилось новым смыслом, засияло сквозь призму ожидания какого-то небывалого по величине счастья. В том, что оно сбудется, я не сомневалась. Поэты – пророки. Душа радовалась, а разум не мог найти объяснения. Наши отношения с Жильцовым в реальности почему-то не складывались (да и как им было сложиться, если я его осторожно обходила?), а тут – такой порыв, столько тепла и искренности! И откуда она взялась, душ бесплотных кровная связь?..
Уже не вспомню, где и при каких обстоятельствах мы встретились с Владимиром Ивановичем в следующий раз, но отчетливо помню его добрый взгляд, протянутые навстречу руки и тепло, оставшееся на щеке от прикосновения его мягких усов. Что могло измениться с момента нашей предыдущей встречи? В чем причина или в ком?!. Может, это ангелы на небе выстраивают за людей то, что не получается у них самих на земле? Но самое главное, что теперь уже никакой холод не мог ни погасить, ни остудить того теплого огонька, нечаянно и непостижимо соединившего нас. С тех пор днем нашей истинной встречи считаю 15 февраля 2004 года, когда мне приснился этот удивительный сон. И еще удивительнее то, что приснился он именно в тот день, когда Церковь отмечает праздник Сретения Господня. Ветхий греховный мир встретился с Христом-Спасителем, и две заблудившиеся души встретились на неведомых небесных путях, чтобы уже никогда не разминуться в Вечности.
Как же мне хотелось рассказать свой чудесный сон Владимиру Ивановичу! Но всегда что-то мешало. Все наши встречи были на людях, в суете. А хотелось посидеть с ним вдвоем за чашкой чая, поговорить. Тем более я чувствовала, что такая потребность была и у него. Владимир Иванович переживал не лучший период своей жизни. Он время от времени заглядывал в типографию, в которой я в то время работала. Помню, сидит рядышком, глаза печальные-печальные, и со слезой в голосе рассказывает, как у него на руках умирает собака, а он ничем не может ей помочь. Очень переживал он в то время за дочь, оставшуюся без работы. Как-то раз позвонила Владимиру Ивановичу, чтобы поздравить с днем рождения, а в ответ услышала: «Не с чем меня поздравлять. Неприятности одна за другой сыпятся с самого утра. Ехал сегодня на работу, хотел угостить сотрудников «Студии», а в автобусе у меня вытащили кошелек. Теперь совсем без денег остался…» Жизнь ни на минуту не переставала испытывать его на прочность и терпение. Поэтому мне хотелось не просто приехать к Владимиру Ивановичу, а что-то придумать, чтобы порадовать его и дать ему почувствовать, как он мне дорог. Да так и не доехала. Не успела… А на следующий день после его похорон мне рассказали, что он, оказывается, ждал меня, спрашивал: «Почему она не приходит? Куда она пропала?» Как же больно было осознавать, что уже ничего не изменишь! И теперь все добрые слова, которые не успела сказать Владимиру Ивановичу, пройдя через эту боль, переплавились в молитвы о спасении его души.
Для меня вдруг с новой силой ожили евангельские слова: если зерно не умрет, то не прорастет. Ведь надо же было такому получиться: чья-то душа, отлетев на Небо, круто изменила мою жизнь здесь, на земле. Я вдруг поняла, что уже ничего не будет так, как прежде. Сердце сдавило сожаление о том, что не сделано и не сказано. Со слезами на глазах я молилась. Прошел день, другой - но мне не становилось легче. Вспомнила, как решают такую проблему многие люди. Сбегала в магазин и принесла бутылку коньяка. Проглотила, сколько смогла. Казалось, что еще немного - и станет легче. Но все получилось с точностью до наоборот.Глоток коньяка сработал как контрастное вещество при КТ/МРТ-диагностике. Спиртное только подсветило, четче обозначило проблемные участки моей души. Я с удесятеренной силой осознала, что стольких людей в этой жизни обидела, а жизнь такая хрупкая, можно не успеть все исправить! Только легко сказать - исправить, а как это сделать? Как найти и набрать телефонные номера людей, которых не видела 10-15 лет?! Не помню, сколько времени со слезами листала старенькую телефонную книжку, а потом настраивалась, совсем не веря, что у меня хватит мужества сделать хотя бы один звонок. А их нужно было сделать как минимум четыре! И все-таки это случилось. Может быть, глоток коньяка сработал как подушка безопасности. Дрожащей рукой я набирала телефонные номера и звонила этим людям, у которых уже давным-давно должна была попросить прощения и не решалась, тем, кому так же, как Владимиру Ивановичу, пока еще не успела сказать добрые слова… Звонила и понимала, что в этом нет никакой моей личной заслуги, это – в память о нем, Владимире Ивановиче.
…Я уже давно привыкла, просыпаясь, думать о чем-нибудь приятном, светлом, настраивая на лучшее наступающий день. И часто вспоминаю в эти утренние минуты, как поэт пожелал мне счастья. Сейчас эти слова воспринимаются с удесятеренной силой, как напутствие на всю оставшуюся жизнь. Вот так и живу все это время, постоянно помня о Владимире Ивановиче. Добрые слова – словно крылья, поднимающие над всеми невзгодами. Соединяя нас таким непостижимым для рассудка образом, Небо одному человеку дарит надежду на что-то светлое впереди, дает силы жить, а другому – добрую память на земле и молитвенников.