Часть 12-я. Субботники в армии

 
Интересными были субботники. В эти дни все офицеры и солдаты части должны были отработать свою долю. Даже командир части и его замы брались за лопаты или таскали тяжести. Только меня и комсорга части – лейтенанта освобождали от работы. Нас обязывали посетить все места работ и фотографировать, чтобы потом каждый мог с гордостью увидеть себя на фотогазете.  Комсорг должен был политически грамотно руководить фоторепортажем, а я обеспечить качественную фотосъёмку.

Помню такой случай. На втором году моей службы в нашу часть пришли новобранцы из Сибири. И один был необычайно крупный и сильный. Звали его Анатолий. И вот на одном из субботников трое солдат пытались поднять бетонную плиту килограммов под сто. Но не могли одолеть и позвали Анатолия. Он подошёл. Но когда они нагнулись к плите, чтобы поднять её вместе с ним, он отодвинул их жестом, нагнулся и поднял её один. Мы ахнули. Толик отнёс её на место и даже не запыхался. Свидетелем этого стал командир части. После этого Толику официально назначили в столовой двойную порцию еды.

Менее, чем  через пол года, Толику присвоили звание ефрейтора, а потом сержанта и назначили на должность заместителя командира взвода.  Удивительно спокойный и добрый был парень. Но нерадивому солдату подносил к носу свой кулак и спрашивал: «Чуешь сынку?» Его не боялись, но остерегались. А кулак его был больше, чем два моих.
На станции во время дежурства я с интересом наблюдал в столовой, как он накладывает себе из термоса гречневую кашу в алюминиевую миску. Он делал это с удовольствием, приминая её ложкой, пока она не выросла горкой сантиметров на пять над краями миски. Тогда он с удовлетворением вздыхал и говорил: «Вот теперь как раз в меру». И осторожненько, чтобы не рассыпать, начинал есть.
 
- Толик, - говорил я ему, - зачем так стараться, ты же можешь съесть, а потом ещё наложить.
- Нет, не то удовольствие, - отвечал он мне. Но я так и не понял, почему…

Служил ещё со мной Славка Островский, сержант, бывший геолог. Ему было двадцать семь, когда его призвали в армию.
- А я каждый раз, перед призывом, сбегал в геологическую партию. Но тут прозевал, подумал, что обо мне уже забыли.

Этот Славка любил приходить ко мне в лабораторию, когда я печатал фотографии. Он выпрашивал у меня грамм пятьдесят спирта, выдававшегося мне для скоростной проявки плёнки, розового от химикатов. Выпивал, не опасаясь последствий, и засыпал на лавке шириной не более тридцати сантиметров. Он спал на спор в одной позе на боку, доказывая, что никогда не упадёт.

Славка был страшненький на лицо, но необычайно душевный парень. Однажды, мы сидели в каптёрке и беседовали. Он давно просил сделать ему фотографию для невесты. И я его фотографировал во время беседы расслабленного, в разных позах, с разной мимикой.
Я извёл на него все тридцать шесть кадров. Но только один «попал в точку». Этот снимок я потом печатал ему несколько раз, для его родных и друзей. На нём он получился действительно симпатичным парнем.

 Не армейская работа.

А однажды всех, кто был в роте, спешно собрали и повезли на железнодорожную  станцию. Оказалось, что с рельсов сошёл товарный вагон. Его уже разгрузили, а поставить на рельсы не могли. Нас было человек  двадцать. И я думал, что сейчас подойдёт кран и трактор, и мы будем помогать. Но подошёл бригадир, который скомандовал принести длинное бревно, лежавшее неподалёку и подвести его под вагон, соорудив, таким образом рычаг.

Я бы не поверил, если бы не стал участником этого события. Наша малочисленная группка, с помощью команд бригадира, матюков старшины роты и с помощью бревна, на котором мы все повисли, приподняла вагон и мелкими рывками подтолкнула вагон к рельсам и отчаянными усилиями подняла его на рельсы. Это была реальная демонстрация возможности рычага.
Вот тогда я поверил в поговорку, что два солдата из стройбата заменяют экскаватор.

Солдатская служба размеренно однообразна. И только случайные события разнообразят её. Разное бывало за время службы.

 Однажды, пришёл вагон угля для нашей котельной. И разгрузить его надо было срочно, потому, что за простой вагона нашей части выставили бы счёт. Командир части отдал приказ командиру роты, чтобы послал десяток солдат. А их в тот день уже отправили на работы и службу. Свободными оставались только младшие командиры – сержанты. И он послал их, старичков, на такое грязное дело. Они повозмущались, но делать нечего, поехали.

Зато, какие гордые они вернулись! Позвали меня, и я запечатлел их запылённые угольной пылью, улыбающиеся лица.  Конечно, после этого была баня и усиленный добавками ужин. Да ещё рассказ, как они ударно поработали. Ведь «старички», хоть и «выделываются», и ленятся, но если работают, то показательно.

Был и ещё случай, когда «старичков» отправили на тяжёлые работы. Но ехали они туда с интересом. Потому, что их отправили грузить тару на Винзаводе. Конечно, приехали они оттуда все заметно поддатые, но не сильно. Дежуривший на КПП старшина тут же доложил командиру части.

Злой был этот старшина, всегда норовил сделать кому нибудь пакость. И не его было дело докладывать о происшествии. Дежурный по роте обязан был доложить командиру роты, а тот уже мог сам принять меры, а потом докладывать командиру части. И дежурный старшина это знал и понимал, что командир роты замял бы это дело. Поэтому он хотел сразу большой огласки.

К счастью, наш командир части был умный мужик. Он вызвал командира роты и сказал.
- Солдат накормить и спать уложить! Я бы удивился, если бы они приехали с Винзавода трезвыми. А этого дурака старшину предупреди, если доложит выше, будет сидеть на губе, пока не поумнеет.
Эту фразу я слышал своими ушами, так уж пришлось.