Название: С Днем Рождения, кардинал!
Пейринг: Франческо/Петр
Дисклаймер:Персонажи не мои... а жаль.
Когда кардинал проходил рядом с кем-то, то разговоры стихали. Кто-то недовольно щурился, кто-то наоборот провожал восхищенным взглядом.
Кардинал ди Медичи был из тех людей, кого можно было или ненавидеть, или любить. Третьего не дано. Поэтому подчиненные и сторонники любили его как сильного и харизматичного человека, а противники ненавидели за острый ум, коварство и непробиваемость. Никто никогда не слышал, чтобы кардинал болел или был слаб, никто не видел сомнение или неуверенность на его лице. Только суровую решимость и уверенность в себе. И это не могло не восхищать, даже на фоне жестокого фанатизма. Как часто он ловил на себе эти взгляды. Во всем Ватикане только одно существо смотрело на него с безучастным равнодушием. Доведенный до состояния абсолютной машины, киборг его сестры Катерины -НС-IIIХ, кодовое имя Gunslinger. Однажды Франческо застал своего собственного киборга -брата Бартоломео пинавшим ни в чем не повинную стену и обещавшим Сфорце и ее ученому все муки Ада в личном исполнении.
Отчасти кардинал понимал его гнев, их последняя с Тресом встреча закончилась тем, что Дуо снова пришлось паять голову под возмущенные комментарии Андреаса и Маттиаса.
Обыватели никогда бы не подумали, что изнутри эта обитель веры была похожа на клубок змей. Здесь сложно удержать власть и собственное влияние. Даже жизнь была под угрозой. Вполне логичным образом каждая сторона копила силы и сторонников. Было сложно найти кого-то, кого можно было бы сравнить с монстром его сестры. Пока он лично не нашел юношу с горящим взором, решительным и аристократическим лицом. Нашел и направил на нужный путь, присматривая и опекая его. Не было того, кто не слышал бы о Великом Инквизиторе Пьетро Орсини, известном как il Ruinante -Рыцарь Разрушения. И не было того, кто не боялся бы обрушить на свою голову его гнев. Брат Петр не был сверхсуществом, он был обычным человеком из плоти и крови, но он стал олицетворением силы и карающей длани. Ревностный хранитель веры, преданный кардиналу Франческо. Кардинал этого никогда не скажет, но Петр единственный, кому он доверяет.
В Ватикане сложно сохранить власть и иной раз даже свою жизнь, но совершенно сложно сохранить любимых. Любовь к живому тут не в почете. Люби Всевышнего на небесах и не помышляй о любви земной.
К сожалению, кардинал Франческо не был машиной, и ничто человеческое ему не было чуждо. И ладно бы он искал встреч с женщинами, это грех отпускаемый, и любая из них с удовольствием разделила бы ложе со столь могущественным кардиналом, но... Но Франческо не было до них дела.
На Ватикан тихо опустилась ночь, укутав своим мягким покрывалом. Франческо ди Медичи стоял в своем кабинете, и запахнувшись в алый плащ наблюдал за огнями этого сильного и сурового города. Взгляд стальных глаз был суров и сердит, его Инквизиторы все еще не вернулись с задания, и это раздражало, даже беспокоило.
В дверь постучали.
-Да? -голос кардинала сквозил неподдельным раздражением, он даже оборачиваться не стал.
В стекле сквозь отблески ночных огней проступили очертания Великого Инквизитора.
-Ваше Преосвященство, миссия выполнена без потерь с нашей стороны. Еретики уничтожены или схвачены. Дознаватели разберутся с ними.
Прогнав, слишком явное облегчение, предательски отразившееся на стекле, кардинал обернулся.
-Хорошо. Ваши действия как всегда безупречны.
Голос как всегда спокоен, любая эмоция вне положенной, это слабость, даже если хочется показать, как он горд за них и как они ему дороги. Душа война знает, что нельзя давать послабления. Никому. Никто не должен увидеть в стальных глазах мягкий свет.
Как и всегда Петр положил отчет на стол, поверх других бумаг, словно намеренно избегая передать непосредственно в руки. Обычный ритуал, отчет, поклон и быстрый уход. Привычно.
Но его подопечный стоит не шелохнувшись. Кардинал старается не смотреть в его глаза цвета утреннего неба, это слишком тяжело для него.
-Что-то еще, брат Петр?
-Да, Ваше Преосвященство. Я хочу спросить могу ли я быть свободным до завтрашнего вечера, у меня есть некоторые дела в Риме.
-Да, разумеется. -кардинал спокойно кивнул головой, понадеявшись, что стиснутые кулаки не выдадут его.
-Благодарю, Ваше Преосвященство.
Поклонившись, Инквизитор вышел.
Франческо опустившись в кресло за свой рабочий стол, сумрачно уставился на бумаги перед ним и принесенный Петром отчет. Завтра был особенный день и он хотел ненадолго улизнуть в Рим и под каким-нибудь благовидным предлогом прихватить с собой того кто столько времени бередил его сердце своим взглядом.
И вот, он остается один, как и всегда.
Утро застало кардинала за работой, иной раз кажется, что эти бумаги никогда не кончатся и мозг устало мечтает об отдыхе.
Откинувшись на спинку кресла, кардинал устало закрыл глаза. В голове неторопливо проносились воспоминания о тех моментах, которые он так бережно хранил. Воспоминания о том, сколько раз Петр... Открыв глаза, кардинал раздраженно тряхнул головой. Не о том он думает, не о том.
День оказался на удивление суматошный. Около полудня у сестры Паулы разбежались все ее хомячки, которых ловили всем Бюро за исключением отсутствовавших в этот момент Петра и Дуо. Кто бы мог подумать, что это такое выматывающее занятие -ловить мелких зверьков, но главное, что это не еще более выматывающая работа. Сегодня у кардинала был день рождения и лучше он будет выковыривать из-под шкафов этих мелких поганцев, в окружении смеха и шуток своей элиты, чем читать нудные отчеты и расчеты. Вот Маттиас шутит над Паулой выманивавшей из-под шкафа хомячка, вот он уворачивается от ее кулака возмездия и налетает за стоявшего сзади Андреаса. Мальчик пытается сохранить равновесие и выпускает двух пойманных зверьков... И снова нужно их ловить. Единственный кто обоснованно не принимает во всем этом участие -брат Якоб, не при его доспехе и двуручниках ловить такую мелочь.
Иногда даже суровая Инквизиция ведет себя как дети и кардиналу кажется, что это хороший подарок для него самого.
Уставший, но все таки довольный, кардинал почти вполз в свою спальню, странно, но балконная дверь была открыта, хотя он ее всегда закрывает уходя. Ну и черт с этим, сил нет разбираться в собственной забывчивости. Включив лампу на тумбочке возле кровати, кардинал сел на кровать и именно в это момент ему в глаза бросилась сидевшая на кровати плюшевая игрушка. Белая лошадка или пони, кто разберет эти игрушки? С голубыми глазками и голубой же гривой с хвостом. На боку виднелась небольшая эмблема Инквизиции. К самой лошадке была прислонена открытка. Удивлению Франческо не было предела, впрочем, тогда понятно, почему дверь на балкон открыта. Открыв листок картона с ночным пейзажем Ватикана, Франческо прочитал поздравления с днем рождения за подписью всех его ребят. Значит все таки не забыли. Взяв лошадку, Франческо с мягкой полуулыбкой прижал игрушку к груди. Кое-кого ему этот зверек напоминал. Кое-кого со столь же голубыми глазами и волосами.
Под окнами кардинальских покоев две фигуры шепотом перерыкиваясь спешили незаметно покинуть территорию.
-Но почему именно эта лошадка? -недоумевал Дуо, -Я думал, что это будет что-то высокопарное и суровое, как сам кардинал.
-Чем тебе лошадь не понравилась? -рыкнул Петр, которому просто очень не хотелось признаваться, что хотелось подарить напоминание о себе.
А голубогривая лошадка была единственной подходящей из всех остальных игрушек в магазине. Орсини с удовольствием бы подарил себя самого, но боялся услышать, что его любовь нужна кардиналу как политику компромат.
-Паула же говорила, что у нее все хомячки дрессированные? Неужели нельзя было дольше задержать? Чуть не спалились со своим сюрпризом.
-Не ворчи. Они и так его весь день гоняли. Чудо, что он вообще согласился помогать их ловить.
-Ладно-ладно, убедил. -отмахнулся Петр, машинально подув на все еще болевшие пальцы.
Петр не умел вышивать, но ради такого подарка пришлось научиться.
"Утро в Ватикане особенно хорошо своей умиротворенностью и переливами птичьих песен.
Как и всегда кардинал был занят своими делами, но в его покоях, на кровати сидела голубогривая лошадка заботливо укрытая покрывалом."