Проснулся Василий с сильной головной болью. С трудом поднялся. Чертыхаясь, вышел во двор и вылил себе на голову ведро тёплой воды. Безнадёжно пошарил по карманам – ни курева, ни денег. Зашёл в дом и сел на кровать, тупо глядя перед собой. Услышав во дворе разговор, хриплым голосом позвал пасынка:
- Лёшенька, сыночек!-
Лёшей и сынком мальчик стал для него около года назад.
Своих детей у Василия не было. В семье рос мальчонка, сын его жены от первого брака. Особых хлопот мальчик не доставлял. Учился хорошо, не сквернословил, не курил, был послушным. Уже года два занимался он в какой-то спортивной секции, не то бокса, не то каратэ – кто их разберёт? Да, Василий не очень-то и стремился к этому.
Озлобленный на неудавшуюся жизнь, на правительство, благословившее великое ограбление народа и развал страны, он всё не выплеснутое зло и ненависть вымещал на жене и пасынке.
Естественным обращением считалось:
- Эй ты, щенок! Ко мне! Принеси! Убери! Подай!
Однажды, придя домой пьяным и злым, он кинулся с кулаками на жену. Лёня, насупив брови и сощурив глаза, встал между матерью и отчимом. От такой наглости Василий пришёл в бешенство.
- Прочь отсюда, сучонок! По стене размажу, - прерывистым от ярости голосом прохрипел он.
Мальчик стоял, не двигаясь. Разъярённый отчим изо всей силы размахнулся, вложив в удар весь вес своего тела. Что произошло дальше, двое из троих присутствовавших в комнате не поняли.
Мать, замордованная побоями, полу парализованная от страха, в ужасе закрыла глаза, представив, как её кровиночку сейчас изуродует бешеный сожитель. Услышав смачный глухой удар и хруст, она с трудом разлепила веки. Сын стоял, как будто бы на том же месте, в той же позе. Дверь на улицу была широко распахнута. Перила на веранде разбиты в дребезги.
Сожитель, крепко обняв руками и ногами шелковицу, растущую в двух метрах от веранды, медленно сунулся по её стволу к земле.
Сам же Василий, даже по истечении года, как страшный сон вспоминает тот день. Помнит, что, размахнувшись и перенеся всю ярость в кулак, он ожидал встретить препятствие, сопротивление, но впереди оказалась какая то предательская пустота. Показалось даже, что его слегка подтолкнул кто-то сзади. А, может, и не показалось?
До сих пор он с содроганием представляет, что было бы, открывайся дверь не наружу, а внутрь комнаты. Очнулся он уже на кровати. Потом долго отлёживался в больнице, так как у него обнаружили сотрясение мозга. После этого случая щенок-пасынок стал сынком Лёшей...
Кое-как оклемавшись, Василий вышел на улицу, где столкнулся с соседом, который выразительно поглядел ему в глаза. Ничего не говоря, он вывернул и показал пустые карманы. Но никакая сила не способна остановить русского человека в его желании как следует напиться.
Пристроившись в кильватер друг другу, двинулись они по улице, безнадёжно глядя под ноги и заглядывая в чужие дворы. Из одного двора с покосившимся забором мужик с огромным синяком под глазом призывно помахал им рукой. Суетясь и торопливо глотая окончания слов, он объяснил, что его «кобра уползла» на работу.
Пока нелёгкая не принесла её назад, есть возможность спереть из сарая мешок пшеницы и поменять его на самогон. Оглянувшись на пустую улицу, коллеги по пьянке нырнули во двор.Быстро набрали мешок зерна. Оставшееся выровняли, чтобы не было видно следов хищения. После этого хозяин начал втыкать растопыренные пальцы рук в выровненную поверхность пшеницы, объясняя при этом:
- А это так по ней мыши побегали.
Заполучив две трёхлитровых банки чистого, как слеза, самогона, ожившие мужики двинулись к берегу реки Сосыки. По пути прихватили ещё двух товарищей. Под тенью успокаивающе шелестящих ив и камышей развели костёр. За неимением мяса жарили на прутиках помидоры с луком. Налили по чарке, потом ещё и ещё. Водки было вдоволь. Хозяин мешка чувствовал себя именинником.
Алкоголь подвигнул мужиков на заумные разговоры и споры, которые были достойны внимания, как минимум, депутатов Госдумы. Обсудили мораторий на смертную казнь. Посетовали, что в 1709 году русские одержали победу под Полтавой, так как в противном случае, сейчас русские жили бы так же хорошо, как и шведы.
Единогласно решили, что если бы в России членов правительства, депутатов, чиновников и их родственников судили за казнокрадство и мздоимство смертной казнью с конфискацией имущества, как это делается в Объединённых Арабских Эмиратах, Турции и Китае, то остались бы мы, на сегодняшний день, без правительства и Думы.
Сошлись в мнении, что продавать газ, нефть и прочие полезные ископаемые, которые принадлежат всему народу, строить транспортные трубопроводы за границу, вместо перерабатывающих полезные ископаемые, заводов – преступление против своего народа.
Так бы они договорились до революционных идей, но тут неожиданно из зарослей кукурузы появился помятый мужик. Загипнотизировано глядя на оставшиеся полбанки самогона, он, робея, подошёл к компании. Не смея присесть, пробормотал что-то среднее между «Привет» и «Совсем охренели, гады – скоро вторую банку начнут, а я ни в одном глазу.».
Видя, что на него никто не обращает внимания, шумно сглотнул слюну и поднятой рукой ещё раз демонстративно поприветствовал присутствующих. Опять уставился на банку с самогоном. Мужчина этот был великим халявщиком. В свою компанию его уже никто не принимал. Послали подальше станичника и в этот раз. Выкрикивая угрозы, и проклятия обиженный земляк убежал к строениям. Развеселившаяся компания продолжала питие свое.
Неожиданно из кукурузы со словами:
- Зверьё, 200 грамм зажали, а мне так для вас ничего не жалко! – выскочил обиженный односельчанин и швырнул в костёр, вокруг которого сидели друзья, газовый баллон.
Баллон ещё летел в огонь, а компания ровным клином, пригнувшись, летела к реке, чтобы спастись от взрыва. Во главе их, только теперь сообразив, что он тоже смертен, мчался сам метатель баллона.
Подбегая к воде, он просчитал, что если даже ему удастся спастись сейчас, то уйти от ответственности разъярённая компания не позволит. Уничтожение двух баллонов самогона,в этой местности, расценивалось как особо тяжкое преступление. Среднее между умышленным убийством двух и более лиц и групповым изнасилованием со смертельным исходом. Под амнистию такое деяние не попадало, и на снисхождение рассчитывать не приходилось.
Оглушительный взрыв потряс берег реки. Тучи птиц, громко крича, поднялись в небо. На месте костра и банок с самогоном зияла огромная воронка. Благополучно вынырнув и разглядев, во что превратилось их уютное местечко, собутыльники пристально оглядывались в поисках виновного.
Он же в это время, почти не показываясь на поверхности воды, ломая камыши, повизгивая от страха и всё время оглядываясь, форсировал реку.
Прощение диверсант всё же заработал, но только после троекратного покрытия убытка и бития немилосердного.