Калейдоскоп дня

Начну с вопроса. Кому-нибудь приходилось жить с изобретателем, с конструктором, с мастером «золотые руки»? Если не приходилось, то я вам завидую. Каждый раз, вздрогнув поздним вечером от скрежета дрели по металлу, я, взглянув на часы, бегу в «берлогу» Роднули, чтоб напомнить ему о соседях и выразить от их имени очередное возмущение.
 
Хотя, в душе знаю, никто из соседей на моего мужа не обижается, наоборот, гудение дрели – добрая примета, значит, наш умелец здоров. Его руки – единственная надежда на «скорую помощь» в любое время суток для  сантехники, телефонов, замков и всяких неожиданностей, терзающих меня и наших очень немолодых соседей.

 Но, только мне, ежедневно ползающей с мокрой тряпкой по полу, вымывая грязь в его «берлоге», достается собирать коленями  металлические стружки, болтики, шайбочки, гаечки.
Только я вижу мотки бесконечных проводов, кучи моторчиков, швеллерочков, трубочек, досочек на его столе. Вижу кипы схем, чертежей и вырезок, разложенных по его постели, а по всем полкам растыканы, расставлены инструменты, микроскопы, тиски и тисочки, точила и точильные станочки. Все это металлическое нагромождение содержит в себе такое количество черной пыли и грязи, что «ни в сказке сказать, ни пером описать».

А, когда Роднуля задумывает очередной прибор «от всех болезней» или сварочный аппарат или станочек для вытачивания деревянных деталей, то я, еще не зная о его планах, молю Бога, чтоб задумка была, как можно миниатюрнее, чтоб детали понадобились небольшие и не тяжелые.

Вчера, подтирая с утра пол в «берлоге» и уже догадываясь по известным мне приметам, что Роднуля на пороге нового изобретения, я безнадежно пыталась ворчать:
- Посмотри, какая грязь на тряпке после твоих дрелей!
- Не может быть, я все время стружки щеточкой сметал.
- Откуда же такая чернота на полу?
- Да чистенько все!
- Сам ты «чистенький», - беззлобно ворчала я, уползая на коленках в другую комнату.
Немного подумав, посопев, Роднуля нежно в догонку мне проговорил:
- Ты, уж, извини меня, что я вязать на спицах до сих пор не научился. Было бы чисто….
Ну, что на это скажешь? Оставалось только парировать дежурной фразой:
- Удивляюсь себе, как я тебя столько лет терплю?


Но, не успела я навести в доме порядок, как мой Роднуля предстал предо мной в дорожном обличие, объявив, что уходит на базар.
Тут я поняла, шутки плохи, все серьезно! – пошел за недостающей деталью. Когда с большим трудом передвигая ноги и опираясь на палку, мой муж уходит, на меня нападает душевная слабость, наступает провал во времени. Я очень боюсь за него. Стараюсь чем-нибудь успокоить себя, верить на его скорое благополучное возвращение.
 

  В этот раз, чтоб скоротать время я решила прокатиться на берег Финского залива. День после череды прохладных выдался солнечный почти июльский, на редкость теплый для конца августа. Сообразив, что таких дней скорей всего больше не будет, я отложила все дела, повесила на плечики недошитое пальто и отправилась дышать морским воздухом. 
 
Как оказалось, теплый день выманил на улицу не только меня. Первой встретилась соседка по площадке. От нее я узнала, что в ее семьдесят три года уже очень тяжело работать, что она устает, что силы ее покидают, а сейчас она идет на кладбище навестить мужа.
Остановив сочувственными словами продолжение разговора, я побежала к остановке автобуса.

Но, тут же, на углу дома меня окликнула вторая соседка. С которой не поговорить было никак нельзя. Она на днях перенесла нелегкую операцию и только что вышла из больницы. Всегда красивая, яркая моя добрая соседушка вызвала во мне побледневшим обликом такое чувство жалости и сопереживания, что я с трудом сдерживалась, чтоб не плакать и не обнять ее за плечи.
 
Глядя в измученные от пережитого глаза, я не находила слов утешения. Все они казались мне сухими и лишними. Да, она и не слушала меня, она рассказывала об удачно сложившейся операции, о своих переживаниях за будущие анализы, о том, как трудно восстановиться.
Предложив обращаться ко мне в любое время суток я, расставшись с ней, отправилась дальше, пытаясь на ходу вспомнить, куда иду.

Как ни странно, но череда, обрушившихся на меня, встреч продолжалась. В автобусе ко мне протиснулась давняя знакомая по экскурсии в Выборг.
Я, человек, живущий уединенной жизнью, с удивлением обнаружила, что знакома с множеством людей. Угораздило же меня сесть в этот автобус. Почти всю дорогу я слушала, кивая головой, о том, как трудно лежать в больнице в жаркие летние дни, и как опасно для сердца в нашем возрасте пережить нервный стресс.


Двести метров от автобуса до залива мне показались двумя километрами. Я шла, волоча себя за шиворот, с трудом сдерживая желание вернуться назад. Понадобилось время, чтоб осмотреться и почувствовать запах и вкус живительного свежего воздуха.
А воздух был таким, каким он бывает, лишь, в конце августа: сладким,  душистым, пропитанным солнечным теплом и морской влагой.

У кромки воды я присела на гранитную ступеньку. Мерцающие на волнах солнечные блики и белеющий вдали парус напомнили о моей постоянной попутчице – фотокамере, обладающей странным свойством. Как только я беру ее в руки, вся моя бабья сущность исчезает и рождается другой человек странного свойства: без возраста, без забот, без настроения. Остается лишь окружающее пространство и взгляд через объектив на все живое или неподвижное составляющее это пространство.

Озираясь вокруг, я обнаружила, что пляж и набережная полны веселого молодого люда, увидела идущую мимо меня потоком молодежь, заметила, насколько она красива, как много обнявшихся пар, как ярко одеты, прикрыв оборочками выступающий животик, беременные женщины. Увидела загорелых счастливых отцов с маленькими детишками на руках и молодых  мамочек в шортиках с детскими колясочками.

Я услышала голос ди-джея, приглашающего на конкурс брейк-данса, различила стук волейбольных мячей по песку и дружный смех гостей проходящей мимо меня свадьбы. Я стояла в центре живительного людского потока. В прохладных водах купались смельчаки, катались на роликовых коньках подростки, фотографировались семьи, обнимались влюбленные.

Моему невеселому сознанию хотелось запечатлеть как можно больше счастливых лиц, сохранить в памяти и заразиться через взгляд изобилием улыбок, веселья и здоровья.
Покидая берег, присев на скамейку и фотографируя себя в автоматическом режиме, я с удивлением обнаружила, что приняла несвойственную моему возрасту позу. Мне было так легко и свободно, что ноги сами по себе сложились в глубокий счастливый «лотос».

По дороге домой, я думала о том, что бы такого предпринять, чем бы заняться, чтоб украсить собственную жизнь. Каким делом добавить к ней радости.

К моему удивлению, Роднуля уже был дома. Чтоб не расплескать впечатлений, я, ничего не рассказывая о прогулке, подошла к нему узнать, как это он умудрился вернуться раньше меня.
Муж отдыхал в любимой позе, лежа вытянувшись во весь рост.  Протягивая ему душистое яблоко, я поинтересовалась, давно ли он пришел, сложился ли у него был поход. Но, обратив внимание на покрасневшее лицо, я уже знала, что мой Роднуля в полном расстройстве.
- Что-то случилось, - спросила я
- Ничего страшного.
- ????
- Сдал одному скупщику моторчик. Другому ненужные железки. Получил деньги. Положил в кошелек. А кошелек украли. Я ничего себе не купил и вернулся назад.

Роднуля еще только начал свой рассказ, а я уже чувствовала, что случилось именно это. Мало того, даже слова утешения были готовы.
  Господи, как же я обрадовалась, что случилось только это. Весь вечер я старалась развеселить его. Со страхом прислушивалась, ко вздохам моего бедного оскорбленного мужа, пытающегося бороться с обидой на воришек.

А, между тем в голове созрело решение собственного вопроса. Я включила компьютер, зашла в Интернет и дала объявление -
«Все еще бодрая старушка купит недорого или примет в дар от добрых людей   велосипед