( все даты в тексте – по старому стилю )
Осень так нарядила лес, что кажется: ничего не может быть наряднее. Однако новая школа на фоне осенних красок нисколько не потерялась и даже наоборот: стояла как игрушка, под стать осеннему лесу.
Шли последние приготовления к завтрашнему освящению школы. Завтра – рождество Пресвятой Богородицы. Бабы, назначенные старостой Серафимом, моют полы, чистят школу. Каменщик Ашот, Емельян Толстосумов и плотник – тоже здесь, на всякий случай. Много любопытствующей деревенской детворы. Здесь же и Ванятка Погорелов: он тоже пойдёт в эту новую школу. УЧИТЬСЯ. А это – не горох молотить и не сено косить: УЧИТЬСЯ. Даже сердце замирает. Учиться – это ведь не делать что-нибудь, а -УЧИТЬСЯ: узнавать, думать, быть умным. Как помещик Ващинский. Или – учитель. Они – точно учились.
Учитель, Фёдор Алексеевич Обузов, назначенный земской управой в эту школу, ходит ликующий и прячет своё ликование. Он знал при назначении, что школа – новая, рисовал в воображении - какая она, но такую и представить не мог. Просторная: две классных комнаты – в шестьдесят четыре и в сорок пять квадратных аршин; комната учителя, небольшая столовая с самоваром; стены каменные и кирпичные: кладка – почти в аршин; окна застекленные со ставнями(!) – от стужи и лихого камня; три печки, дровяной сарай, крыша тесовая – вечная! В уезде одна похожая школа стоИт.
Фёдор вспомнил, как в прежней школе приучал детей к вешалке и улыбнулся. Дети внавал сбрасывали свои зипуны прямо на пол и не знали, что делать с крючками на вешалке. А когда постелили солому у крыльца, чтобы дети могли очищать обувь от грязи, то самые усердные из них стали вытирать обувь шапками, платками, передниками.
И здесь так будет, пока привыкнут.
Очень помог Фёдору Обузову попечитель школы от земства помещик Виталий Васильевич Ващинский: молодой, образованный, социально заряженный дворянин. Обузов ездил к нему в Осиповку – в родовое гнездо дворян Ващинских.
- Да, - говорил Виталий Васильевич, - крестьянину нужно образование, но не так поспешно, как это делает земство. Вы торопитесь. Вас отвергнет мужик, т. е.pardon – крестьянин.
И передал в школу большой книжный шкаф и книжки, прочитанные его выросшими детьми. Обещал ещё собрать у знакомых помещиков. От Ващинского исходила терпеливая снисходительность к учителю, которая возвышала его в его же собственных глазах. Он был уверен ,что Обузов навсегда останется Обузовым, человеком крестьянского замеса, стань он хоть четырежды учителем. И своё общение с ним Ващинский считал «хождением в народ».
Снисходительность в Ващинском сквозила настолько явно, что задевала самолюбие Обузова. Он обижался, порывался уйти, смирял себя ради дела и дерзил, робея:
- Однако, позволю себе заметить, Виталий Васильевич, - прогресс остановить нельзя. И будущее России – за образованным народом!
- Pardon, Фёдор Алексеевич, не обижайтесь. Я и не оспариваю этого положения. – Ващинский слегка касается плеча учителя. – Сейте «разумное, доброе, вечное». Только не забудьте почву сначала возделать, иначе сорняки забьют ваше «разумное, доброе».
Обузов прячет свои ношенные штиблеты под венский стул, подгибая ноги, и выпрямляет спину.
Прав Ващинский, во многом прав, но не во всём.
Вот, не далее, как на днях, обходил он хаты сельчан – один – и зашёл к Ефрему Потуле: у Ефрема двое детей школьного возраста, двое сыновей – восьми и девяти лет.
Разговорились.
Фёдор убеждал Ефрема в том, что детей надо учить. А Ефрем молчал.
- Может быть кто-то из них станет учителем, - горячится Обузов.
- А зачем ещё один, - заговорил, наконец, Ефрем. – Ты же есть.
- А в другой деревне?
- В другой деревне школы нет.
- Будет. Со временем. Ладно: не учитель – доктор.
- Дохтур – это хорошо.
- Вот, видишь!
- А Евдокия Клюкина – лучше.
- Лучше кого?
- Дохтура. Все к ней идут, или к Маланье. Ни Ващинским , ни Евдокией они не станут.
А пустые знания зачем им? За них ни «синюху», ни «краснуху» не дают
- А уважение?
- Уважают за дело. Делай хорошо, соблюдай обычаи и будешь уважаемым человеком. Не обессудь, учитель: мне управляться пора. Скотину кормить.
И – что? Прав Ващинский? Э, нет!
В другой избе Фёдор заговорил по-другому. Кто придумал стекло? Да, умный человек. А кто придумал плуг, пушку?
- Так пушки и раньше были, ещё при царе Петре.
- Да. Были. Но их кто-то придумал! И порох – тоже! Кто?
- Умные, стало быть…
- Так может быть твой Влас придумает машину, которая будет летать, как птица.
Мужик перекрестился.
- Как птица – нет. Железка – не перо.
- Так птица – тоже тяжёлая, а летает.
- Так у ней перья… Ладно, учитель: хлебушек сторгуем, купим обувку, придут мои босяки…
Вот так!
Капля камень точит.
- Емельян! – зовёт учитель строителей. – Посмотрите с Ашотом, где можно будет пристроить зеркало для детей. Зеркало у меня в комнате.
Это ещё один подарок от попечителя, только вчера привезли. Спасибо.
На крыльце показывается Емельян:
- Фёдор Алексеевич! Штука уж больно…деликатная. Может быть оставим у вас в комнате?
Фёдор колеблется. Прав Емельян. Но и не прав: не потеряешь – не пожалеешь. Пусть дети сами поймут это. Если разобьют…
- Нет. Оставьте для детей. В прихожей.
Разумно была спроектирована и построена школа.
Входишь с улицы в коридор. Справа: раздевалка и сторожка, слева – вход в комнату учителя. Дальше справа – вход в большую классную комнату для младших, на сорок пять мест. Прямо по коридору – вход в меньшую классную комнату для старших учеников, на двадцать пять мест. Печки стояли у сторожа, у учителя, и в классной комнате для старших. Получалось, что каждая классная комната обогревалась двумя печами. И это было очень важно. Во всех помещениях стояли керосиновые лампы, пламя в которых защищалось высокими стёклами-пузырями. Фитили давали чистое и яркое пламя.
Спасибо земству.
Светлую, с небесного цвета ставнями, восьмиоконную школу приезжали посмотреть со всего околотка. Славная школа. В такой хотелось учиться.
День рождества Пресвятой Богородицы – храмовый праздник в Крутоярове, престольный. А потому на торжественном молебне, на утренней литургии и звучало после колоколов: «Рождество Твоё Богородица Дева, возвестило радость всей вселенной: из тебя бо возсия солнце правды, Христос Бог наш».
И будет сегодня весь день праздник на селе: молодые к себе призовут родителей, тесть с тёщей к себе – молодых со сватами.
«Величаем Тя, Пресвятая Дева, и чтим святых твоих родителей и всеславное славим рождество Твоё».
Но детвора, записавшаяся в школу, резонно полагала, что колокола звонят в их честь, потому ходили гордые и немного чопорные. Пришли к школе с мамками намного раньше, чем нужно, истомились, ожидая батюшку на освящение школы. Тот вышел из храма со своим причтом и иконами, под колокола освятил все помещения школы, затем присмиревших ребятишек и благословил их:
- Труждайтесь, постигайте слово Божие, и не ленитесь в сем постижении.
В светлой, пахнущей краской большой классной комнате учитель заново познакомился со всеми, рассказал о русских людях, прославивших отечество и раздал буквари. Сказал, что занятия начнутся на следующий день после Воздвиженья, в понедельник, пятнадцатого сентября и отправил детей по домам.
Почти на месяц раньше по сравнению с предыдущим годом начнёт учить ребятишек Фёдор Алексеевич Обузов, молодой, новый учитель.
В новой школе.
По-новому.