Журнал "Адвокат", №8, август 2011 года
Степень и формы вовлеченности адвокатуры в коррупционную преступность на территории Хабаровского края
АННОТАЦИЯ: В своей статье адвокат коллегии «Форум» (г. Хабаровск) К.В. Бубон исследует некоторые грани вовлечения адвокатуры в коррупционную преступность в Хабаровском крае и предпринимает попытки оценить, какие масштабы приобрело это явление. Кроме того, он поднимает ряд вопросов, касающихся внутреннего устройства адвокатского сообщества и его места в общественных отношениях; исходя из этого, автор приходит к ряду выводов о наличии объективных и субъективных факторов, которые влияют на коррупционную преступность.
Ключевые слова: Адвокат, адвокатура, адвокатская деятельность, адвокат по назначению гражданское право, уголовное право, гражданский процесс, уголовный процесс, права человека, право на защиту, коррупция, законность, состязательный процесс, этика.
Степень и формы вовлечённости адвокатуры в коррупционную преступность на территории Хабаровского края
1. Постановка вопросов.
Представленная Вашему вниманию работа представляет интерес, на мой взгляд, потому, что в ней нашла своё выражение точка зрения на коррупционное поведение адвокатов, которую не часто можно встретить в русскоязычной печати. При выполнении работы я исходил из подмеченного мною на практике обстоятельства, что некоторые адвокаты вступают в специфические «квазикоррупционные» отношения с правоохранительными органами и силовыми структурами.
Эти отношения характеризуются тем, что адвокат начинает ориентироваться на так называемые дела «по назначению», то есть такие, защита по которым финансируется за счёт государства. Механизм оплаты такой работы адвоката в России несовершенен (оплатой работы адвоката часто распоряжаются сами органы обвинения), и, кроме того, крайне несовершенен механизм вступле-ния адвоката в такие дела (до недавнего времени в Хабаровском крае следователь мог вызывать одного и того же адвоката без ограничения «по назначению» во все свои дела).
В силу указанных обстоятельств начал заметно проявлять себя эффект, который я назвал «обратной коррупцией». Смысл этого эффекта состоит в том, что адвокат вступает в дела чисто формально, никакой помощи своему малоимущему доверителю не оказывает, а только оформляет документы на оплату своего бездействия за счёт государства. Тем самым он как бы «продаётся» силовым структурам, и перестаёт выполнять свою функцию защитника и общественного контро-лёра силовых структур. Чиновники, тем временем, используют свои возможности по распоряже-нию бюджетными средствами для того, чтобы «подкупить» адвокатов государственными деньга-ми и облегчить свои отношения с ними.
Отдельные дела Квалификационной коллегии Адвокатской палаты Хабаровского края (органа, ведающего присвоением и прекращением статуса адвоката и занимающегося дисциплинарной практикой) показывают, что адвокаты, поражённые эффектом «обратной коррупции» иногда идут и далее – уже в «прямую коррупцию». За счёт того, что они «удобны» для силовых структур, такие адвокаты легко входят в доверие к их сотрудникам, что является уже признаком нездорового сращивания отдельных адвокатов с правоохранительными органами и предпосылкой дальнейшего преступного поведения. Как показало изучение литературы по теме, описанным эффектам не придаётся того значения, которое они, на мой взгляд, имеют.
В начале работы даны основные понятия и определения, необходимые для анализа последующего материала. В основной части исследования приведена и проанализирована статистика, полученная автором из различных источников и охватывающая макроуровень явления. Там же приведены практические примеры, которые позволяют понять, какие процессы протекают на микроуровне, и как происходит вовлечение людей в коррупцию.
В качестве основной цели моего исследования я выделил выявление форм и способов коррупционного взаимодействия между коррумпированными адвокатами и коррумпированными представителями органов государственной власти и управления, в частности, правоохранительных органов и судов. Также целью работы считаю изучение степени вовлечённости адвокатов в коррупционные процессы.
Основные исследовательские вопросы, которые я поставил перед собой, приступая к работе можно сформулировать следующим образом: Что такое коррупция в адвокатской среде и каковы её причины? Какие формы приобретает коррупция среди адвокатов? Насколько сильно адвокатура Хабаровского края поражена коррупцией? Имеются ли системные причины, способствующие вовлечению адвокатов в коррупцию? Какие механизмы действуют в сфере коррупционного взаимодействия адвокатов с сотрудниками правоохранительных органов и судов? Какими способами взаимодействия чаще всего пользуются коррумпированные адвокаты и коррумпированные чиновники?
Работа снабжена статистическими таблицами и диаграммами, которые расположены отдельно, в самом конце текста.
2. Введение
Вводную часть своей работы я хотел бы посвятить определению и описанию основных понятий, которые будут играть центральную роль для всего последующего исследования. Для того чтобы глубоко понимать предмет рассуждений, сначала следует остановиться на определении субъекта, которому посвящена эта статья. В дальнейшем термин "адвокат" я намерен использовать в том смысле, который он имеет в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. №63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Указанный нормативный акт даёт определение адвоката как "лица, получившего в установленном законом порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам". Продолжая дефиницию понятия "адвокат", законодатель указывает, что тот "не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности Российской Федерации, государственные должности субъектов Российской Федерации, должности государственной службы и муниципальные должности" .
Размытость формулировки отнюдь не является кажущейся. На самом деле, практически правовой статус адвоката проще всего определить по организационному, а не по функциональному признаку. Адвокатом в России является лицо, имеющее высшее юридическое образование, не имеющее ограничений для занятия юридической деятельностью и состоящее в специальном реестре, порядок ведения которого определяется уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.
По функциональному же признаку адвокатуру выделить гораздо сложнее по целому ряду причин. С одной стороны, по своим функциям адвокат может оказывать практически любую не запрещённую законом юридическую помощь.
Так, уже цитировавшийся ранее нормативный акт , даёт перечень действий, которые адвокат вправе совершать, осуществляя свою профессиональную деятельность. В этот перечень входит, в частности: предоставление гражданам и организациям консультаций и справок по правовым вопросам как в устной, так и в письменной форме, составление заявлений, жалоб, ходатайств и других документов правового характера, представление интересов доверителя в любом судопроизводстве. Однако там же имеется оговорка, что адвокат вправе оказывать и иную юридическую помощь, не запрещенную федеральным законом.
Однако, с другой стороны большинство форм деятельности, которые законом определяются, как "адвокатские", в России не запрещены и любым другим гражданам, независимо от наличия у них юридического образования, судимостей, профессиональных и личностных качеств. Так, статья 49 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации даёт определение лицам, которые могут быть представителями в суде. В соответствии с указанной нормой права "представителями в суде могут быть дееспособные лица, имеющие надлежащим образом оформленные полномочия на ведение дела". При этом под "надлежащим оформлением полномочий" понимается вовсе не приобретение статуса адвоката и включение в реестр адвокатов, а всего-навсего получение доверенности от доверителя.
Адвокаты, состоящие в реестре адвокатов и в предусмотренных законом адвокатских организациях, имеют преимущества перед другими гражданами только при вступлении в дела в Арбитражном суде и в уголовном судопроизводстве. Однако, эти преимущества невелики и на практике, например, в уголовное судопроизводство в качестве защитника (так называемого "общественного защитника") также может вступить практически кто угодно. В гражданском судопроизводстве представлять интересы имеет право любое лицо, получившее доверенность от того человека, чьи интересы оно желает представлять. При этом не существует никакого запрета или ограничения на регулярную и систематическую юридическую практику для лиц, не имеющих юридического образования или, например, для имеющих судимость (хотя таковые и не смогли бы вступит в адвокатуру даже при наличии юридического образования).
Правда, статья 50 Гражданского процессуального кодекса РФ предусматривает назначение судом адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно, а также в ряде других предусмотренных федеральным законом случаев. Однако других, более чётких и конкретных ограничений, которые давали бы адвокатам преимущества в осуществлении юридической практики перед другими гражданами, законом не предусмотрено.
Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация, при которой требования для поступления в адвокатуру строги, для того, чтобы стать адвокатом, необходимо высшее юридическое образование, стаж работы по юридической специальности не менее двух лет; перед поступлением в адвокатуру соискатели сдают довольно сложный квалификационный экзамен, подтверждают отсутствие судимостей и платят существенный вступительный денежный взнос. Однако при этом заниматься представительством интересов в судах как промыслом или ремеслом может практически любой гражданин России, независимо от его образования, квалификации и социального бэкграунда, пусть это будет даже ранее судимый слесарь-сантехник.
Под адвокатской деятельностью понимается "квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее - доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию" . При этом особенность процессуального законодательства, которая состоит в допуске к представительству интересов в суде неограниченного круга лиц, приводит к тому, что деятельностью, которая законом трактуется как "адвокатская" в России на практике может заниматься кто угодно, безо всякого контроля как со стороны профессионального сообщества адвокатов, так и со стороны публичных властей.
Я полагаю, что изложенное выше связано с устоявшимся восприятием адвокатуры как одной из форм "общественного служения", хотя в России адвокатура никогда не была государственной, даже в тот период, когда была предпринята попытка "строительства социализма". Исключением является только очень короткий период непосредственно после прихода к власти большевиков, когда юридическая корпорация была государственной структурой. Однако даже советская власть от такой практики отказалась достаточно быстро. Тем не менее, следы концепции адвокатуры как "общественной организации, служащей обществу" можно найти и по сей день не только в теоретических рассуждениях юристов, но и прямо в тексте закона. Так, все формы объединений, которые разрешены адвокатам, являются только некоммерческими организациями.
Здесь я хотел бы сослаться на мнение кандидата юридических наук О.В. Макарова . С точки зрения этого автора, "…адвокатская деятельность не обладает качествами предпринимательской деятельности, поэтому к ней не применимы принципы конкурентной борьбы". Я склонен только частично присоединиться к этой точке зрения. Внутри адвокатского сообщества вполне допустима конкуренция, и она полезна, но под этим словом не всегда следует понимать его прямое рыночное значение. Конкуренция в адвокатской среде является благом, но только в той части, в которой она не препятствует доступу граждан к правосудию. Обеспечение доступа к правосудию - общественный долг адвокатов, поэтому конкуренция между ними должна иметь некоторые специфические атрибуты, которые установлены Кодексом адвокатской этики. Некоторые вопросы адвокатской конкуренции я хотел бы сейчас осветить.
На первый взгляд, конкуренция между адвокатскими образованиями не имеет прямого отношения к рассматриваемой теме коррупции; однако адвокаты, которые конкурировали бы между собой за доверие клиентов, были бы многократно менее подвержены «обратной коррупции», чем те, которые предпочитают находиться в финансовой зависимости от силовых структур. По этой причине нам стоит определиться с той ролью, которую призвана сыграть конкуренция в процессе построения здоровой адвокатуры.
В частности, в печатных изданиях и в сети Интернет в настоящее время ведётся довольно активная дискуссия по поводу так называемой «монополизации» адвокатами функции независимых юридических советников и функции представительства в судах. На самом деле этот вопрос имеет свою историю и совсем не прямую и однозначную дискуссию сторон. Он, этот вопрос, и является на сегодняшний день центральным, когда речь идёт о конкуренции в сфере юридической помощи, потому что напрямую касается конкурентного «формата», а именно – состава участников конкурентной борьбы.
На самом деле термин "монополия" применительно к деятельности адвокатов неправомерен: единого предприятия под названием "адвокатура" в России не существует. Существует большое количество юридических консультаций, коллегий, адвокатских кабинетов, бюро, т.д., т.п., которые вполне способны конкурировать между собой как по критериям качества работы, так и по критериям цены. Адвокатские палаты как профессиональные объединения призваны следить за соблюдением кодекса этики и соблюдением прочих дисциплинарных правил.
Рекомендации адвокатских палат по ценовой политике (в тех регионах, где они имеют место) не могут иметь директивного общеобязательного значения. Тем более что никто не следит за расценками, которые устанавливают не только адвокатские объединения, но и отдельные адвокаты в этих объединениях. Просто не существует органа с соответствующими полномочиями. Практически в адвокатской сфере ситуация представляется некой противоположностью монополизма: ценообразование ни на что не ориентируется, и оно совершенно вольное. Хорошо ли это - отдельный вопрос, которого я сейчас не буду касаться.
Противники "адвокатской монополии" должны понимать, что им придётся так или иначе определиться со своим отношением к кодексу адвокатской этики. Если есть некоторые правила, то их соблюдение должно быть обязательным, либо этих правил не должно быть вовсе. Если же признать необщеобязательным (то есть бессмысленным) Кодекс адвокатской этики (единственные корпоративные правила юридической профессии, которые на сегодняшний день действуют в России), то теряет смысл и адвокатура как единая организация профессиональных юристов. У нас же получается так: "Хочешь соблюдать этические нормы - ступай в адвокатуру, не хочешь, ну и не надо, плюнь на эти условности". Адвокатура превращается в некую дверь посреди чистого поля. Для того, чтобы её пройти, нужно громко назвать свою фамилию, доказать свою квалификацию в ходе экзамена, поклясться соблюдать правовые и нравственные стандарты и быть готовым, что с тебя спросят... Быть несудимым, в конце концов.
А если не хочешь всех этих сложностей, то и ступай себе в суд прямо, «полем», мимо дверцы. В суде у тебя будут те же права, что и у адвоката. По правовому «полю» и так носятся орды гуннов, бредут сумеречные одинокие путники... Однако я хотел бы, чтобы читатели понимали вполне определённо: вопрос "монополизации" адвокатами представительства в судах или "немонополизации" оной – это, в сущности, вопрос обязательности или необязательности кодекса этики для всех, кто занят юридической практикой. Если роль профессионального юридического советника и судебного представителя более твёрдо закрепят за адвокатами, никакой монополии из этого не выйдет, потому что сама по себе адвокатура в своей повседневной деятельности отнюдь не централизована и существует в виде множества разнообразных организационно-правовых форм.
Соответственно, применяя сказанное выше к теме коррупции, следует сказать, что сейчас я говорю о коррупционной ситуации среди адвокатов, то есть юристов, являющихся членами адвокатских объединений. Если ситуация сохранится такой, как сейчас, то тему исследования придётся расширять практически до безграничных пределов, и формулировать примерно как «Коррупция среди лиц, регулярно осуществляющих юридическое представительство». При этом возможность определения субъекта подобного исследования сразу же станет под большой вопрос по причинам, которые уже были описаны мною ранее.
Юридическая помощь по своей общественной природе находится на самой границе между бизнесом и службой обществу, и не является в чистом виде ни тем, ни другим. Впрочем, законодательство России вовсе не считает адвокатскую деятельность коммерческой деятельностью. Из этого вытекают особенности статуса адвоката, структура адвокатских объединений и особенности налогообложения для адвокатов.
Другим принципиальным понятием, которое лежит в основе проводимого исследования, является коррупция. Действующее определение этому явлению дал принятый 25 декабря 2008 г. Федеральный закон №273-ФЗ "О противодействии коррупции". В соответствии с подпунктами "а", "б" пункта 1 статьи 1 указанного Закона под коррупцией понимается: "злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами". Также под коррупцией, по смыслу этого Закона подразумевается совершение перечисленных выше деяний от имени или в интересах юридического лица.
Поскольку адвокат, по смыслу законодательства Российской Федерации, не является государственным служащим, то он может являться субъектом только ограниченного круга коррупционных правонарушений, приведённых в указанном законе. Кроме того, следует иметь в виду, что, с принятием ФЗ "О противодействии коррупции", само её определение разделилось на "корруп-цию в уголовно-правовом смысле" и "коррупцию в смысле Федерального закона №273-ФЗ".
"Коррупция в смысле Федерального закона №273-ФЗ" является более широким понятием, чем "коррупция в уголовно-правовом смысле". Федеральный закон №273-ФЗ охватывает как коррупционные преступления, так и иные формы проявления коррупции (например, конфликт интересов), и устанавливает, что "граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства за совершение коррупционных правонарушений несут уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации". Имеется в виду, что не каждое коррупционное правонарушение относится к сфере уголовного права. Некоторые из них являются административными или дисци-плинарными проступками, некоторые – гражданско-правовыми деликтами.
Здесь следует заострить внимание на том, что в, например, законодательстве Соединённых Штатов Америки, если его сопоставить с законодательством Российской Федерации, понятие "мисдиминор" примерно соответствует совокупности понятий российского законодательства "административные правонарушения + малозначительные преступления".
Уголовное право Российской Федерации не выработало эксплицитного понятия "коррупция" для описания её как обобщённого и взаимосвязанного явления. В уголовном праве под коррупцией понимается совокупность отдельных преступлений, предусмотренных статьями Уголовного кодекса, расположенными в главах 23, 30, 31, 32, УК РФ, раздела XI УК РФ. При этом отнюдь не все статьи, входящие в указанные главы УК РФ, посвящены именно коррупционным преступлениям. Таким образом, уголовно-правовое "описание" коррупционной преступности как бы "рассеяно" по Уголовному кодексу Российской Федерации; статьи, касающиеся конкретно коррупции не сгруппированы ни в отдельную главу ни в раздел. Поэтому для того, чтобы распознать, относится ли то или иное преступление к категории коррупционных, каждую статью Уголовного кодекса РФ и каждое возбужденное уголовное дело необходимо отдельно рассматривать и оценивать в контексте Федерального закона №273-ФЗ "О противодействии коррупции".
Особенностью Перечисленных выше глав УК РФ является то, что по большинству составов преступлений, предусмотренных статьями этих глав, к уголовной ответственности могут быть привлечены только лица, подпадающие под определённые, установленные законом признаки (так называемый специальный субъект). Например, специальным субъектом преступлений, предусмотренных статьями 285 (злоупотребление должностными полномочиями), 290 (получение взятки), 292 (служебный подлог) УК РФ являются должностные лица, то есть граждане, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.
Адвокат, который по своему правовому положению не является должностным лицом государственной службы, а является членом некоммерческой организации, специальным субъектом большинства коррупционных преступлений не является. В силу закона он может быть только соучастником преступлений, совершаемых специальным субъектом. В соответствии со статьёй 33 УК РФ соучастниками преступления наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник. Соответственно, в случае совершения преступления специальным субъектом (например, в случае получения взятки должностным лицом), адвокат, в силу закона может быть только организатором, подстрекателем или пособником. Однако, некоторые преступления (например, предусмотренное статьёй 191 УК РФ – дача взятки) адвокат может совершить и в качестве исполнителя или соисполнителя.
Примечательно, что в советском Уголовном кодексе РСФСР от 27 октября 1960 г. существовала статья 174.1. "Посредничество во взяточничестве", которая имела следующее содержание:
"Посредничество во взяточничестве -
наказывается лишением свободы на срок от двух до восьми лет.
Посредничество во взяточничестве, совершенное неоднократно или лицом, ранее судившимся за взяточничество, или с использованием своего служебного положения, -
наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества".
Мне представляется совершенно очевидным, что данная статья, вступившая в юридическую силу с 25 июля 1962 г. и действовавшая до 31 декабря 1996 г. как раз и была рассчитана на "типовое" представление советского законодателя о "типичном" участии адвоката в коррупции. По крайней мере, в тот период, когда я учился юриспруденции, эта статья неофициально рассматривалась юристами именно как "антиадвокатская".
Для целей дальнейшего исследования я намерен сформулировать собственное определение адвокатской коррупции, которым буду пользоваться в дальнейшем для описания соответствующих явлений. Очевидно, что главная трудность здесь вытекает из того обстоятельства, что адвокат не является государственным служащим. Однако коррупционное поведение адвоката можно отделить от других возможных форм его противоправного поведения так же как можно отделить именно коррупционное поведение государственного служащего от других форм его возможной незаконной деятельности.
Характерными признаками коррупции для адвоката с моей точки зрения являются следующие: а) Использование в личных, противоправных целях возможностей, вытекающих именно из профессионального положения адвоката, и не присущих другим профессиям. Указанные признак является, наверное, наименее точным и исчерпывающим, потому что, как уже было сказано ранее, у адвокатов очень немного прав и полномочий, которые бы вытекали исключительно из их профессионального положения, и которых бы не было у прочих граждан России.
2) Коррупционное поведение адвоката отличается от прочих форм его возможного противоправного поведения также тем, что оно в обязательном порядке характеризуется искажением процессуальной роли, в которой адвокат обязан выступать в гражданском или уголовном процессе в соответствии с соглашением, которое он заключил со своим доверителем, или в соответствии с назначением. По законодательству Российской Федерации адвокат может быть представителем истца, ответчика или третьего лица в гражданском процессе, а также быть на стороне защиты в уголовном процессе либо на стороне обвинения в уголовном процессе (представляя интересы потерпевшего или частного обвинителя). Так вот, коррупционным можно признавать только такое поведение, которое искажает соответствующую роль адвоката и приводит его к совершению действий не в соответствии с процессуальным положением, отведённым ему в данном конкретном процессе либо к бездействию там, где он мог и должен был принять решительные юридические меры. Следует помнить, что коррупция – это, прежде всего, порча или извращение коррумпируемой структуры. Обычно под этим словом понимают порчу государственной власти, но в нашем случае речь идёт о порче и извращении профессии адвоката. Действия, даже противоправные, но не направленные прямо на искажение роли адвоката в обществе или судебной процедуре, не следует считать коррупционными.
3) Коррупционные отношения характеризуются, как правило, наличием двух сторон. Одна из сторон располагает каким-либо властным (в исследуемом нами случае – профессиональным адвокатским) ресурсом. Другая сторона желает воспользоваться этим ресурсом вопреки интересам общества либо вопреки законным интересам отдельных лиц. Среди прочих признаков коррупции следует выделить то, что она (коррупция) обычно характеризуется перераспределением каких-то профессиональных или властных возможностей в пользу лиц, которые не имеют права такими возможностями пользоваться. Иными словами коррупция – это форма узурпации власти или узурпации иных профессиональных благ в узкокорыстных интересах и вопреки интересам общества.
4) В любом случае, независимо от наличия или отсутствия в противоправных действиях предыдущих трёх признаков, коррупционными являются любые действия адвоката, направленные на подкуп государственных служащих либо на соучастие в злоупотреблении ими (государственными служащими) своими властными полномочиями.
Исходя из этих признаков, давайте попробуем очертить круг потенциальных коррупционных злоупотреблений, которые возможны в адвокатской практике. Продолжая аналогию с коррумпированными государственными чиновниками, адвокатскую коррупцию можно разделить на две категории:
а) коррупция адвокатов в узком смысле, то есть совокупность коррупционных преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом РФ и совершаемых адвокатами как лично, так и в группе с иными лицами, как правило, государственными служащими. К таким проявлениям коррупции можно отнести совершение преступлений, предусмотренных статьями 201 (злоупотребление полномочиями), 204 (коммерческий подкуп), 285 (злоупотребление должностными полномочиями), 286 (превышение должностных полномочий), 290 (получение взятки), 291 (дача взятки), 292 (служебный подлог), 294 (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования), 299 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности), 300 (незаконное освобождение от уголовной ответственности), 303 (фальсификация доказательств), 305 (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта), 309 (подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу) УК РФ, либо соучастие в совершении перечисленных преступлений, включая случаи соучастия в совершении преступлений, субъектом которых адвокат не является.
б) коррупция адвокатов в широком смысле, то есть использование адвокатом своих профессиональных возможностей в корыстных или иных низменных целях, обычно, во вред своему клиенту либо во вред общественным интересам. Далее я намерен показать, что чаще всего коррумпированность адвокатов приводит их к тому, что они действуют во вред именно интересам своего доверителя, но при этом пользуются своими профессиональными возможностями. Особенно характерно в последнее время это для коррупционной ситуации в Хабаровском крае.
Очевидно, что в таком случае коррумпированный адвокат даже не всегда нарушает действующее законодательство Российской Федерации либо нарушает, но не только законодательство. Коррупционному нарушению в этом случае могут быть подвергнуты корпоративные нормы и правила, присущие адвокатской профессии. В России корпоративные правила адвокатов формализованы в виде Кодекса профессиональной этики адвоката .
Под коррупционными нарушениями в широком смысле слова, кроме совершения коррупционных преступлений, я понимаю нарушение адвокатом статей 8, 9, 10, 11, 12, 13, 16 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года. В чём конкретно могут выражаться такие нарушения на практике, я покажу позже, когда буду приводить примеры. Наиболее общим для таких нарушений является извращение, ненадлежащее исполнение адвокатом принятой на себя процессуальной роли в конкретном деле, а также ненадлежащие материальные, денежные взаимоотношения адвоката как с участниками судопроизводства, так и с государственными органами, которые оплачивают работу адвоката «по назначению».
Сравнивая перечисленные выше нормативные акты между собой, можно выделить ряд теоретических моделей возможного коррупционного поведения адвоката в России:
Модель 1: Адвокат – инициатор коррупционного взаимодействия с чиновником. Он действует в интересах своего доверителя, обычно, как посредник при передаче взятки и активно предлагает чиновнику взять деньги. Его собственная корыстная заинтересованность связана с получением части денег, затраченных взяткодателем на коррупционную сделку.
Модель 2: Инициатор коррупционного взаимодействия – чиновник. Он подыскивает адвоката, который соглашается систематически посредничать во взяточничестве под прикрытием фиктивной "юридической помощи", которая оказывается ложно и только "для вида", а на самом деле является прикрытием для коррупционного взаимодействия. Обычно в такого рода коррупционном "бизнесе" подозревают адвокатов из числа бывших сотрудников правоохранительных органов. Именно с этим связан запрет, который практикуется в некоторых регионах России (например, в Москве) и состоит в том, что бывшему сотруднику правоохранительных органов или суда, который стал адвокатом, запрещено осуществлять адвокатскую практику на той территории, и в тех органах, где он ранее проходил государственную службу.
Модель 3: Инициатор коррупционного взаимодействия – чиновник. Государственный служащий использует бюджетные деньги, выделяемые для оплаты адвокатов, оказывающих юридическую помощь "по назначению" для того, чтобы подкупить одного или нескольких адвокатов. Такую модель коррупционного взаимодействия я назвал "обратной коррупцией". Её смысл заключается в том, что, получая деньги от государства (а фактически – по постановлениям, которые выносит чиновник, осуществляющий расследование), адвокат попадает в зависимость от этого чиновника. При этом он начинает нарушать кодекс адвокатской этики в том смысле, что не оказывает квалифицированной юридической помощи своему доверителю, и часто не только замалчивает нарушения следствия, но и активно их скрывает.
Следует иметь в виду, что перечисленные выше модели вовсе не охватывают весь спектр российской коррупции. Они даже не охватывают всего спектра коррупции в правоохранительных органах. Это только те модели коррупционного поведения, которые непосредственно касаются адвокатов. Например, мною в ходе наблюдения за различного рода публичными дебатами отмечены случаи, когда обеими сторонами коррупционной сделки являются государственные служащие. Кроме того, лицо, желающее дать взятку, вполне может попытаться сделать это, не пользуясь услугами посредников. Да и сами модели, приведённые мною, могут находиться в сложном динамическом взаимодействии между собой. Например, адвокат, подкупленный в рамках модели номер 3 ("обратная коррупция"), в дальнейшем может стать посредником при передаче взяток (модели 1 и 2).
В связи с этим возможный вопрос о том, кем является адвокат в типичной криминальной ситуации: жертвой коррупционной сделки или коррупционным преступником – не выглядит вполне корректным. Всё зависит от конкретной ситуации, от формы и способа вовлечения того или иного адвоката в коррупционную ситуацию. Так или иначе, следует сделать твёрдый вывод о том, что адвокатура в целом, как профессиональная корпорация, однозначно только страдает от высокого уровня коррупции. С этим связано принятие некоторых корпоративных правил, направленных на предотвращение коррупционного взаимодействия, которые принимаются адвокатскими палатами (речь о таких правилах пойдёт ниже). В то же самое время отдельные адвокаты вполне могут пытаться получить личную выгоду от коррупционных сделок, и при этом они, конечно же, будут коррупционными преступниками либо злостными нарушителями корпоративных правил, но чаще всего – и тем и другим одновременно.
*****
Уважаемые читатели! В связи с тем, что сервер "Проза.ру" не предоставляет технической возможности для опубликования схем, таблиц и диаграмм, а также в связи с большим объёмом этой статьи, полностью она размещена по адресу:
При переходе по ссылке, вы попадёте в файлообменник, где у вас будет возможность скачать необходимый файл в формате "Word". Использованная система обмена документами - бесплатная, регистрации не требует. Перед загрузкой файл проверялся антивирусом Касперского. Кнопка "скачать" расположена выше текстового окошка слева.
Также статью можно прочесть и скачать здесь:
http://rudocs.exdat.com/docs/index-373356.html
Успехов!