Это я – Назира.
Смутное чувство тревоги.
Валентин, они близко – уходи!
Ибрагим оказался первым.
Я проснулся, когда первые лучи солнца, проникнув через щели сарая, коснулись моего лица. На душе не было радости, что за мной могут сего-дня приехать свои. Наоборот, меня больше терзала тревога за горца: как же он сможет добраться до наших, если кругом боевики и мины. И еще я думал, что далеко не все чеченцы стали нашими врагами. Вот он – живой пример, сейчас рискуя жизнью, пробирается в нижнее селение сообщить, что я нашелся и жду помощи.
Раздумья мои прервал скрип отворяемых в сарае дверей. И чей-то девичий голос на чисто русском языке тихо запел:
«Это я - Назира,
Черноока, весела,
Воды молодцу напиться
Принесла из родника»
Это же дочь горца, о которой он говорил мне вчера, - вспомнил я, - дает о себе знать.
Зашелестело сено, и в небольшом просвете под самой крышей сарая по-казалась голова девушки. Увидев меня, она, все так же тихо проговорила:
-Это я – Назира, дочь Ахмада. Не бойтесь.
Я только сейчас вспомнил, к своему стыду, что даже не поинтересовался у своего спасителя, как его зовут. Спасибо его дочери, что напомнила мне.
-Меня предупреждал ваш отец. Кстати, какое у него полное имя?
-Ахмад Шаитович.
Чтобы не забыть, я за Назирой повторил про себя названное имя.
-Примите, пожалуйста, у меня сумку, - обратилась ко мне девушка.
Она спустила ее мне на короткой бечеве, а потом соскользнула по сену ко мне и сама. Даже в своем обессиленном состоянии от большой потери крови, глядя на девушку, только что спустившуюся ко мне, я был тронут ее красотою: стройная, с черными глазами, обрамленными дугами смоле-ных бровей, красивый в меру утонченный нос, а на покрытых бронзовым загаром щеках, виднелись ямочки, делавшие ее лицо еще более привлекательным.
-Я вам поесть принесла, - снова заговорила она. Да, как вы сегодня чувст-вуете себя?
- Уже гораздо лучше.
-Вот и хорошо. Давайте сейчас поешьте суп с курицей – он вам будет очень полезен. А после выпейте вот этот чай с травами. А после я вам за-меню повязку.
Когда после супа я принялся за чай, аромат его мне показался очень знакомым.
-Что это, Назира?
-Это чая с настоем золотого корня.
-Как, он и у вас растет?
-Да. Отец ездит за ним на перевал. Там его вокруг озера и вдоль ручьев растет очень много. Пейте, пейте, он силу придает, и раны скорее заживают.
-Спасибо, Назира. Я этот корень знаю. Он и у нас на Урале растет, и на Алтае, и в Саянах.
Когда Назира приступила к перевязке, чтобы отвлечь от боли, стала рассказывать мне про проведенную федералами зачистку, о том, что они забрали двух, ни в чем не повинных , почти еще мальчишек, Ушуговых. А надо было, если уж брать, то их деда – Ибрагима.
-Почему? - спросил я.
-О-о! Лютый – хуже зверя. Ненависть его к русским не знает предела.
А после того, как ваши забрали его двух внуков, он пообещал отрезать голову у каждого, попавшегося ему, федерала.
Закончив перевязку, Назира показала мне секрет, как можно раздвинуть доски, если вдруг понадобится и, попрощавшись, через образовавшийся после раздвижки досок проем, выскользнула наружу и, поставив за собою на место доски, убежала домой.
Потянулись долгие минуты ожидания. Какое-то смутное чувство тревоги ни на минуту не покидало меня. Тревогу эту усиливал, увиденный ночью сон: за мною бежал страшный, обросший с большущими усами чеченец, в руках которого было длинное, какое только я видел на картинках старых книг, ружье. Он почти догнал меня и выстрелил, и я стал падать в пропасть. И тут я проснулся, весь в холодном поту. А после долго не мог заснуть. Лишь перед утром сон все же овладел мною, но был он напряжен-ным: от каждого звука я просыпался, но, убедившись, что никакая опасность мне не угрожает, снова засыпал.
Так продолжалось до самого появления Назиры, общение с которой,
как-то развеяло мою тревогу, и я, после ее ухода, крепко заснул.
Разбудил меня крик Назиры:
-Валентин, надо уходить! Сюда идут боевики с Ибрагимом!
Я с трудом приходил в себя после бессонной ночи.
-Валентин, они близко! - снова прокричала Назира. Уходи!
В ответ я закричал:
-Назира, уходи скорее сама – Ибрагим убьет тебя!
Но Назира не уходила, продолжая торопить меня.
Наконец я вылез через проем, подготовленный Назирой, но было уже поздно. Ибрагим, оказавшимся первым возле сарая, увидел нас и выстрелил.
-Ой! – донеслось до меня.
Я оглянулся: на земле, лицом вниз, лежала Назира. В это время меня сильно ударило под правое плечо. С трудом, передернув автоматный затвор, я стал разворачиваться в сторону стрелявшего. В это мгновение
сильный удар в голову потряс меня, и земля ушла из-под моих ног.
Продолжение следует.