Утром разбудил стук в окно. Глянул на часы – нет и восьми. Крайне необычное дело для моего дома, чтоб меня кто-то так будил и в такое время. Выглянул - стоит Бендриков и машет рукой, - выйди мол.
- Ты что? Зайти не мог? – я вышел на крыльцо.
- Мог! Да я весь в земле. Картошку копаю. Чтоб она.., - Карл стоял действительно в сапогах и с лопатой.
- А с лопатой по кой? – я кивнул на лопату.
- Да, пошёл к тебе, - забыл оставить, - он тоже посмотрел на лопату.
- Что за беда? Что всполошился? – я стал просыпаться, - утро было прохладное.
- Полкан не у тебя? – Карл как-то виновато смотрел на меня снизу.
- Не видел. А что случилось? Куда он может деться?
- Да, поцапались мы с ним вчера. Обиделся, похоже. Утром пошел копать картошку, смотрю – его нет.
- А чтой-то ты с ранья копать-то? Не распогодилось ещё.
- Так всё равно не спал. Его – негодяя ждал. Думаю, - пойду копать, увидит, что делом занят – придёт. Копаю, копаю, а он не идёт, не идёт. Думаю, - у тебя в тепле лежит. Плюнул на всё, - тоже к тебе пошел. Да и картошку рано копать. А вон, как видишь, - его и у тебя нет! Террорист проклятый. Сидит где-то, смотрит, радуется, вымогатель. Вот - подлая натура.
- Рано значит ещё копать? А все копают. Я вот тоже ещё не копал. Куда? Август на дворе не закончился, а все уже копают, - я проснулся окончательно. Стало холодно.
- Пойдём в дом. Замерз я, - я мотнул головой в сторону двери.
- Давай хоть чаю, что ли, раз ничего другого нет, - Бендриков уже рассаживался в «своём» кресле.
- Да, есть всё, но ты на часы посмотри, - я кивнул в сторону часов.
- А, хрен ли на них смотреть? Часы у человека внутри, а не снаружи. Если правильно посчитать, то вечер у меня, - он «влился» уже в кресло.
- Как это? – я поставил чайник.
- А, очень просто. Ночь не спал, - негодяя ждал. Спать хочу. Сейчас пойду и спать лягу. А перед сном что? Перед сном – вечер. Вот и выходит, что у меня вечер, а у тебя, поскольку ты спал и проснулся – утро. Нормальное дело. Странно, что удивляешься. Вся жизнь наша такая – у одного утро, у другого – вечер, у одного – «блоха на аркане», у другого - … Как там? Одним словом – у другого денег в кармане - не знает куда деть.
- А что вы с Полканом-то вчера не поделили? – я сел напротив.
- Всё просто было. Мы вчера с Колькой пошли на рыбалку. Полкан с нами. Как всегда не клевало и рыбалка, как всегда, плавно перешла в «пьянку на берегу и с удочками». Похолодало, - мы костер развели. А у костра не заметили, как ночь подошла. Мы домой. Полкан тоже. А трава сырая, мы с Колькой-то тропинку заняли, а этот рядом шел по траве. Я Кольшу к дому его довёл, а мы - к себе.
А этот – Полкан весь сырой. И в дом. Я ему и говорю: - Ты охренел?
Он и остался на крыльце. Я потом вышел, а его нет! – Карл грустно рассказывал историю ссоры.
- Рассвело, я – картошку, вроде как, копать. А его нет. Я покопал и к тебе. А у тебя тоже его нет. А я не спал. Спать хочу. Усну – а вдруг что случилось? Буду спать, а если что-то – не так? - вот такая история.
- Ну, дали вы, ребята, - я слушал невесёлую историю.
- Водка. Ети её! Дёрнул чёрт меня за язык, - Карл выглядел расстроенным.
- Пиво тебе не поможет. Бери, знаешь где, - я повернул голову в сторону буфета.
- Пиво? Да! Пиво – это для тела. Водка – это для души. Пиво не поможет, - Карл встал и пошел к буфету.
- Одним словом, ты предлагаешь мне пойти поискать Полкана, поскольку тебе надо «сохранить лицо», но так же и стыдно тебе перед Полканом. Я буду ходить по улице, по холоду, а ты будешь сидеть в тепле и пить водку? – я стал одеваться.
- Истину глаголешь! – Карл наливал уже «вторую».
- Ты настоящий товарисч! – добавил он.
- Мне оставь! Картошки хоть свежей отвари к приходу моему, - я уже стоял в дверях.
- А может он у магазина? Ты бы заодно сальца к картошке и ещё «кой чаго» купил. А? – Карлу понравилась моя понятливость.
- Видно будет! – не знаю, слышал он или нет мои слова.
Полкана искать долго не пришлось. Он лежал у сарая под досками и смотрел, как солнце набирало силу.
- Стесняется он к тебе подойти. Не знает что сказать, - я присел рядом.
- Дался он тебе? О себе бы подумал. Простудишься, не щенок, какой. «На дураков не обижаются. Дураков учить – только ..., - я дал понять, что я на стороне Полкана.
Он понял и показал, что хотел махнуть хвостом.
- Проводи меня до магазина. Что-нибудь тебе вкусненького купим, потом ко мне, я тебе калорифер включу, согреешься, - предложил я ему, не сказав и не намекнув, что Карл у меня дома.
…- Проходи, - пропустил я его вперед себя в дом.
Полкан увидел Карла и лёг около двери, глядя в окно.
- Давай, давай, сюда на своё место. Я тебе сейчас колбаски дам, - пригласил я его в комнату.
- А мне? У тебя и зажевать-то нечем! – Карл встал из-за стола.
- А где картошка? – парировал я.
- Так я не успел! Ты мухой слетал. О..о..о! Вот и Полкан с тобой, - он посмотрел на Полкана. Полкан даже не повернул головы в его сторону.
- Колбаса только для Полкана, - я почему-то вспомнил своих ребятишек, когда те были маленькими.
- А ты давай за картошкой,в полёте шмеля, - сказал я грозно, что очень понравилось Полкану.
Карл встал и, оглядываясь на меня и Полкана, молча, пошел к выходу.
Не успел я подкатить калорифер и мелко нарубить колбасу, как он уже стоял на пороге с ведром картошки, опять поочередно глядя то на меня, то на Полкана.
- Ставь варить. Приглашения ждёшь? Или лакея? – я показал глазами на плиту.
Карл поставил картошку и присел к столу.
- Ну… За то, что все дома! – он разлил остатки водки в две рюмки.
Тепло от калорифера, водка, делали свое дело. Стало спокойно.
- А в магазине-то были? – Карл смотрел на пакет.
- Нет! Колбасу мы с Полканом на улице нашли. Да, Полкан, - лениво сказал я.
Полкан подтвердил мои слова, покосившись на пустую миску в которой недавно была колбаса.
Пришлось пакет ставить на стол. Пока Карл открывал вторую непочатую бутылку, я нарезал Полкану ещё колбасы. Карл экспроприировал часть, уже порезанную, на «зажевать».
- Вот говорят: - Террористы, террористы… Я так понимаю, что пора нам слово - «террористы» заменить на слово - «вымогатели».
С точки зрения глобальной психологии, - это правильно для «объективного отражения действительности с целью формирования реалистического восприятия мира индивидуумом…»
Ведь, что получается? Террора нет, как такового. Ибо не провозглашены цели и задачи структуры или структур, руководящих и проводящих акты, которые можно было бы отнести к террористическим.
Реально мы же наблюдаем ситуацию, при которой одна сторона, с помощью методов устрашения, выбрала путь улучшения своей жизни за счет другой стороны путем запугивания её и понуждения её в действиях по пути «поделитесь с нами, но мы работать всё равно не будем».
Запугиваемая сторона, задекларировав принципы «человеколюбия», попала в угол, ибо она не может, не имеет права заставить работать терроризирующую сторону силой. Ибо это значит - отойти от гуманистических, ранее провозглашенных ей же принципов, поэтому вынуждена делиться деньгами с запугивающей стороной в виде гуманитарной помощи, либо в виде инвестиций, либо в каком-то другом виде, в то время, как запугивающая сторона будет «петь и плясать».
«Толкая речь», Карл изредка смотрел то на меня, то на Полкана.
- Таким образом, мы наблюдаем обычный «рэкет», который мы в полной красе уже наблюдали не раз с тобой, - он посмотрел на меня, потом на Полкана.
- И не надо говорить ни о религиях, ни об убеждениях, надо вещи называть своими именами – «рэкет». Понуждение. Кстати, в свое время, уже была такая ситуация, но Иосиф Виссарионович нашел в себе силы пойти по пути «не хотите – заставим».
Да! Наказывали за язык! Наказывали. А Петр Великий – «Слово и дело»! Сколько народу он согнал на строительство..., в итоге Ленинграда, кораблей, танков, турбин? Почему никто ему не отдает первенство и авторство по ГУЛАГам?
«Не работать сытому лучше, чем работать голодному» - это ясно. Но! Голодный работая, становится сытым, а сытый, не работая, становится голодным и начинает работать. О! Как! – он опять посмотрел на Полкана.
Я слушал это уже не в первый раз. Не в первый раз это всё слушал и Полкан.
- Таким образом, общество имеет два пути развития: либо «заставить» всех работать, либо «убедить». «Заставить» - нельзя, «убедить» - некому. Религия не работает, поскольку её представители, под золотыми куполами, - тоже «не работают».
Путь один – война или борьба. Либо война между собой. Либо борьба за выживание.
…Поэтому нам очень нужна планета «Х», или Набиру, либо хоть - Заберу, либо - Отберу, чтоб уничтожить всё и "всё начать с начала", чтоб народ понял, что надо работать.
… Вот, как я! Когда я копаю картошку, некоторые прохлаждаются в тенёчке, ни физической, ни моральной, никакой тебе помощи, а потом … а потом едят колбасу, которой, в итоге, на всех не хватило.
… И, прохлаждаясь, они, ещё, делают вид обиженного, и ходят, всем рассказывают, - какие они несчастные, как им плохо, вызывая жалость и желание пожалеть этих несчастных. Но они же и
являются «поющими и танцующими» вымогателями, рэкетирами, которые готовы петь диферамбы любому, у которого больше колбасы, что на сегодняшнем языке звучит, как – террорист. Вот!
Карл посмотрел на Полкана, на меня и пошел сливать воду с картошки. Я остался сидеть там, где сидел, и резал сало. Полкан перешел от калорифера к креслу, где раньше был Карл, и смотрел на него влюблёнными глазами.