– Подписывай! – с нажимом произнес Грахт. – Подписывай, ублюдок! Мы знаем, что ты виноват во всем!
– В чем именно?.. – сквозь слезы выдавил Родак.
– Во всем! – громыхал Грахт. – Кражи с взломом, кражи без взлома, убийства, изнасилования, заговоры против князя, переход улицы на красный магический свет. Все есть в протоколе, гад. А теперь подписывай!
– Не стоит перечить моему напарнику, – вмешался другой гном. – Когда Грахт выходит из себя, я за него не ручаюсь. Взгляни на все с другой стороны. В темнице тебя будут бояться и уважать. Получишь кучу привилегий: кандалы с подкладкой, лучшие помои на обед, лучшие закованные скелеты по соседству.
– Если вы разыгрываете схему «хороший гном – плохой гном», то получается скорее «ужасный гном и еще один ужасный гном»…
– Больно умный, да?! – зарычал Грахт, заехав Родаку по щеке. На стену полетели зубы. Изо рта допрашиваемого полились розовые слюни. Он склонил голову на грудь.
Стены комнаты были сложены из гниющих бревен. В щелях между камнями пола темнела засохшая кровь. Окон не было, только тускло сияло магическое зеркало на полстены. Это место можно было принять за обыкновенный милицейских участок, вот только находился он в Твердокрепкограде – столице гномьего княжества.
Стол, стулья, фолиант и троица бородатых гномов. Двое в черных доспехах при табельных топорах: волосы в косичках, бороды в дредах. Третий в мифрильных наручниках, покрытый синяками, лысый, в майке и кожаных штанах.
Грахт вынул из ножен топор и положил на стол между ним и Родаком.
– Смотришь на него, да? Хочешь воспользоваться?
– Чтоб сработало, надо снять наручники.
– Ну, так снимай их, Шварц!
Напарник Грахта подошел к Родаку и освободил тому правую руку.
– Мне надоело с тобой по-людски цацкаться. Перехожу на язык гномов, – Грахт схватил запястье Родака, прижал ладонь к столешнице и занес топор.
– Будешь подписывать?!
– Да, буду! Пожалуйста, не трогайте меня!
– Будешь, будешь, – Грахт с улыбкой поднимал топор все выше и выше.
Раздался стук в дверь.
– Проклятье! – Грахт спрятал оружие. – Шварц, вытри его окровавленную, слюнявую, слезливую рожу. Входите!
Дверь распахнулась. Порог переступил одетый в синий костюм бледный мужчина с кругами под глазами. В руке он держал дипломат.
– Позвольте представиться, агент Энт, Аг Энт. Комитет Гномьей Безопасности.
– Что вам нужно? – устало спросил Шварц.
– Кажется, мое появление вас не удивило.
– Вышестоящая контора мешает простым копам наказать коварного преступника, – протянул Грахт. – Такое случается семь раз за день.
– Масштаб преступлений Родака, сына Радока, вынудил мое ведомство взять дело в свои руки.
«Похоже, мы слишком увлеклись повышением раскрываемости преступлений», – решил Шварц.
Энт положил дипломат на стол и открыл. Лицо агента озарил таинственный свет. От любопытства у гномов отвалились челюсти, но бороды скрыли эту слабость. Когда агент закрыл дипломат, в руках у него блеснули наручники.
Через минуту Аг Энт вместе с Родаком скрылись за дверью.
* * *
– Я ни в чем не виноват, – причитал Родак. – Меня пытались заставить подписать признание. Полгода тому назад я грабанул лавку одного пустынного эльфа, и меня закрыли, но через шесть месяцев отпустили за примерное поведение. В первый же день на воле я вышел нарубить дров, и мой надзирающий офицер повязал меня за незаконное хранение оружия. Потом эти гады как набросились. Пожалуйста, отпустите меня! Мои братья живут на улице и ночуют по всяким мориям, а сестра вынуждена ублажать троллей за еду…
– Хватит выдумывать, – перебил его Аг Энт. – Ты туп и жалок. То, что мне нужно.
Они остановились в переулке, набитом мусорными бочками, над которыми кружились мухи. Агент достал ключ от наручников и освободил правую руку Родака.
– На самом деле меня зовут Альмагест, я торговец магией, и ты избран мною для миссии по спасению Известного Мира. Когда пробьет час, этот браслет перенесет тебя на место…
– Сбора героев, – нетерпеливо перебил Родак.
– Да, в таверну. Постарайся прожить хотя бы день. Не пытайся снять браслет – он заколдован. Откусит одну руку, перепрыгнет на другую. Понял?
Не дожидаясь ответа, мнимый агент растаял в воздухе.
* * *
Что наша орочья жизнь?..
Азартная игра в Блин-Неудачосе!
Древняя орочья мудрость.
Подойдя к кассе, Барак опорожнил мешок, который притащил с собой. Зазвенело золото, завоняло разложением.
– Здесь чьи-то пальцы… – сказала кассирша на орочьем наречии. – Раз, два, три, четыре…
– Вот пятый! – добавил Барак, поднимая из пола несколько упавших монет и отрубленный палец. – Можете снять обручальное кольцо, пойдет за чаевые.
– Как мило. Мда…
– Что-то не так? Вы же в Блин-Неудачосе работаете, дамочка!
– Мда… – кассирша сгребла золото и высыпала в ведро, взамен сунув Бараку лоток с игорными рунами.
Мимо тролля-вышибалы и актера в облачении древнего императора, клиент прошел в игорный зал. Барак выглядел, как орк, был одет, как орк и пахнул, как орк. Полный орк, словом.
В зале, битком набитом прожигающими честно награбленное игроками, было душно, шумно и царил полумрак. Официантки разносили подносы с бесплатной выпивкой, чтобы проигравшиеся до нитки не так прицельно кололи мечами клиентов. Вездесущих факелов не наблюдалось, так как хозяева потратились на магические шары.
Барак встал за тринадцатый стол для игры в рулетку. Сначала он делал небольшие ставки. И вдруг, за один бросок шарика, Барак отыграл четверть своих рун. Ранее он слил половину, но это уже не имело значения. Вокруг воцарилось возбуждение, местные красавицы начали поглядывать на Барака. Хлебнув алкоголя, счастливчик положил бокал на поднос, отвесил официантке шлепок по попе и поставил все на шесть черное.
«О-о-о!» – взвыл зал.
Шарик со стуком упал в чашу рулетки. Вдруг раздался лязг, механизм застопорился, и раздалось тоненькое «Ой!».
– Ой, – повторил Барак.
– Доигрался, – пробасил тролль-охранник.
– Ты не против поболтать с нами наедине? – его коллега подкрепил предложение пением шпаги, которую вынимают из ножен всего на пару вершков. Это может означать: «ты такой жалкий, что на тебя и этих пару вершков хватит» или «застряла паскуда!».
У Барака было два пути: зарезать в одиночку троллей и свалить с честью или хотя бы попытаться это сделать и погибнуть. Он выбрал третий.
– А, может, договоримся?..
– Вряд ли, – хором ответили тролли.
Вышибалы выволокли Барака из игорного зала. У черного хода их дожидалась карета.
Посетители обступили тринадцатый стол для игры в рулетку, изнутри которого продолжала доноситься возня и попискивание. Перешептывание не утихало, пока не появился гоблин, вскрывший механизм. Все увидели несчастную фею, чья ножка застряла между шестернями.
– Я ни в чем не виновата! Он захватил меня в плен и заставил это сделать! Отпустите, пожалуйста!
– Хорошо нынче одевают в орочем плену, – гоблин, широко улыбаясь, занес мухобойку.
* * *
Черная карета подскакивала на выбоинах, кожаные ремни подвески скрипели, словно вот-вот лопнут – столь скверной была дорога. Ехали медленно, потому что одна из лошадей потеряла копыто, и ее пришлось оставить, привязав к дорожному столбу с мешком овса на морде. Ямщик держал вожжи правой рукой, спрятав левую под плащ. Было холодно.
Внутри кареты находились Барак и два тролля.
– Чего молчишь, Сопля? – спросил сидевший справа вышибала. – У тебя был отличный план. Если бы выгорело, ты стал бы богат, богат настолько, что мог бы даже отказаться от походов.
– Родители, наверное, расстроились бы. Это не путь орка – уклоняться от набегов, в которых каждому из вас суждено полечь, – заметил охранник слева.
– В любом случае, полечь тебе суждено, и в очень близкой перспективе.
– Чего хандришь? Дал бы хоть повод себя связать, Сопля!
– Знаешь, какие мы тебе устроим проводы?
– Раздавите, сварите живьем, порежете на фарш?..
– Такие тролли населяли север до нас, пока мы их не завоевали. Ты думаешь, что это, когда тупые крестьяне с курами подмышкой бегают от орущей толпы с факелами и мечами? Нет, мы завоевали их по науке: со сдиранием кожи, вздыманием младенцев на пики и заливанием олова в глотки.
– Но с тобой нам лень так изгаляться. Я вот просто повыдергиваю все ноготки с твоей правой руки.
– Мне нравится выкалывать глаза, – признался тролль справа. – А твою другую руку я сварю в кипятке и съем у тебя на глазах.
– Только не забудь, друг: сначала рука на глазах, а потом сами глаза. Чтобы не так, как в прошлый раз.
Заржала лошадь, карета резко остановилась, и ее перекосило. Барака зажало между троллями.
– Посмотри, что случилось, а я пригляжу за Соплей, – предложил один из вышибал.
– Да за ним и глядеть-то не надо! Почему бы тебе не пойти в разведку?
– Трусишь?
– Просто мы везем Соплю, и вдруг ночью посреди пустыни ломается колесо, затем не слышно не звука. Попахивает толпой поджидающих нас убийц, вооруженных до зубов.
– Чушь какая-то. – первый тролль распахнул дверцу, и в карету с любопытством заглянул наконечник пронзившей его затылок стрелы.
– Я был прав!
Распахнув дверь, второй тролль бросился наутек. Мимо Барака, защекотав нос оперением, пронеслась еще одна стрела и вонзилась в спину троллю. Раздался грохот падения и громкий чих.
– Будь здоров, – донеслось из тьмы. – Выходи, я тебя не трону.
Дрожа всем телом, орк спрыгнул на землю и пошел на свет. Вблизи выяснилось, что свет лился из распахнутого дипломата, поставленного на придорожный валун, куда высокий мужчина в синем костюме складывал лук, плащ с капюшоном, красный пояс, метательный ножи и прочую ассассинскую экипировку.
Барак, не осознавая, что делает, продолжал шагать по направлению к таинственному убийце. Когда он уже начал обходить дипломат, и содержимое было готово предстать взору Барака, незнакомец захлопнул крышку.
– Судя по отсутствующему выражению лица, именно ты мне и нужен.
– Ворювонакилми?! – спросил орк.
– Говори по-дуркланжски. Все орки его знают.
– Плиздонтачми! – Барак сглотнул ком и добавил со спешкой. – Да, я знаю дуркланжский, только не убивай меня.
– Было бы что убивать. Руку давай.
– Вот?..
– Не «вот» а «что», и не «что» а руку.
Орк протянул зеленую ладонь, и неизвестный тут же сомкнул на запястье серебряный браслет.
– Так, – сказал он. – Не пытайся снять браслет. Он заколдован. Откусит одну руку, перепрыгнет на другую. Теперь по порядку. Меня зовут Альмагест, я торговец магией, и ты избран мною для миссии по спасению Известного Мира. Когда пробьет час, браслет перенесет тебя в таверну. Так что постарайся прожить хотя бы день… – он почесал лоб. – Вроде, ничего не забыл. Вопросы?
– Почему стрелы, а не огнешары или удушающее заклятье?
– Удушающее заклятье? Ты меня за Дарта Вейдера принимаешь! А огнешары… Ты смешон, Барак! Я не какой-то волшебник, чистящий зубы заклинанием против нежити и почитывающий «Некрономикон» на горшке. Я торговец магией и знаю ей цену.
– Они мертвы?.. – орк взглянул на лежавшего в луже крови тролля и бездвижный силуэт ямщика.
– Что тебе ответить? Здесь кончается сказка и начинается постмодернистский бред, которые вы зовете жизнью.
Альмагест растаял в ночи, и Бараку почудилось, что последней исчезла его зловещая улыбка.
Следующая глава: http://proza.ru/2011/08/25/915