«Привет, привет тебе» - писал мне мой друг. Письма его, начинались с шутливых отступлений, за которыми угадывались и жизненные невзгоды, и тоска одиночества, и семейные неурядицы. Но если не считать шутливых отступлений всегда были, как отчеты за определенный период жизни, или начерканные под воздействием минуты. Адреса на конвертах были разные, или майкопский. На этом письме адрес был уральский.
«……уехали мы в мае месяце. В город Миасс, Челябинской области и обосновались, в так называемом Машгородке, где куплена за 65 миллионов рублей на первом этаже 2-х комнатная квартира.
Корпус расположен на склоне Ильменского хребта, с коего в противоположной стороне видны лесистые склоны Урала. От квартиры до сплошного леса метров 200 – 300. Вообще весь Миасс расположен как бы на склоне. Город, а особенно наш Машгородок чист, озеленен, уютен. Воздух чист, может быть потому, что предприятия не работают.
Вообще нравится. Жить можно».
«В 30 км от г.Миасс купили бревенчатый дом с 15 сотками земли. В доме комната, кухня, веранда, с которой видны все те же лесистые хребты Урала. Еще комната (2 х 5 м), кладовая и отличный великолепный погреб под домом. В огороде 8 слив, 4 яблони, кусты крыжовника, малина, черноплодная рябина. Это все деревня Тыелга, бывший золотоносный прииск. Здесь родилась Клава, и отсюда вышел весь их род и по отцовской, и по материнской линии. Дом расположен на склоне широкой (более 5 км) долины. Со склона виден Ильменский хребет. До лесу от дома всего метров 200. Лес сплошной. Сосна, береза. В лесу полно грибов, а так же земляники, костяники, черники.
В общем, нравится. Но все одно скучаю по Майкопу. Ностальгия».
«Жилье в Майкопе продали. Прописки в Адыгее нет, потому дома и квартиры тут дешевы. Двухкомнатная квартира Клавдии стоила 45 миллионов рублей, а в Краснодаре такая же квартира стоит в два раза дороже. Мой дом в Майкопе (веранда, погреб, кладовая, 4 комнаты, разделенные коридором, сарай, газо – водяное отопление от сети, расположенный не на улице, а внутри квартала) удалось продать лишь за 85 миллионов рублей.
Покупатель тут безденежный. Больше думает, куда машину поставить.
Итак, исчезли мы из майкопской страны Кавкасиони.
Повторимся еще раз о мотивах.
На Кубани растет сорняк амброзия. Когда он цветет (конец июля – сентябрь) некоторые люди заболевают. У Клавдии дошло до астмы. Причина - пыльца амброзии. На этот период многие жители уезжают куда – нибудь подальше на север, во влажные места. Точнее, уезжали. А сейчас никуда не уедешь и никуда не приедешь, по причине отсутствия средств.
Майкоп центр Адыгеи. Адыгейцы, кабардинцы, черкесы и абхазы – это кровнородственные народы. От низовий Дона до Черного моря они имели в средневековье единую государственность. Называлась Великая Черкесия. На страницах местной национальной печати поднимаются вопросы Кавказской войны прошлого века. Утверждается о геноциде этих наций и об объединении этих народов в единое государство и выхода из состава России. В этих условиях местные казаки ставят вопрос о том, чтобы им были предоставлены льготы и привилегии наравне с коренной нацией. Ну, а такие как мы со своими потомками - люди второго и третьего сорта. В Адыгее коренного населения всего лишь 18 – 20 %. Потомки адыгов, изгнанные в прошлом веке, живут сейчас в Турции, Сирии, Египте. Им открыт широкий доступ в Адыгею, свою историческую родину. Они приезжают, селятся, строят особняки.
Взглянув на десятилетия вперед, я не увидел для своих потомков ничего хорошего».
«Когда я в августе 1992 г. Вышел из больницы после второго инфаркта, бабушки – соседки сказали мне, что приезжал какой – то не русский на легковой машине и спрашивал меня и при этом вел себя нагловато и очень им не понравился. Я подробно расспросил их об интонации голоса, манере поведения биологических и расовых признаках. И пришлось уйти в детские воспоминания. В 1947 – 1949 г.г. мой отец был начальником МВД пригородного района
г.Фрунзе. Жили мы прямо на территории милиции, а рядом в проулке жили две чеченские семьи. В одной из них были два брата. Шюдо, года на два старше меня, высокий, черноволосый и очень спокойный и Зербик, года на 2 моложе меня, малорослый, шустрый, нагловатый, навязчивый и противный, с белой кожей и светловатый. В 1949 году, когда я был в 5 классе, мы уехали. Больше я этих чеченцев не встречал. Когда нацию реабилитировали, семьи их уехали в Чечню. Контактов я с ними не имел. Наш общий школьный приятель дал им мой майкопский адрес. Так что заезжал из нерусских только Зербик. Больше некому. Да и рассказы соседок с точностью совпадают с теми представлениями о Зербике, кои я вынес из детства. Подозрительно то, что он все годы не являлся, а появился именно в период нарастания напряженности в Чечне».
И как прощальный аккорд письмо заканчивалось так: «…дичайший фанатик Средней Азии во всех смыслах. И в профессиональном и в эмоциональном. Попал в те края в шестилетнем возрасте. Ребенком десять лет прожил там, потом работа в горах. Люблю испепеляющую жару и заманчивое марево Азии, оно влечет меня. Горы охраняют и делают тебя выше.
А потому вся душа там, за Каспием».
После переселения на Урал прекратились письма – отчеты и письма под воздействием минуты. Потом совсем всякая связь прервалась.
Кто возьмется сказать, что прекраснее горы Тянь – Шаня или Уральские хребты?
Не всякое растение переживет, если его пересадить из родной почвы в другое место.
Так ушел еще один романтик.