Ленин и государство
Размышлениям о государстве, о его отмирании при социализме, борьбе с капиталистическим государством Ленин посвятил уйму времени, кубометры красноречия, исписал горы бумаги. Ну и что в результате? Попробуем разобраться.
Боролся Ленин-революционер вначале с государством капиталистическим. Боролся вполне успешно и победил. Затем Ленин-теоретик боролся с государством вообще. И потерпел сокрушительное поражение. Почему? Вероятно, эти мысли едва ли были не последними в его сознательном существовании.
Еще в молодые годы он проштудировал ведущих философов Запада, в первую очередь немецких… Но в конспектах его совсем скромное место заняли записи о государстве. Отыскивая истинно справедливое суждение о нем и его роли, молодой Ульянов выписал суждение К. Маркса и Ф. Энгельса из «Святого семейства»: «Таким образом, естественная необходимость, свойства человеческого существа, в каком бы отчужденном виде они не выступали, интерес, - вот что сцепляет друг с другом членов гражданского общества. Реальной связью между ними является не политическая, а гражданская жизнь…Только политическое суеверие способно еще воображать в наше время, что государство должно скреплять гражданскую жизнь, между тем как в действительности, наоборот, гражданская жизнь скрепляет государство» (Ленин. Философские тетради/Конспект книги Маркса и Энгельса «Святое семейство». М., 1973. С. 27).
Вот этим положением о первичности общества по отношению к государству и о том, что государство – есть машина подавления одним классом других и руководствовался вождь мирового пролетариата в годы своей деятельности до прихода большевиков к власти в России.
В труде «Государство и революция», написанном в Разливе в 1917 г., он вслед за Марксом и Энгельсом повторяет о функциях и задачах пролетариата по отношению к буржуазному государству (орудию подавления буржуазией пролетариата) и утверждает, что после победы пролетарской революции государство неизбежно должно отмереть, исчезнуть.
Определение К. Маркса-Ф. Энгельса как настоящий революционер Ленин нашел истинным и единственно справедливым. «Государство, — писал Ф. Энгельс, - никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. . . Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно … Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство».
Из трудов К. Маркса и Ф. Энгельса Ленин вынес главное, как ему тогда казалось, определение: «Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы» (Ленин В. И., Полное собрание сочинений, 5 изд., т.39, с.75). И то, что пролетарская (социалистическая) революция своим свершением выносит безапелляционный приговор о его уничтожении. «…Избавленные от капиталистического рабства, от бесчисленных ужасов, дикостей, нелепостей, гнусностей капиталистической эксплуатации, люди постепенно привыкнут к соблюдению элементарных, веками известных, тысячелетиями повторявшихся во всех прописях, правил общежития, к соблюдению их без насилия, без принуждения, без подчинения, без особого аппарата для принуждения, который называется государством.
Выражение «государство отмирает» выбрано очень удачно, ибо оно указывает и на постепенность процесса и на стихийность его. Только привычка может оказать и несомненно окажет такое действие, ибо мы кругом себя наблюдаем миллионы раз, как легко привыкают люди к соблюдению необходимых для них правил общежития, если нет эксплуатации, если нет ничего такого, что возмущает, вызывает протест и восстание, создаёт необходимость подавления» ( В. И. Ленин. Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции. ПСС, изд. 5, т. 33, с. 89–90. ).
И дальше: «…Только коммунизм создаёт полную ненадобность государства, ибо некого подавлять, — «некого» в смысле класса, в смысле систематической борьбы с определённой частью населения. Мы не утописты и нисколько не отрицаем возможности и неизбежности эксцессов отдельных лиц, а равно необходимости подавлять такие эксцессы. Но, во-первых, для этого не нужна особая машина, особый аппарат подавления, это будет делать сам вооружённый народ с такой же простотой и лёгкостью, с которой любая толпа цивилизованных людей даже в современном обществе разнимает дерущихся или не допускает насилия над женщиной. А, во-вторых, мы знаем, что коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их. С устранением этой главной причины эксцессы неизбежно начнут «отмирать». Мы не знаем, как быстро и в какой постепенности, но мы знаем, что они будут отмирать. С их отмиранием отомрёт и государство» ( Там же. С. 91). Вот так все просто, на словах по крайней мере, а как в действительности?
Увы, после социалистической революции в России частнособственническая психология не хотела уступать место коллективистской; государство никак не хотело отмирать. В борьбе с ним пришлось прибегнуть к диктатуре пролетариата, ввести «военный коммунизм», который на практике свелся к громоздкому и во многом неэффективному натуральному обмену продуктов промышленности и сельского хозяйства, что привело к голоду и едва ли не полной остановке экономического и социально-культурного развития страны. «Диктатуру пролетариата» не только не пришлось отменять из-за неустановившегося баланса между неантагонистическими классами (рабочими и крестьянами), а наоборот пришлось совершенствовать и осуществлять на постоянной основе через ВЧК, ЧОНы, военные совещания и т.д..
В 1922 г. пришлось пойти на уступки мелкобуржуазной стихии и объявить новую экономическую политику. Ее оправдание Ленин находил в том, что в среде российского крестьянства оставалось много пережитков еще феодального устройства, Россия на момент октябрьской революции не стала еще в полном смысле капиталистически развитой страной, а без этого перейти к социализму, первой фазе коммунизма сложно, даже, вероятно, невозможно. Надо создать необходимые условия для интенсивного перехода к развитому капитализму, конечно, под полным контролем государства, а затем капиталистически развитое государство будет легко преобразовано в социалистическое.
НЭП несколько оживил страну, но стал угрожать социалистическому государству, пришлось его свернуть. Пришлось также идти на уступки капиталистическим отношениям, вводить и развивать банковское кредитование, брать заем у капстран, населения, усиливать контроль над «нетрудовыми доходами» в крестьянской среде.
Государство при социализме не только не отмирало, а наоборот усиливалось и с каждым годом все сильнее. Кто-то может сказать, что это Сталин с его режимом воспрепятствовал и не позволил развиться коммунистическим отношениям и появлению коммунистического общества, превратив государство в надсмотрщика и беспощадного угнетателя. Отнюдь не так; ничего подобного. Ленин-теоретик пытался бороться с ним в 1918,19-м, особенно в 1920-м и 21-м. И безрезультатно. Ему пришлось смириться с тем, что с мелкобуржуазным частнособственническим духом крестьянства нельзя в раз покончить, а предстоит упорная борьба с уступками и отступлениями.
В 1921 –м году на удивление Бухарину он заявил о постройке рабоче-крестьянского государства. Внешне проявившаяся терпимость Ленина по отношению к крестьянству была временной, это прекрасно понимал Сталин. Нужны были силы и особые меры для борьбы с частнособственническим духом. В этом отношении Ленин вел себя с крестьянами как терпеливый воспитатель с непослушными шаловливыми детьми. Сталин повел как суровый тюремный надзиратель. Но это отнюдь не значит, что Ленин был мягкотелым либералом. Нет. Отношение Ленина к насилию было положительным, даже архи положительным. У него наблюдалась явная склонность к злоупотреблению насилием. Иногда его директивы и указания расстреливать спекулянтов, перекупщиков, за несущественные промашки игнорировались соратниками на местах.
Трудно себе представить душевное смятение Ленина, когда в борьбе с не желавшими исчезнуть сами по себе буржуазными (капиталистическими) тенденциями государства использованы были почти все меры: и все было безрезультатно.
Он как председатель СНК вынужден был подписывать указы не об упразднении или отмене репрессивных и карательных органов и учреждений государства, а, наоборот об их расширении, совершенствовании и усилении. Государство никак не хотело отмирать. Органы Чрезвычайной комиссии «работали» во все более ускоряющемся темпе и конца «работе» не видно было.
Партия – вот что должно было спасти страну и вывести ее на столбовую дорогу строительства коммунизма. Но не сама по себе партия, а партия контролирующая и управляющая всеми структурами государства.
Ленин проиграл эту битву с государством не потому, что был слабым организатором или отступал от марксизма, а потому что само марксистское учение было утопично, а его учение о государстве однобоко и ложно. Ленин пытался вместить все социально-экономические, общественные, религиозные и культурные отношения в прокрустово ложе марксистского определения государства как органа подавления одним классом других.
Коммунисты упрямо не хотели признавать, что государство – это не только орган подавления, но это еще и регламентирующая, саморегулирующая система социальных, этнических, религиозных, культурных и прочих отношений социальных групп и простых граждан.
Социалистическое государство СССР стало своеобразной империей, претендующей на гегемонию в мире. С этой целью поддерживало всякие мало-мальски похожие на коммунистические и национально-освободительные движения, включая откровенно ксенофобские и террористические. Это с одной стороны, а с другой, оно являлось органом эксплуатации трудящихся, включая рабочих, от имени которых выступали партийные органы, а также репрессивно-карательные по отношению к религиозным, национальным и этническим общностям.
Эта победа государства над марксизмом-ленинизмом была весьма ощутимой и равной неприходу мировой революции, которую так ожидали большевики во главе с Лениным в конце 1917- начале 20-х годов. Поражение Красной Армии в Польше несколько отрезвило советское правительство и умерило пыл в раздувании «мирового пожара революции» в соседних государствах.