Глава 22
"Былое. Часть четвертая. Наложница"
Гарольд спал, он давно уже мечтал отдаться спокойному и безмятежному сну, устав от вечных переживаний за детей, за то, что ожидает его в северных землях, когда придет пора выполнить обязательства темного владыки и, отринув свое тело, переместиться в камень, поддерживающий жизнь небольшого оазиса посреди снежных равнин Севера.
Демон перевернулся на другой бок и тяжело вздохнул. Он вспомнил, как уходил из дома.
- Папа! – Ларинда бросилась к отцу и прижалась к нему всем своим маленьким, дрожащим тельцем. – Не уходи, умоляю! Сначала Люций, теперь и ты тоже...
- Милая! – Гарольд погладил малышку по длинным, черным волосам. – Не плачь, Люций скоро вернется и уже никогда не уйдет, навсегда останется рядом с тобой, чтобы защищать свою маленькую сестренку.
- Но я хочу, чтобы ты был рядом, я не хочу, чтобы ты уходил от меня, папа! – Девочка плакала навзрыд, раня сердце отца, которое по поверьям должно было оставаться холодным, гордым и неприступным.
- Не плачь! – Неожиданно резко осадил демон дочь. – Ты отпрыск темного властелина и тебе не следует проявлять столько эмоций, ты должна принимать судьбу с гордо поднятой головой! Чтобы я больше не видел этих слез, Ларинда, поняла?!
Девочка кивнула и вытерла слезы кулачком, взглянула зло и поджала губы.
- Ну и пожалуйста, вот назло тебе не стану больше плакать, можешь идти куда вздумается! – Крикнула она и побежала прочь от отца, быстро скрывшись в своей комнате.
- Так будет лучше... – Прошептал темный владыка и вошел в кабинет, ведь перед отбытием на Север нужно было завершить все дела.
- Повелитель! – Вард неуверенно постучался, получил разрешение, зашел и застыл в поклоне перед господином. – Я бы хотел поговорить с Вами, позволите?!
- Говори! – Разрешил Гарольд.
- Вы же знаете, что только демоны способны распознать души себе подобных, все остальные лишь видят темную ауру нашей силы... Так вот, повелитель, позвольте мне пойти вместо Вас, я уйду в камень, а Вы затаитесь до поры, а потом...
- Откуда ты узнал, Вард?! – Жестко оборвал жаркую речь слуги Гарольд, гневно сверкнув глазами.
- Я слуга Вашего рода, господин, выращивая сосуды и меняя душу раз за разом, я так же вижу, как меняются мои хозяева, но я ведь еще помню те времена, когда моим повелителем был лишь один владыка и я знаю об его участи, о казни, которую придумали северяне для побежденных демонов... Я просто хочу вернуть прежние времена, повелитель, и служить только Вам, моему хозяину... Простите мне мою слабость...
- Не знаю почему ты не потерял память, Вард, когда демоны прошли обряд очищения, и понимаю твой порыв, но мой род дал слово и я намерен держать его до самого конца, - такова гордость высшей ветви и я не опозорю своих предков!
- Простите, мой властелин! – Вард опустился на колени перед темным владыкой, низко склонился перед ним, касаясь лбом пола. – Я приму любое наказание, какое Вы только сочтете нужным, мне нет прощения за то, что я осмелился предложить Вам столь позорный вариант.
- Я не сержусь, поднимись и уходи.
Слуга поспешил исполнить приказ, он встал на ноги и открыл дверь, она скрипнула впервые за долгие века службы, будто почувствовала боль души старого служителя.
- Да, Вард!.. – Остановил его Гарольд. – Попрошу тебя, не прикажу, а именно попрошу, служи так же верно моему сыну, у него сложный и непростой характер, но все же, будь с ним рядом и оберегай его, как ты оберегал меня.
- Вам не стоило этого говорить, мой господин, я стану послушным и преданным слугой нового владыки, кем бы он ни был, как бы не обращался со мной, - ибо мой род присягал на верность высшей ветви и у меня тоже есть гордость и ответственность перед моими предками! С Вашего позволения, повелитель!
Слуга поклонился и вышел в коридор, тихонечко прикрыв за собой дверь.
Гарольд вздохнул и снова перевернулся на своей широкой кровати, сон, вопреки желанию, не приносил покоя, лишь бередил память.
- Ты все-таки явился, проклятый?! – Наместник сидел на троне, а темный владыка застыл перед ним, преклонив колено.
- Я пришел исполнить договор, господин! – Проговорил Гарольд, пряча свой гордый взгляд под густой челкой.
- Завтра мы свершим обряд и ты обретешь «покой» в одном из оазисов. – Бертольд поднялся, спустился по ступеням вниз, подошел близко к демону, протянул было руку, намереваясь коснуться его темных, густых волос, но передумал, спрятал руки в широких рукавах своего одеяния.
- Господин, позволь увидеть сына, прошу! – Смиренно попросил темный владыка.
- Нет! Люций не должен видеть тебя, он нестабилен и может сорваться, а мне не нужны неприятности, ты же знаешь, как хрупок этот город, да и в таком случае мне придется выбирать спокойствие дворца или жизнь твоего сына, ты же ведь понимаешь, что я выберу первое.
- Да, я понимаю, прости мой порыв, этого больше не повторится.
- Не горюй, я приведу Люция навестить твой камень в самое ближайшее время, ты еще не потеряешь память и сможешь почувствовать его присутствие.
- Спасибо, господин!
Наместник разрешил подняться и позвал за собой, отвел в подвал, в небольшую келью с земляным полом и одной единственной скамьей.
- Здесь ты можешь переждать ночь, собраться с мыслями и даже помолиться, если конечно демоны молятся. До завтра, Гарольд!
- До завтра, господин.
К месту обряда демона доставили под охраной, так требовал обычай. Гарольд не возмущался, он, казалось, отрешился от мира и уже готовился совершить переход в камень, навсегда отдав свою душу для поддержания жизни в оазисе, а значит и в северных землях.
- Оставьте нас! – Приказал наместник, я сам проведу ритуал.
Охранники и волхвы послушались и покинули место казни, оставив палача и его жертву наедине.
- Знаешь, меня всегда интересовал темный народ... – Бертольд прошелся вдоль валунов, не глядя на бывшего темного владыку. – Когда мы впервые познакомились с тобой, ты как и Люций был здесь заложником, гарантией тому, что твой отец придет и станет «живым камнем». Я увидел тебя и понял, что пропал, ты покорил мое сердце. Но ты всегда был холоден, горд и неприступен. А однажды, ты, наверное, и не помнишь уже об этом, когда мы беседовали с тобой и я был готов открыться тебе, ты вспылил и сказал, что никогда не простишь северян, если мы все-таки казним твоего отца. Поэтому, уже не надеясь на взаимность, я прочел про проклятых множество книг, оставленных нам предыдущими владыками Севера. И знаешь, в старинных свитках было написано, что демоны стремятся обрести господина, такова природа темной души, она ищет хозяина, неважно хорошего или плохого - все равно, демон нуждается в повелителе, который станет направлять его. Рядом со злодеем и проклятый становится тьмой, а рядом с добрым человеком черная душа очищается и становится светлой и чистой. Но главное в том, чтобы демон сам признал хозяина, открыл для него свою душу и всецело покорился ему, после этого он навсегда обретает бессмертие, представляешь, и даже не нуждается в пересадке души, поскольку живет отныне лишь для того, кого считает своим единственным повелителем.
- К чему ты все это? Знаешь же, что я здесь лишь потому, что исполняю договор, заключенный моими предками, не обольщайся, не ты причина, по которой я покорно принимаю свою казнь.
- Знаю, Гарольд, все это мне известно, только вот... Подойди сюда! – Наместник остановился возле темного валуна. – Вот, это твой... Притронься к нему, возможно это первый и последний раз, когда ты сможешь погладить этот камень снаружи.
Гарольд послушно подошел и дотронулся до валуна, но почти тут же отдернул руку, - обжигающе холодная поверхность камня будто бы ожила, потянулась к ладони, намереваясь втянуть в себя демоническую душу.
- Ну, и как ощущения? – Наместник улыбнулся.
- Начинай обряд и давай закончим с этим поскорее, хватит болтать, я готов стать этим камнем! – Прорычал демон и окутался темной аурой, выдавшей его гнев и нетерпение.
- Стань моим, Гарольд! – Бертольд неожиданно бросился к пленнику, обнял, прижался к груди, жарко задышал в щеку. – Заключи со мной договор и признай меня своим господином, я хочу спасти тебя, слышишь, хочу чтобы ты навеки оставался со мной! Я ни в силах превратить тебя в этот холодный, бесчувственный валун, ни за что не хочу потерять тебя, мой демон, слышишь, открой для меня свою душу, я люблю тебя и смогу защитить от любых бед и несчастий, все отдам, откажусь от целого мира, лишь бы ты был рядом со мной вечно!
Сердце на миг перестало биться, жаркие объятия и такие проникновенные слова заставили душу трепетать, а в темной ауре вдруг побежали синие змейки, выдавая эмоции демона. Он задохнулся, чувствуя, что сердце снова забилось и теперь словно сошло с ума, колотясь так сильно, будто стремилось вырваться из груди. Гарольд оттолкнул наместника, испугавшись внезапно нахлынувших таких незнакомых чувств.
- Прекрати нести эту чушь! Верши казнь побыстрее, я уже устал...
- Бесчувственная скотина! – Прорычал Бертольд. – Вот знал же, что напрасный труд пытаться разжалобить проклятого, нет ведь, подумал, что смогу достучаться до твоего каменного сердца. Что же, будь по-твоему! На колени!..
Гарольд слегка побледнел, сжал кулаки и повиновался, опустившись перед наместником на колени, закрыл глаза, лишь увидел в его руках ритуальный кинжал, способный разрушить демоническое тело и высвободить темную душу. Лишь на миг она обретала свободу, лишь на мгновение вырывалась на волю, но только для того, чтобы навечно попасть под действие печати и кануть в непроницаемых глубинах камня, оживить его и стать животворящей силой для оазиса.
Воспоминания о недавнем прошлом разметали сон. Гарольд непроизвольно дернулся и резко открыл глаза, чувствуя слабость во всем теле, он чуть приподнялся на локте, оглядываясь.
«Где это я? – С трудом удалось сесть, и тут же взгляд натолкнулся на наместника, он сидел на стуле и, кажется, спал, облокотившись на стол. – Странно, но ведь я помню, что он убил меня и забрал мою душу, так почему же я не в камне, как я оказался здесь, в этой кровати?!»
Бертольд вздрогнул, словно почувствовал взгляд демона на себе, проснулся и повернул голову, уставившись на своего пленника.
- О, ты пробудился? – Спросил хриплым со сна голосом.
- Почему я здесь, ты же ведь должен был отправить меня в камень?! – Удивился Гарольд.
- Это правда, должен был... Но не отправил, хотя и умертвил твое тело, чтобы все выглядело так, будто бы ты стал «живым камнем», а твою душу... – Бертольд указал пальцем, куда-то за спину демона, тот обернулся и увидел огромное зеркало, в котором отражалась юная, обнаженная девушка, красивая и совершенно незнакомая.
- Это еще что такое? – Гарольд вскочил на ноги, возмущенно уставившись на наместника.
- Ну, ты не захотел заключить со мной контракт и стать моим слугой, поэтому я сделал тебя своей наложницей, теперь тебе от меня никуда не деться, я буду держать тебя здесь до тех пор, пока ты не полюбишь меня и не признаешь меня своим владыкой, Гарольд.
- Но это человеческое тело?! – Возмутился пленник. – Ты же ведь читал манускрипты и знаешь, что тело людей неспособно выдержать душу демона и его темную силу!
- Знаю, и о том, что тело начнет разлагаться и доставлять тебе сильные боли, тоже читал, но, надеюсь, что ты будешь благоразумным и создашь сосуд, мы проведем обряд и ты снова станешь демоном.
- Не будет этого, Бертольд, так и знай, я не покорюсь тебе и не заключу с тобой контракт. – Взвился Гарольд, сжав кулаки в бессильной ярости.
Наместник подошел к своей пленнице, больно ухватил ее за подбородок, вздернул голову вверх и заглянул в, пышущие яростью темные глаза.
- Тогда будешь гнить заживо, а потом я пересажу тебя в другое человеческое тело и никогда не отпущу, так и знай, ведь для остального мира ты стал камнем и твоего демонического тела больше нет, оно было сожжено согласно похоронному обряду.
Плененный демон насупился и отвернулся.
- Не забывай, что твой звереныш все еще в моих руках, Гарольд, и я вершу его судьбу, хочешь ты этого или нет, если покоришься и создашь сосуд, обещаю, что позволю тебе видеться с сыном и даже следить за его судьбой. – Проговорил Бертольд.
- Это подло... – Прошипел бывший темный владыка, снова взглянул на себя в зеркало и, увидев незнакомый образ, опустил взгляд. – Прошу тебя, отправь меня в камень, как предписано нашим соглашением.
- У тебя же ведь в демоническом мире осталась маленькая дочка, не так ли, Гарольд? Я позволю видеться и с ней, если ты смиришься...
Демон вздрогнул, но взял себя в руки.
- Ну, ты же знаешь, что у демонов каменное сердце и ледяная душа, мои дети лишь продолжение моего рода, о них позаботятся слуги, я же, дав им жизнь, уже больше не несу за них ответственность. Не стоит давить на мои отцовские чувства, их просто не существует. Если ты убьешь Люция, так что же, - Дамир станет темным властелином, как ему и положено, - пусть все идет своим чередом.
- Непокорная тварь! – Взревел наместник и вынул нагайку из-за пояса. – Хочешь, чтобы я по-другому объяснил тебе, что же!..
Девушка интуитивно закрылась руками, когда Бертольд замахнулся на нее, но удара не последовало. Вместо этого наместник прыгнул на кровать и сжал пленницу в объятиях.
- Не могу, Гарольд, не могу я наказывать тебя! Поверь мне, я люблю тебя, так люблю, что с ума схожу от этого чувства, ну что мне делать, что сделать, чтобы ты поверил мне и стал моим, только моим на всем белом свете?!
Он опрокинул наложницу на спину, принялся целовать, покрывая ее горячими, возбужденными поцелуями, нежно ласкал, чуть ли не плакал от чувства, которое переполняло его душу и которое он так и не смог разделить с любимым. Демон же лежал неподвижно, оставаясь безучастным и не подавая ни малейшей надежды своему пленителю.
- Ладно, как хочешь! – Бертольд оторвался от красивого тела, встал с кровати и направился к выходу. – Я сейчас убью Люция, и тело его, и душу, а если ты не прекратишь артачиться, то прикажу доставить ко мне твою дочь, знай, что ее я убивать не стану, нет! Этой демонице я найду отличное применение, не сомневайся, она станет хорошим развлечением для местной черни, ненавидящей и призирающей проклятых! Тебе же все равно, что станет с твоими детьми, не так ли? А мне не нужна такая непокорная родовая проклятая ветвь! Но если ты и тогда не покоришься, я начну уничтожать твой народ, одного за другим вырежу все семьи, разоряя твой темный мир, пока камня на камне от него не оставлю!
- Ты не посмеешь!.. – Выдохнул демон, вскинувшись и бледнея от всего услышанного.
- А ты проверь! И знаешь, многие, и здесь, и в других мирах меня поддержат, вы, проклятые, как бельмо на глазу, мешаете всем! И не думай, что я блефую, уж мне-то точно безразлична судьба твоих щенков и твоих подданных, если ты не смиришься со своей участью, все они пострадают!
Взгляд, пылающий гневом, полный решительности и суровой уверенности в своих угрозах, каждое слово, как ледяной клинок, бьет точно в цель, разрушая душу и раня сердце, - наместник не шутил и действительно не блефовал, он говорил на полном серьезе, намереваясь выполнить обещанное. Бертольд резко развернулся и направился прочь из спальни.
- Стой! – Гарольд сел, медленно развел ноги, открываясь перед господином. – Я принадлежу тебе, стань моим повелителем и сделай меня своим... Своей рабыней!
При дворе заговорили о прекрасной маленькой воспитаннице наместника, скромной и тихой девочке, которую привезли во дворец месяц назад. В человеческом поселении ее считали едва ли не одержимой бесами, а поэтому почти до смерти забили камнями. Бертольд сжалился над бедняжкой, спас и приютил у себя, став ее опекуном. Темноволосая малышка с огромными как самая безлунная, черная ночь глазами, молчаливая и отстраненная от всего происходящего, напоминала скорее живую куклу, нежели ребенка. Ее всюду сопровождала няня, высокая человеческая женщина, с бледной кожей и отпечатком болезни на худом, изможденном лице. Одно время поговаривали, что эта женщина – мать девочки, но слишком уж явно начала проявляться в ребенке демоническая сила, а это говорило о том, что люди в поселении не ошиблись, девочка была по-настоящему проклятой. Правда, это открытие нисколько не смутило северян, они ни на миг не поменяли своего хорошего отношение к несчастному ребенку, то же касалось и наместника, который, кажется, души не чаял в своей воспитаннице.
Люций не знал обо всех этих событиях, последние несколько недель будоражащих город, поэтому он сильно удивился, когда увидел ребенка, окруженного демонической аурой.
«Сосуд? – Молодой человек уставился на красивую девочку. – Для кого здесь выращивают демоническое тело?!»
Ребенок уставился на незнакомца пустым, ничего не выражающим взглядом, а няня, сопровождавшая воспитанницу, резко опустилась на корточки, притянула девочку к себе, закрыла руками, напоминая испуганную птицу на гнезде, укрывающую свое потомство. Демон вздрогнул, когда увидел ее глаза, такие огромные, синие, наполненные слезами, неподдельным страхом и невыносимой мукой. Эти глаза будто умоляли о чем-то, просили о помощи и защите.
- О, госпожа, не бойтесь меня!.. – Люций добродушно улыбнулся, вмиг считав ауру человеческого тела и, зная как люди боятся демонов, поспешил успокоить бедняжку. – Я не трону ни вас, ни этого ребенка, я хороший демон и людьми не питаюсь, к тому же сегодня вечером я отбываю домой, так что, видите, бояться нечего, поэтому успокойтесь и продолжайте прогулку!
Он рассмеялся и пошел прочь от странной парочки, даже не заметив, каким взглядом провожала его женщина, все еще обнимая ребенка, прижимая к себе, она не сводила глаз с молодого демона, готовящегося стать владыкой темных земель.
- Гарольд, когда твой сосуд уже будет готов?! – Наместник ходил из угла в угол, меряя шагами спальню. – От твоего тела несет, как от ямы с нечистотами, оно слишком уж быстро разлагается! Трудно, знаешь ли, найти еще одну жертву, которая только-только отдала богу душу, в основном попадаются мужские тела, а меня это не устраивает, да и как я смогу объяснить причину того, что сменил прекрасную, заботливую няню на какого-то деревенского увальня?
- Я предупреждал тебя! – Плененный демон лежал на полу возле постели, Бертольд давно уже не пускал свою «наложницу» в кровать. – Человеческое тело не выдерживает демонической души, а мой сосуд еще слишком юн, нужно подождать хотя бы до того, как девочке исполнится десять...
- Это слишком долго, тело не выдержит... Или ты обманываешь меня, Гарольд? – Наместник подошел и больно ударил ногой, теперь он не стеснялся применять силу. – Ты ведь даже имя девчонке не дал, что, думаешь, сможешь потянуть время и сбежать?! Не выйдет, демон, меня тебе не перехитрить!
Женщина скорчилась на полу, закашлялась и застонала от боли.
- Не собираюсь я бежать!.. Прошу, проведи обряд и запечатай мою душу в камень, прекрати мучить меня, я не могу больше! – Захрипела она, но тут же застонала, поскольку хозяин схватился за нагайку.
- Я покажу тебе в камень!.. Я научу тебя повиноваться, Гарольд!
Чуть позже, когда Бертольд ушел, приказав хорошенько подумать о дальнейшем своем поведении, несчастная пленница поднялась на ноги и, пошатываясь, прошла в детскую. Медленно, на цыпочках она подошла к кроватке и взглянула в безмятежное личико своего сосуда.
«Ты даже еще не существуешь, просто кукла, которую оживляет моя сила, бездушное существо, которому не понять моего горя и моей беды».
«Няня» вышла из детской и поднялась по лестнице на крышу замка, подставила избитое лицо потоку воздуха, искусственному ветру, создаваемому внутри хрустального купала невидимыми машинами.
«Как же опостылела мне моя тюрьма и как же невыносим мой тюремщик!»
Гарольд разорвал платье на груди, прижал руку к пылающему знаку печати, удерживавшему демоническую силу в человеческом, полуразложившемся теле, и одним махом стер его. Темная аура всколыхнулась и порвала кожу на спине, высвободив два энергетических, черных крыла. Они хлопнули и подняли своего хозяина вверх, понесли к куполу, давая насладиться полетом, но вдруг рассеялись и исчезли. Тело еще несколько секунд летело по инерции, а потом камнем пошло вниз.
Душа вздрогнула, на миг зашлась от резкого падения, застыла, будто парализованная. И в самый момент удара о землю, вышла из человеческого тела, окуталась тьмой, собралась черным шаром, подернулась серебристым туманом, поднялась к куполу и зависла там коконом.
Люций покидал северные земли, его инициировали без лишней помпезности и пышных церемоний, просто наместник объявил его следующим темным владыкой и наконец-то позволил вернуться домой. Отпущенного на волю заложника сопровождали стражники и волхв, творивший переход. Молодой демон еще надеялся, что новая знакомая, которую он встретил недавно, придет проводить его, но видно Светлолику не отпустили, посчитав ненужным допускать дружбу между внучкой лесного царя и проклятым. Он в последний раз оглянулся на замок, в котором провел два года и почти уже вошел в радужный переход, как вдруг почувствовал присутствие отца.
«Сын, я рад, что с тобой все в порядке, большего мне и не нужно... Мой сын стал владыкой... Я горжусь тобой, мой мальчик! Береги Ларинду, и будьте счастливы! Скорее возвращайся домой, там о тебе позаботятся, и прошу, не появляйся пока здесь, просто игнорируй приглашения, пусть северяне побесятся, ничего страшного, сначала окрепни и наберись сил! Прощай!»
Люций сжал кулаки и насупился.
- Они уже сделали это, запечатали тебя в камень?! – Спросил, с трудом сдерживая слезы, но никогда бы не показал своей слабости перед другими, хотя сердце сейчас разрывалось на части от горя.
«Даже не дали попрощаться с отцом, просто вызвали его и казнили?! Не прощу, я никогда им этого не прощу!»
Темный властелин отошел от перехода, не обращая внимания на свою стражу, он чувствовал только боль и горящую ненависть в груди, забыв про благоразумие, хотел лишь найти наместника и свершить свою месть немедленно. Но не смог сделать больше ни шагу, отцовская сила не позволила, потащила обратно и буквально затолкала в переход, заставляя вернуться домой.