Год тогда выдался бедный на урожай и Ярилову ласку. В небе словно дыру кто провертел - вначале из нее все дождем лило, а потом снегом наметало. В один из таких мокрых дней ушла из Овражичей Морашка. Может и не велика потеря для села, девка-то она была непутевая, гулящая, а для матери все одно кровиночка. Поплакала Милана, повыла, да только слезами горя не зальешь, а вот вызнать, что да как надобно. Стала старуха самовидцев* искать – может, расскажет кто, куда ее дочка подалась. И точно - нашлись такие, поведали матери, что с городскими купцами была, а именно с Прошкой Рыжим уходила. Кинулись тогда наши мужики купцов ловить, да куда там – ищи-свищи ветра в поле! Год прошел, явилась гулена и в подоле детенка принесла. Назвали сынка, как и отца, Прошкою, правда, люди, все больше прозвищем - Морашкиным Подаренком кликали. Заглянет, бывало, кто из соседей в избу да приласкает мальца добрым словом:
-Славный Подаренок у тебя растет, Милана!
А как уж подрос, другой разговор пошел, он ведь веселый был, на проказы скорый:
-Ты, Милана, своего Подаренка пристрожи, а то я не погляжу, что мал - все вечки** об него обломаю!
Самой Морашке, видать, кукушкину долю Макошь сплела – не усидела она возле дитяти, махнула хвостом и опять в город подалась. Больше ее никто и не искал. Мальчонка о ней не спрашивал, Милану за мать держал и во всем угодить ей старался. Сам без чужого пригляда из глины лепить выучился, да так, что иные мастера не всегда сделают. Даже дед Ковзей к чему придраться не нашел, а он не только в Овражичах – во всем Заречье первый гончар. После того старик еще долго диву давался – эка догада растет!
Ребятню у нас еще зелеными мальцами по дереву резать да горшки лепить приучают, только умение ведь не сразу приходит, а Подаренок выходит, родился с ним.
Так уж издавна повелось - разменяет мальчонка пятый годок, ему глину дают, а уж после восьмого годка с древесиной работать начинает.
Дело в том, что стоят Овражичи на двух холмах, прямо посреди леса. Земля тут бедная, глинистая, хлебушко на такой не вырастишь, вот и живет народ ремеслом да охотою. Гончары наши на весь край славятся, а секрет их в той самой глине. Земля-мать, она мудрая - если не урожаями, так другим прокормит. В каждой избе лепят горшки, кувшины да миски расписные, а потом в город везут торговать или на Медвежий Луг на мены ходят. А вот если надо избу новую обережными знаками покрыть или там Перунов столп для капища сделать, то к нам за мастерами сами приезжают. Говорят, что княжий терем тоже наши предки ставили и селище на Волчьем холме их рук дело.
Близилась осень, а с ней и большая ярмарка в городе. Все село готовилось к ней: кто лепил, кто шкатулки да сундуки резал – привычная работа. Лишь Миланин Подаренок намудрил- стал глиняных коней, петушков и птичек лесных делать, только не простых, а полых, да еще и дырочки провертел, чтоб на разные голоса в них свистеть можно было! Посмеялись над ним, но уважили, взяли товар, и потом не пожалели. Чудные эти свистелки так мальцам понравились, что отбою от покупателей не было! К следующей ярмарке ему свистульки уже наперед заказали. Но мальчишка опять всех удивил – начал по дереву резать, и не просто ложки с гребешками, а людей и зверушек лесных, да таких красивых, что глаз не отвесть. И вот как приладился, чудило - не из простой деревяшки творит, а все больше крученую ищет. Стал народ замечать, что он в лесу целыми днями пропадает и уж только под вечер домой идет, да не с пустыми руками, никак Леший ему пособляет. Проследили за ним, конечно, как и что делает, но нового для себя не углядели. Все бы ничего было – ну делает малец чудеса деревянные, ну тешится, только на еду их не променяешь. Стали ему пенять - мужиком растешь, а старуха тебя на своем горбу тащит! Займись делом – ложки режь, горшки лепи, глядишь, и на хлебушко соберется. Вроде правильно говорили, по-доброму, а он от этих слов как больной делался. Вылепит пару горшков и затоскует, вся работа – в окно на лес глядеть. Милана его пожалеет, отпустит, а вечером он счастливый с новой корягой домой возвращается.
Годы шли, парнишка, на свой век рослый стал да крепенький, обещался статным и красивым вырасти, да не так сталось, как гадалось. Померла старуха Милана и остался он один-одинешенек. Конечно, люди его не бросили – кормили со всех дворов, одёжу старенькую давали, только он все равно голодным вставал и голодным спать ложился. Попрекали, конечно, как без этого, но чтоб сильно обидеть – такого не было. Как назло, осень холодной выдалась, Подаренок хоть и мерз до синевы, а все равно в лес ходить не прекратил. В один такой день забрел он дальше обычного, а когда спохватился, то уже темнеть начало. Идет, спотыкается, дороги не видит, а тут и волки завыли в стороне, и ветер холодный всего застудил, и голод живот узлом крутит. Горько ему и жалко себя до слез – только утираться успевай. «Помру, – думает, - я здесь в лесу и даже косточек моих не найдут! А может, и искать-то не будут, кому я нужен…» И вдруг вспомнились ему слова Миланы:
-Лес, милый, это не просто деревья со зверьем – это дом большой. Как во всяк дом, войти нужно, сперва поздоровавшись, поклонившись хозяевам и испросив разрешения. Если нужда какая, то лес всегда на помощь придет: накормит, напоит, обогреет, от лиха убережет, только попроси. Помни - и в людских домах, и в лесу нельзя ничего без спросу брать, жадничать, последнее требовать. И благодарить не забывай! Будь добрым соседом и тебе добром откликнется.
Стал тогда Подаренок лес о помощи молить и лесному хозяину кланяться:
- Прости, что забыл бабкину науку, впредь умнее буду! Не дай мне погибнуть от холода или зверя хищного! Спаси, обогрей и накорми и… если можешь, приюти сироту!
Не успел сказать, как ветер ветками зашумел, деревья раскачал и кинул в него пригоршней пожухлый листьев, а прямо над головой, невидимый филин вскрикнул - «фугу! фугу!». От неожиданности мальчик вздрогнул, оступился и провалился в нору. В ней было просторно и тепло, на полу лежал толстый слой мха, листьев, и сухой, ароматной травы, а в самом углу нашлась пригоршня вкусных лесных орехов. Осмотрелся малец, следов зверя не увидел и решил в ней на ночь остаться. Свернулся калачиком и тихо прошептал:
-Благодарствую, Батюшка лес, благодарствую, дедушка Леший!
Уже во сне ему почудилось, как кто-то его ласково погладил, и тихим шелестом прозвучали слова:
- Спи, внучек, спи. Больше тебя никто не обидит.
С тех пор Морашкиного Подаренка люди не видали, а в лесу стали часто находить дивные коряги, словно кто нарочно фигурки вытачивал.
*самовидцев – свидетелей.
** вечки – прутики
*****