После обеда, уже в спальне, воспитательница сказала мне:
- Михалыч, там новенькая. - и показала самую далекую койку у стены. Следующую за моей
и за последней тумбочкой:
- В ряду девочек все занято, вот нянечка и уложила возле тебя. Попросилась спать без обеда,
чтоб мама поскорее пришла. Ревет. Иди, бери шефство. Успокой.
Я подошел. От новенькой торчал только коричневый хвост, перехваченный аптечной
резинкой. Вся же новенькая рыдала под простыней.
- Ты чего? Вот поспим, и твоя мама придет.
- Я не из-за мамы.
- Голодная?
- Нет. Я дома обедала. Я не хочу в ряду с мальчиками.
Подошла Танечка из ряда напротив:
- А, может, это мальчик? Ведь мы не знаем имя. И не видим. Это невидимый мальчик!
Я молча показал на хвостик и поднял свои брови на Танечку. Новенькая затихла.
А Танечка согласилась:
- Да, это девочка. Девочка, иди на мое место, а я сюда! Вообще-то, Михалыч моя пара.
Новенькая, не открываясь, недовольно засопела. А я сказал Танечке:
- Ты иди. Видишь, она уже не плачет.
Все улеглись и начали спать. Через какое-то время за моей спиной опять раздались
всхлипы. Я повернулся и посмотрел. Новенькая лежала в правильной позе. На правом
боку, ладонь под щекой. С красным носом.
- Ты чего опять?
- Пусть верхняя тумбочка будет моя, а нижняя твоя!
- Хорошо, хорошо! Спи уже!
Тумбочка, выкрашенная белым, имела две дверцы с переводными картинками.
На верхней белка, на нижней слон. Я вздохнул: "Девочки есть девочки.
Все вопросы решают плачем." И стал спать.
После полдника воспитательница сказала:
- Все построились, идем в сад.
Танечка подбежала ко мне. Но новенькая уже держала меня за руку, смотрела вверх
и говорила:
- Дождя, кажется, не будет. Ласточки высоко. Правда, Михалыч?
Танечка помрачнела, развернулась и убежала. А новенькая спросила:
- Ты умеешь лазать по деревьям? Научишь меня? Я же мальчик теперь.
Сад был внутри детского сада. Абрикосы, яблоки. Дальше за забором частные владения.
И собака. Собака лаяла на новенькую. Я не обращал внимания и учил:
- Я полезу по ветке. Потом повисну. Ветка согнется. Ты сорвешь яблоко. Я спрыгну вниз.
Потом ты полезешь и повиснешь. Поняла?
И вот она полезла. А собака лаяла. Она долезла до середины. А собака протиснулась
в дыру. И мгновенно оказалась рядом. И подпрыгнула. И укусила за попу....
Начался переполох. Приехали скорая помощь и милиция. Вся зазаборная семья оказалась
у нас, и наперебой и громко все измеряли дыру в заборе. И девочку, и собаку увезли.
Прошло много дней. Мы опять ходили в строю с Танечкой. Она забыла про все. А я нет.
И вот новенькая опять появилась. Опять в спальне после обеда на той же раскладушке:
- Михалыч, привет! Молодец, не занял мою белочку. Помнил меня?
Я кивнул. Танечка не подошла. Все стали спать.
В середине сна воспитательница ушла, а новенькая зашептала:
- Михалыч, ты умеешь считать до сорока?
- Умею, - я повернулся к ней.
Она рассказала, что ей делают уколы в живот. Очень больно. Всего будет 40:
- Будешь считать мне каждый день, чтоб я знала, сколько осталось. Считай! -
и задрала пижаму.
Я не мог отказать.
А Танечка все слышала.
По пути домой, как обычно, зашли с папой в пивную. Он сдул пену и предложил глоток:
- Что-то ты мрачный сегодня, Михалыч. Проблемы?
- Разберусь, пап. Пей сам.