Космонавты, представьте себе, летают в космосе. Вечером они сидят у иллюминатора и с тоской смотрят на улицу. А внизу — их родной город. А вокруг, на сколько глаз хватает — Земля. Земля до самого горизонта. Трудно бывает сосредоточиться на одном месте. Вот взгляд и блуждает, цепляясь то за один город, то за другой, то за третий. А бывает, глаза разбегаются, и тогда космонавтам туго, — они сбиваются с маршрута, и корабль долго еще виляет хвостом в космосе.
И так бывает взгрустнется, что достает космонавт тюбик с не разрешенной водкой, выдавит шарик и гоняется за ним по всему кораблю — как ребенок. Потом поймает, затолкает в стакан, и опять к иллюминатору.
А когда не спиться, можно считать звезды или вообще не спать или спать не раздеваясь. Можно корчить рожи проносящимся за окном метеоритам, смотреть на облака, ... и плевать сверху на головы прохожим. Можно, пока не позовет снизу мать с хворостиной: ”Санька, домой! Где ж ты летаешь, паршивец!” И тогда космонавт помашет рукой на прощанье Венере, мигнет звезде-девченке Крантье из соседской галактики, отломит на память от корабля серебристого магния и нехотя полезет в капсулу катапульты. Нажмет на кнопку и со вздохом преодолевает скоростные перегрузки. Домой. Опять за уроки, умываться по утрам и, делая зарядку, испытывать непреодолимую гравитацию, никуда не пускающей от себя — матери Земли.
Домой.
Вниз и налево.