Мой папа – волшебник. И очень добрый. Он смотрит в глаза и преображает мир. Оживляет его, вселяет душу в каждую песчинку и населяет его небывалыми существами. Это не правда, что нет фей, драконов, духов... Мой папа мне их показывал. А сейчас мне не нужна его помощь – я всё могу видеть сам. Но с папой даже сказка становится сказочнее.
Может быть, мой папа – Бог?
Он часто говорил мне: «Если ты чего-то не видишь глазами – ещё не значит, что этого не существует. Смотри сердцем, открывайся душой настежь, и ты сможешь увидеть больше, чем есть». И я смотрел. Порой я смотрел на чудесные луга, где пасутся единороги, а иногда гулял по полям, где из некоторых норок торчали эльфийские мордочки, кормил дракона на лесной поляне, вёл беседы с деревьями и разгонял облака, смотрел, как из земли вырастают люди – безмерно старые и бесконечно молодые.
Я не могу вспомнить, когда всё это началось. Мне казалось, что так было всегда. Когда мы пошли с папой в лес за грибами, но, выйдя к оврагу, встретили гуляющего в небе над оврагом дракона, – я только взвизгнул от восторга и неожиданности.
– Тише, – сказал папа.
– Почему? Он злой? – спросил я, опечалившись тем, что такой красивый дракон цвета солнца мог быть злым. Бояться-то я его не боялся. Чего там – папка-то рядом.
– Нет, не злой. Просто он пугливый.
Папа снял со спины рюкзак и стал доставать оттуда еду, которую мы прихватили с собой. Он достал всю, разложил на пакете перед собой. Сел. Я как-то сам понял, что тоже должен сесть рядом.
– Мы его покормим, – заговорщическим шёпотом сказал папа. – Надеюсь, ты не против?
Конечно же, я был не против! Только успел подумать: а что же сами будем есть потом, когда проголодаемся? Но, эта мысль не долго держалась в моей голове – дракон обратился в нашу сторону. Он заинтересовался нами, я это почувствовал. Уж не знаю чем – наверно чем-то в груди, потому что там вдруг стало тепло и светло, будто в ней поселился кусочек дракона цвета солнца.
– Всё наше – твоё, – шёпотом сказал папа.
Если бы я не был в папиной сказке, то был бы уверен, что дракон не мог услышать слова, сорвавшиеся с его губ. Но, конечно же, дракон услышал. Он языком пламени метнулся к нам и замер почти на расстоянии вытянутой руки. Свет был так ярок, что глаза сами закрылись. Но продолжали видеть... Видеть, как дракон коснулся нашей еды, но есть не стал. Затем он вновь обратился к нам, и солнце из него полилось в нашу сторону, полилось в нас, сквозь нас. Меня не стало. Я не помню, чтобы я существовал в тот момент. Я был драконом, а дракон был всем. Спустя какое-то время в голову стали приходить мысли. Сначала нерешительно, будто боялись потеряться в возникшей пустоте, но потом осмелели и потянулись стройной вереницей, тесня друг друга.
– Зачем ты думаешь? – спросил папа.
Я так сильно растерялся, что забыл о чём думал.
– Не знаю, – честно ответил я.
– Тогда открой глаза.
Я открыл. Дракон немного отдалился, но продолжал смотреть на нас.
– Можешь спросить у него что-нибудь, – сказал папа. – Только не думай о том, какой вопрос задать – спроси первое, что придёт на ум. Дракон боится наших мыслей.
Все мысли быстренько разбежались от моего внутреннего взора, направленного в ум. Взор стал рыскать по комнаткам, но ничего, заслуживающего внимания в столь волнительный момент, не нашёл.
«Будет ещё время у тебя. Спросишь в следующий раз» – сообщил дракон. Я не мог понять – слышал ли я ушами эти его слова или же нет. Обычное дело. Такое в папиных сказках случалось постоянно.
Потом, когда мы покинули дракона цвета солнца, я спросил у папы:
– Почему он не стал есть?
Папа очень по-доброму так улыбнулся – ну настоящий добрый волшебник. Хотя, других-то волшебников я не знаю...
– Почему же не стал? Он кое-что съел. Он съел всё ненужное из нашей еды.
– Так ведь он совсем ничего не съел.
– Попозже сам поймёшь что случилось.
И я понял. Когда, притомившись, мы сели на открытой полянке поесть свои продуктовые запасы и заодно поболтать с ветром. Еда оказалась необыкновенной. Она была наполнена Светом. Другого слова я подобрать не в силах.
– Ну как, почувствовал разницу? – папа весь светился от удовольствия.
– Да, – поражённо ответил я.
– Дракон съел всё грубое в наших помидорах, огурцах, бутербродах и даже в кусочках яблочного пирога. Да, и от нас понемножку откусил.
Я хотел спросить, как дракон это сделал, но отчего-то моя голова не могла сформулировать вопрос. Наверно это всё из-за еды, от которой что-то откусил дракон цвета солнца...
В тот день, мы ещё встретили человечка, даже скорее просто существо, из тех, которых папа называет боровичками. То ли потому, что они похожи на грибы, то ли потому, что от них идёт «дух» листвы, не запах, а нечто более тонкое. Тот боровичок был очень любезен и показал нам очень хорошие грибы. Нет, он не предатель, не продавал нам своих далёких, но родственников. Дело в том, что нам ведь всё равно что-то надо есть, а он нам показал грибы, которые как раз были готовы к своему перевоплощению. Но, не смотря на заверения боровичка в том, что эти грибы на нас совсем не обижаются, есть я их смог только после дополнительного внушения от папы.
Однако, самое удивительное случилось со мной позже, когда мне было уже почти десять лет. И встретились мы с этим не в лесу, не на лугу и не в каком-либо другом месте, подобающем для фантастических, сказочных встреч.
Много раз я ходил мимо пустыря, обосновавшегося посреди большого жилого района. Я как-то даже не задумывался раньше – почему там ничего не строят. Вернее, однажды там затеяли стройку многоэтажки, но все работы отчего-то заглохли ещё до завершения закладки фундамента. А ямы и горы земли с глиной так и остались естественными защитниками неприветливой территории.
Сейчас, став взрослее, я понимаю почему папа так долго не водил меня на этот пустырь. Да и в тот раз, он повёл меня окольными путями, через «поле вне времени», через «рощу рыцарей» и «тропу невидимых великанов». Я даже не сразу заметил, как мы оказались в городе. Мы шли, общались с папой – уже не помню о чём – и вдруг я понимаю, что что-то в окружающем меня мире не так. Мы стояли среди многоэтажных домов, лишь немного не дойдя до пустыря. Благодаря тому, что пустырь чуть-чуть уходил под уклон, мы с папой могли хорошо видеть его весь, а также окружающие дома, в окнах которых уже краснело рано заходящее весеннее солнце.
Посреди пустыря стоял столб. Белый могучий столб подпирал небо. Только спустя некоторое время я понял, что столб живой, что это и не столб вовсе, а поток. Я был так поражён, что забыл об остальном мире. Я не слышал ни рокот машин, ни щебет воробьёв, радующихся свежим, недавно пробившимся, листикам на деревьях. Даже про папу я на время забыл. Столб-поток стал всем.
Если бы папа не взял меня за руку и не повёл бы вперёд, на пустырь, я, наверно, так и стоял бы там до сих пор. Хотя, нет – от жажды бы я умер раньше. Но спасибо папе – он меня спас.
То, что пока мы пробирались к столбу, я не покалечился, могу расценивать исключительно как чудо – бурелом, заросли, бугры и ямы под фундамент мы преодолели также легко, как ходили по тротуарам.
Я уже говорил, что столб был живой. Но, подойдя ближе, я понял, что он ещё и очень «сильный». Он сам как бы и являлся силой. Да такой, что мне стало даже страшно подходить к нему близко. И в тот самый момент, когда я осознал свой страх, папа остановил меня. Не доверяя своим внутренним ощущениям, я даже рукой проверил – не открыт ли у меня рот и не текут ли слюни. Не текли.
– Это что такое? – ошалело спросил я папу.
– Ты сам видишь.
Видеть-то я видел, только понимал с большим трудом. Мысли неведомой силой пригвоздили к земле.
– Это след от одного события, - сказал папа. – Когда-то на этом месте один человек стал чистым светом. С тех пор здесь этот поток. И не ясно, спускается он сверху или бьёт из-под земли.
– Почему я не видел его раньше?
– А никто его не видит. Чувствуют все, но по-разному.
– Это из-за него здесь никто не живёт?
– Да. Из-за того, что он слишком сильный, люди, сами того не понимая, сторонятся его. Чтобы войти в него, надо быть очень чистым, иначе может раздавить.
– Но мы тут бегали с мальчишками, и по этому самому месту я пробегал…
– Тогда ты не видел его. Теперь же видишь, а значит уязвим. Когда ты подрастёшь, то, может быть, с его помощью мы погуляем с тобой по многим сказкам. По очень многим сказкам, – папа мечтательно сощурил глаза. – Это он меня научил… Очень многому научил.
Столб стал ещё более живым. Всё вокруг запульсировало. Из-за произошедшей перемены я как-то не сразу заметил старичка, стоящего перед нами. Ничего не могу сказать по поводу его внешности и одежды – не было ничего этого. И, тем не менее, Он был! Старичок стоял и улыбался. Папа тоже ему улыбался. А я старался не раззявить рот. Старик вдруг широко раскрыл глаза, приподняв брови, как бы вопрошая о чём-то. И только в это мгновение, прежде чем брови доползли до высшей точки, я заметил, сколь мудры его глаза и сколь юно его лицо. Это было лицо юноши с тысячелетними глазами.
А дальше – пустота.
Сознание вновь посетило меня, когда перед глазами уже маячил наш дом. Когда мысли постепенно сбились в кучку, достаточную, что сформулировать вопрос, я спросил у папы: что же случилось?
– Ничего страшного. Просто он поговорил с тобой.
– О чём?
– Не знаю – это ваше с ним личное дело
Папа улыбался. Счастливый. А маме я ничего не рассказал. У неё свои сказки.
Мне четырнадцать, и я давно уже сам гуляю по сказкам. Конечно же, не таким красивым и захватывающим, как с папой, но зато в любое время, когда я захочу – даже на уроке физики и географии. Первый раз, правда, вышел очень неприятный курьёз – долго потом пришлось убеждать учительницу, что я не желал ей зла, кидая в неё ручку.
Но недавно папа сильно расстроил меня. Скорее, даже, испугал. Он сказал, что и меня нет, и его тоже нет, что все мы есть, но, при этом, нас нет. Мы живём, пока рассказывается наша сказка, пока Рассказчику она нравится. Но мы есть, просто не такие, какими мы себя представляем. И тот Рассказчик, что придумал сказку, в которой мы живём, разрешил нам придумывать и рассказывать свои сказки...
Я не всё смог понять, что сказал папа. Может быть, когда стану совсем взрослым, до меня дойдёт смысл его слов. А пока как-то не очень.
Я стою на краю оврага. Дракон цвета солнца гуляет над макушками деревьев. «Здравствуй, – думаю я. – Как ты светел и ласков». Закрываю глаза от вспыхнувшего пламени. И улыбаюсь. «Теперь у меня есть к тебе вопрос».
От автора: Вот такая не очень детская получилась сказка.