Баржа

 
В затоне у реки баржа
Со вспоротой грудною клеткой.
Бока и днище съела ржа –
На берегу одни объедки.

Должны трудягу хоронить
Мы, как почтенного магистра.
Лишь бляха медная горит,
Нам посылая солнца искры.
Л.Г.
   С незапамятных времён ходила по Волге-матушке реке баржа. Она помнило даже ватаги бурлаков, ночные костры на берегу и бесконечные разговоры о горькой жизни, о всяких чудесных, а порой и очень страшных историях, настолько страшных, что команда и бурлаки не могли заснуть до утра.
   Команда баржи состояла из двух человек – капитана и матроса. Они охраняли баржу и груз, следили за погрузкой и разгрузкой. На корме баржи была пристройка (домик), в котором они ночевали и прятались от непогоды. Молодые матросы часто менялись, а вот капитан оставался на барже с момента спуска её на воду. Это он еще помнил бурлаков, помнил буксиры, которые вначале тянули баржу, а потом стали её толкать. Менялись владельцы, менялась власть в стране, оставался на месте только капитан. О его принадлежности пусть к речному флоту, но всё-таки флоту, свидетельствовали тельняшка, фуражка с «крабом» и неизменная трубка, которую он больше сосал, чем курил.
   Трубка никогда не выпадала из его губ. Он даже разговаривал, не вынимая трубки, а потому громких команд он подавать не мог, да и зачем они на барже. Матрос однажды проговорился, что он и спит с трубкой во рту, изредка почмокивая. Когда спросили, капитан ответил, что он держит её во рту специально, чтобы не храпеть.
   Когда с целью экономии сократили матроса, капитан не огорчился – работы и так немного: приготовить еду, постирать белье и тут же повесить сушиться на пристройке, а главное поругаться с рулевым толкача, которой при очередном повороте посадил баржу на мель, а потом долго объяснять с какой стороны зайти, чтобы сняться с мели. Конечно, как в знаменитом фильме, он знал все мели наизусть.
   Но все-таки самой главной обязанностью было чистить медную табличку, прикрепленную к «кубрику». Больше медных табличек не было, да и на этой надпись от длительной полировки стёрлась, а что она означала, он уже не помнил. Для него главное, чтобы она блестела. И она действительно всегда блестела, особенно в лучах солнца. Как истинный моряк, а кто в этом сомневался, он считал, что медная табличка не просто казенная вещь, а сердце корабля (простите, баржи), эмблема, свидетельствующая о принадлежности к огромному победоносному флоту.
   И потому он каждый божий день перетирал красный не пережженный кирпич до состояния пудры и тщательно натирал им табличку, затем вытирал её влажной, а потом сухой ветошью. В конце процедуры использовал чистейшую сухую тряпочку. Даже полотенце его не было столь же чистым.
   Шло время, и всё понемногу изменялось. В конце концов, эта баржа стала экономически не выгодной: мала, кругом одни заплатки.
   И как у нас обычно делают, её завели в затон и затопили, конечно же не полностью – корма осталась над водой.
   Во время затопления капитан стоял у пристройки, держа руку под козырёк – прощальный салют. Точно также в своё время поступил и капитан крейсера «Варяг».
   Наш капитан прощался не только с баржей, но и со своей жизнью, жизнью моряка. Очень жаль, что почти не было свидетелей этой трогательной сцены.
   На следующий день рыбаки, которые давно приглядели для себя этот затон, случайно заметили, что медная табличка начищена и блестит. Они стали наблюдать за ней, и не было дня, чтобы она не была начищена. Так прошло несколько лет.
   И вдруг табличка потускнела. Рыбаки постояли, сняв шапки, помолчали и пошли дальше. На следующий день табличка опять блестела. Кто это делал, никто не знал, и тогда начали говорить, что для этого каждую ночь прилетает душа капитана.
   Я уверен, что действительно душа прилетает, но чистит кто-то из молодых, которого эта история взволновала.
   Может быть и я.