«В ваших зубах кишмя кишат бактерии!!! И только самые известные из них можно уничтожить при помощи универсального моющего средства….»
«Вот засада, сейчас отравят!» – в затуманенный послеобеденным сном мозг поступил сигнал тревоги, и еще не проснувшись окончательно, Лика попыталась спастись бегством. Попытка не удалась. Во-первых, не получилось встать – какие-то невидимые сети прочно держали Лику в своих тенетах, сколько бы она не дергалась. От возмущения сами собой распахнулись глаза, и Лика потрясенно воззрилась на сомкнутые над ней зеленые…листья?! «Это что еще за «Аватар»?!» - вторая за считанные секунды безумная мысль придала резервных сил, Лика решительно крутанулась внутри кокона, которых распахнулся, и тут же выпала на землю. Ну, не совсем на землю, потому что земля орать не может.
- Ай – ай- яй - яй - ай! - огласились окрестности душераздирающим визгом, и Лика быстро приподнялась на руках, чтобы выпустить из-под себя насмерть перепуганного пса Гришку. Бедный Гришка, полу овчарка, полу дворняга, охраняя ее сон, сам мирно прикорнул в тени гамака.
Да, да, полотняная конструкция, напоминающая своим зеленым цветом огромные лиственные коконы, висящие на ветвях исполинских деревьев из нашумевшего фантастического фильма, оказалось обычным гамаком! И болтался он меж двух столбиков, врытых в землю на дачном участке, куда и прибыла Лика на заслуженный летний отдых. К своей любимой и любящей бабушке – Зое Никитичне. Строго говоря, дачным этот поселок, расположенный в устье реки Олонка, стал называться не так уж и давно. А в прежние времена тут на Ладожском побережье стояли крепенькие домики, и бурлила послевоенная жизнь. Со временем колхозы-совхозы захирели, поселки и деревеньки опустели - люди разъезжались по городам. Остались самые упертые. А потом повзрослевшие поколения спохватились и бросились ремонтировать заросшие крапивой по самые наличники домики своих предков.
Сама Зоя Никитична жила в квартире в районном центре, а в этой деревне у них был дачный домик, построенный руками ее мужа. И в течение долгих лет они приезжали сюда всем семейством. Сначала тут их дети отдыхали в каникулы, напитываясь сосново-ягодными ароматами, а теперь вот и внуки. То есть - внучка Анжелика, единственная и горячо любимая. Три года назад супруга Зои Никитичны не стало. И она прекратила ездить на дачу, боялась бередить воспоминания. Когда боль от потери дорогого спутника жизни немного улеглась, она поддалась на уговоры дочери и зятя. И вот – снова домик, снова сосны, елки и река. Но главное – ненаглядная внучка, девятнадцатилетняя студентка, гордость бабушки – добрую половину лета внучка проводила с ней рядом!
Всю свою любовь Зоя Никитична отдавала Лике, и та, понимая и уважая бабушкины чувства, терпеливо сносила ее опеку. Главных пунктиков у бабули было два – впихнуть в Лику побольше еды и не позволить ей утонуть в реке. Поэтому каждые два часа она пыталась откормить «бряцавшую костьми» внучку и не находила себе места, пока та не возвращалась с купания живой и невредимой. Ежедневно доказывать бабуле, что плавать она умеет чуть ли не с пеленок, Лика уже устала, приходилось каждый поход на речку сокращать до минимума, щадя бабушкины нервы.
Этим летом погодка решила, как следует прогреть северян после зимы с трескучими морозами. В июле в Карелии стоял такой зной, что комары на лету засыхали! Распаренная от жары Лика, покосилась на задернутую тюлевой занавеской дверь на веранде, и тихо позвала:
- Гри-и-иш! Пойдем купаться?
Но ее предложение не встретило должного отклика. Деморализованный предательским нападением Гришка отсиживался в прохладной норе под домом и помалкивал. Зато на крыльце тут же появилась бдительная Зоя Никитична. Увидев внучку, стоящую посреди головок клевера на четвереньках, она всполошилась:
- Ликуша, что случилось? Тебе плохо, голова кружится?
- Да все нормуль, бабуль! Это не голова, это я сама в гамаке…закружилась и выпала.
Заметив перекрученный жгутом гамак, бабуля рассмеялась:
- Опять во сне от кого-то драпала? И кто же за тобой на этот раз гнался?
- Доместос, - буркнула Лика, поднимаясь на ноги и потирая ушибленную коленку. – Бабуль, я пойду, искупнусь, сил нет, какая духота!
Улыбка тут же сошла с лица бабушки, и она попыталась оттянуть тревожный момент ссылкой на режим:
- А как же полдник? Лика, вот сначала ты покушаешь…
- Бабушка! А потом ты скажешь, что после еды целый час нельзя купаться, а я тут просто изжарилась уже! Вот нагуляю аппетит, и буду лопать все подряд - тебе на радость!
Не давая возможности бабушке возразить, Лика сдернула висящее на веревке во дворе полотенце, купальник, и ринулась к калитке. Вслед ей неслось привычное ворчание на тему « и на чем только эти тесемки держатся…»
Весело размахивая «тесемками», Лика перебежала дорогу и углубилась по тропинке в лесок, отгораживающий речку от дачного поселка.
Ступив в тень, которую хранили огромные ели, завернутые в малахитовый бархат, Лика остановилась и задрала голову. Высоко-высоко вверх унеслись верхушки этих исполинов, уткнулись носами прямо в синее небо. Раскинув по сторонам ветви в пышных зеленых рукавах, елки пропускали сквозь длинные пальцы солнечные лучи. Из одного луча получался добрый десяток маленьких лучиков, которые не беспощадно палили землю, а рассеивались между деревьями и мягко освещали поляну с шелковистой травой.
Под ногами Лика заметила «часики» – такие маленькие и трогательные, что она не утерпела, бухнулась на коленки и склонилась к розовым цветам. Вдруг и правда услышит тишайшее «тик-так»?
Но вместо этого за ее спиной раздался громкий треск и из кустов выскочил Гришка. Нагнав Лику, здоровенный пес так ошалел от счастья, что повалил ее в траву-мураву, и не давал подняться, пока не облизал все лицо.
- Гриша, фу-у! – надрывалась Лика, напрасно пытаясь прикрыться рукой. – Да пусти же ты, дурень лохматый!
Проявив бурным образом дарованное Лике прощение, дурень, наконец, оставил ее в покое и умчался вдогонку за всполошенными им же бабочками.
Лика стряхнула с шорт налипшие иголки, выбралась из ельника и побежала к сверкающей полоске, по которой скакали тысячи солнечных зайчиков.
Вот и река. Около полусотни метров в ширину - до соседнего берега не каждый решиться доплыть! В спокойных с виду волнах Олонки нет, нет, да и взбрыкивали коварные бурунчики. Но Лика иногда бросала вызов реке, только о своих рекордах дома не распространялась – бабушкин покой ей был дороже.
«Был бы кто из соседей на берегу с лодкой, я бы с ними за дюну уплыла, - мечтательно подумала Лика, - речка речкой, а в Ладоге купаться лучше!»
Дюной местные назвали островок, присевший между озером и рекой. Словно зачерпнул какой-то великан из «Калевалы» своей рукой огромную пригоршню мелкого песка, да и насыпал его на этом месте! И выросла золотистая горка, за сыпучие склоны которой отчаянно цеплялись оголёнными корнями выгоревшие на солнце сосны. А под горкой зеленел, крошка-перелесок с множеством тропок, что манили к синеющему просвету между деревьями. Тропинки эти, словно изысканным кружевом, были обрамлены черничником. Вот только долго там не задержишься – из песчаной дюны повсюду разбегаются рыжие муравьи и кусаются, как лютые звери! Так что перед тем, как попасть на чудесный Ладожский берег, что не хуже прибалтийского, нужно было преодолеть и саму дюну – с трудом вытаскивая ноги из раскаленного песка, и муравьиные трассы придачу. Зато, выбравшись на побережье, от вида раскинувшихся просторов и величия бездонного неба и такой же воды, не только человеческие легкие, но и сама душа расправляется. Вот-вот крылья развернуться и – полетишь!
Ради того, чтобы выкупаться на Ладоге, Лика, как и другие дачники, готова была и муравьев стерпеть. Вот только была бы лодка.… Словно в ответ на ее мысленную просьбу, затявкал Гришка. «Значит, кто-то есть на речном берегу!» – догадалась Лика и полезла через кустарник к мосткам. И точно – у одного из колышков вздрагивала лодка, на которой отвязывал цепь от штыря в мостках парень в выгоревшей полосатой майке в брюках с закатанными до колен штанинами. Гришка неуемным козлом скакал по мосткам, приседал, молотил хвостом и умоляюще взлаивал, срываясь на почти поросячий визг.
- Здрасте… - брякнула Лика и смутилась. Парень оказался незнакомым, в здешних местах она его раньше не встречала. А лодка, между прочим, принадлежала их соседу - старому моряку Трофим Иванычу, который скончался нынешней зимой. Может, это его родственник?
Незнакомец повернулся к Лике и, смеясь, сказал:
- Мое почтение! Это твой парнишка здесь цирк устроил? Ну просто прирожденный клоун!
- Мой, - улыбнулась Лика, - это Гришка. Мы с ним на дюну добраться хотели, не подбросишь?
- Это во-о-он на тот островок? Мне о нем уже ваши местные рассказали, я как раз собирался сегодня туда на разведку. Залезай, конечно, только, чур, будешь моим гидом – все мне там расскажешь и покажешь. Согласна?
- Согласна, только сначала мы выкупаемся за дюной, а потом можно и на экскурсию!
- Лады, - заявил Трофим и протянул Лике руку.
Усевшись на перекладину у кормы и придерживая Гришку за ошейник, Лика наблюдала, как парень ловко разворачивает лодку и направляет ее против течения.
- А ты к кому приехал-то? Я тебя здесь раньше вроде не видела. Моя бабушка Зоя Никитична живет в зеленом домике у самого леса, а меня…
- А тебя зовут Лика, - засмеялся парень, - я уж вторые стуки только и слышу из твоего двора: «Лика, иди завтракать-обедать-полдничать-ужинать…»
Лика смутилась и покраснела.
- Да, ладно тебе, я же шучу. Я сюда на несколько дней всего приехал, у меня отпуск – армейский. Я на флоте служу, в Мурманске. А здесь, как выяснилось, дед мой жил. Вот и лодка от него в наследство досталась…
- Так ты – внук Трофим Иваныча?! Ну, надо же! Подожди, подожди, так он же этой зимой.… А почему ты раньше к нему не приезжал?
- Раньше я вообще не знал, что у меня есть дед. Так уж вышло. Да еще – тоже моряк! Да еще и мой тезка! Узнал от матери только тогда, когда деда не стало.
На загорелое лицо парня, будто тучки набежали. Он отвернулся и налег на весла.
- Ага, так ты тоже…Тебя тоже Трофимом звать?
- Угу…
- Ну, ты извини, если я лишнее брякнула. Сам понимаешь – мы все тут друг друга знаем, я с самого детства сюда приезжаю на дачу. И дедушку твоего, конечно, я хорошо знала! Но никогда от него про внука, тебя, то есть, не слышала.… Если хочешь, я тебе потом о нем рассажу.
- Конечно, хочу! – оживился Трофим, - обидно все-таки прожить без деда всю жизнь, а потом вдруг потерять его, даже ни разу не увидев и не поговорив.
- У меня тоже был классный дедушка. И он тоже умер…три года назад. Ну, раз ты тут несколько дней пробудешь, мы с тобой еще обязательно про них поговорим!
- Вот здорово, что я тебя встретил! – искренне сказал Трофим, - ну, давай, показывай, куда тут швартоваться?
Истомившийся от неподвижности Гришка возмущенно загавкал и начал вырываться. Лика выпустила ошейник, пес тут же спрыгнул в воду и поплыл к прибрежным кувшинкам, громко фыркая и отдуваясь.
- Прямо не пес, а настоящий тюлень твой Гришка! – они причалили, наконец, к берегу, и Трофим помог пассажирке выбраться из лодки.
По раскаленным пескам дюны Лика пробиралась в предусмотрительно натянутых кедах и с завистью косилась на Трофима. Он преспокойно шел себе босиком. Правда в бору пару раз подпрыгнул, хлопнув себя по икрам и обозвав муравьев зубастыми акулами, но потом и на них перестал обращать внимание. Пока добирались до места, Трофим признался, что первым делом по приезду сюда он сходил на кладбище, к могилке деда. Вот там-то, увидев его фотографию, он и сделал открытие – узнал, что дед был военным моряком. Да вдобавок – тоже североморцем! А ничего не знал он про своего славного предка по той причине, что после развода с отцом Трофима, о своем бывшем свекре мама ему ничего не рассказывала. Решила вычеркнуть из жизни прошлое, да погорячилась. Ну, мама поступила, как считала нужным. И все же чувствовалось, как глубоко все это взволновало парня и как хотелось ему с кем-нибудь поделиться своим открытием, хоть и запоздалым.
За разговорами они вышли к Ладоге. При виде бескрайнего горизонта, Трофим расправил плечи, глубоко вдохнул и замер. «Для него все это, наверное, не в диковинку. Он там у себя в армии на море, наверное, уже до тошноты насмотрелся» - подумала Лика. И тут же Трофим заявил:
- Где я не бывал, сколько ни видал, но лучше Ладоги ничего нет! Какая-то она особенная, родная - то хмурая, суровая, то снова ласковая… совсем, как мама!
- А ты романтик! – улыбнулась Лика, - Ну, все, я купаться!
И она побежала к соседним кустикам, чтобы переодеться. Гришка носился по широкому берегу, вывалив язык, и хватал пастью все подряд – палки, шишки, камушки. Потом помчался за Ликой, но она его шуганула. Выскочив из кустов, пес обнаружил, что их новый знакомый плещется в воде и ринулся следом.
Когда Лика, бросив шорты на песок, побежала за ними, голова Трофима уже виднелась маленькой точкой на синей водной глади. «Ничего себе, с какой скоростью он плавает! Прямо как дельфин!» - с невольной завистью подумала она и бросилась в прогретые солнцем волны. К великой радости Гришки, они вдоволь наплескались на мелководье. Вернувшись из заплыва, Трофим нашел длинный гладкий обломок от елового корня, и они с Гришкой бегали и носились по берегу, играя, как сумасшедшие. Наконец, все угомонились, и запыхавшийся Трофим бухнулся на песок рядом с разомлевшей на солнышке Ликой.
- Вот это отпуск у меня выдался, я о таком и не мечтал! – признался он и блаженно зажмурился. Какое-то время они загорали молча. Лика прислушивалась к себе – почему так быстро бьется сердце? Почему при каждом взгляде этого парня на неё к щекам приливает кровь, и она краснеет, как первоклашка? Неужели это лето внесет в ее жизнь то новое и неизведанное, о чем ей рассказывала ее мудрая бабушка?..
- Смешная ты, внученька, - обнимала Лику Зоя Никитична, когда та начинала ей жаловаться, что вот, мол, она уже почти старушка – девятнадцать стукнуло, подружки все чуть ли не замужем, а Лика всё никак не встретит Его! А может, у нее холодное сердце, раз оно не откликается на ухаживание поклонников? А может, она её уже пропустила – свою первую и навсегдашнюю любовь, проворонила? Что же делать, если не нравился ей никто из поклонников настолько, чтобы краснеть ежеминутно!
А бабушка, рассказав по просьбе безутешной внучки, наверное, в тысячный раз историю своего знакомства с дедушкой, с которым они прожили вместе почти сорок пять лет, добавила:
- Когда придет к тебе любовь, милая, ты сразу это поймешь. Сердечко подпрыгнет и забьется, как птица, которой хочется вырваться на волю. И, словно волны ладожские в ушах зашумят, а в глазах, даже если это случиться зимой, солнечные зайчики засверкают.…Приход любви ни с чем не перепутаешь!
Лика осторожно уселась на песке, украдкой глянула на задремавшего Трофима и заткнула обеими руками уши. В них продолжало шуметь, как в морской раковине. Девушка зажмурилась... И в глазах запрыгали сотни солнечных зайчиков. А сердце… Оно просто рвалось наружу! Неужели она и правда влюбилась?! Вот так – за каких-то полчаса? Разве такое бывает…
- Ну, спасибо тебе, дед! - вдруг сонно пробормотал Трофим, открыл глаза, увидел сидящую рядом Лику и засмеялся.
Они встали и пошли вдоль огромного песчаного полукруга, а в прибрежных волнах резвился как лохматый тюлень прирожденный клоун Гришка, который сегодня стал главным свидетелем рождения Первой Любви.
(На фото – главный герой, и – да, он реален!:)