Начну вот с чего.
Она вошла и села на последнее сиденье в троллейбусе. То, что лицом к заднему стеклу, у которого я стоял. Лето, жара, короткое платье. Поймала мой взгляд, поняла, что я смотрю на ее ноги, чуть-чуть приподняла крошечный подол и развела колени. Есть такие девушки, что любят оттенять свое загорелое тело белым платьем. Смотрится трогательно и беззащитно, в совокупности – сексуально. Развела и приподняла, показывая, что трусов на ней нет. А есть черные волосы лобка. Потом бросила подол, сдвинула колени и улыбнулась. Может быть мне.
Ну да ладно.
На обратном пути к Курскому вокзалу.
«Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел».
Ну, так, что Москва? Для начала, в день отъезда, из Москвы домой, я выскочил на Комсомольской, вместо Курской. Бывает. Сто раз объясняла мне Лена, где выходить, но, двигаясь в обратном направлении, полностью повторил проделанный путь. К ней-то я ехал: Комсомольская – переход на Сокольническую – Чистые пруды – на Сретенскую – Трубная. Одну остановку в последнем вагоне. И обратно так же, соответственно. Вышел и понял, что попал я на Казанский, а уезжать надо с Курского. На красивом поезде «Сапсан». И круг: Казанский – Кремль – Курский, замкнулся с поправкой на мою рассеянность. Или глупость.
А утром, накануне, вышел на Трубной, сел на скамейку и достал телефон. Связи не было. Вообще. Семь часов двадцать минут, я сижу на скамейке, телефон не работает и *** знает куда идти. Вокруг – Москва. Прекрасный день. Посидел, покурил, подумал: ну и что? В десять откроют магазины, куплю местную сим-карту, дозвонюсь до людей. Или вернусь на вокзал, съем что-нибудь незамысловатое, а завтра поеду обратно. Билет в кармане. Ну, не сложилась поездка.
Я когда сюда добирался, спросил у блюстителя на платформе метро:
-- До Чистых прудов доеду?
А он мне ответил:
-- Обязательно.
И тогда я уточнил:
-- Следующая?
А он сказал:
-- Почти.
-- ?
-- Через одну.
Чем сильно меня напугал, я еще подумал, как бы беды не было. И вот, пожалуйста, – нет связи. Зато в паспорте есть листок из блокнота.
Вытащил бумажку с адресом из кармана и побрел. По дороге шесть человек спросил, где улица Петровка и шесть человек ответили, – не знаем. А седьмой показал рукой вдаль. И вышел я к дому номер тридцать четыре, а искал номер двадцать семь. Начал обратно отсчитывать, но после двадцать шестого номера, дома кончились. То есть, двадцать шестой есть, а потом только суды и театры оперетты. И полицейские в милицейской форме. И арка, симпатичная такая, я в нее заглянул и обнаружил строение номер два.
Очень обрадовался. Только слово «строение» слегка смутило.
Нашел нужный подъезд и позвонил в домофон, предвкушая, как закричат восторженно друзья, разглядывая меня в глазок. Только никто не откликнулся мне в домофон и, удрученный, я вышел из подъезда. Время было восемь ноль шесть. До покупки местной сим-карты, оставалось два часа.
Но я вошел. И, не смотря, на отсутствие каких-либо опознавательных знаков на дверях квартир, на третий раз позвонил в нужную, и через секунду уже обнимался с Леной. Это была картина: визит родственника из провинции.
-- Макоша – закричала Лена – мы тебя потеряли!
-- Естественно – ответил я – дома двадцать семь – нет!
-- Так вот же он!
-- Строение номер два?
-- Да!
И тут же принялась кормить меня блинами, кофе, тортом и мясом. А маленькая собачка по имени Веник, уселась мне на колени и лизнула ладонь.
-- Что-то у вас блюстители порядка чересчур вежливые – пожаловался я Лене.
-- А что такое?
Но я не стал рассказывать о том, как испугался полицейского. Вместо этого я позвонил Юле и доложил о прибытие.
На следующий день я лекцию устроил в магазине Библио-глобус. Подошла дама и спросила:
-- А вы этого автора читали?
-- Еще бы – ответил я – его вся просвещенная Россия читала.
-- И как? – уточнила дама.
И тут я выдал. Вывалил все накопленные знания. Разошелся. Смотрю народ начал подтягиваться, разглядывать меня заинтересованно, книжки других авторов подсовывать. Чуть ли не автограф просить. Пришлось ретироваться. Спрятался за шкаф, но и там нашли, спрашивают хором:
-- Значит, стоит почитать?
-- А как же – отвечаю – запросто.
Еле вырвался, в общем. Точнее, Юля меня высвободила из рук сепаратистов. Потому что после вчерашнего случая, когда она меня потеряла с концами (проклятая связь), сказала, что будет везде водить за руку. Так и привела на встречу с любезными моему сердцу градусниками. Это ребята такие с сайта «Градусс выше». Алексей Палыч, например, или Юрий Саныч. Или Юля Нубис – египетская принцесса.
Сели мы сними за стол.
Это здесь у меня быстро получилось, а в натуре, все всё долго состыковывали. Потому что в Москве, оказывается, где бы вы ни договорились встретиться, все равно встречаются у метро. Можно сказать, завтра в семь у ресторана «Царская охота», но это значит, что в полвосьмого у станции метро. А тот, кто сразу пошел в ресторан, тот в московской жизни ничего не понимает и вынужден будет, в наказание, собирать участников встречи вдоль всех ближайших станций. А заправские москвичи будут удивляться неорганизованности гостей и качать головой.
Но посидели хорошо. И официантка замечательная попалась, все приносила в двойном размере. Заказал себе Палыч сто граммов коньяка, официантка сначала одну рюмку принесла, а через десять минут другую. Палыч подумал и не стал отказываться. Наоборот, выпил и спросил:
-- Может мне еще взять?
А мы с Нубис ели из одного горшка куриные потроха и ухмылялись. Так что теперь мы братья по горшку. Или сестры.
А Юля болтала с Юрием Санычем.
-- Я ж тебя знаю – сказала мне Лена.
«Начинается» – подумал я.
-- Ты ж, небось, так и не купил принтер?
-- Дык…
-- Даже не начинай. Короче, Макоша, сядь здесь и жди.
Она вышла из кухни, а вернулась в сопровождении Андрюхи, Карины и большой черной коробки. Андрюха поставил коробку на пол, и они с Кариной быстро выбежали.
-- Чего это они? – спросил я.
-- Не хотят твой мат слушать. А как ты закончишь ругаться, вернуться.
Я это прикол с «сиди здесь и жди» знаю. Потому что Юля, например, когда шла покупать карточку на метро или еще куда, строго мне говорила:
-- Значит так, стой здесь и не шевелись.
-- Что я маленький, что ли?
-- А у кого связи нет?
-- Так я же купил местную карту?
-- А почему она не работает?
Вот этого я не знаю. Это парадокс, не поддающийся моему разумению. Местная сим-карта работать отказалась, так же как и привезенная.
И когда Лена сказал, «сиди и жди», я понял, чем это все кончится.
Тем, что Кремль я так и не увижу.
Потому что: «Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел». Зря, что ли я эту фразу повторял все время.
Но Юля утешила:
-- Да мы рядом с ним все время ходили, буквально, в двух остановках на метро.
-- Это хорошо.
Так вот, на обратном пути, я пер две сумки, один рюкзак и одну коробку с принтером. Вот еще три часа назад шли с Юлей по садовому кольцу и вдыхали пары бензина, раздвигая воздух руками, а теперь я не пролажу в турникет метро, потому что сумки падают из рук, приходиться ставить принтер на пол, подносить магнитную карту, хватать коробку и снова ронять пакеты. А потом выхожу не на Курской, а на Комсомольской. И понимаю, что мне не сюда. И топаю по переходу, а когда, наконец, добираюсь до вокзала, Юля покупает мне пиццу и говорит:
-- Ее руками едят.
Я ем руками.
И вот мы уже на платформе, где целуемся, и я вколачиваюсь в вагон. Сижу весь обложенный поклажей и кемарю. В полусне мне видится невидимый Кремль, из которого выходит Веничка и протягивает пустую бутылку Зубровки, со словами:
-- На тебе букву «Ю».
Просыпаюсь в одиннадцать часов, оглядываюсь, а мы уже дома, судя по огням за окном.
Хорошо. Ей-богу.
Ночью я стоял на остановке такси в родном городе, и пытался вспомнить, когда это все было, и понимал, что сегодня, а казалось – вчера.
А та барышня, что махала подолом в троллейбусе, в этом рассказе почти не участвует, но мне жаль было ее забыть и потерять.