1
Майская ночь. Я лежу на полу полумесяцем. В идеальной тишине. Слышно даже как цветет сирень за открытым окном. Некто этажом выше начинает прыгать на одной ноге. Сверху доносится звон ключей, шум замка и одинокое ковыляние по лестнице. Некто стучит, видимо костылем, в дверь. Открываю – из темноты на свет вышагивает некто. Некто на белых в драную крапинку костылях и в темных очках.
-Я вам не помешал? – вопрошает некто, разглядывая себя уже в зеркале моей прихожей.
- А почему в очках?
-А это чтобы вы не знали, как я к вам отношусь.
-А что собственно…?
Некто стоял уже под носом и, уставившись на меня желтым глазом, он произнес: «Помоги открыть сундук!»
2
Меня не на шутку укачивало в его комнате, лампа, освещавшая ее, моталась под потолком как маятник. Сам сундук открывался легко – на кнопку, но только пальцем правой ноги, и сложнее к нему было подойти. Вода уже затопила трюм, на что где то сверху матерились матросы. Я уже разувался и терял сознание, когда под нами запели киты.
3
В полукруглом окне капитанской каюты была полная луна, на стене висела страшная картина, а на столе стояли шахматы – белыми фигурами ко мне, а черными к капитану, чья борода могла бы гореть всю ночь. Бильярдный шар в левой глазнице числом 11 указывал на партию. Я смертельно боялся пойти первым.
- В каждой каюте время идет по разному, я вам выделю ту, в которой время не пахнет коровьем выменем, - сказав, капитан сделал зеркальный ход.
-А что было в сундуке?- спросил я, поставив палец на слона.
-Парусина!- засмеялся капитан, сделав ход конем.
4
До рассвета поднявшись на палубу, я заметил в тумане юнгу с родинкой под сердцем. Матросы с туманом поднимались по веревочным лестницам распускать паруса. В плену своих возможностей я посетил боцманский кубрик и за чаепитием удостоился его рассказов. О том, как выпил он тысячу сортов пива в кругосветных путешествиях. Как зовет он свои щеки иностранками и в каждом порту его ждет забытый башмак.
5
В горах снимали кино. «Кадр 1000 – дубль 1». Телескоп работал исправно. Там снимали свадьбу. В фокусе мелькнуло нечто черное. Это по ветру неслась горящая газета. Я подхватил ее, как успел, только палец обжег, а на нем прочел слово «Конец».