Игорь Смысловский - мемуары артиста глава 49
С режиссером Зеленской первая встреча особым содержанием не отличалась, я работал абсолютно без режиссерского вмешательства, чем был, конечно, очень доволен и, как всегда, пытался что-то приобрести новое. Это спектакль с длинным названием: "На то и щука в море, чтобы карась не дремал" - пьеса Станюковича.
Она была уж тем хороша, что имела массу литературных достоинств. Образы ее выписаны в интересных подробностях. Я имел роль Чебанова - хваткого, энергичного, мощного дельца. Очень удачно был найден грим, а по линии внутренних поисков, я использовал темперамент в новом качестве.
Помятуя доходчивый темперамент Алисы Коонен, основанный на сексуальной почве, я пытался строить для себя вооброжаемые объекты, чтобы заражаться ими, связывать их внутренне со зрительным залом, что давало мне, думается, возможность воспроизводить человека сильной натуры. Беллочка Зеленская (между прочим красивая женщина) была мною довольна.
Вторая встреча с Зеленской была у меня на спектакле "Ночной гость". Пьеса-детектив, где я играл роль уголовного следователя и в течение всего спектакля, не сходя со сцены, вел допрос. Роль интересная и я не без удовольствия играл ее много, много раз, ибо спектакль был удобен в эксплуатации ввиду малого колличества действующих лиц и часто шел в параллель и на выезд. Очень хорошо в нем играл убийцу актер Агуров.
Хочу вспомнить еще одну встречу с Зеленской в спектакле Гранина - "Искатели". Для ознакомления с профессией инженеров электронной техники, Судаков организовал экскурсию на специальный завод. Мы знакомились с их деятельностью и людьми.
Короче, я облюбовал себе инженера и начисто скопировал его в своей роли. Это был у меня первый опыт перенесения жизни на сцену таковой, какая она есть,но, конечно, не исключая законов театра. И опять я имею благодарственную надпись Судакова на моей фотографии. Прежде, чем продолжить воспоминания о моих ролях, я хочу переключиться на вторую сторону моей жизни.
Параллельно театру я вел работу в самодеятельности, которая постепенно начала приобретать характер творческого поиска в режиссерской и педагогической деятельности. По рекомендации друга семьи Наташи Ефрон по прозвищу "Тяхтя", я был приглашен руководить театральным коллективом в Промбанке СССР. Помещался он на Тверском бульваре, недалеко от моего дома. Это было очень удобно во всех отношениях. Поначалу пользовался методом чистого показа. Проигрывал все роли от начала до конца. А потом старался отойти от этого метода и научить моих питомцев работать уже профессионально, конечно, передавая им свой опыт. Очень я радовался, когда это получалось.
Это давало возможность делать что-то интересное.
Первый большой спектакль я поставил "Последние" - Горького.
Пьеса была у меня не только на слуху, но и в душе моей лежала еще горячая, ибо только что спектакль этот был поставлен у нас в театре, где я сыграл роль Якова. Поставил спектакль Гольфельд и, как всегда, у него были очень верно распределены роли. Хорошими партнерами у меня были опять Краснопольский - очень сильно игравший Коломийцова, Люда Скопина в роли его жены и Ирина Судакова - дочь Ильи Яковлевича.
Судакова и Еланская, недавно пришедшая в театр. Она играла мою горбатенькую дочь. Спектакль не плохой, а памятен он мне еще тем, что на нем начались наши с Краснопольским упражнения на внимание и мужество. Мы любили пожонглировать мастерством. В момент, когда я лежал уже мертвый, он нагибался ко мне, как бы прощаясь и шептал мне: "Ну как, Яша, на том свете клопы не кусают?", а я в свою очередь сквозь сжатые губы отваливал ему нецензурную фразу, но очень смешную и он, чтобы не улыбаться, накрывал руками лицо как бы в отчаянии. Об этих наших упражнениях, конечно, никто не знал, а мы на каждом спектакле придумывали все новые хохмы. Я позволил себе это сделать, ибо опять подражал М.А.Чехову., который, как мне рассказывали, гениально пробовлялся этим.
Итак, "Последние" в Промбанке. Спектакль, видимо, получился, ибо официальные представители из дома народного творчества его не только приняли, но и одобрили. После этого в банке был устроен банкет для участников в присутствии начальства. Директор банка (не помню его фамилии) с этой премьеры стал нашим поклонником и покровителем. А для меня участники спектакля стали близкими друзьями, в результате создалась очень благоприятная атмосфера для дальнейшей работы.
Спектакль мы несколько раз сыграли в центральном клубе финансовых работников на ул. Куйбышева.
Потом я поставил "Машеньку" Афиногенова, на мой взгляд очень удачно, и репутация нашего коллектива сильно возрасла.
Опять же не помню фамилии очень влиятельной дамы из союза Рабис, которая тоже очень стала благоволить к нам и помагала коллективу по общественной линии.
Работа у меня была огромная и в театре и в самодеятельности. А по сему жить было интересно. В продолжении наших актерских и человеческих отношений.
Великолепный был актер Краснопольский, но провинция несколько наложила на него свой отпечаток. Он совершенно не переносил успеха рядом игравшего актера.
В спектакле "К новому берегу" Лациса была у нас с ним дуэтная сцена. Я играл роль Друкиса, которую решал в очень острой форме, буквально гвоздил свои реплики, да еще скрипучим голосом, - зритель дружно принимал мой выход и провожал мой уход со сцены, как правило, аплодисментами.
Алеша не мог этого переносить и неоднократно пытался наступать своим текстом на мои реплики, чтобы не дать вспыхнуть аплодисментам. Иногда ему это удавалось, но не надолго. Я перехитрил его. После того, как он наступал на мою реплику, я, стоя на уходе спиной, делал люфт-паузу, потом резко оборачивался, воздушным поцелуем отдавал привет ему, помахивал над головой рукой и исчезал.
Аплодисменты были еще более продолжительными.
Так я вышел победителем в этом поединке. А уж в спектакле "Молодая Россия" - Малюгина мы оба вели себя строго без шуток, ибо играли уж очень значительных мужиков. Он - Чернышевского, а я - Некрасова. Я бы не сказал, что этот спектакль сделал погоду театру, но играть Некрасова мне было интересно. Портретный грим я делал сам.