Пестики, тычинки… Это для детей. У них все было гораздо прекраснее, нежнее и эротичнее. Их любовь казалась безграничной. Ее пыльца ласково касалась его мягких лепестков, она ощущала пьянящий аромат, вдыхала его тонким изящным хоботком… пила сок извивающегося стебля, не оставляя ни единой капли. Он обнимал ее своими листьями. А крылья, какие у нее были крылья! Он целовал их, поливал росой… Буйство красок, его и ее. Он знал каждый изгиб ее трепетного тела. Как рондо вальса, их блаженство повторялось вновь и вновь.
Он боготворил ее. Она была его музой… бабочка… самая дорогая бабочка в мире. Она принадлежала ему, а он ей. Вдвоем, только вдвоем они рождали музыку любви, которая была непостижима остальным.
-Я навсегда с тобой,- повторяла бабочка.
-Ты моя судьба,- отвечал он ей.
Цветок и бабочка. Простой Нарцисс и дурманящая американка Калликора, чьи желтые крылья затмевали Солнце. Солнце каждый день наблюдало их роман оттуда, сверху. Оно ревновало, завидовало, краснело и жгло своими лучами. И решило Солнце подшутить над любовью. Оно заронило рядом с Нарциссом новое семя. Мак взрос рядом, ослепительно-алым, высоким и таким соблазнительным.
Бабочка лежала на белых лепестках любимого. Он аккуратно гладил ее маленькие крылышки, отчего они начинали едва заметно подрагивать. Солнце грело и становилось все жарче. Все новые эмоции, все новый пожар разгорался в трепещущих сердцах. То безудержная страсть, то безграничная нежность возникали между ними. Но бабочке нужно было улететь, не почему, а просто, пролететь над полем, поделиться с миром своей любовью, подарить своим крыльям полет и вернуться назад. И лишь покинула она любимого, как тут же заметила его… Он вырос над полем, гордый и страстный. И яркий, боже, какой же он яркий!
Бабочка долго кружила над ним. Он загадочно улыбался незнакомке. Его лепестки звали, томно тянулись к ней.
-Всего на миг, лишь прикоснись меня. Тебе понравится… Это будет незабываемо… Я стану лучшим наркотиком в твоей жизни… - шептал он ей. И бабочка вдохнула его аромат и больше не смогла оторваться.
В ту ночь Нарцисс был пьян. Что могли пить цветы? Да пусть это будет дождь, какая разница. Хотя если цветы напивались дождем, то все они были порядочными алкоголиками. А ведь я всегда знала, что природа не так идеальна, как ее описывал Есенин.
На утро бабочка прилетела домой. Она знала, что он уже знал. Она знала, что он знал даже то, что не знала она. И… она знала, что любит его, и что он ее никогда не простит.
Он даже не посмотрел на нее. Хотел обнять, остановить, вернуть, но это было выше его сил. Сильнее его самого. Ему было больно, больно как никогда. И он отпустил ее. Бабочка не хотела уходить, и не могла оставаться, потрепанные блеклые крылья напоминали о прошедшей ночи, а сердце уже хотело стереть все, что произошло. Отмотать пленку назад, вернуться во вчера и навсегда забыть сегодня.
Бабочка улетела, ей оставалось совсем мало времени на жизнь… В полете ее грела только одна мысль. Она благодарна судьбе за то, что ей было суждено пережить такую большую любовь и потерю, боль и счастье…
И только Солнце улыбалось на небе оранжевыми лучами.