Александр ГЕРАСИМОВ
ВРЕМЯ МУРСИ.
...Афанасий Иванович часто говорил, как будто не глядя на Пульхерию Ивановну:
— Я сам думаю пойти на войну; почему ж я не могу идти на войну?
— Вот уже и пошел! — прерывала Пульхерия Ивановна. — Вы не верьте ему, — говорила она, обращаясь к гостю. — Где уже ему, старому, идти на войну! Его первый солдат застрелит! Ей-Богу, застрелит! Вот так-таки прицелится и застрелит.
— Что ж, — говорил Афанасий Иванович, — и я его застрелю.
— Вот слушайте только, что он говорит! — подхватывала Пульхерия Ивановна, — куда ему идти на войну! И пистоли его давно уже заржавели и лежат в коморе. Если б вы их видели: там такие, что, прежде еще нежели выстрелят, разорвет их порохом. И руки себе поотобьет, и лицо искалечит, и навеки несчастным останется!
— Что ж, — говорил Афанасий Иванович, — я куплю себе новое вооружение. Я возьму саблю или козацкую пику.
— Это все выдумки. Так вот вдруг придет в голову, и начнет рассказывать, — подхватывала Пульхерия Ивановна с досадою. — Я и знаю, что он шутит, а все-таки неприятно слушать. Вот эдакое он всегда говорит, иной раз слушаешь, слушаешь, да и страшно станет...
(Н.В.Гоголь, «Старосветские помещики»)
«...В различных районах Лондона раньше времени закрываются магазины и пабы, опасаясь слухов о намерении уличных банд пограбить ночью своих более богатых соседей. Тем временем полиция обещает применять пластиковые пули...»
«...Британское правительство намерено высылать за пределы страны иностранцев, принимавших участие в массовых беспорядках, в Лондоне и ряде других крупных городов страны. Об этом заявил заместитель главы министерства иностранных дел Великобритании Дэмиан Грин.
Принц Уильям и его жена Кейт посетили районы города Бирмингема, пострадавшие в ходе беспорядков и грабежей. Они встретились с семьями трех погибших выходцев из Южной Азии, до последнего защищавшими магазины своего района от разграбления, а также владельцем разграбленного мародерами кафе из Индии...»
«...Беспорядки во Франции стали причиной многочисленных споров о том, как иммигранты интегрируются в западное общество.
Жесткие меры, предпринятые французским правительством, не принесли желаемого результата. Волнения перекинулись из пригородов Парижа, в которых живут малообеспеченные семьи и - по большей части - иммигранты, в другие города, далеко не отличающиеся бедностью...»
«...Беспорядки в пригородах Парижа, которые продолжаются вот уже несколько дней, в очередной раз подчеркнули недовольство молодых выходцев из стран Северной Африки своим положением во французском обществе.
Одним из факторов, оказавших серьезное влияние на такую молодежь, стал принятый в прошлом году запрет на ношение в школе одного из основных атрибутов верующих мусульманок - головного платка, хиджаба...»
(из газет)
1
Забавная штуковина – Время. Оно усмиряет самых неугомонных. И если встретится вам, дорогой читатель, эдакий перец, навроде окруженного сисястыми красотками, грязного старикашки Хью Хефнера, или блудливого кота, гитариста почтенной британской рок-группы «The Rolling Stones» Билла Уаймана, ради очаровательной юной официантки из России бросившего старушку-жену с выводком взрослых уже детей – знайте, барахтается из последних сил, чтобы поддержать порядком всем надоевшее реноме хулигана, жуира и бонвивана.
Казалось бы, приличнее всего стареть медленно и достойно. Подобно, скажем, почившему не так давно в Бозе, Жаку-Иву Кусто, дожившему до глубоких седин в достатке, покое и почете, художнику Анри Матиссу, или вот, к примеру, Жорж Карпантье - боксер, чемпион Франции, казалось бы... ведь дожил до девяноста почти лет.
Ан, нет! Не желает человек успокаиваться и жить в соответствии с возрастом и положением.
Эстрадные и кинематографические дивы готовы лечь под нож любого проходимца, который пообещает перетянуть избороздившие лоб морщины на затылок и отполировать их стареющие физиономии до зеркального блеска. И бродят, запинаясь за декорации и забывая текст, по сценам Старого и Нового Света, мало что соображающие, восьмидесятилетние Джульетты и, страдающие от старческого маразма и застарелой подагры, Ромео. Чума на оба ваших дома, как сказал поэт. Это он по другому поводу, конечно, высказался, но все же…
Конечно, обидно сознавать, что лучшие дни остались позади. Что в прошлом успех у противуположного пола, безбашенные амурные похождения, танцы на веранде под патэфон, прогулки ночью с оглядкой на лунный свет, охи-вздохи, объятия и другие экзерсисы.
Еще одна шутка природы – некоторые люди живут себе, и понятия не имеют, что кому-то до них есть дело. Один знакомый нам художник нашел на территории заброшенной фабрики поясной портрет передовика производства совецких времян, некоего электрика N. Девственное, в смысле наличия интеллекта, лицо его взирало с фотографической карточки тупо и безмятежно. Это до слез растрогало юната, и он отволок картину в свою галерею. Там он устроил нечто вроде капища. Вывесил изображение на стену, украсил его восковыми цветками и гирляндой крохотных электрических лампочек, какие в новогодний праздник навешивают на елку, призвал друзей, и они все вместе стали поклоняться такому идолу и приносить ему всякие подарки и жертвы.
Или, вот вам еще пример. Именем ныне здравствующего, скажем, актера или там, космонавта, назвали какой-нибудь, понимаете ли, пионэрский отряд… Впрочем, пионэрская организация, кажется, приказала долго жить. Ну, тогда пусть это будет отряд скаутов. Скаутское движение, как мы слыхали, снова как раз набирает силу. Вот, значит… живет этот космонавт в космическом городке, в космос себе летает помаленьку, на снарядах крутится, на центрифуге его запускают. Жена его котлеты с капустой стряпает, или там, яблочный пирог. Дети в школу, как положено, ходят, стараются. Не могут подвести под монастырь своего героического папашу.
Tем временем, в Вятке или Козельске каком-нибудь, подрастающие скауты его, космонавта, гипсовому бюсту честь отдают и приносят в День его рождения цветки омелы и настурции. А он, к примеру, ни сном, ни духом…
2
Вот и Петр Никитич Соколов жил себе поживал тихонечко на краю земли, в небольшом, образованном вокруг карьера для добычи никеля, городке Z. Работал на обогатительном комбинате в цехе обжига. Обогащал, в меру сил, руду. Пахло плохо, труд был тяжкий, для здоровья вредный. Соколов занемог женской хворью, диффузным токсическим зобом, а говоря проще - Базедовой болезнью. Перешел в бухгалтерию. Стал считать данные по «вскрыше», количество руды добытой в карьере открытым способом, и сколько добыто в шахте, машины «сорокачи» и «пятитонники»…
На комбинат, в связи с рекордно нарытой рудой, прислали корреспондента глянцевого журнала. Глянцевого, потому что никель – это деньги. И немалые. А такие деньги сделали из бывшего комсомольского вожака и заводилы Прохора Михайлова богатого олигарха и ньюс, как теперь говорят, мейкера. В общем, решила редакция подкатиться к хозяину на кривой кобыле – напечатать хвалебный репортаж о выдающемся из ряда вон событии с цветными картинками.
Добыли слишком большое количество исходного для выплавки никеля материала с перепугу. Что-то там перепутали в отчетных сводках. Показалось, что наоборот, мало. И погнали вороных. Грызли карьер и днем и ночью, невзирая ни на что. Вот и напахали столько, что оказалось мировым в этом промысле достижением. Так что даже в книжке рекордов Гиннеса таким замечательным делом заинтересовались.
Корреспондент взял, у кого положено, пару интервью. Фотограф побегал по цехам со старенькой камерой «Leica», поснимал что-то там такое, производственное. Журналистов угостили, как следует быть. И столичные гости отправились восвояси завершать начатое на месте дело панегириком.
И все прошло бы, как обычно. Но фотограф был одержим манией величия. Ему казалось, что он очень гениальный мастер света и тени. И одну из сделанных на никелевом комбинате карточек он послал в географический журнал, известный сильными фотографическими снимками. На фото был запечатлен наш счетовод, Петр Никитич Соколов, собственной персоной. Свет падал ему на лицо таким образом, что отразившись от листа писчей бумаги, сделал взгляд рядового работника необыкновенно одухотворенным…
Есть у людей одно заблуждение, что только тогда выйдет толк, если бить в одну точку. В случае же с нашим рыцарем целлулоида и дагерротипа все получилось с точностью до наоборот. Посланная в «New Geographical Express» карточка совершенно неожиданно имела исключительный успех. Один Бог знает почему. То ли потому что прислана была невесть откуда, из России; то ли оттого, что у главного редактора журнала случились удачные вложения в ценные бумаги; то ли… Короче говоря, снимок с физиономией счетовода Z-ского обогатительного комбината, Петра Никитича Соколова, украсил собой обложку одного из самых авторитетных географических журналов.
3
Удачливый бизнесмен из города Пасадена (Калифорния, США), Грегори Маршалл, разбогател, торгуя чужими идеями. А именно – спонсировал подающих надежды студентов-дизайнеров одного из калифорнийских университетов. Он заключал с молодыми людьми контракт, по которому, в обмен на финансовую помощь, юные дарования обещали все идеи, пришедшие в их светлые головы во время обучения на факультете, а также три года еще спустя по окончании университета, оформлять в собственность г-на Маршалла. Молодость щедра и легкомысленна. По сути, ловкий жулик брал юношей в интеллектуальное рабство.
При всем том Маршалл не был противным потрепанным старикашкой в чалме и растянутых шальварах, вроде длиннобородого карлы Черномора. Напротив, бизнесмен имел вполне спортивный и очень презентабельный вид. Ездил на авто марки «Jaguar», носил туфли topsider и спортивные пиджаки испанской марки «Zara». Просто однажды он придумал, что лучше будет один раз только хорошенько напрячься и придумать что-нибудь эдакое, что будет кормить его всю оставшуюся жизнь. Вроде perpetuum mobile. Напрягся и выдумал «питаться» мозгами юных дарований.
Г-н Маршалл имеет к нашей истории лишь косвенное отношение, хотя без его участия, конечно, было бы не обойтись. А рассказываем мы о нем столь подробно в назидание молодежи. Чтобы не попадались в ловко расставленные сети всяких, понимаете ли, проходимцев и ловчил. И не подмахивали, соблазненные легкими деньгами, никаких бумаг, толком их не прочитав.
Между прочим Маршалл имел увлечение. Он занимался воздухоплаванием. Купил себе по случаю древний, но превосходно сохранившийся истребитель времен Первой Мировой войны, биплан Pfalz DXII, и летал на нем по всему миру. Машина, хоть и была слажена в 1918 году, однако баварское качество сборки и двигатель F Mercedes IIIAF обеспечили ей завидное долголетие, и потому за прошедшее время она сохранила плавный ход и бесперебойную работу всех частей и механизмов.
4
Путь авиатора пролегал через Восточную Африку. Он пролетал над Эфиопией. Биплан гудел ровно и гулко, словно набравшийся нектара шмель. Горячечный пустынный ветер, в тон великолепной Макумбе Аду*, завывал в тягах элеронов и зарывался в белый шелковый шарф, картинно развевавшийся за спиной пилота.
У Грегори Марщалла было превосходное настроение. Неделю назад он получил патент на очередное изобретение худосочного (в чем только душа держится!) англичанина Найджела Бриджесса. Тот придумал уравновешивать силу притяжения земли подъемной силой заключенного в стеклянную колбу газа легче воздуха. Это позволяло, подвесить, например, электрический светильник холодного света в любом месте помещения без громоздких металлических стоек, тросов и проводов. Оригинальная идея принесла бизнесмену немалую сумму от заключенного с кампанией «Western T Electric Co» контракта.
Стартовав из Аддис Абебы два часа назад, Маршалл намеревался пролететь над печально известной горной территорией называемой «Эфиопским Тибетом». Не приведи Господь неосторожному путешественнику попасть в эти места! Свирепые племена, жители этих областей, крайне недружелюбно отнеслись бы к такому визиту. А проще говоря, съели бы дурака с потрохами и ливером. Конец своего путешествия Маршалл мыслил в Найроби, где собирался посмотреть на диковины в Национальном Музее Кении, а заодно прицениться к картинам модного кенийского художника Джованни Ди Мадонна.
Углядевши внизу группу охотников-дикарей, пилот решил пугануть «папуасиков». Хорошенько проверив ремень безопасности, Маршалл снизился, перевернул машину вверх колесами и на бреющем полете с диким криком пронесся над повалившимися ниц аборигенами.
5
Мурси – дикое племя, обитающее на территории «Эфиопского Тибета». Даже среди самых свирепых племян дикой Африки, мурси слывут грубиянами.
Народец этот, вероятнее всего, принадлежит к мутантам негроидной расы. Внешность его представителей существенно отличается от привычных стандартов негрской красоты. Как мужчины, так и женщины – низкорослы, ширококостны и имеют кривые колесоподобные ноги. У них более, чем у людей из других племян Африки, низкие лбы, расплюснутые носы и короткие шеи. У мурси нездоровый вид. Фигуры их с отвисшими животами и ссутуленными спинами неприятны для глаза. Все, включая женщин, практически плешивы, потому женщины-мурси постоянно носят замысловатые головные уборы сложной конструкции из веток, грубых плохо выделанных кож, болотных ракушек, высохших плодов, мёртвых насекомых и всякой другой дряни, и подобранного с земли мусора. Их сморщенные рожицы, с «поросячьими», узкопосаженными глазками имеют чрезвычайно злобный и настороженный вид.
Уродливое «украшение» лица, которое они используют, является совершенно необычным, даже для дикарей. Ещё в юном возрасте девочкам прорезывают нижнюю губу, и начинают вставлять туда деревянные чурочки, всё более и более крупного диаметра. За несколько лет дыра в губе постепенно увеличивается. В день свадьбы в неё вставляют плоский диск из обожженной глины, называемый «дэби». Если такую тарелку извлечь, то наружный край губы под дыркой отвисает вниз сантиметров на десять-пятнадцать. История украшения связана с тем, что когда эфиопов забирали в рабство, они насильно себя калечили, чтобы выглядеть непривлекательно. Сейчас же размер тарелки является мерилом красоты. Чем больше дэби, тем больше скотины дадут за невесту. У девушек мурси всегда есть выбор, делать отверстие в губе или нет. Но за девушку без растянутой губы дадут мало.
Есть у мурси и иные, не менее диковинные и жуткие украшения, висящие на шеях. Это ожерелья, набранные из костей ногтевых фаланг человеческих пальцев, называемые «нэк». Судя по размерам зловещих монист, на каждое из них пошло по нескольку кистей рук. У некоторых женщин-мурси висит по нескольку штук этих ужасающих ожерелий. Людоеды старательно ухаживают за страшной «бижутерией». Они ежедневно натирают каждую косточку монист топлёным человеческим жиром.
Не менее «симпатично» выглядят их вздутые животы, на кожу которых нанесена весьма своеобразная ритуальная татуировка, в виде симметричных линий, состоящих из отдельных рубцов-желваков. Они имеют различные размеры и разнообразные формы: круглые, овальные, серповидные. Делается тату довольно своеобразным манером. Через насечки, под кожу заталкиваются личинки наземных и водных паразитов, которые начинают там развиваться. Но организм, вступая в борьбу с пришельцами, обволакивает их соединительной тканью. Паразиты, в конечном счете, погибают, оставляя под кожей различные по размерам и конфигурациям, могилы-желваки. Получается очень «красиво».
Их внешность настолько отвратительна, что наводит на врага необыкновенный ужас. К тому же, воины племени вооружены АК-47, более известным, как «калашников», этим страшным и таким популярным во всем мире автоматом. Их нелегально переправляют через границу «черные» торговцы оружием. Мало того - с самого утра мурси начинают выпивать и ближе к обеду они, как правило, уже совершенно неадекватны. Они считаются самой агрессивной этнической группой Африки. Практически за любой проступок старейшина племени попросту отрезает провинившемуся кисти рук.
6
Довольный произведенным эффектом, Маршалл решил сделать еще один заход. Это стало его роковой ошибкой.
Мурси, хоть и владели автоматическим оружием, но пролетающая над головой железная птица, повергла их в священный трепет. Дикари повалились ничком на землю. Однако не все. Один, самый молодой, а потому не имеющий особенных предрассудков, встал на одно только колено. И то, для того, чтобы удобнее было целиться. Он передернул затвор и выпустил в приближающийся аэроплан длинную очередь.
Пули пронзили легкий аппарат, словно заправленная в машинку Зингера швейная игла. Одна из них, перебив ремень безопасности, попала пилоту в сердце, другая выбила правый глаз. Досталось бензобаку и мотору. Маршалл умер мгновенно. Перед смертью он навалился грудью на рычаги управления. Машина ткнулась в песок метрах в двухстах от охотников.
Мурси не удалось полакомиться пилотом. Аэроплан сгорел дотла, противопожарных навыков у людоедов не было. Единственным стоящим трофеем дикарей стал вывалившийся из кабины запечатанный в плотный блестящий пластиковый конверт свежий номер журнала «New Geographical Express» с портретом Петра Соколова. Его Маршалл захватил со стойки газетного киоска в аэропорту Аддис Абебы.
Вернувшись в племя, охотники в числе прочей добычи сдали журнал в «общак». Горящий взор Соколова так подействовал на шамана, что тот объявил Петра Никитича новым божеством племени. Так свирепые мурси стали поклоняться Соколову Петру Никитичу, базедовому счетоводу из заполярного городка Z.
ЭПИЛОГ
Можно, конечно, сказать – так себе историйка. Ничего особенного. Всякое, де, бывает. Ну, стали дикари бить поклоны и приносить кровавые жертвы раскрашенной книжке. Ну и что? Многие народы так делают. Ничего, конечно, всё так. Кроме того, что у Соколова участились приступы изжоги. Как, значит, принесут мурси жертву к алтарю, так у него, болезного, изжога-то и сделается. Содой пробовал лечить. Да где там!
А суть нашей истории, собственно, в том, что дикая Африка наступает на нас. Вот, как показывают последние события в Европе, некоторые из мурси каким-то макаром умудрились достичь берегов Сены, Темзы и Одера. Скоро, глядишь, и у нас появятся. Упаси, Господи!
*Макумба Седи Аду – негрская джазовая певица.
СПб, Август, 2011 г.