Не один дома. Гл. 9

Не слышали, как в деревнях бьют в подвешенный к столбу рельс? Ну, там, созывая народ на общую сходку или тревогу обозначая.

Вот так лязгнул засов двери в камере, где ночевал Дубовик. Он, после того, как увели убийцу, добровольно встал в угол. Но не лицом к стене, как в детстве, а наоборот, чтобы видеть потенциальную опасность. А вдруг неожиданно войдёт тот же сумасшедший или другой какой-нибудь, с заточкой в сапоге.

Игорь так и заснул, стоя в углу. Его тощая спина и задница втянулись в простенок и почти заполнили пространство сзади. Стало гораздо удобнее. И даже теплее. И лампочка, светящая в глаза, постепенно померкла, приглушенная веками…

– Дубовик! – крикнул сержант. – С вещами на выход!

Легко сказать. Игорь еле вытянул тело из угла. Как будто срывал плотную резиновую крышку с банки. Ему же сказали про вещи? Парень заметался, вспоминая. Нет, ничего с собой не было. Всё на нём.

***

В кабинете майора сидели Татьяна Васильевна и Полина Моисеевна. Обе заплаканные.

– Эти святые женщины, – произнёс Анатолий Анатольевич, – берут тебя, Игорь Сергеевич, на поруки.

Обе согласно кивнули.

– Но это ещё не значит, – многозначительно продолжил майор, – что я тебя им передаю! Где гарантии, что эти пьянки, дебоши и развратные действия в отдельно взятой квартире дома высокой культуры быта не продолжатся?

Игорь жалобно посмотрел на просительниц.

– Мы проследим… он хороший, только несамостоятельный… деньги отберём и кормить с ложечки будем… на работу устроим, – одновременно заговорили старушка и делопроизводитель.

– Ну что ж, – кивнул майор. – Верю. Вам верю. Станешь на путь исправления, Дубовик?

– Честное комсомольское, – со слезами на глазах ответил Игорёк.

– А друзья твои пока посидят, – сурово сообщил Анатолий Анатольевич. – Для начала по пятнадцать суток получат. А там посмотрим. Давайте, пропуска подпишу.

***

Домой ехали на такси. От Игоря попахивало тюрьмой, поэтому его посадили рядом с водителем. Хорошо, что у того был хронический насморк. Это при его работе очень удобное заболевание. Пассажиры-то разные бывают.

Сидельца отправили в ванную, а Татьяна со старушкой принялись за приготовление праздничного, по поводу долгожданного освобождения, обеда.

Потенциальная невеста, взявшая на работе неделю неоплачиваемого отпуска, нашла в шкафу мужской халат и подала его Дубовику.

– Не буду вам мешать, – улыбнулась Полина Моисеевна и, положив себе половинку куриного крылышка и пару рисинок, уплыла в свою комнату.

Татьяна и Дубовик обедали на кухне. Игорь жадно ел, не поднимая глаз. Лицо его, и так худое и остроскулое, ещё больше обтянулось без малейшей прослойки кожей. Бородка и усики напоминали посадки каких-то зерновых после набега саранчи. Вокруг глаз пролегли чёрные впадины.

– Тебя пытали? – почему-то прошептала Татьяна Васильевна.

Игорь вздрогнул. Судорога воспоминаний пробежала от глаз к ушам, зашевелившимся волосам и вниз, по задрожавшим конечностям. Потом, с отдачей от пола, вернулась ко рту и ушла в бронхи и дальше, в лёгкие. Он сильно закашлялся.

Гостья вскочила и постучала парня кулачком по спине. Из его рта выпал куриный хрящик.

– Бедненький, – прошептала Татьяна Васильевна и обняла Дубовика сзади. Почему-то за тонкую, длинную шею. И начала страстно целовать в темя, затылок и плечи.

Обед был прерван.

К тому моменту, когда Игорь и Татьяна смогли его продолжить, с работы вместе вернулись Зиночка и Николай.

– Эгей! – крикнул токарь. – Освобождение надо обмыть!

– Нет! – замахал на него руками Дубовик и сбежал в комнату.

– Что это с ним? – удивился сосед. – Ничего не отбили? Они это могут.

– Отбили, – вздохнула Татьяна. – Всякую охоту к питью. Натерпелся, бедолага.

– Пытали? – в один голос почему-то спросили Зиночка и Николай.

Делопроизводитель махнула неопределенно рукой и прикрыла платочком глаза.

– Не вздумай! – прошипела корректор супругу. – Тоже заберут.

– А чего это? – возмутился токарь пятого разряда. – Я – пролетарий. И в свободное от работы время могу себе позволить немного выпить. На свои, кровные.

– И поедешь на свою жилплощадь, – предупредила Зиночка.

– Шантажистка, – ухмыльнулся Николай. – А ужинать мне тоже запрещено?

*** 

Быт налаживался. Повестки в армию всё не было. Татьяна Васильевна, посоветовавшись с Полиной Моисеевной, купила Дубовику самоучитель игры на гитаре. Он тихонько бренькал в её отсутствие, а после ужина отчитывался в успехах.

Появление серьёзной, взрослой женщины рядом с Игорьком не могло остаться незамеченным его отцом. Надо уточнить, что мама парня давно жила с новым мужем в Москве и поэтому делами сына интересовалась очень редко. Ограничиваясь регулярными переводами.

А отец. Во-первых, после развода родителей Игорь жил с папиной матерью, бабушкой Валей. Поэтому, хотя, возможно, и вынужденно, он и уделял сыну больше внимания.

Татьяна уговорила Дубовика пригласить папу на обед. Она перевезла все свои вещи. Молодые жили вместе уже месяц, и повод для встречи был вполне реальный.

Сергей Петрович давно не был в квартире, где прошла и его молодость. И сына не видел после похорон матери, ограничиваясь редкими телефонными звонками и передачей конвертов через посыльных.

Полина Моисеевна сияла, открывая дверь сыну покойной подруги.

– Серёженька, – проворковала она, протягивая руки навстречу.

– Тёть Поля, – стесняясь проявления чувств, пробурчал гость. – Вы не меняетесь.

– Я бы поменялась, – хихикнула старушка, глядя, как Сергей Петрович снимает плащ и шляпу, – но нет желающих. Кому нужно хоть и ещё вполне свежее, но старческое тело? Только более пожилой маразматичке. В таком случае, я пока и своё поношу. Оно меня не так уж и часто беспокоит. Правда, и я его стараюсь не огорчать. Кушаю без соли, делаю гимнастику, чищу и мою регулярно. И оно отвечает мне взаимностью.

– Узнаю, узнаю мою уникальную тётю Полю, – произнёс Сергей Петрович, целуя старушку мимо щеки.

– Заходи, дорогой мой, – прошептала та. – Тебя  ждут давно. Я по запахам с кухни поняла. Иди уже, знакомься.

Игорь и Татьяна Васильевна стояли в коридоре. Хотел написать, что с хлебом и солью. Но всё было гораздо лучше! Потенциальная невеста наготовила всяких вкусностей. Сделала какой-то модный салат. Сварила рыбную солянку, налепила домашних пельменей. Игорь тоже участвовал в процессе. Вырезал стаканом кружки из теста.

Расселись на кухне, пригласив и Полину Моисеевну. Зиночка и Николай уехали на дачу к его матери.

Сергей Петрович лениво жевал, переводя взгляд с сына на женщину, сидящую рядом с ним. Похоже, она ровесница его нынешней жены Катюши. Понять, что их связывает, было невозможно. Татьяна  руководила застольем строго и молчаливо, сверкая очками. Не спрашивая, подкладывала в тарелку Игорьку. Тот покорно ел, ни на кого не глядя.

Отцу даже захотелось нагнуться и посмотреть, не пристёгнут ли сын за ногу к столу наручником.


(продолжение следует)