***

Воспоминание. Мемуары.  Москва  18.08.2011г.

1944 год. На фронте. Конец года.

 Величайшее побоище в истории человечества, с немыслимыми потерями человеческих жизней, искалеченными людскими телами и судьбами, подходило к концу.
Шел 1944 год. Конец года.
Враг смертельно ранен, но тем яростнее, тем опаснее звериные броски противника в надежде любыми средствами продлить агонию.
Но тщетно.

4-ый Украинский фронт непрерывно двигался на Запад.
В сентябре-октябре 1944 года войска 4-го Украинского фронта во взаимодействии с 1-ым Украинским фронтом участвовали в Восточно-Карпатской стратегической операции, в ходе которой была освобождена Западная Украина и часть территории Чехословакии, оказала помощь Словацкому национальному восстанию.

На Средне Дунайской равнине зимы с обильным снегом и значительной минусовой температурой не бывает. Зима здесь, в лучшем случае сопровождалась морозцем до минус десяти градусов по Цельсию с переменным дождём, хлябью на аэродромах, особенно полевых, временных.

Командование нашего 3-го ГИАП использовало любую возможность летать на боевое задание.
В ясный лётный день командир полка, его заместители и командиры эскадрилий оценили взлётно-посадочную полосу очередного полевого аэродрома, как пригодную для взлёта и посадки самолётов Ла-7, которые полк недавно получил и с успехом воевал на них против немецких Me-109 и Fw-190.
Полк истребителей нормально взлетел на боевое задание, которое, как всегда, успешно выполнил и без потерь вернулся.
Самолёты один за другим садились на аэродром и заруливали на свои стоянки, сопровождаемые механиками.
Я ждал посадки своего самолёта и наблюдал за приземлением каждой крылатой машины.
То дождь, то снег размягчили грунтовую взлётно-посадочную полосу. Каждая посадка давалась с трудом, с напряжением нерв.
Командир полка наблюдал за приземлением истребителей, чувствовалось, что он переживает, волнуется.
Заходила на посадку очередная крылатая машина. Я привык, для себя, оценивать приземление каждого истребителя: недолёт, перелёт, точно у «Т».
Каждый лётчик имел свой почерк: взлёта и посадки, выполнения фигур высшего пилотажа, стрельбы по наземным и воздушным целям.
Молодые лётчики с осторожностью совершали все элементы полёта от взлёта и посадки до руления по аэродрому к месту стоянки.
Очередной самолёт приземлился точно у «Т».
Тормозил вроде нормально, без рывков и резких движений. Ход машины без заметных отклонений. Однако в самом конце пробега, не успел самолёт остановиться, хвостовая часть самолёта оторвалась от земли и перевернула машину на лопатки.
Воздушный винт уперся в землю. Самолёт перевернулся окончательно и лёг на «лопатки», непривычно вытянув стойки шасси с колёсами вверх.
Лётчик повис на ремнях крепления к сидению в кабине, головой вниз.
Немедленно к самолёту подбежали присутствующие на аэродроме и помогли лётчику выбраться из кабины самолёта.
В целях безопасности отошли от аварийного самолёта на значительное расстояние.
Тут же подъехал санитарный автомобиль, противопожарный и другой спец транспорт.

Подъехал командир полка, который отвёл лётчика в сторону и стал его расспрашивать, показывая в конец посадочной полосы.
Видимо объяснял, что без торможения можно было катиться достаточное количество метров
По окончанию беседы с командиром лётчика забрали медики и уехали в санчасть.

Инженерная служба оперативно поставила самолёт на колёса и отбуксировала на стоянку.
Машину подготовили к осмотру и приступили к тщательному обследованию.
Параллельно принимались меры для обеспечения ремонтных работ с целью быстрейшего восстановления машины в строй.
На следующий день самолёт был восстановлен, облётан и стоял в строю боевых машин.

В перерывах боевой деятельности лётный состав совершенствовал мастерство битвы на земле.
В один из нелётных дней я увидел следующию картину: лётчики полка выстроились на аэродроме и как-то странно перестраивались, маршировали, вновь строились.
      Начальник штаба полка подполковник Вержбицкий проводил занятие с летчиками, которое называлось «Пеший по лётному».
Суть этих занятий заключалась в том, что лётчики пешком на земле имитировали положение самолётов в воздухе при выполнении боевых задач.
Чёткость планируемого задания проверялась в занятиях «Пеший по лётному».
Лётчик пешком шел по воображаемому маршруту боевого задания на земле:
- останавливался у мнимого старта;
-идёт, имитируя взлёт;
-к нему подходит ведомый;
-парой занимают место в звене, звено – в эскадрилье, эскадрилья – в полку;
-строятся в боевой порядок полка;
-полёт – ходьба полка по земле – по маршруту;
-боевые действия – варианты;
-построение полка на земле пешком;
-возвращение на свой аэродром – пешком;
-роспуск на посадку – всё пешком;
-посадка – имитация.

Победа в воздухе – это кропотливая работа всех служб полка на земле.

Заслуженно наш полк имел звание Гвардейский, Краснознамённый, Ростов – Донской.
Наша 15 – ая ИАД  Гвардейская, Краснознамённая, Сталинградская, ордена Богдана Хмельницкого.

В боевых побоищах не обходилось без потерь. Особенно болезненно это ощущалось к завершению войны, к победе.

Фашистская авиация к концу войны не могла выступить крупными силами против наших Военно – Воздушных сил.
С 1941 года асы люфтваффе применяли тактику, так называемой «Свободной охоты».
Парой или четвёркой истребителей патрулировали отдельный район.
Обнаружив советские самолёты, как правило, не вступали с ними сразу в бой. Старались определить самого неопытного пилота. Обычно ведомого.
Набирали достаточную высоту. Из-за облаков или со стороны солнца внезапно сваливались на голову советского пилота и сбивали его. Включали форсаж и на бреющем уходили на запад.

 Один из асов гитлеровской авиации в своих мемуарах пишет об это так:
«Оценить имеется ли у противника отбившийся или неопытный пилот. Такого пилота всегда видно в воздухе. Сбивайте его. Гораздо полезнее поджечь только одного, чем ввязываться  в 20 – минутную карусель, ничего не добившись».

В нашем полку в один  из огненных дней не вернулся из кровавой битвы молодой лётчик, только что перешагнувший рубеж второго десятка лет своей начавшейся земной прекрасной жизни.
Скромный лейтенант, единственный сын одинокой женщины, недавно получившей похоронку о героической гибели своего мужа на фронте Великой  Отечественной войны. Какое сердце русской женщины может вынести двойной удар потери мужа и сына.
Невыносимо жестокая и беспощадная  трагедия.
Нет сравнения, нет слов утешения, никто не поймёт состояние матери, жены, когда от горя подкашиваются ноги, и она падает без чувств.

Но это ещё не всё. Нужно было доказать, что советского пилота сбили или лётчики из люфтваффе, или вражеская зенитная артиллерия.
В общем доказать, что молодой советский лётчик пал в бою, защищая свою Родину Союз Советских Социалистических Республик, а не сбежал на сторону противника.
Соответствующие компетентные органы занимались этой проблемой и пришли к выводу, что молодого советского лётчика сбил фашист, который со снижением на бреющем, на форсаже ушел на запад.

В этом событии опрашивались все участники полёта. Главный свидетель, ведущий пары и все лётчики, принимавшие участие в полёте.
Получили информацию от наблюдателей на передовой и из других источников.
Лётчики эскадрильи и полка ходили несколько дней темнее тучи.
Смерть достучалась в наш полк, когда победа была не за горами.

Боевые вылеты не прерывались. На земле шла ежедневная напряжённая боевая работа по подготовке боевых машин к очередному вылету на сражение:
-осматривался весь самолёт на предмет попадания пуль или снарядов в воздухе;
-особое внимание рулю поворота, рулю высоты, элеронам, шасси;
-заправлялся самолёт бензином, маслом в масленую систему двигателя;
-пополнялся боекомплект снарядов к пушкам;
-подвешивались бомбы;
-дозаправлялся самолёт сжатым воздухом;
-проверялись все системы специальной аппаратурой, приборами;
-тщательно изучались записи пилота в журнале передачи самолёта, и принимались оперативные меры к устранению неполадок.

В один из таких насыщенных работой дней я решил почистить внутри фюзеляжа, заднюю его часть.
Мы всегда чистили, мыли самолёт этилированным бензином. Другого моющего средства просто не было.
Я знал, что этилированный бензин ядовит. По возможности принимал недостаточные меры предосторожности.
Налил в ёмкость небольшое количество бензина и готовился помыть внутреннюю заднюю часть фюзеляжа, не вытаскивая самолётный аккумулятор, тяжёлый и очень неудобный.
И тут, откуда не возьмись, техник звена довольно решительный техник-лейтенант, мгновенно оценив обстановку, залез на пол корпуса в люк, схватил аккумулятор, дёрнул его что есть силы, сила у него была, клеммы заискрились, бензин в ёмкости и в фюзеляже загорелся. Ёмкость стояла внутри фюзеляжа.
Я бросился к горящей ёмкости, осторожно и медленно вытащил горящую ёмкость из фюзеляжа, рука в этом процессе тоже горела.
Поставил на землю горящую ёмкость.
Схватил ветошь и погасил очаги возгорания внутри фюзеляжа. В ёмкости подбежавшие товарищи потушили пламя из огнетушителя.

Меня срочно доставили в госпиталь на окраине города Краков.
Обработали правую кисть руки каким-то веществом. Вместо сгоревшей кожи образовалась коричневая корка, под которой, по замыслу, должна вырасти новая кожа.
Чтобы не было прикосновений к обгорелой руке посторонних предметов, руку поместили в металлическую сетку, похожую на гитару и обмотали марлей.

В госпитале я находился недели три. Стал мудрее.

В этот госпиталь привозили тяжёло раненых, в том числе множество окровавленных стрелков-радистов  самолётов Ил – 2 : враг яростно сопротивлялся.

Всеволод Каратеев    Москва  18.08.2011года