«Стою на краю крыши. Почему? Сам не знаю». Внизу темный асфальт, пожелтевшая трава, чьи-то немые машины, развалившиеся лавочки, угрюмые дома, потухшие надежды. Ночь была глубокой и все, даже запоздавшие прохожие, уже давно спали в своих квартирах…
«Снова обхожу взглядом свой двор, пытаясь поймать золотую тень светлого прошлого, но ничего уже не привлекло и не удивило - вся картина городского пейзажа показалась привычной и даже надоевшее. Показалось, что мир исчерпал себя.
Блеклый, затекший, согнувшийся фонарь, который едва ли горит, отвлекает меня от серых мыслей. Он чем-то напоминает меня самого: моя душа такая же как потрепанная временем лампочка: горела, пусть даже бледным огнем, но светила. Потом вольфрамовая нить раскалилась добела, разорвалась вдребезги, и погибли последние силы освещать настоящее… Во мне эта металлическая проволока, наверное, вообще отсутствует, в этом мире мне даже не за что держаться. Совсем скоро я высохну, прогнусь под тщетными проблемами, но душа освободится от ненавистного хозяина и канет в бесконечность.
А зачем тогда ждать, когда погибну сам, ждать, когда лопнет струна? Ради кого надеяться на что-то? Лучше уж спрыгнуть в никуда, навстречу безлюдной улице - 14 этажей и меня больше не станет. Лишь красные струи будут стекать по моему лицу, капать на пыльную землю, а вскоре вокруг моего бездыханного тело расплывется огромное, почти черное пятно, ветер будет колыхать мои темные волосы, а в полузакрытых глазах будет отражаться цвет тусклого фонаря. Это и будет свободой! Свободой от жизни! Больше не нужно будет дышать. Уйду в небытие, и никто больше не скажет о том, что я лишний. Просто меня не станет.
Начало холодать: ветер пробирает своей зяблостью все тело. Кутаюсь покрепче в серую толстовку, глубоко вздыхаю. Ну что ж, пора. Поднимаюсь на выступ, снова смотрю вниз. Дух захватывает: подо мной 37 метров, тихий город как на ладони. Рядом еще две таких же, как и мой дом: самые простые, белые «панельки» - четырнадцатиэтажки. У всех одинаковые крыши из пыльного рубероида, из которого торчат отовсюду антенны, какие-то решетки, трубы, радиаторы, провода; краска на стенах потрескалась, а кое-где видны штукатурка и кирпич.
Хочется покурить. Достаю пачку сигарет, белый картон которого будто светится в темноте. Вытаскиваю сигарету похожую на тонкий скипетр, дарящий спокойствие. Засовываю минутное спасение в рот, щелкаю зажигалкой, и от моих губ начинает идти ядовитый серо-синий дым, который взвивается далеко ввысь, отравляя каждый миллиметр моего тела. Поднимаю голову к погасшему небу: сегодня ни одной звезды, ни Луны; скоро я буду там, рядом с дымом… Останется только пепел от недокуренной сигареты и пятно крови .
Что же я не прыгаю? Пытаюсь найти причину, чтобы жить. Родители? Я им не нужен. Они постоянно заняты на работе, всегда возвращаются уставшие, а на выходные часто уезжают в командировки - им не до меня. Когда у меня есть какие-то проблемы, я пытаюсь обратиться к ним - лишь отмахиваются и говорят, что устали, заняты.
Учеба, карьера? Ненавижу! Школа вгоняет в тоску еще больше, только и слышу про свою безалаберность и слабоумие. Ни желания, ни возможности ни учиться, ни существовать.
Любовь? Тут все совсем плачевно. Моя девушка погибла. Не дожив и до 15 лет, она утонула. Был человек и его не стало.
Помню, как долго мы гуляли, а я смотрел в её серо-зеленые глаза. Она улыбалась, теплый ветерок развевал её волосы, мы смеялись, дурачились, строили планы на лето. Я проводил её домой, обнял на прощание, посмотрел снова на неё. Никак не мог предположить, что встретимся мы только на ее похоронах. По обыкновению помахал ей рукой, а она послала последний воздушный поцелуй и спряталась за железной дверью подъезда. Если бы я знал, что больше никогда не смогу прикоснуться к ней, увидеть её открытый взгляд, не услышу её голоса, то ушел бы вместе с ней. Сейчас у меня есть шанс исправить эту ошибку.
В роковой вечер в начале июля, ни о чем не подозревая, я вновь зашёл на её страницу в социальной сети, а на «стене» значилось: «Наша девочка, дочка Света утонула в реке. Мы ищем её уже три дня, но не можем найти. Помогите! Нам нужны лодки и люди. Мы будем молиться за вас». Точка.
Внутри все оборвалось. Похороны, красные цветы, черная одежда и гроб ровесницы. Сердце превратилось в надгробный камень. До сих пор не верится, что ее бездыханное тело находится под землей. Кажется, что она просто уехала, скоро вернется и все будет, как прежде.
Долго, очень долго из головы все не выходила картина черного гроба, безжизненного лица мертвеца под светлой фатой, ее белые-белые руки, фотографии с черными лентами, венки, цветы на земле, пение священника.Плач родителей, тихий шёпот стояли в ушах, как и слова «Света утонула… Её больше нет с нами...».
Иногда на улице я встречаю светину маму. Ту боль, с которой она обречена жить невозможно пережить. Пустой, поникший, потерянный взгляд, потерявший самое дорогое.
Часто я вижу сны, в которых моя Света приходит в гости и рассказывает, как ей там живется. Она не меняется, навсегда приходя в наш мир четырнадцатилетней жизнерадостной девочкой. «У меня все хорошо!»- с мягкой улыбкой, поправляя длинную челку, раз за разом повторяет она. «А как у вас тут дела идут? Я там уже привыкла, все спокойно».
Я докурил уже третью сигарету, бросил окурок на крышу и снова оглянулся вокруг. Где-то вдалеке заблестела молния, загремел гром. Последняя гроза в моей жизни. Это даже хорошо, дождь поможет смыть ядовитую кровь со стен осыревшего дома. Пора. Я все сказал и все сделал, пора прощаться.
А кого я любил в этой жизни? Так оно и есть: никого кроме себя я не любил.
А что же будет с моей матерью, когда она увидит мое тело? Тело, без жизни и дыхания. Мать, которая меня вынашивала, растила, лечила от ветрянки, укрывала перед сном одеялом и чмокала в лоб, а сейчас прощает пьяные скандалы и продолжает любить. А отец? Он же учил меня ходить, считать на калькуляторе, чинил велосипед, нес на руках в больницу, когда я сломал ногу, обнимал и хлопал по спине, когда я побеждал на соревнованиях по карате. Ведь они меня любят. Перед глазами проносятся, как в кино, все эпизоды моей жизни. Как я себя ненавижу! Так бездарно испортить близким жизнь, а теперь прыжок и все. Точка.
Я поднимаюсь на подножие перед низенькой, ржавой решеткой, а внизу уже кровожадно ждет бездна. Пахнет озоном, пылью, химической смолой, сигаретным дымом и смертью. Так пахнет смерть.
- Стой, одумайся. Тебе еще не пришло время умирать, - за спиной послышался тонкий голос молодого мужчины.
Кто пришел на крышу? А главное, как? Ключ от огромного ржавого замка на чердак всего один, его я крепко зажал в левой, а дверь круглого люка я запер изнутри.
Я крепко хватаюсь за решетку и оборачиваюсь назад. Никого.
Как в кино, совесть заговорила. Я ухмыльнулся бурной фантазии предсмертного мозга. Бред!
Хватка за скрипучую хлипкую решетку ослабляется. Делаю шаг.
-Да постой же ты. Я лучше знаю, когда тебе нужно уйти из этого мира.
Что за чертовщина? Опять этот голос. Я резко поворачиваю голову, а там, неподалеку от двери… (вызывайте скорую, мне пора в сумасшедший дом) светится не то сфера, не то огонь. Горит, как та лампочка в фонаре, только гораздо ярче. Это не сфера, а даже овал. Нет! Быть такого не может! Внутри сечения проглядывается силуэт стройного молодого человека, с волосами до плеч, в просторной рубашке ниже пояса. Парит и горит бело-золотистым огнем.
Я оборачиваюсь обратно к пропасти. От страха перед падениям у меня явно не в порядке с нервами. Опять гремит гром и сверкает, как лезвие ножа, молния.
-Почему ты такой упрямый! Нельзя тебе сейчас покинуть этот мир.
Вдруг я чувствую легкое прикосновение у себя на плече, словно пером провели сквозь толстовку.
- Почему мне нельзя уйти?- тихо спросил я.
- Пойми, не время! Нельзя прощаться раньше времени. Господь Бог сам решает, когда жизнь дать, а когда забрать, - продолжал спокойный голос буквально у меня за спиной.
-А если я просто больше не хочу жить?- прошептал я в никуда.
- Почему?
- Ну, просто нет причин жить, - неуверенно начал я.- Никому я не нужен!
- А тебе самому кто-то нужен? Вот с кем бы ты сейчас поговорил?
- Ни с кем!- я уже почти кричал. - Зачем? Моего мнения никто не сможет изменить, зря стараешься, - зло разговаривал я, наверное, с самим собой.
Я не поворачивал головы, но почувствовал что этот некто, будто ухмыльнулся и также спокойно продолжил:
-А ты, получается, врешь сам себе. Буквально несколько секунд назад так красиво рассуждал, жалел о смерти подруги.
Откуда он знает? Просто мысли. Что-то нереальное сейчас происходит: передо мной край крыши, а за спиной светящийся парень в золотисто-голубом одеянии. Прекрасно!
-Нет, не врал, - прерывающимся голосом шептал я дальше. - Её смерть для меня стала трагедией. Еще тогда я решил, что спрыгну. Я остался один.
-А хорошо ты все решил. Ты, кстати, не думал, что та самая девочка утопилась? Специально?- громко спросил молодой человек.
Да как он смеет так говорить о дорогом мне человеке! Света не могла покончить с собой. У неё же все было: и любимые родители, и понимающие друзья, обожаемое хобби, музыка, праздники, концерты, кино. Она же всегда радовалась каждому мгновению!
-Видишь, ты сам делаешь правильные выводы!- вновь раздался голос за спиной. - Её родители, да и она сама бы все отдали, чтобы вернуть жизнь, а ты так жестоко расправляешься со своей.
- У меня все по-другому! Нет радости и желания жить.
-Что у тебя по - другому? Родители обижают? Друзья отвернулись? Двоек получил? Сам понимаешь, из-за какого абсурда ты стоишь на краю крыши?
Этот парень начинает раздражать меня, а что самое стыдное, я понимаю, что он прав. От моего суицида ни мне, ни моим близким ни хуже, но и не лучше не станет. Может, правда не время, и зря я тут стою?
Поворачиваю голову в сторону темной, потрескавшейся крыши. Светящийся молодой человек парил метрах в двадцати от меня! Как? Мне казалось, он дышит мне в спину.
-Перейди на эту сторону решетки, не иди наперекор судьбе, - будто эхом говорил парень.
-Нет! С меня хватит! Я прыгаю!- внезапно закричал я.
-Стой! - пронзительно закричал уже женский голос.
Мне не дают спокойно умереть. Передо мной вдруг появилась другая сфера, поменьше и потоньше… Очертания напоминали девушку.
-Света?!- прокричал я.
От неожиданности я внезапно отцепился рукой от решетки и … бездна начинает поглощать меня, темнота колет глаза, даже маленького огня разглядеть невозможно, ледяной ветер пронизывает меня будто иглами. Еще миллисекунда и я на земле, меня не станет.
Нет! Я не хочу умирать! Поздно. Удар. Земля. Кровь. Тишина…
Нет, все-таки. Я по-прежнему крепко стою на краю крыши, и держусь за холодную железку дрожащими, посиневшими пальцами, смотрю в глубину пропасти.
- Доволен? Хочешь еще умереть? Пожалеешь, а будет слишком поздно…- говорил голос за спиной.
Я сам не заметил, как перелез через черную оградку, отошел подальше от края и сел у теплого радиатора. В глазах начало стремительно темнеть, пульс быстро снижался, веки тяжелели, тело наливалось свинцом. Темнота…
Я очнулся на крыше буквально через несколько минут, ничего не понимая. Я достал свой мобильник, на котором уже было напечатано сообщение, вроде предсмертной записки - фраза Геннадия Малкина: «В моей смерти прошу винить мою жизнь».Часы показывали 3:56. Совсем скоро проснутся первые прохожие, поедут ранние автобусы, город как ни в чем не бывало начнет просыпаться…
Где горящая сфера? Что за девушка кричала на крыше? Было. Я почти уверен, что это не сон. Где этот светящийся некто?
Я резко встал, прошелся по грозно шелестящему рубероиду, но ничего не обнаружил. Почти…
На обшарпанной поверхности высотки лежит какая -то тетрадь. Посмотрю.
У меня в руках оказалась самый простой советский оганайзер, в бордовой обложке, на которой золотыми, почти стёртыми буквами написано "Ежедневник". Чей он? Открываю: на потрепанных, жёлтых листах, зеленой ручкой, неровным почерком выведены какие-то слова. Ничего не разобрать в кромешной тьме. Включил экран телефона, посветил на потрепанную бумагу, слова гласили:
• «Если бы смерть была благом — боги не были бы бессмертны (Сапфо).
• Смерть раньше 150 лет - насильственная смерть (И.И. Мечников).
• Только тот способен на великие деяния, кто живёт так, словно он бессмертен. (Вовенарг).
• Нет, пожалуй, ни одного думающего человека, который, хотя бы раз в жизни, не задумывался о самоубийстве (Уильям Джеймс).
• Самоубийство убивает двоих (Генри Миллер)»
Далее шли какие-то расплывшиеся вырезки из газет, журналов, фотографии. Кричащие заголовки вещали: «Парень ушел из жизни в 19 лет, повесившись», «Отравление ядом матери двух детей», «Девушка 14ти лет бросилась под поезд из-за несчастной любви», «Две девочки-сестры порезали вены вследствие развода родителей». Дальше шли статьи то ли из книг, то или из газет про исторические суициды: Есенин, Маяковский, Хемингуэй, Аллилуева, Орджоникидзе, Цветаева.
Чья это книга про самоубийства? Кто её здесь оставил, а главное "зачем?".
«Почему я вообще пришел сюда? Что именно меня не устраивает? У меня вся жизнь впереди, мне всего лишь 16. Да, пока ничего не найдено, но и ничего не потеряно. Просто нужно искать! Как можно так легко попрощаться с тем, что было уже дано природой? Раз я родился, значит были на это причины! А если действительно моя смерть доставит кому - то боль? Кто знает. Вдруг из- за меня кто - то будет плакать, а кто-то вообще подумает покончить с собой? Нет, так нельзя! Слишком эгоистично. Оборвать жизнь, сказать «не могу» проще всего…»
Я продолжал сидеть на холодном рубероиде, опершись спиной на теплый радиатор, листал толстый ежедневник, и продолжал, не переставая, думать. Тетрадь была вся исписана словами о смерти, историями жизни. Сразу понял, что это писал не один человек: и почерки разные, и чернила.
Под некоторыми заметками стояли даты - май 1975, сентябрь 1981, июль 1982, 25.08.1987, 28 октября 1993, 23. 09.2008. Много надписей, рисунки, изображавшие людей, ангелов, кресты, небеса, следы слёз. Даже капли крови пропитали несколько страниц.
Некоторые люди подписывали свои судьбы - Даниил, 33 года; Юлечка, 17 лет; Катарина, 26 лет; Димас, 14 лет; Ирина, 16 лет, Ольга, 43 года... были и взрослые, и подростки, и даже малыши лет 10-11.
Сначала они писали, как им было тяжело жить: у Катарины в пожаре погибли муж, две маленькие дочери. Через год умерла от рака мать. Она осталась совсем одна, начала выпивать...
Ирина плохо училась, за что её постоянно ругали строгие родители, она начала баловаться наркотиками.
Потом я увидел пятна крови Димаса: пьяный отец избивал его до полусмерти: мог прийти с работы и ударить сына головой об шкаф, взять нож и порезать ему руку. Димас убегал из дома, но отец находил и возвращал его обратно, продолжая избивать дальше. Четырнадцатилетнему мальчику не хватило больше сил бороться и он просто пришёл на крышу.
После этих грустных, трагических историй эти дети и взрослые писали слова благодарности Богу за жизнь. На фоне проблем других, свои им казались не смертельными. Судя по надписям, ни один из них не покончил жизнь самоубийством, что-то удержало их на Земле.
Спустя годы, Катарина вернулась на эту крышу (ей уже было 55 лет, 2002год) и поблагодарила «Ежедневник» за сбереженную жизнь. В тот, роковой 78 год, в ту ночь на 31 мая, она решила жить дальше, бороться и не сбиваться с пути. Спустилась к себе в 23 квартиру, выбросила все бутылки, начала приводить в порядок судьбу и беречь каждую секунду этой короткой жизни. Нашла в телефонной книге погибшего мужа номер их общего старого друга - директора крупной компании. Устроилась к нему на работу, там же и познакомилась с Анатолием. У них завязался роман, и они сыграли свадьбу. Потом у них родился прекрасный сын Игорь. Сейчас ему уже 27 лет, он профессор химии, успешно работает над разработкой ампул против рака легких. Также у неё есть дочь Анна, ей 23. У неё божественный голос, она поет в Оперном театре, и Анне пророчат красивое будущее известной певицы! А кто бы знал, что счастливая мать чуть не покончила жизнь самоубийством?
Я читал и читал, с каждой историей мне становилось очень стыдно, что я хотел распрощаться со своей собственной, единственной жизнью. Вспомнил то отвратительное ожидание смерти, колющий полет, удар о землю, как я чувствовал, что все сосуды разрываются, а из живота течет бордовая кровь; глаза наливаются красным, и больше ничего, никого. Конец . Край.
Кто-то спас мне жизнь…»
После этого в том бордовом «Ежедневнике» появились ещё одна запись "Edge" (англ. «край») с подписью «А.Д., 16 лет. 20.07.2009г.» и рисунок, нацарапанный карандашом - светящийся молодой человек, с лицом А.Д…