Знакомая скамейка

               
                Великому мастеру
                постановки массовых сцен,
                народному артисту
                Таршину Алексею Михайловичу
                посвящается


                ЗНАКОМАЯ СКАМЕЙКА
                пьеса в трех действиях

                Действующие лица


                В а л я, студентка второго курса мединститута.

                С а ш а, ее друг, выпускник радиофака ГГУ.

                С е н я, брат Вали, выпускник ГГУ.

                Н и к о л а й, выпускник военного летного училища.

                Г а л и н а  А л е к с е е в н а  Г л у х о в а, мать Вали.

                М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч  Г л у х о в, отец Вали.

                Л е в,  друг Саши, выпускник ГГУ.

                В е р а, подруга Льва, учительница.

                Р о м а н, товарищ Сени, выпускник ГГУ.

                С е р г е й, Г а л я, Н а д я, В а с я,  друзья Саши, выпускники ГГУ.

                Т а и с и я   А л е к с е е в н а, сестра Галины Алексеевны.

                Н и к о л а й  П е т р о в и ч, отец Нади.

                А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а, мать Нади.

                В а с и л и й  И в а н о в и ч, профессор ГГУ.



                Действие происходит в июне 1956 года в г. Горьком.


                Действие первое

                Картина первая

               Коридор. Дверь в аудиторию, где идут государственные экзамены.
               Надя листает тетрадь. Галя заглядывает в аудиторию через скважину.

         Н а д я. Ну, как там?
         Г а л я. Кажется, в порядке. Васька отвечает.
         Н а д я. А как Саша?
   Г а л я. Чего-то больно кислый. Уставился в окно и смотрит. Уж не горит ли?            
         Н а д я. Что ты! Этого еще никогда не бывало. Расстроен чем нибудь.
         Г а л я. Расстроен?! Сейчас надо госэкзамены сдавать, а не расстраиваться.
Ой! Василий Иванович идет!

                Открывается дверь. Выходит В а с и л и й  И в а н о в и ч.

         В а с и л и й  И в а н о в и ч (Наде и Гале). А вы что,  девушки? Проходите.
         Н а д я (рассыпав тетради). Я… я еще не готова.
         В а с и л и й  И в а н о в и ч. Ничего. Это вам только кажется.  (Улыбается.) Проходите. А  впрочем, нет, позовите остальных. Хорошо?
         Н а д я. Х… хорошо.

                Василий Иванович уходит.

(Гале). Ой, как я боюсь, Галька! Вдруг провалимся?
         Г  а  л  я. Не может быть. Проскочим. Вон Сеня идет. Сейчас все вместе пойдем.

                Входит С е н я.

         С е н я. Ну как? Ничего не случилось?
         Н а д я. Пока нет. Пойдем?  (Кивает на дверь.)
         С е н я. Да, да. Сейчас пойдем… все вместе. (Волнуется. Ходит по коридору, перек-
ладывает тетради из одного кармана в другой и обратно.)  Мы что… последние остались?
         Н а д я. Ага. Мне страшно, Сеня.
         С е н я. Не бойся. Я сам дрожу.

                Слышится хохот. Гурьбой входят С е р г е й, Л е в, В е р а.

         С е р г е й. Пламенный привет отстающему звену.
         Л е в. Мы уже кино посмотрели.
         С е р г е й (Гале). Как там успехи?
         Г а л я. Васька отвечает.
         С е р г е й. А вы чего мнетесь? Дрожите?
         Н а д я. Тебе хорошо говорить. У тебя все позади.
         С е р г е й. Все впереди у нас, Наденька, у всех. Только бы Васька проскочил.   В остальных я уверен.
         Л е в. Выберется. Трое суток из общежития не выползал. Со стула не слезал.      Сегодня утром косить начал.               
         Н а д я. Эх, вот если бы я… хотя бы на троечку. Я бы выше потолка подпрыгнула!
         С е н я (озабоченно). Это принципиально невозможно.
         Н а д я. Что… н-невозможно?
         С е н я. Это… выше потолка.            
         Л е в. Ну ты башка, Сеня. Нижнюю челюсть придержи – дрожит.
         Г а л я (подсматривая в щель). Пишут! Пишут! Оценку Ваське пишут.
         В е р а. Еще один ноль в нашу пользу.

                Пауза. Открывается дверь. Из аудитории выходит В а с ь к а. На лице
                отрешенность. Во взгляде пустота. Его подхватывают на руки.

         Н а д я. Васька, что с тобой?
         В е р а. Пойду воды принесу. (Убегает.)
         В а с я. А… что?.. (Очнувшись хватается за зачетную книжку, лихорадочно листает. Читает. Светлеет. Улыбается.)  Эх, тройка! Птица-тройка! И кто тебя выдумал?! Знать, у бойкого студента могла ты родиться, в той среде, что не любит шутить, а   с лета, с маху просидел три дня и три ночи, пока не зарябит тебе в очи. Схватил ее, родную, и только видно вдали, как кто-то пылит и сверлит воздух.
         В с е. Ура! (Качают Ваську. У него из карманов сыпятся шпаргалки.)
         В е р а (со стаканом воды). На, выпей, Вася.    
         В а с я. Что?! Вода?! Нет. Сегодня воду не пью!

                Сеня сосредоточенно роется в карманах. Хватает у Веры стакан, пьет.

         С е р г е й. Сеня, не надо так волноваться.
         В а с я. Правильно, не надо. Грамм здоровья дороже тонны знаний.
         С е н я. Забыл. Понимаешь?
         С е р г е й. Чего забыл?
         С е н я. Точную формулировку – что называется резонансом.
         С е р г е й. Брось лихорадить, тебе говорят.
         С е н я. Ага… все…
         С е р г е й. Что все?
         С е н я. Бросил. А что называется резонансом?
         С е р г е й. Резонансом называется явление резкого возрастания амплитуды вынужденных колебаний в колебательной системе, которое наступает при приближении частоты периодического внешнего воздействия… как бы сказать… к значениям, определяемым           свойствами этой системы. Понял? Главное – ухватить смысл,  суть, а слова найдутся.
         С е н я. Понял.  (Льву.) Как ты думаешь, что у меня здесь? (Показывает на грудь.)
         Л е в. Наверное, сердце, если ты не урод.
         С е н я. Не угадал. Тут кое что поважнее для данного момента – тут у меня теория колебаний. Здесь (показывает на карманы, скорее для себя, чем для окружающих) теория относительности, здесь электроника, электродинамика СВЧ, здесь (показывает на задний карман) атомная физика.   
         Л е в (перебивая Сеню). А здесь у тебя что?  (Показывает на голову.)
         С е н я (не понимает.) Что?
         Л е в. Так и есть – урод.
         В е р а. Нельзя же так, Лев. Человек волнуется, а ты ему настроение портишь.

                Дверь открывается. Из аудитории выбегает Р о м а н. 

         Р о м а н. Ребята, спасайте! Выскочил на пару минут. Там сейчас Сашка парится с
теорией вычетов. Скоро моя очередь. (Сене.) На вот, решай задачу. Дифракция Фраунгофера от щели.
         С е н я. Да… но я сейчас сам туда…
         Р о м а н. Решай, решай. Здесь решай, там решай.  Так! Первый вопрос: нелинейные колебания. Где книжка “Колебания и волны” Горелика?
         Н а д я. Вот.

                Роман находит нужные страницы. Вырывает их.

         С е р г е й. Послушай! Это же ценная книга.
         Р о м а н. Ничего, брат. Ты брат, я брат. В такой момент, брат, все можно. Девочки,
дайте что нибудь по анизотропным средам.
         С е н я. Вот, на, лекции по электродинамике.
         Р о м а н (листает тетрадь). Так. Прекрасно, дифракция на цилиндре, сфере. А вот анизотропные среды. (Сене). Спасибо, Сеня. Самый крайний сюда – двенадцатый билет. Из матфизики – уравнение теплопроводности. Из оптики – явление Зеемана. Дальше – движение зарядов в электрических и магнитных полях и что-то из ферромагнетиков. Сам видел.
             
                Открывается дверь. Появляется В а с и л и й  И в а н о в и ч.

         В а с и л и й  И в а н о в и ч. Ну, как? Все собрались? Можете проходить. (Роману.) А вы товарищ Авдонин?
         Р о м а н. Я?.. Собственно, уже отошло. У меня так… иногда бывает, Василий Ива-ныч.            
         В а с и л и й  И в а н о в и ч. Ничего, ничего. Заходите.

                Роман и Василий Иванович входят в аудиторию.

         В е р а. Какой то этот у вас Роман… нехороший.
         Л е в (Вере). Прохвост.
         Г а л я. Ну, что ж, была не была, пошли.
         С е н я. Да, да. Пора.

                Галя и Сеня входят в аудиторию.

         Н а д я (около двери). Ой! Я боюсь.
         С е р г е й. Все в порядке. Главное, смелее.  (Подталкивает Надю к двери.) 
         В е р а (вдогонку). Левой рукой, Наденька, левой рукой.
         Н а д я. Ладно.  (Входит в аудиторию.)

                Все припадают к щели в дверях, Вера смотрит в скважину.

         С е р г е й. Что там?
         В е р а. Галя взяла билет, улыбается. А теперь Сеня берет. Смотрите! Его девочки поддерживают.
         Л е в. Впечатлительный хлюпик.
         В е р а. А ты что, не дрожал, когда брал билет?
         В а с я. Он вибрировал… на сверхвысоких частотах. Ему билет такой достался. (Вере.) Вера, а как вы чувствовали себя, когда сдавали госэкзамен?
         В е р а. Я уж и забыла. Целый год прошел. А сейчас я вам завидую.
         Л е в. Хочется подрожать?
         В е р а. Не строй из себя героя, мне это уже надоело.
         Л е в. Пардон!
         С е р г е й. Сашка заканчивает! (Все бросаются к щели.)

                Входит В а л я. Пауза.

         В а л я. Здравствуйте. (Все у щели, Валю заметил Лев, подошел.)
         В а л я (Льву). Здравствуйте.
         Л е в. Добрый день. Я Лева, а это мои друзья… торчат в скважине. Знакомьтесь.   (показывает на согнувшиеся спины друзей.) 
         В а л я (всем). Очень приятно, здравствуйте. (Ее не замечают. Все согнувшись торчат в щели и скважине.)  (Льву.) А я… Валя. Скажите, Саша еще не сдал?
         В а с я (встает с колен). Валя! Постойте, постойте. Вы из мединститута?
         В а л я. Да… из мединститута.
         В а с я. Сенина сестра?
         В а л я. Да.

                Валю замечают Вера и Сергей.

         В а с я. Все ясно. Будем знакомы. Меня зовут Вася. Это наш комсорг Серега, а это учительница Вера. Знакомьтесь.

                Знакомятся.   

         В а с я. Вот и прекрасно, а то Сеня сам никогда не догадается. Целый год вместе учимся, а он до сих пор со своей сестренкой не познакомил. А за Сашу можете не беспокоиться. Он, можно сказать, уже на выходе.
         В а л я. А Сеня?
         В а с я. С Сеней хуже. Он еще только на входе, но с ним девчонки – пропасть не  дадут.
         Л е в (Вере). Изумительная девочка. Я влюбился.
         В е р а. Не удивительно. Ты влюбляешься три раза в день.

                Выходит С а ш а, его окружают.

         С е р г е й. Ну, как?
         В а с я. Все в порядке?
         В е р а. Сдал?
         С а ш а. Что вы, честное слово. Сдал, разумеется. Вот зачетка. (Отдает зачетку. Увидел Валю, просветлел.) Валя! Здравствуй, Валя!
         В а л я. Здравствуй. Прости меня Саша. Чуть было не опоздала. Меня мамаша заставила кухарничать. У нас сегодня гости. Папины друзья. Еле-еле вырвалась.
             
                Появляется В а с и л и й  И в а н о в и ч.

         В а с и л и й  И в а н о в и ч. Потише ребята, потише.
         В а с я. Простите, Василий Иванович. А сколько времени вы будете мучить наших
товарищей?
         В а с и л и й  И в а н о в и ч. Это зависит в первую очередь от самих товарищей. Думаю часа через полтора-два они тоже будут свободны. ( Уходит.)
         С е р г е й. И что будем делать?
         В а с я. Пошли в кино.
         В е р а. Опять?
         Л е в. Опять так опять.
         В е р а (уходя, Льву). Кстати, почему Сеня с вами только год учится?
         Л е в. А он нам по наследству достался, с предыдущего курса.

                Все уходят, кроме Вали и Саши.

         С а ш а. Валя! Я так волновался. Думал, что ты опять на меня обиделась. Думал, не придешь. Ругала?
         В а л я. Еще как!
         С а ш а. А как?
         В а л я. Секрет. Поедем в воскресенье за город.          
         С а ш а. Поедем! Купаться, закаляться, все что угодно, только не торчать дома и не шелестеть этой грудой познаний.
         В а л я. А сейчас?
         С а ш а. Давай, удерем на наше любимое место.
         В а л я. Давай! Догоняй!
         С а ш а. Конечно догоню! (Убегают.)

                Занавес      
               
            

                Картина вторая

                Парк. Дорожка. В тени скамейка.
                Входят С а ш а  и  В а л я.

         В а л я. А вот и наша скамейка. (Садится на скамейку.) Садись, Саша.
         С а ш а. Ты знаешь, Валюша, я влюблен в эту скамейку. Мне кажется, что я знаю ее давно, давно. А на самом деле всего несколько месяцев. Ты помнишь Валюша – мы с тобой однажды как то глупо поссорились?
         В а л я. А все ты виноват. (Декламирует.) “Ах, я не верю вам”. (Смеется.)
         С а ш а. А ты взяла и уехала на каникулы в деревню… Я ведь каждый день приходил сюда. Садился на эту скамейку, и так мне грустно становилось. Мне казалось, что ты почему-то не хочешь со мной встречаться и я больше тебя не увижу. Я приходил и ждал, ждал, когда ты вдруг появишься. Ведь это твое излюбленное место. Ждал и думал:
“А вдруг ты больше никогда не придешь?”
         В а л я. А я взяла и пришла. (Оба смеются.) А помнишь, Саша, как мы с тобой познакомились?
         С а ш а. Конечно, помню. Ты тогда сидела на этой скамейке задумчивая-задумчивая, а я пришел и сразу тебя развеселил. Помнишь?
         В а л я. Конечно. (Слышен звук пролетающего самолета. Валя вся подалась вперед.)            
         С а ш а. Ты что Валюша?
         В а л я. Ничего, так просто.(Пауза.) А ты знаешь, Саша, какие у тебя друзья  веселые? Я думала, что у вас на радиофаке учатся одни серьезные… в очках и с карандашами за ушами.
         С а ш а. Ты еще их узнаешь. Вот пойдем на выпускной вечер, еще ближе познако-мишься. Они очень веселые, ну и серьезные, конечно, раз в очках.   
         В а л я. Ой, какие вы счастливые! Вам теперь дадут значки и вручат дипломы, на которых будет написано: в 1951 году поступил и в 1956 году закончил Горьковский Государственный университет. А потом вам скажут: “Идите строить новую жизнь”. И вы пойдете. Как это хорошо! А мне еще четыре года учиться. Четыре года – это почти целая вечность. 
         С а ш а. Ничего, Валюша. И ты дождешься этого момента. Только знаешь, именно сейчас я меньше всего спокоен. Мне хочется прямо сейчас ринуться в пучину работы. Настоящее счастье – это когда человек… стремится  туда, в будущее, видит его, представ-ляет его и идет в него.
         В а л я. А ты представляешь его?
         С а ш а. Будущее? Кажется, да. Я представляю его… как бы тебе сказать… как цве-тущий сад. Когда труд людей заставит плодородить каждый клочок земли, когда люди всерьез начнут использовать солнечную энергию, когда человек по настоящему углубится в недра земли и начнет использовать колоссальные  богатства, заложенные в них.  Когда, наконец, вся наша солнечная система будет покорена человеком и встанет вопрос о сверхдальних путешествиях в другие звездные системы, в другие миры в поисках планет с условиями одинаковыми с земными. Я мечтаю дожить до этого времени. Я хочу вложить в это дело себя.
         В а л я. Да… да.
         С а ш а. А еще я мечтаю, чтобы рядом со мной всегда была ты. Да, да Валя! Без тебя я не представляю себя… Ты знаешь? Я люблю тебя. Люблю, слышишь, Валя?! (Берет       ее за руки.)
         В а л я. Не надо, Саша.
         С а ш а. Валя! Поедем в Сибирь. Со мной. В Новосибирске тоже есть медицинский.       
         В а л я (волнуется). Не знаю… может быть. Подожди, Саша. Сейчас я не могу решить  это.   
         С а ш а. Скажи – ты меня любишь?
         В а л я. Не надо об этом Саша, прошу тебя, подожди.

                Раздаются слова песни: “Нам электричество сделать все сумеет,
                Нам электричество вспашет и засеет,
                Нам электричество заменит тяжкий труд:
                Нажал на кнопку, чик-чирик, и тут как тут”.

                Входят В а с я,  Л е в,  С е р г е й,  Г а л я,  Н а д я,  С е н я,  В е р а.   

         В а с я. А-а-а! Вот где они прячутся. Попались! Спасибо, Сусанин. (Хлопает Сеню по  плечу.) Окружай их!
         С е р г е й. Что им сделать за такое невнимание к друзьям?
         Л е в. Женить.
         В е р а. Совершенно неуместно, Лев.
         Л е в. Конечно, неуместно. Они это сделают без наших подсказок.
         В а с я. Предлагаю дать Леве комсомольское поручение прикусить язык, а Сашу с Валей в наказание изолировать друг от друга на целый вечер.
         С е р г е й. Голосуем.
         В с е (хором). За-а-а!
         Л е в (подходит к Вале). Готов посвятить вам часть сегодняшнего вечера.
         В а с я. На чужой каравай рот не растопыривай.

                Галя и Надя отстраняют Льва от Вали.

         Г а л я (Льву). Можете не жертвовать своей персоной. С нами ей будет гораздо веселее.
         Н а д я. Я прошу снисхождения. Вместо вечера только два часа.
         С е р г е й. Голосуем.
         В с е (кроме Льва).  За-а-а!
         Л е в. Я против.
         В а с я (Льву). Еще одно антиобщественное проявление, и вы получите выговор с за-несением по личности.
         Н а д я. Знаете, девочки. Прямо не верится. Я вот во время сессии всегда жду, когда она кончится, а когда она действительно кончается, мне как-то жалко расставаться с предметами, которые только что сданы. Кажется, что вот если бы снова, то можно было бы лучше подготовиться. А теперь вообще все. Все. Все. Учеба окончена и больше экза- менов не будет.
         Г а л я. Говорят, у математиков двое завалили госэкзамен.
         В а с я. А я считаю, не важно, какую оценку получил. Лишь бы сдать. Помните, что такое ОТЛ? Обманул товарища лектора.
         Н а д я. А ХОР?
         В а с я. Хотел обмануть – растерялся.

                Все смеются. Затем неожиданно начинает хохотать Сеня.

         Л е в. По-настоящему смеется тот, кто смеется самым последним.
         Н а д я. А ПОС, ПОС?
         В а с я. Пока остаюсь студентом. (Все снова смеются.)
         С е р г е й. Объявляю дискуссию.
         В с е.  За-а-а!
         С е р г е й. Тема?
         В а с я. Прогресс.
         В с е.  За-а-а!
         С е р г е й. Вопрос?
         Г а л я. Есть ли внеземные цивилизации?
         С е н я. Во загнула!
         С е р г е й. Ответ?
         Л е в. Встаю в позу. Вызываю огонь на себя.
         В а с я. Иначе ты не можешь.
         Л е в. Заткнись, критик. Так вот – внеземных цивилизаций нет.
         Г а л я. Почему?
         Л е в. Мир бесконечен во времени. Если есть внеземные цивилизации, то есть сколь угодно более совершенные. В этом случае их не надо искать, поскольку они нас уже нашли. А они нас не нашли. Значит, их нет.
         Г а л я. Не согласна. Мир бесконечен не только во времени, но и в пространстве. Расстояния слишком велики, чтобы держать уже познанный  мир в сфере постоянного наблюдения. А что, если на обмен информацией требуются миллионы и миллионы лет?
         С е р г е й. Кстати, если учесть, что сколь угодно развитых цивилизаций в данный момент может и не быть, то есть они гибнут во времени, то можно предположить, что периода времени существования цивилизаций просто недостаточно для получения нужной информации. Значит…         
         В е р а. Значит, нужно надеяться на удачу.
         Л е в.  А почему вы считаете, что цивилизации ограничены во времени?
         В а с я. А я знаю почему. Потому, что мы, да и вообще все живое развивалось на базе естественного отбора, предполагающего борьбу за существование, за мое существование. Вот этот пунктик и приведет нас к гибели. Все зависит от того, какой силы у меня в руках дубинка для защиты. И вообще, я считаю, что искусственные существа могут оказаться более устойчивыми.   
         С е р г е й. Ну, насчет причин гибели ты загнул, Вася. У человека, кроме дубины, есть еще разум. А вот мысль насчет кибернетических существ – это интересно.
         Л е в. Продолжаю сомневаться. Для создания искусственного мыслящего существа нужно как минимум в совершенстве познать себя. Возможно ли это?
         В а с я. По-моему, раз человек создан из конечного числа частиц конечных размеров, с определенными ограниченными функциями, значит, он рано или поздно будет исследован и познан до конца.
         С а ш а. Забываешь, Вася, ленинскую мысль о том, что электрон также неисчерпаем, как и атом. Природа бесконечна как вне, так и вглубь. На каком уровне глубины в область малого функции частиц определяют функции живого организма и разума?
         Л е в. Прекрасно! Еще одного спорщика разбудили. Спасибо, Саша. Значит, задачка-то не из простых.
         В а с я. Согласен, согласен. Ну, пусть трудно, долго, но все-таки доберутся. Я просто хочу сказать, что если доберутся, то смогут сконструировать разумные, саморазвива-ющиеся существа, которые будут отличаться от нас тем, что в них будет заложен не инстинкт самосохранения меня, а инстинкт сохранения нас, сохранения себе подобных, инстинкт продолжения жизни вообще. Личная жизнь – ничто. Жизнь общества – все. 
         Л е в. Ну Вася, молодец! Ты создал почти героя.
         В а с я. Почему почти?
         Л е в. Потому что твой кибернетический субъект будет первым бандитом в космосе. Это будет монстр. Ему – защитнику своей искусственной жизни – будет не до встреч с другими цивилизациями. Он их будет интенсивно уничтожать.
         С а ш а. Или, наоборот, в силу недооценки лично своей персоны, будет совершенно беспомощен против явного зла.
         Г а л я. Приехали.
         С е н я. Между прочим, а когда человек вырвется в космос?
         С а ш а. По-видимому, скоро. Баллистические ракеты – это преддверие к космичес- ким  аппаратам.
         Н а д я. Ой, ребята. В какое интересное время мы живем!
         Л е в. Вот именно. Куда ни ткнись – стенка. Человек пока что – очень глупое дитя природы. Он еще только учится ее разрушать, жечь, вырубать, расщеплять. И вообще – разлагать сложное на простое. Подумать только: эти мыслящие существа еще только учатся уничтожать друг друга.
         С а ш а. Ну вот, понес. Сергей же ответил – разум победит.
         Л е в. Не сбивай меня. Я продолжаю сомневаться. Итак, с одной стороны – разум, с другой – Васина дубинка и прогресс, от которого эта дубинка становится все тяжелее и тяжелее. Примитивный человек мог оглоушить этой дубинкой зазевавшегося сородича по башке и утащить его жену в свою пещеру. Событие само по себе, с точки зрения развития человечества полезное. Меньше разгильдяев. Но вот у примитива в руках нож, затем порох, а с ним пистолет, автомат, пушка, с помощью которых он уже может убить за одну минуту много сородичей, и не только разгильдяев. Затем у него в руках оказалась энергия ядерного ядра. А с ней и ядерная бомба, которой этот примитив уже один раз звезданул на башки сотен тысяч себе подобных. И чем дальше, тем более разрушительная сила сосредоточивается в руках одного аборигена с планеты Земля, психика которого, как говорит Вася, формировалась в борьбе за существование. Скоро во власти одного индивида окажутся силы, достаточные для того, чтобы разрушить весь наш мир. Мы движемся к неустойчивому состоянию. Где выход?               
         С а ш а. По-моему, выход в разумных ограничениях. Мы живем во все более и более жестких рамках закона. Это необходимо для безопасности общества. Естественно, что отдельные люди, группы людей, даже страны пытаются вылезти из этих рамок, но большинство загоняет их обратно. Дубинку, например, ты можешь носить, нож тоже, а вот пистолет тебе уже запрещают, тем более бомбу.
         В е р а. А вас не пугает бесконечное сужение рамок свободы?
         С а ш а. Думаю, что нет. Все зависит от того, в здравом вы уме или нет. Как  человек  разумный, вы сами ограничил себе свободу оторвать свое ухо. Страдаете вы от этого ограничения? Нет. Вы просто не замечаете его. Почти так же воспринимается любое ограничение, за нарушение которого вы будете строго наказаны.
         Л е в. Почти, но не так же. Уши-то все таки отрывают. Правда, не свои – чужие. Значит, из рамок ограничений всегда можно вывалиться и организовать взрыв.    
         С е р г е й. На каждый яд всегда находится противоядие. Главное – видеть опасность. Сила людей в их единстве. Человек найдет условие необходимых ограничений на каждом этапе развития.
         Г а л я (Льву). Кстати, дьявол отрицания. Насчет тенденции всепоглощающего разрушения ты тоже не прав. Химики вовсю работают над синтезом сложных соеди-нений. Из простого – сложное. И уж, конечно, человек учится не только убивать.
Есть, Лева, такая наука – медицина, (к Вале) которая учит исцелять, продлять человеку жизнь. И наконец, ты, Лева, скоро вместе с нами поедешь не превращать сложное в простое, а создавать сложные приборы и системы.    
         Л е в. Сдаюсь, сдаюсь, Галя. С вами спорить бессмысленно. Тем более, что мне на-доело сомневаться.
         С е р г е й. Итак, верим ли мы в прогресс?
         В с е.  За-а-а!
         В а с я. Объявляю балду. Раз, два, три! (Все поднимают пальцы. Вася считает.)
Сергей, тебе водить.

                Сергей встает спиной к друзьям, одну руку прикладывает ладонью
                к уху, под  плечо – ладонь другой руки.
               
Начали.
                Бьет Лев.
         С е р г е й (Васе). Ты.
         В а с я. Не угадал.

                Сергей отворачивается снова. Снова бьет Лев.

         С е р г е й ( Васе). Ты.
         В а с я. Не угадал.

                Сергей снова отворачивается. Бьет Вася.

         С е р г е й ( Васе). Ты.
         В а с я. Угадал. Знает, что я не удержусь и когда-нибудь врежу.
               
                Вася встает в позицию.

         Л е в. Раз, два, три!

                Бьют трое, кроме Льва.

         В а с я. Э, ребята! Это коллективное избиение.
         Л е в. Зато просто догадаться.
         В а с я. Проще некуда. Лев, вставай.
         Л е в. Ошибка, вставай снова.

                Вася встает в позицию. Бьет Лев.

         В а с я (Льву). Вот теперь ты.

                Лев встает в позицию.

         В а с я. Ну фашист. Я тебе сейчас дам!
         С е р г е й. Раз, два, три!

                Бьет Надя.

         Л е в. Нахожу агрессора методом исключения. Сергей не успел еще крикнуть три, а меня уже били. Вася слишком явно прикидывается, что ударил он. Сеню как всегда оттерли от места происшествия. Остаются Галя и Надя.  Уважаемые девочки. Покажите хватательные конечности. О! У обеих немытые. Под ногтями антинаучная грязь. Вас надо бить обеих. Вася! Что бы сказал профессор Власов?
         В а с я  (копирует профессора Власова). Ну-ка, ну-ка. Что у фас тут? Уж не ампьитудно ли фазовая кьивая? И...эх коень квадыатный! Сыпоги вы сыпоги. Магш домой!     До выпускнова вечега чтобы умыться.   

                Все смеются. Аплодисменты.
            
         Г а л я.  Да, мальчики! Когда у нас выпускной вечер?
         С е р г е й. Через две недели.
         Л е в. Я предлагаю до выпускного вечера  собраться нашей группой и отпраздновать наш выпуск.
         В с е.  За-а-а!
         Н а д я. А где?
         Л е в. В ресторане “Россия”.
         В а с я. Пижонство.
         С е р г е й. Давайте у меня.
         Н а д я. А уберемся?
         С е р г е й. Как-нибудь разместимся.
         С е н я (рядом с Валей). Мы с Валей приглашаем вас к нам.
         В а л я. Да, да. Тем более что у меня завтра день рождения.
         В а с я (Сене). Прекрасная идея родилась в твоей кристально прозрачной голове, Сеня. Тебя надо качнуть.

                Сеню качают. У него из кармана выпадает листок. Лев берет бумагу
                и читает. К нему подходят Вера и Саша.

         С а ш а. Это что за телеграмма?
         Л е в. Не ваше дело (кладет бумагу в карман.) Любовная. (Вере.) Да, да… любовная.
         В а с я. Итак, друзья! Завтра праздник. Что будем делать сегодня?
         Н а д я. Давайте танцевать.
         С е н я. Без музыки?
         Л е в. Всухомятку.
         Г а л я. Давайте. Музыка есть. Вася, вот тебе расческа, вот бумага из под конфетки. Играй или пой.
         В а с я. Опять! Без конфетки не хочу. Вы танцуете – я играю. Что я рыжий что ли?    
         Л е в. С претензиями обращаться к родителям. Им этот цвет пришелся по вкусу.
       
                Вася играет на расческе.

         Л е в (Вале). Разрешите?
         В а л я. Пожалуйста.
         Л е в. А между прочим, я тоже хотел быть летчиком.
         В а л я (остановилась). Вы это к чему?
         Л е в (снова увлекает Валю в танец). Да к тому, что все девушки в возрасте от сем-надцати до семидесяти лет считают за счастье влюбиться в летчика. Полет! Фантазия!               
         В а л я. Я вас не понимаю.
         Л е в. А меня никто не понимает.
         В а л я. А вы – всех?
         Л е в. Нет, но многих. Вот вас, например.
         В а л я. Понимаете?
         Л е в. Да. Вам телеграмма. (Подает телеграмму Вале.) Я ее читал.

                Валя читает телеграмму.

         В а л я. Где вы ее взяли?
         Л е в. У хлюпика. Я хотел сказать – у братика.
         В а л я. Сеня! Почему ты не отдал мне эту телеграмму вчера?
         С е н я. Да так… забыл.

                Танцующие под музыку уходят.

         С а ш а. Валя, пойдем… что с тобой?
         В а л я. Прости меня, Саша. Я не могу. Приходи завтра… завтра.
         С а ш а. В чем дело? Что нибудь случилось?
         В а л я. Нет… нет… ничего… До свиданья, Саша. (Убегает.)

                Занавес               





                Картина третья

                Там же.
                Вбегает Н а д я.  За ней С е н я.

         С е н я. Ага! Вот и поймал.
         Н а д я (смеется). А бегать ты совсем не умеешь.
         С е н я. Я научусь. Хочешь? Вот пойду завтра  в “Динамо” и научусь.      
         Н а д я. Сразу?
         С е н я. Нет. Я буду каждый день тренироваться. Через год – второразрядник.
         Н а д я. Поздно. Надо было раньше об этом думать. Мы же скоро уедем. А здорово мы придумали: всей группой – в Сибирь. Вместе работать будем. Интересно!
         С е н я. Ага… Надя, я давно тебе хотел сказать…
         Н а д я. Что?
         С е н я. В общем… ты знаешь… я… знаешь…
         Н а д я. Н-не знаю.
         С е н я. Нет. Не надо меня пугаться. Я сейчас скажу и у-уйду… и все. Нет. Я сам не знаю, что я бормочу. У меня что-то голова закружилась.
         Н а д я. И… у меня.
         С е н я. Это правда?!
         Н а д я. Да.
         С е н я. Надя! Ты знаешь, как я тебя…
         Н а д я. И я тебя тоже.
         С е н я. Правда, Надя?! (Обнимает Надю.)
         Н а д я. Нет, нет…да.

                Входит Р о м  а  н.
 
          Р о м а н. Прошу прощенья.

                Надя убегает. Сеня спешит за ней. 

         Р о м а н. Постой, Сеня! Поздравляю. Готов быть свидетелем.
         С е н я. Мне надо туда.  (Пытается убежать.)
         Р о м а н. Никуда тебе не надо. Успеешь. У меня к тебе дело.
         С е н я. Да, но я… я сейчас.
         Р о м а н. Да погоди ты. Никуда она не денется. Пусть пока пережует то, что получила. Садись и не дергайся. Созревай настоящим мужчиной. Ну так как?
         С е н я. Что… как?
         Р о м а н. Договорился с папашей, чтобы переиграли направление?
         С е н я. Нет. Еще не договорился.
         Р о м а н. Ладно. У меня к тебе просьба. Мне надо поговорить с твоим отцом.
         С е н я. Так заходи. Он сейчас дома.
         Р о м а н. Нет, нет. Только не так. Вы сегодня собираетесь на день рождения сестренки?
         С е н я. Да.
         Р о м а н. Послушай, сделай так, чтобы она меня пригласила.
         С е н я. Хорошо.
         Р о м а н. Вот это друг. Настоящий товарищ. Что стоят все эти пустозвоны, фразеры, мальчишки. Мы здесь с тобой таких дел наделаем!
         С е н я. Знаешь что, Рома. Я, кажется, все-таки уеду.
         Р о м а н. Почему?
         С е н я. Да тут, понимаешь… Надя может не согласиться.
         Р о м а н. Надя?! Да она влюблена в тебя по уши. Она за тобой в огонь и в воду.  А ты?  Ты устроитель семейного благополучия. Сказал, и точка.
         С е н я. Да, да… я пойду… я скажу… и точка.
         Р о м а н. Стой! Ты только поосторожнее с ней. Я тебе вот что посоветую: сейчас устрой ей распределение, а потом скажешь. Созревай, понял?
         С е н я. Понял.
         Р о м а н (вдогонку). Так я приду. Во сколько?
         С е н я. В восемь вечера. (Убегает.)

                Входит Н и к о л а й с чемоданом.

         Н и к о л а й (проходит мимо Романа к скамейке). Простите. (Садится.)
         Р о  м а н. Пожалуйста. Разрешите папиросу.
         Н и к о л а й. Прошу.
         Р о м а н. Спасибо. (Садится рядом.)
         Н и к о л а й. Хорошо здесь. (Смотрит на часы.) Душа радуется.
         Р о м а н. В родные края приехали? Издалека?
         Н и к о л а й. О…ох как издалека. Отсюда не видать.
         Р о м а н. Реактивщик?
         Н и к о л а й. А вы любопытный.
         Р о м а н. Ну что вы. Со мной можно обо всем. Я сам специалист… по ядерному распаду.
         Н и к о л а й (себе). Не знаю, не знаю. (Смотрит на часы.)
         Р о м а н. Девушку поджидаете?
         Н и к о л а й. Да. Немножко рано прибыл.
         Р о м а н. Собрались жениться?
         Н и к о л а й. А вы угадали. Собрался.
         Р о м а н. Хорошая девушка?
         Н и к о л а й. Хотите по секрету? Лучше всех.

                Оба смеются.

         Н и к о л а й. Я с ней с детства знаком. Когда последний раз приезжал два года тому назад она в институт поступала. В медицинский. Сколько тревог было.
         Р о м а н. Ну и как? Поступила?
         Н и к о л а й. Да. Писала, что все идет хорошо. Сейчас на третий курс перешла.          
         Р о м а н. А не рановато жениться-то?
         Н и к о л а й. Почему же рано? Мы с Валюшей еще два года тому назад все решили.      
         Р о м а н. Я понимаю, конечно. Однако она все-таки пока студентка. А родители у нее кто?
         Н и к о л а й. Родители? Папаша в горисполкоме работает, а мать домохозяйка. А что?       
         Р о м а н. Простите, а в каком управлении работает этот папаша?
         Н и к о л а й. В управлении? Берите выше. Этот папаша – большая шишка. Валя писала будто его председателем назначили.
         Р о м а н. Председателем? Так это дочь Михаила Валентиновича?
         Н и к о л а й. Да. А что?
         Р о м а н. Так это значит вы! Приятная встреча. (Отвернувшись.) Ну и ловкач! Везет же людям.
         Н и к о л а й. Простите. Что значит “везет”?
         Р о м а н. Послушайте, не прикидывайтесь простачком. Вы думаете, я вас не понимаю?       
         Н и к о л а й. Мне кажется, нет.
         Р о м а н. Нет, вы понимаете?..
         Н и к о л а й (прерывает Романа). Я все понимаю. Держите папиросу, спичек больше нет, прикурите в другом месте.
         Р о м а н (встал, отошел, затем вернулся). Простите, но ведь Валя это… как бы вам сказать. Вот история… вы знаете? А ведь она замуж выходит, за другого.
         Н и к о л а й. Что?!
         Р о м а н. Да, да. Они уже все решили. Я это точно знаю.
         Н и к о л а й. Что вы знаете?
         Р о м а н. То, что мой друг, выпускник Горьковского университета, женится на ней и, по-видимому, остается здесь работать
         Н и к о л а й. Врешь!
         Р о м а н. (садится рядом). Послушайте. Вы наивный человек. Оставили здесь такую девушку на целых два года и думаете, что она будет вас ждать! Тем более дочь  предсе-дателя. Вы знаете, сколько охотников?
         Н и к о л а й (встает). Встаньте! Убирайтесь с этой скамейки к черту! Ну!
         Р о м а н. Позвольте, позвольте. Это идиотизм какой-то. (Встает, ретируется.)
         Н и к о л а й (берет чемодан). Так вот почему она мне не писала. А я-то изощрялся каждую неделю. (Смотрит вслед Роману.) Очкарик!  Ничего, Коля, жизнь – штука серьезная. (Уходит.)

                Входит В а л я. Садится. Достает из сумочки телеграмму.
 
         В а л я (читает). Училище окончил нормально. ТЧК. Теперь настоящий летчик. Еду. ТЧК. Буду двадцатого десять. ТЧК. Твой Коля. (Смотрит на часы.) Вот уже десять… еще минутка. (Встает.) Он! Коля!

                Входит Н и к о л а й, бросает чемодан, подхватывает Валю, кружится.
                Оба садятся на скамейку.

         Н и к о л а й. А я прямо с поезда сюда, к знакомой скамейке, к тебе. (Подает маленький букетик цветов.) Это тебе, с днем рождения.
         В а л я. Спасибо.
         Н и к о л а й. Ну, как ты тут? Как учишься? Не забыла?
         В а л я. Нет.
         Н и к о л а й. Неправда. Забыла. Почему не отвечала на мои письма?
         В а л я. А ты разве писал?
         Н и к о л а й. Я?! Ну, ладно, шутки в сторону. Теперь я приехал и если уеду, то только с тобой. (Улыбается.)  А то бродят вокруг тебя, наверно, всякие очкарики. А?
         В а л я. А если так, тогда что?
         Н и к о л а й. Тогда? (Шутит.) Разобью очки, переверну землю, взорвусь сам, а тебя возьму и увезу на Камчатку. (Пауза.) Валя, я все время о тебе думал. А ты?
         В а л я. Я тоже.
         Н и к о л а й. Ждала?
         В а л я. Коля, я должна тебе сказать. Только ты не думай, что я тебя… в общем…
         Н и к о л а й. Ты меня ждала?
         В а л я. Да… ждала.
         Н и к о л а й. Вот и хорошо. Я, Валя, сегодня самый счастливый человек. Ты знаешь, сколько я преодолел, чтобы попасть сюда в твой день рождения?
         В а л я. Ты придешь ко мне вечером? У меня собираются друзья.
         Н и к о л а й. Обязательно. А очкарики будут?
         В а л я. Какие очкарики? 
         Н и к о л а й. Ну, прости, я так просто – шучу. (Пауза.) Так я сейчас к родичам, а потом к тебе. Нормально?
         В а л я. Нормально!
         Н и к о л а й. Счастливо, Валя. До вечера.
         В а л я. До вечера. Жду в восемь вечера.

                Занавес
















                Действие второе

                Картина четвертая         

                Комната в доме Вали. Мать Вали Г а л и н а  А л е к с е е в н а  и  В а л я  готовятся               
                к встрече гостей.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (передвигая стол с Валей). Нет, нет, немножечко сюда. Так. Теперь все в порядке.  (Достает из шкафа тарелки.)  Сколько гостей будет?
         В а л я. Человек десять.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Накроем побольше. Вдруг кто-нибудь еще из старых знакомых  заглянет. А Саша придет?
         В а л я. Обещал.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Вот это настоящий жених. Скромный, красивый, с образованием. Устроится на работу, глядишь и свадьбу сыграем.
         В а л я. Мама, ведь ты сама говорила, что мне еще рано замуж.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Это было тогда, а сейчас другое дело.
         В а л я. А потом, мама, он ведь скоро уезжает работать.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Куда?
         В а л я. В Сибирь. Рядом с Новосибирском.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. То есть как же это? А ты? Значит, он тебя не любит?
         В а л я. Не надо, мама, об этом. Он меня очень любит. 
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Что?! Любит?! Мой Мишель за мной по всей России-матушке гонялся. От Владивостока до Москвы. Догнал и потащил… опять по всей России.  А этот сам уезжает.
         В а л я. Они так решили, мама.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Кто… они?
         В а л я. Вся их группа решила. Ехать под Новосибирск строить один из научных объектов в Сибири.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Как вся группа? А Сеня?
         В а л я. И Сеня тоже. Чем он хуже других.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Сеня?! В Сибирь?! Ну, погоди! Я тебе покажу! Мишель! Мишель! Строитель выискался.

                Входит М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Что такое? Что за шум?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (Михаилу Валентиновичу). Ты представляешь?! Оказывается, наш сын уезжает!
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Куда уезжает? Зачем?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. В Сибирь уезжает. Работать. Ишь ты! Созидатель нашелся. Строить новый научный объект!
         В а л я. Он не один, папа. Вся группа туда едет.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Вся группа?  (Галине Алексеевне.)  Так ты, моя дорогая, чего расшумелась?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Как чего? Да ты представляешь себе – Сеня в Сибири!
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Ты же жила там, ничего с тобой не случилось.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Так то со мной! Да чего вы мне голову морочите. Этого не будет. Я сейчас же звоню Семен Семенычу.
 
                Входят С е н я  и  Р о м а н.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Ах вот они, сибиряки сопливые. (Сене.) Снимай ремень!
         Р о м а н. Не волнуйтесь, Галина Алексеевна, все это шутки.
         Г а л и н а   А л е к с е е в н а.  Какие шутки? Мне не до шуток.
         Р о м а н. Сеня никуда не поедет. Он вместе со мной останется в Горьком.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Это я от него уже слышала.
         Р о м а н. А теперь слышите от меня. Поверьте мне, Галина Алексеевна. Я уже имею кое-какой опыт и знаю, что такое хорошо, а где плохо. Сеня – мой лучший друг, и, я думаю, он поступит так же, как поступлю я. (Вале.) Поздравляю, Валюша!
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч (к Роману). Роман…
         Р о м а н. Авдеевич.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Роман Авдеевич. Скажите, а кто из вас подал такую мысль ехать всем вместе?
         Р о м а н. Я точно не знаю. Это было решено на собрании. Я, к сожалению, на нем не был. Затем просьбу собрания удовлетворили и всем предложили ехать в Новосибирск. 
         М и х а и л   В а л е н т и н о в и ч (улыбается). Молодцы, ребята.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Да, молодцы! Тебе наплевать на судьбу своего сына.    А я его вырастила и никуда не пущу. Понятно?
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Ну ладно, ладно мать, разбирайтесь тут сами. А у вас, Роман Авдеевич, направление тоже в Сибирь?
         Р о м а н. Нет. Я отказался. Меня оставили в Горьком.

                Михаил Валентинович уходит.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (набирает номер телефона). Алло! Алло! Соедините, мне, пожалуйста, Семена Семеновича… да… да… я подожду.

                Входят Л е в  и  В е р а, здороваются.

         Л е в (Вале). Это от нас Вам в день рождения.  (Передает Вале сверток и цветы.) (Подходит к  Роману.) А… ваше прохиндейство уже здесь.
 
                Роман демонстративно отворачивается.

Что, не терпите?
         Р о м а н (Льву). Ты как всегда хам.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (в трубку). Что? Не отвечает? Я вас прошу: сообщите ему, что звонила Галина Алексеевна. Да, да. Я еще позвоню… по очень серьезному. Да.
         С е н я. Мама, познакомься. Это мои друзья – Лева и Вера.
         В е р а. Очень приятно. Вера.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Галина Алексеевна.
         Л е в.  А я Лева. Мне тоже очень приятно. Ведь ваш сын у нас заводила.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Первый раз слышу. (Смеется.) Заводила!
         Л е в. Да, да. И друзья у него все в основном спортсмены. Вот, например, (показывает на Романа.) Гигант! Первый разряд по прыжкам в сторону.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (смущенно). Я вас не совсем понимаю. Простите. (Уходит.)
         В е р а. Перестань дурачиться.
         Л е в. Вы знаете русский язык, педагог?
         В е р а. Ну?
         Л е в. Дурачиться – это значит дурачить себя. А я себя еще никогда не дурачил.
         В е р а. И когда же ты перестанешь гримасничать и кривляться?  Мне с тобой просто не удобно.
         Л е в. Я знаю. Наверно, никогда.
         В е р а (Вале). Давайте я вам помогу.
         В а л я. А где остальные?
         В е р а. Сейчас придут. Они с музыкой задержались в общежитии.
         В а л я. А зачем музыка? У нас есть радиола.
         В е р а. Не знаю. Они что-то свое смастерили.
         Л е в (Сене). У вас в доме мужчины есть?
         С е н я (смущенно). Допустим, есть. А что?
         Л е в. Курить можно?
         С е н я. Можно. Кури. (Хочет уйти.)
         Л е в. Стой! Иди, принимай гостей. Слышишь, на первом этаже надрываются?

                Сеня уходит.

         Л е в. А вы, милорд, не хотите ли размять ваши гигантские плечи?
         Р о м а н. Нет. Я лучше посмотрю, как это делаете вы.
         Л е в. Что ж, посмотрите. (Уходит.)

                В дверях появляютя В а с я,  С е р г е й,  Г а л я,  Н а д я,  С е н я,  Л е в.
                Они тащат здоровый ящик.

         В а с я. Так, так, еще раз. Взяли. Хорошо. Давай сюда, сюда. Вот так. (Вале.) Здравствуйте, Валя.

                Все здороваются, поздравляют Валю.
               
         С е р г е й (показывая Вале на ящик). Это мы тебе в подарок. Сами сделали.
         В а с я. Ага. Она нам теперь не нужна, эта громада. На новом месте новую сделаем. Куда ставить?
         Л е в. В сарай.
         В а с я. Тебя самого в сарай. (Вале.) Где твоя комната?
         В а л я. Вот эта. (Показывает на дверь.)
         В а с я. А ну, ребята, взяли!

                Перетаскивают сооружение в другую комнату. Остаются Сеня, Надя, Роман.

         С е н я (Наде). Как мама, успокоилась?
         Н а д я. Ага. А твоя?
         С е н я. Моя пока… в общем, я еще не сказал.
         Р о м а н  (Сене). Так я пойду. Мне еще надо кое-куда зайти.
         С е н я. Придешь?
         Р о м а н. Конечно. Часика через полтора. Иди-ка сюда. (Тихо Сене, кивает на Надю.) Ты ей еще ничего не говорил о нашем решении?
         С е н я. Нет.

                Входит Л е в, слушает разговор.

         Р о м а н. Правильно. Сначала организуй перевод, а потом скажешь. (Уходит.)
         Н а д я (Сене). О чем вы там шептались?
         С е н я. Ничего особенного.
         Н а д я. Нет, нет. Скажи.
         С е н я. Хорошо. Он хочет устроиться работать в НИРФИ, хочет, чтобы я ему уст- роил встречу с отцом, чтобы походатайствовать.         
         Л е в  (Сене). Слушай! А ты мне не можешь устроить встречу с отцом, я с ним выпью и останусь работать здесь вместе с вами.
         Н а д я. Что это значит?
         Л е в. Я шучу, Наденька. Пока это ничего не значит.

                Входят С е р г е й,  В а с я,  Г а л я,  В е р а,  В а л я.

         С е р г е й. Так. А что мы еще не сделали?
         В а с я. Мы не сделали самое главное. (Подходит к Вале.) Валя, можно?
         В а л я. Что?
         В а с я. Отодрать вам уши.

                Все бросаются дергать Валю за уши, в комнате шум.

         В а л я. Ой! Нет, нет!
         В а с я ( в толпе). Раз, два, три, четыре. Ай! Ай! А меня за что?

                Входит Г а л и н а   А л е к с е е в н а.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Господи. Что это?

                Все разбегаются.

         В а с я. У-у-у. Черти.  (Держится за ухо.) Меня-то за что?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Что тут происходит? Кто вы такие?
         Г а л я. Мы… молодые специалисты.
         С е р г е й. Мы пока что больше молодые, чем специалисты, но в общем…
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Наде). Господи, Надя! И ты в этой компании?!
         В а л я. Мама, это мои новые друзья. Вот это Сергей, это Галя, это Вася.
         С е р г е й. Да, да вот… мы пришли поздравить Валю с днем рождения.
         В а с я  (ощупывая ухо). И чуть не оторвали мне пол-уха.
         Г а л и н а   А л е к с е е в н а. Сеня, а что это за гроб стоит в Валиной комнате?
         С е н я. Это, мама, не гроб, это…
         Л е в  (перебивает Сеню). Гроб с музыкой.   
         С е н я. Да, да.  Это музыка. Мы ее сегодня заводить будем.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Вот как. А что вам – радиолы мало?
         С е н я. Что ты, мама. Разве с нашей радиолой сравнишь. Эта будет греметь на всю Горьковскую область.
         Г а л и н а   А л е к с е е в н а. Боже!
         В а с я. Нет, нет, Сеня не то хотел сказать. Наша музыка диапазоннее, оттенков больше.         
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  ( Васе). Оттенков, говорите?
         В а с я. Точно. Оттенков. Ладно, ребята, пошли за тортом. (Галине Алексеевне.) Мы сейчас. Мы торт заказали.

                Уходят все, кроме Вали и Галины Алексеевны. Слышен топот, хохот.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Кто это? Сашины друзья?
         В а л я. Да. А что?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Не похоже. Саша такой солидный, скромный. А это какие-то сорвиголовы.
         В а л я. Что ты, мама, они все просто веселые.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. А этот, летчик, поздравление прислал?
         В а л я  (вздрогнув). Николай?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Да.
         В а л я. Он здесь, мама, в Горьком.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (сосредоточенно).  Тоже придет?
         В а л я. Придет.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Вот что, девочка. Послушай моего совета. Ты уже не маленькая. Тебе надо жизнь устраивать. Ну что летчик? Прилетел, улетел. А Саша такой  хороший, умный, перспективный, любит тебя очень. Поговори с ним. Может, он согласится остаться здесь.

                Валя утирает слезу.

Ну что, что ты, не плачь, родная моя, не плачь.
         В а л я. Не знаю, мама. Ничего не знаю.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Ладно, ладно. Все будет хорошо. Перетрется – мука будет.   

                Входит Т а и с и я  А л е к с е е е в н а  с подарками.

         Т а и с и я  А л е к с е е в н а ( Галине Алексеевне). Здравствуй, дорогая, здравствуй. Ну-ка, ну-ка. Как ты выглядишь? Прекрасно!
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. А ты еще лучше. Смотри – располнела, сестрица. Ты что-то давно не показывалась.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Так все некогда было. А где именинница-то? А-а! Вот она.
         В а л я. Здравствуйте, тетя Тася.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Ну-ка.  Дай-ка присмотреться. Совсем невеста. Прямо   хоть под венец. А что глаза-то заплаканные? А! В этом возрасте мы все или плачем, или смеемся. Посмотри-ка, что я тебе принесла (вынимает туфли). Вот. А это – сласти. Вот твой любимый зефир, мишки и всякая всячина.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Таисии Алексеевне). Пойдем, пойдем. Я тебя Мише покажу. Валя! Пойди чайник поставь.

                Валя уходит.

Ты, поди, не отвыкла от своего любимого занятия – чайком побаловаться?
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Нет, конечно.

                Галина Алексеевна помогает ей раздеться.

         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Я сейчас причешусь немного.  (Причесывается.)
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  ( берет сумку с подарками и уходит). Миша! Ты посмотри, кто у нас.

                В окошке, рядом с зеркалом, в которое смотрится Таисия Алексеевна,  появляется
                С а ш а  и прыгает в комнату.

         Т а и с и я  А л е к с е е в н а  (испуганно). Ай! Вы кто?
         С а ш а. Я… Саша. Прошу прощения. Я, кажется, не туда попал.  (Пытается вылезть обратно в окно. Поворачивается.) Простите. Это дом сорок пять?
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Да. Сорок пять.
         С а ш а. Да, конечно. Дом я знаю, а вот вас – нет.

                В х о д и т   Г а л и н а  А л е к с е е в н а.

         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. А я вас – тем более. Вы почему лезете в окно, а не в дверь? Как-никак, второй этаж.
         С а ш а  (Галине Алексеевне). Здравствуйте. (Таисии Алексеевне.) Э… так быстрее.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а (Саше). У вас это часто бывает?
         С а ш а. Нет. Первый раз. Я думал, здесь мои друзья – хотел напугать. Не получи-лось.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. А по-моему, так получилось. У меня до сих пор мурашки прыгают.
         С а ш а  (Галине Алексеевне). Галина Алексеевна, я, собственно, к Вале (показывает на окно) пришел.

                Входит В а л я.

         С а ш а  (Вале). Валя! Вот это тебе. Поздравляю. (Отдает Вале коробку.) (Галине Алексеевне.) Простите меня, пожалуйста, Галина Алексеевна. (Таисии Алексеевне.) И вы – тоже. Ничего особенного – тут же пожарная лестница.

                Таисия Алексеевна хохочет.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Ты чего хохочешь?
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а.  Вспомнила. (Хохочет.) Вспомнила, как тридцать лет назад ты прыгнула со второго этажа к своему ухажеру, когда тебя за невыученные уроки  заперли (хохочет.)

                Галина Алексеевна вспомнила и тоже хохочет.

                Входит М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а ( серьезно). Не помню.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. А-а-а. Таисия Алексеевна! Здравствуйте. Давненько, давненько не заглядывали.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. А вы к нам?
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Да вот никак не соберемся с Галей. Как дела у Петра?
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Что вы. Я его теперь совсем редко видеть стала. Чем старше, тем больше ему надо. И на работе разрывается, и председатель садоводов, и футбольное поле детям надо соорудить. В общем, один позвоночник да глаза остались от Пети.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Преувеличиваете, преувеличиваете, Таисия Алексеевна. Он пожалуй покрепче меня будет.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Да, пожалуй. (Бьет его в плечо.)
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Эй! Не трогай – убить можешь. Привыкла своего медведя избивать, вот он и сбежал от тебя в лес, к садоводам.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч (Саше). О... Молодой человек. Добрый день.
         С а ш а. Здравствуйте, Михаил Валентинович.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. А где же ваши друзья?
         С а ш а. Они сейчас придут.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Они что, тоже через окно полезут?
         С а ш а. Пожалуй нет. Их много – лестница не выдержит.
         В а л я  (смотрит в окно). Вот они. Уже идут. Ой, какой тортище! (Выбегает.)
         В а л е н т и н  М и х а й л о в и ч (Саше). Значит, гимнастикой занимаетесь? Спортсмен?
         С а ш а. Занимаюсь. Только не гимнастикой, а легкой атлетикой.

                Входят В а л я,  С е н я,  С е р г е й,  Л е в,  Н а д я,  В а с я. В руках у Вали торт.
                Крышку торта несет Сеня, а Вася по ней барабанит.

         В а с я. Трам, трам, та-ра-рам!
         С е р г ей. Ребята, тише! Папаша.
         С е н я (продолжает). Трам, трам, трам!
         В а с я (Сене). Тихо!
         В  а л я (пытается положить торт). Ой, Сеня, помоги. (Сеня помогает.)
         В а с я. Подождите. Уроните. (Помогает.)
         Г а л я (раздвигает посуду). Нет, сюда, сюда.
         Н а д я. Куда вы его задвинули? Его в центр надо.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч (глядя на ребят у стола). Ничего. Дружно.
         Л е в. Есть они его еще дружней будут.
         В а с я (Льву). И не без твоего активного участия, философ.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Ну так что, молодежь? Будем знакомиться? Меня зовут Михаилом Валентиновичем.
 
                Входят Г а л и н а  А л е к с е е в н а  и   Т а и с и я  А л е к с е е в н а.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Прибыли гости? Просим за стол, рассаживайтесь.
         В а с я  (Михаилу Валентиновичу). А нас, если считать по солнышку – Лева, Вера, Сергей, Галя, Надя, Саша и я – Вася. Запоминать – бесполезный труд. Мы все равно перемешаемся. Потом разберетесь.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Конечно, конечно.

                Все рассаживаются.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Валя, все в сборе?
         В а ля. Еще нет.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Пусть пеняют на себя. Мы их в штрафную роту. Миша! Открывай шампанское.
         С е р г е й. Ребята, бокалы вместе!
         В а с я. А кого же не хватает?
         Г а л я. Не твое дело, болтун.

                Михаил Валентинович отвинчивает пробку.

         В а с я. Приготовиться. Бабах!

                Тихо.

         Л е в. Бабах проехал мимо.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Может быть она замедленного действия?
         В а с я. Все ясно. На заводе шампанских вин кто-то организовал борьбу за экономию внутреннего давления.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Миша, открой другую.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Правильно. Эту потом. (Открывает новую бутылку.)
         В а с я. Приготовиться.
         В с е. Бабах.

                Раздается хлопок, общий смех, шум.

         Н а д я. Ой! Оно мокрое.
         С е р г е й. Оно полусухое.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Кто самый смелый? Тост.
         В с е. Вы, вы, Михаил Валентинович!
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Что ж, я так я. Давайте выпьем за эту прекрасную пору, когда исполняется немного лет и много желаний. За вашу счастливую молодость, ребята.
         В с е. Ура!

                Все пьют.

         С е р г е й (Таисии Алексеевне). Разрешите я вам положу.
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Что вы, что вы, мне это в неделю не съесть.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Все фигуру бережет.
         В а с я. А вот я никогда фигурой не буду.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Это почему?
         В а с я. Когда я серьезный – все хохочут. Наверно, потому, что я рыжий.
         Н а д я. А ты разве можешь быть серьезным?
         В а с я. Пожалуйста. (Корчит серьезную рожу.)
    
                Все смеются, Лев закашлялся.   

         В а с я. Сергей, врежь ему по горбу чем-нибудь потяжелей.
               
Сергей бьет его по спине.

          Г а л я. Водички, водички ему ему. (Подает Льву стакан воды.)

                Лев пьет воду.

         Л е в (Васе). Ну и шутки у тебя дурацкие. Так на тот свет с хохоту можно загреметь.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. А теперь ваше слово, молодежь. (Разливает вино.)
         В а с я. От имени бывших студентов ГГУ приветственное слово имеет комсорг группы Серега. Давай, Сергей.
         С е р г е й. Дорогая Валя, разрешите мне от имени моих, а теперь и твоих друзей поздравить тебя…

                Звонок в дверь.

         В а л я. Одну минуточку. (Выбегает.)

                Входят В а л я  и  Р о м а н.

         В а с я. Ах вот кого мы с таким нетерпением ожидали.
         Л е в (Роману). Вы подоспели кстати. (Друзьям, тихо.) В нашей веселой компании как раз не хватает одного отрицательного персонажа.
         В а с я. Ты хотел сказать – второго.
         Л е в. Это кого же ты имеешь в виду?
         В а с я. Сиди и не кашляй, персонаж.
         С е р г е й.  Хватит заниматься казуистикой.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Да, да, конечно. Рома, вы штрафник. Мы вам нальем целый бокал. И тост. За вами тост.
         В а с я. Постойте. (Ищет открытую ранее бутылку.) (Друзьям, тихо.) Где бутылка замедленного действия?
         Н а д я. Вот она.
         В а с я (наливает целый бокал Роману). Прошу! И пусть вас разнесет… шикарной речью.

                Надя хохочет.

         Р о м а н. С удовольствием. (Берет бокал.) Я хочу выпить в день вашего двадцатиле-тия, Валя, за то, чтобы вся ваша дальнейшая жизнь была счастливой, тихой, чтобы тень тревоги никогда не омрачала вашего бытия. Я хочу выпить…
         Л е в. Можно подумать, что двадцать лет тому назад произошел несчастный случай.

                Молодежь хохочет.

         Г  а л и н а  А л е к с е е в н а  (Роману). Продолжайте, Рома, продолжайте.
         В а л я. А я хочу выпить за нашу дружбу.
         В а с я. Стоп. Прошу прощения, госпожа именинница. Слишком много тостов. Давайте за день рождения!
         Т а и с и я  А л е к с е е в н а. Вот это настоящий тост.

                Все чокаются.

                Занавес



                Картина пятая

                Другая комната в квартире Глуховых.
                Входят Г а л и н а  А л е к с е е в н а  и  М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Хорошие ребята. Вот бы нам сейчас десяточка три долой. Что бы мы делали. А? Галина?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Хорошие, хорошие, немножко шалопутные только, беспечные. Вот Роман, по-моему, настоящий здравомыслящий человек.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Шалопутные. Здравомыслящий. Ты вспомни, какие мы с тобой были в двадцать два. Пожалуй, побойчей.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Тогда время побойчей было.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Нечего на время валить. Это не время другое. Это мы с тобой другими стали.
         Г а л и н а   А л е к с е е в н а.  И все-таки я прошу, Миша. Сеня должен остаться в Горьком. Здесь он родился, учился и, наконец, здесь его мать. Пойми, Миша, сейчас он делает первые самостоятельные шаги.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Самостоятельные!
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Не придирайся, пожалуйста, к словам. Я не позволю, чтобы эти шалопуты утащили его с собой, а потом оставили где-нибудь на полдороге.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Ну, ну, не расстраивайся мать. Пойми, он должен сейчас сам решить, что ему делать. Так будет лучше. Понимаешь – сам.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Понимаю, понимаю… нет, не понимаю. Не понимаю, зачем ему проходить весь этот сложный путь?! Нет, нет, Миша.

                Входит Р о м а н.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Вот, пожалуйста. Роман Авдеевич, почему вы не хотите ехать в Сибирь?
         Р о м а н.  Как бы вам сказать. Потому, что я хочу работать.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч. Так в чем же дело? Поезжайте и работайте.
         Р о м а н.  Нет, Михаил Валентинович, вы меня не так поняли. Я хочу сейчас же взяться за научно-исследовательскую работу. Я понимаю, что под Новосибирском со временем будет целый научный город. Но сейчас!  Ведь я окончил университет, а не строительный институт! Далее – конечно условия. Здесь меня все знают. Ехать на новое, не обжитое место – значит рисковать временем.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Михаилу Валентиновичу). Тебе понятно?
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Не очень.
         Р о м а н. Михаил Валентинович, как раз по этому поводу я хотел с вами поговорить. У меня к вам просьба.

                Михаил Валентинович с Романом уходят.
                За ними уходит  Галина Алексеевна.
                Вбегает Г а л я.  За ней – С е р г е й.

         Г а л я.  Ой! Голова закружилась. Сергей, скажи: что ты больше всего любишь?
         С е р г е й.  Жизнь… и тебя.
         Г а л я  (прильнув к нему). А ненавидишь?
         С е р г е й. Это не ново. Равнодушие. Понимаешь, Галя, равнодушие – это, по-моему, и есть отрицание жизни. Ведь человек на то и человек, а не обезьяна, что он рожден творцом. Что он? Больше ест? Пьет? Нет!  Инстинкт творчества – вот что движет человеком. Он творит. И пусть природа до конца не познаваема, человек рожден познавать ее. В этом его предназначение. Иначе пусть лезет на дерево и прыгает с ветки на ветку.
         Г а л я.  Не слишком ли строго? Ведь есть же люди… наблюдатели. Они не глупы, иногда даже очень не глупы. Они также переживают события, но ничего, как правило, не предпринимают.
         С е р г е й.  Переживают? Что ты скажешь о матери, которая переживает, видя, как ее ребенок… ну, хотя бы упал в грязь, но ничего не делает, а только охает.
         Г а л я. Таких не бывает.
         С е р г е й.  Вот именно. Не бывает. Твои наблюдатели, которые ничего не предпринимают, действительно все видят, все понимают, но не переживают. Это и есть равнодушие, пустота души. Значит, они вне общества, чужие. Правда, я заметил, что мы очень часто путаем равнодушие и стремление людей почтенного возраста к обобщениям, познанию более глубоких закономерностей жизни, стремление к более целесообразным действиям. Удел же молодых – расталкивать частности, возмущать спокойствие. Отсюда молодость – это бурное развитие, турбулентное. Старость за спокойное, ламинарное, но тоже развитие.
         Г а л я.  А откуда оно все таки берется, это равнодушие?
         С е р г е й.  Равнодушие? Трудно сказать. Отсутствие привязанности к обществу, коллективных интересов, а отсюда отсутствие цели в жизни. Так уж складываются обстоятельства. Вот они и бродят, эти люди, не понимая своей опустошенности, не раскрывая своих потенциальных возможностей.
         Г а л я.  Значит, они ничто, призраки. (Задумалась.) Сила без энергии, без тепла. Пошли танцевать.
         С е р г е й.  Иди. Я одну минутку. Только покурю.

                Входит Р о м а н.

         С е р г е й  (Гале). Иди, иди, я сейчас. ( Галя уходит.)
         Р о м а н  (себе). Старый болван. Но ничего – обломаем. (Увидел Сергея, хочет уйти.)
         С е р г е й.  Постой, Роман. На пару слов. Кури.  (Предлагает папиросы.)
         Р о м а н.  Не хочу. 
         С е р г е й.  Ты никогда не задумывался, почему тебя не уважают ребята?
         Р о м а н.  Мне это безразлично. Тем более сейчас.
         С е р г е й.  А мне не безразлично. Всем нам не безразлично. Вот что, пойдем с нами.
         Р о м а н. Зачем?
         С е р г е й.  Просто ты нам нужен.
         Р о м а н.  Я уже не нуждаюсь в психологических уроках. Я вам нужен?! Да вы в первый же месяц расползетесь, как тараканы, по своим щелям. А через год начнете возвращаться в Горький.
         С е р г е й.  Неужели мы выглядим так жалко?
         Р о м а н.  Почему жалко? Напротив – весело. Вы самодеятельность, а это хоть и весело, но не серьезно, не стабильно, временно. А я хочу делом заняться. Серьезным делом. Как профессионал.
         С е р г е й.  Что же ты понимаешь под серьезным делом?
         Р о м а н.  Аспирантура, например, устраивает?
         С е р г е й.  А что, у тебя идея есть, ради которой можно бросить все?
         Р о м а н.  Что бросить?
         С е р г е й.  Нас, например. Мы что, тебе так совсем  не нужны?
         Р о м а н.  Ах вот ты о чем. Так вот. Идеи будут, был бы хороший руководитель и го-лова на плечах. А вы мне действительно не нужны. Более того. Вы бы мне мешали.
         С е р г е й.  Как тебя понимать?
         Р о м а н.  Понимай, как знаешь. У меня задачи, и я их буду решать без вас.
         С е р г е й.  Нет у тебя задач, Рома. Просто ты решил на чужих горбах покататься. Жаль.
         Р о м а н.  Чего тебе жаль?
         С е р г е й.  Жаль, что человека потеряли и не заметили.

                Входит Л е в.

         Р о м а н.  Спасибо за участие, благодетели. (Уходит в комнату, где танцуют.)
         Л е в  (Сергею). Пытался морально воздействовать? Не выйдет.
         С е р г е й.  Почему?
         Л е в.  Прохвосты бывают сильные и слабые, убежденные в своей мещанской правоте и жулики. Так вот это – сильный жулик. На таких слова не действуют. Пошли плясать.

                Лев и Сергей уходят.
                Вбегает В а л я, за ней С а ш а. 

         С а ш а.  Ага! Сейчас поймаю!
         В а л я.  Попробуй. 

                Бегают вокруг стола.
                Саша делает обманное движение, и Валя у него в объятиях.

         С а ш а.  Валя!
         В а л я.  Нет, нет, Саша, не надо.
         С а ш а.  Но ведь я тебя люблю, Валя! Люблю! Я даже стихи сочинил. (Читает.)
                Своими чудными глазами,
                Их бесконечной глубиной,
                Вы знаете – ах если б знали! –
                Что вы наделали со мной?
         В а ля.  Какой ты хороший, Сашка. (Зарывается головой ему в грудь.)
         С а ш а  (гладит ее голову). Валя, милая.
         В а л я  (серьезно). Скажи, Саша, что бы ты сделал, если бы я… умерла?
         С а ш а.  Что? Я бы тоже, наверное, умер.
         В а л я.  Да? Саша, налей мне воды.
         С а ш а.  Что с тобой, Валюша? Ты вдруг так изменилась. (Наливает из графина воду.)
      
                Входят Л е в  и  В е р а.

         Л е в  (Вале). О, прекрасная именинница, осчастливьте. Только один танец.
         В а л я. Пожалуйста. (Танцуют.)

                Саша пьет воду.

         В е р а. (Саше). О! Вы, кажется, ревнивы?
         С а ш а.  Ну что вы.

                Вбегает В а с я.

         В а с я.  Друзья! Последний анекдот. Сеня заявил, что он теперь самый самостоятельный человек и не нуждается в подсказках.
         С а ш а.  Кому заявил?
         В а с я.  Всем. Ха, ха. Сейчас пытается внушить это Роману.  (Вере.) Хороший вальс. Разрешите станцевать? (Танцуют.)

                Саша уходит в другую комнату
             
Вбегает В а л я,  за ней  Л е в.  Валя исчезает в прихожей, затем возвращается.

         В а л я.  Никого? А может быть, это был телефон?
         Л е в  (Вале). Это вам просто показалось.
         В а л я. Это опять чтение мыслей на расстоянии?
         Л е в.  Интересно.
         В а л я. Что вам интересно?
         Л е в.  Я первый раз вижу человека, который любит сразу двоих.
         В а л я  (Льву). Я прошу вас – оставьте меня.
         Л е в.  Хорошо. Не забывайте только одного: из каждого положения всегда находится выход. И еще – не торопитесь с выводами, когда трудно найти этот выход.

                Входят В а с я  и  В е р а.

         В а с я.  Что поделаешь. Только стоит мне пригласить девушку танцевать, как танец кончается. (Смотрит на столик.) А этот столик здесь кстати. Лева, пошли принесем сюда спиртуозное.

                Лев и Вася уходят.

         В е р а  (Вале). Какая ты счастливая, Валя.
         В а л я.  А вы?
         В е р а. Я… не совсем. Я просто довольна. Довольна тем, что нужна людям, довольна работой.
         В а л я.  А Леве вы нужны?
         В е р а.  Сомневаюсь. Кажется… не очень. А вот ты Саше очень нужна. Ты его любишь?
         В а л я.  Я… не знаю. Без него мне грустно. 
         В е р а.  А зачем грустить?
         В а л я.  Мне трудно, Вера. Я перестала понимать. Я ничего не понимаю. Помогите мне разобраться во всем этом.
         В е р а.  В чем, Валюша? Вы действительно плохо выглядите.
         В а л я.  Я… я долго дружила с одним товарищем. Он меня очень любит. Мы не виделись ровно два года. Последние полгода… не писал. А я ждала, ждала. Не верила, что все… Недавно познакомилась с Сашей. Ты знаешь, Вера, он как вихрь. Мне стало так легко. Я даже не представляю, что будет, когда он узнает о нашей дружбе с Колей.

                Появляется С а ш а, слушает.

         В е р а.  И ты не знаешь, кто тебе дороже?
         В а л я.  Они оба хорошие. А кого я люблю, не знаю.
         В е р а.  И он скоро приедет?
         В а л я.  Он приехал. Должен быть здесь. (Смотрит на часы.) Наверное, дома задержался.
         В е р а.  По-моему, надо сказать Саше. Он поймет.
         В а л я. Но как? Ведь это его так огорчит.

                Входят Л е в  и  В а с я  с бутылками и стаканами.

         В а с я.  Ага! Заговорщицы. А мы решили организовать здесь филиал. Лев, сюда. Саша, а ты чего стоишь, как пень? К столу!
         Л е в.  Выпьем, друзья, за девушек, за тех, кто отнимает у нас половину жизни.
         В а с я  (глядя на Льва). А у некоторых – три четверти. (Пьют.)
         Л е в (Саше). Что это у тебя, Саша, руки дрожат?
         С а ш а.  Ничего. (Пьет залпом.)
         В а с я.  А теперь танцевать. Верочка, разрешите. (Глядя на Льва.) Пусть он теперь за нами походит. (Уходят в другую комнату.)
         Л е в  (Саше и Вале). У вас, очевидно, назревает серьезный разговор. Не буду мешать.  (Уходит.)
         В а л я.  Ты… слышал?
         С а ш а.  Извини… да.
         Ва л я.  Саша…
         С а ш а.  Валя, уедем отсюда. Сейчас. Может быть, так будет лучше? Валюша! Я не могу без тебя. (Пытается взять ее руки в свои.)
         В а л я.  Нет, нет, не надо так, Саша.
         С а ш а.  Значит… все?
         В а л я  (утирает слезы). Тебе трудно, Саша? А мне, ты думаешь, легко?
         С а ш а.  Не плач, не надо, Валюша. Не надо плакать. Не надо плакать!

                Саша убегает в прихожую. Валя порывается бежать за ним. В дверях
                появляется Н и к о л а й, Валя закрывает руками лицо и убегает к себе в комнату.

         Н и к о л а й.  Вот это встреча.

                В комнату вбегает Р о м а н. За ним с бутылкой С е н я. Сеня пьян.

         С е н я  (Роману). Я тебе покажу, бумажная душа. Я тебе дам.
         Р о м а н  (убегая от Сени). Сумасшедший!
         Н и к о л а й  (Сене). Смирно!
         С е н я  (встал как вкопанный). Николай?!
         Н и к о л а й.  Здравствуй.
         С е н я.  Здравствуй.
         Н и к о л а й.  Дай бутылку.
         С е н я.  На. (Отдает.) То есть, нет. Я ему покажу!

                Николай держит Сеню за шиворот. Ставит бутылку на стол.

         С е н я  (глядя на Романа).  Этот  человек лезет мне в душу! (Николаю.) Послушай! Не держи меня за шиворот!

              Входят Г а л и н а  А л е к с е е в н а,  С е р г е й,  Н а д я,  В е р а,  Л е в,  В а с я.
                Николай стоит спиной к Галине Алексеевне. Она его не видит.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Роману). Боже мой! Что произошло, Рома?
         Р о м а н.  Ничего особенного, он просто нализался до белой горячки.
         С е н я.  Я не хочу, чтобы он лез мне в душу! 
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  В душу? Нет, ты давно не пробовал ремня. Роман Авдеевич, прошу прощенья. Нет, это невыносимо.
         С е н я.  Я его игнорирую! Пусть знает, кто я такой! Я сам себе хозяин! Куда хочу, туда и еду. (Николаю.) Да не держи ты меня за шиворот.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Молчи, или я тебя выдеру.
         С е н я.  А я не хочу молчать. Слушайте все. Этот тип уговаривал меня остаться здесь вместе с его персоной. Он уже подыскал работу себе, мне и Наде.
         Н а д я.  Что? И мне? Сеня, а почему ты мне ничего не сказал?

                На шум входит М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.

         Р о м а н. Если уж ты такой герой, почему ты до сих пор не сказал родителям, что ты женился?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Как женился?..  Сеня?!
         С е н я.  Вот так. (Показывает как расписывался.)… Сегодня.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Как, как? (Копирует, как Сеня расписывался.)
         С е н я.  По блату, мама, в темпе.
         Р о м а н.  По вашей записочке, Галина Алексеевна.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Что?! По какой записочке? Снимай ремень, мошенник!
         С е н я  ( прячется за Надю). Мама, не надо.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Боже мой! Что я говорю? Миша, Сеня. Как же это? Хоть бы посоветовался.
         С е н я.  Я… просто не успел, мама. Я еще посоветуюсь.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Ну и ну. А кто же твоя жена?
         С е н я.  Жена? Вот жена, Надя.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  А ты, мать, говоришь – ребенок. Что ж, поздрав-ляю вас. ( Наде.) А ваши родители знают о вашем решении?
         Н а д я.  Уже… знают.
         Л е в.  А не кажется ли вам, что все, что мы сегодня пили, было слишком горько?
         В а с я.  Точно. Горько!
         
                Все, кроме Галины Алексеевны и Михаила Валентиновича кричат: ”Горько!
                Горько!”. Сеня и Надя целуются.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (утирает слезу). Ох, господи.
         В а с я.  Поздравляем, Надя, и тебя, Сеня. Ты действительно из нас самый самостоя-тельный.

                Ребята поздравляют Надю и Сеню.
                Сеня и Надя подходят к Галине Алексеевне.

         С е н я.  Мама. Я ее очень люблю… так же как тебя. Пожелай нам… чего-нибудь.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Ишь, какая курносая. Живите в согласии. (Сене.) Чего уставился, жених? Приглашай гостей к столу.
         С е н я.  Да, да, пойдемте выпьем. Зря, что ли, я женился.

                Все уходят, кроме Романа и Николая.

         Н и к о л а й.  И вы здесь?
         Р о м а н.  Да, как видите, нас здесь двое обиженных.
         Н и к о л а й.  Пока я вижу только одного.
         Р о м а н.  Скоро увидите второго.

                Входит Г а л и н а  А л е к с е е в н а.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Роману). Боже мой, боже мой! Я перестаю что-либо понимать. Роман Авдеевич, я прошу вас – не обижайтесь, пожалуйста, на Сеню. Вы же видите. (Смотрит на Николая. Остолбенела.) Боже, Николай!
         Н и к о л а й.  Здравствуйте, Галина Алексеевна.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Николай Александрович! И вы тут! А я вас сначала не узнала – думала, милиция. Нет! Я этого не вынесу! Господи, где же Валя?
         Р о м а н  (глядя на Николая). Она, по-видимому, с Сашей.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Николай Александрович… Коля.  К Вале пришли сегодня друзья. Очень много друзей. Вот один из них. (Показывает на Романа.) Познакомьтесь.
         Н и к о л а й.  Спасибо. Мы уже знакомы.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Вот и хорошо. Значит, у вас уже есть общие друзья. Да, да все они просто хорошие товарищи Вали. И только. Да, да и только. Нет! Я не допущу, чтобы с Валей произошло то же самое, не допущу. (Николаю.) Вы ведь тоже просто хороший товарищ. Я не думаю, что у вас это серьезно. Господи, что я говорю, что я говорю? Валя! (Уходит.)
         Р о м а н  (Николаю). Вот так. Я вам советую уйти, и сейчас же.

                Входят Л е в  и  В е р а.

         Л е в.  А я не советую. Я вообще считаю, что советы существуют не для того, чтобы им следовать, а для того, чтобы их выслушивать. (Николаю.) Вы кто? Старший лейтенант?
         Н и к о л а й.  Допустим.
         Л е в.  А я младший запаса. Тем не менее  командовать парадом буду я. Что на улице – дождь? Садитесь, а то я напущу на вас разъяренного жениха. 
         Н и к о л а й  (Льву). Простите, а где сейчас Валя?
         Р о м а н.  Я же сказал.
         Н и к о л а й.  Кажется, я действительно должен уйти.
         Л е в.  Вот что: вы сейчас успокойтесь, а когда вам перестанет казаться, тогда можете уходить.
         Н и к о л а й.  Пожалуй, вы правы.

                Входит С е н я.

         С е н я.  Эй, гости! Почему разбрелись? (Николаю.) А-а-а. Ты явился в самый траги-ческий момент для этого дома. Я женился. Ты как раз вовремя. Я хочу, чтобы ты лично за меня выпил.

                Сеня и Николай уходят.
         
По сцене проходят Г а л и н а  А л е к с е е в н а  и  В а л я, не замечая Льва и Веру.
            
         Г а л и н а   А л е к с е е в н а.  Ты должна все ему объяснить. Он взрослый и поймет. Должен понять.
         В а л я.  Хорошо, мама. (Галина Алексеевна и Валя уходят.)
         Л е в.  Для мамаши все это кажется простым. Пройденная тропинка всегда короче. Самыми значительными событиями человек ошибочно считает те, которые происходят сейчас.
         В е р а.  Ты слишком много куришь. 
         Л е в.  Мне это нравится.
         В е р а.  Лев, почему мы с тобой такие… далекие?
         Л е в.  А ты бы хотела, чтобы мы были недалекими?
         В е р а.  Ты опять дерзишь. Должна же существовать духовная близость? Я ведь тоже человек, а ты мне ни разу не сказал, нравлюсь ли я тебе.
         Л е в.  Нет.
         В е р а.  Нет?!
         Л е в.  Не сказал.
         В е р а.  У меня есть друг!
         Л е в.  Знаю.
         В е р а.  Но он не решается нарушить нашу с тобой дружбу.
         Л е в.  Знаю.
         В е р а.  Его зовут…
         Л е в  (перебивает). Арнольд. Этот крепыш с бычьими глазами.
         В е р а.  Перестань!
         Л е в.  Этот слизняк в обличье мужика с филологической начинкой.
         В е р а.  Не смей! Слышишь? (Пауза.) Он ждет меня сегодня. Сейчас. Около моего дома. Каждый день ждет. Ты молчишь? Скажи что-нибудь. Почему ты молчишь?! (Пауза.) Я ухожу.

                Вера уходит.

         Л е в  (себе). Ушла.

                Входят Н и к о л а й,  С е н я,  В а л я.

         С е н я  (Николаю). Нет, я тебя еще не напоил.
         Л е в  (Сене). Сеня, посмотри на меня. Я идиот?  Э… да ты сам как-то особенно глупо выглядишь.
         С е н я.  Правда?
         Л е в.  Ты женился, а я нет. И также неожиданно. Кто-то из нас идиот. А может, оба. Вот что – напои меня.
         С е н я.  Мне все равно. Я сегодня первый раз чувствую себя человеком, потому что я первый раз в жизни… сам женился.

                Лев и Сеня уходят.

         Н и к о л а й.  Валя, это правда?
         В а л я.  Что?!
         Н и к о л а й.  Его зовут Саша?
         В а л я.  Да.
         Н и к о л а й.  Ты сейчас плакала из-за него?
         В а л я. Не знаю. Из-за себя.

                Пауза.

         Н и к о л а й.  До свиданья,  Валя.
         В а л я.  Ты уже уходишь?
         Н и к о л а й.  Да, мне пора, мне уже не кажется.

                Николай уходит. Валя садится на диван и плачет.

                Занавес         




                Действие третье
 
                Картина шестая 
 
                Парк, скамейка. На скамейке С а ш а. Медленно входит Н и к о л а й.
 
         С а ш а. Николай! Это вы?
         Н и к о л а й. Не ошиблись. Это я.
         С а ш а. Чего вам здесь нужно?
         Н и к о л а й. Не ваше дело.
 
                Пауза.
 
         С а ш а. Ответьте мне на один вопрос: какого черта вас сюда принесло? Ведь Валя не нужна вам. 
         Н и к о л а й. Вы в этом уверены?
         С а ш а. Конечно. Два года болтаться где-то. Не писать. И теперь приехать, чтобы пощекотать человеческие чувства. Воспользоваться правом долгожданного.
         Н и к о л а й. Замолчите! Вы!!!
         С а ш а. Я люблю Валю и не позволю ее обманывать.
         Н и к о л а й. Я – тоже.  (Пауза.)  (Тихо.) Валя любила меня. Она не могла меня забыть, не могла. (Громче.) Понятно вам, очкарик!
         С а ш а.  Что?! 

                Николай и Саша стоят друг против друга, смотрят друг другу в глаза.
                Пауза. Наконец Саша произносит тихо.

Вы правы. Валя не могла забыть… И не забыла… (Твердо.) Так какого черта вы здесь торчите? Идите к ней. А это (показывает на скамейку) оставьте мне.
         Н и к о л а й  ( у Николая пропал запал). А вы?
         С а ш а.  А я здесь постою.
         Н и к о л а й.  Может, вместе?
         С а ш а.  Да нет, это же не аукцион.
         Н и к о л а й.  Ну что ж. У меня немного времени, а разобраться я должен во всем до конца. Я пойду сейчас к ней. И не взыщите – постараюсь увезти ее к черту на рога. У меня намерения самые серьезные. Понял? (Уходит.)
         С а ш а  (сам себе). Понял, не понял. Понял, не понял. Неужели все?! Очкарик! Ох как мутит. А может, я сам… не разобрался, не допонял. Зря горячку порю. Ведь Галина  Алексеевна недвусмысленно намекала насчет меня и Вали. Значит, Валя все-таки меня… Может быть, она сейчас объяснит Николаю, что раньше это было только увлечение. И вообще – чего я сижу? Надо пойти и сразу все решить – втроем. Стоп, Саша. Ты сам себе не веришь. Не мельтеши. Кулаками любовь не завоюешь. Конечно, он ей дорог. Если бы забыла, не переживала бы так. Хорош бы я был – ворваться, когда люди решают свою судьбу. Но как же быть? (Держится за голову.) Я не вынесу этого. Горит. Горит все внутри. А вдруг он хам? Вдруг мне все это показалось?  А я сижу здесь, как красная девица.

                Входит В а л я.

Валя, милая! Прости меня за вчерашнее. Я с тех пор как сумасшедший. Меня всего разрывает на части. Валюша, дорогая. (Валя садится на скамейку.) Это все неправда, да? Я  не могу без тебя. Понимаешь – не могу. (Целует Валины руки.) Я тебя люблю. Ну что же ты молчишь, Валя?!
         В а л я  (отстраняясь). Не надо, не надо, Саша. Я сама не понимаю, что со мной происходит.
         С а ш а.  Валя, милая. Ты не представляешь, как я тебя люблю. Если между нами встанет скала, буду рубить ее столько, сколько потребуется для того, чтобы мы были вместе. Ты – вся моя жизнь, Валюша. (Валя встает.) Постой, не уходи. Прости, у меня голова кругом идет. Сядь, Валя. Я взял себя в руки. Скажи, Валя – это для меня сейчас все – ты его любишь? (Валя плачет.) Не плачь, Валя. Успокойся. Что с тобой, Валюша?
         В а л я.  Прости меня, Саша. Ты такой хороший. А я – дура. Я все время думаю о нем.
         С а ш а.  Любишь?
         В а л я.  Не знаю. Он мне перестал писать, а я все ждала. Я не верила. Он не мог забыть. Это какое-то недоразумение. А теперь он появился и ушел, а я не знаю, что делать. Прости меня, Саша.
         С а ш а.  Почему же ты мне ничего об этом не говорила?
         В а л я.  После нашей ссоры с тобой, помнишь? Мне так стало жалко тебя. Я просто не могла. Сначала мне было с тобой легко, ты был просто веселым парнем, потом я поняла… в общем, ты мне был все дороже и дороже, и я не могла огорчить тебя. А вчера все так смешалось.
         С а ш а.  Говори, говори, Валя.
         В а л я.  Я познакомилась с ним здесь, около этой скамейки. Он учился в десятом классе, а я – в восьмом. Мы всегда встречались здесь и подолгу сидели. Когда он уехал, я часто ждала его на этой скамейке. Когда пролетал самолет, мне всегда казалось, что это он. Приезжал два раза. Это были праздники для нас, а потом перестал писать, а я познако-милась с тобой.
         С а ш а.  Почему он перестал писать?
         В а л я.  Не знаю.
         С а ш а.  И он ничего не объяснил тебе?
         В а л я.  Нет. Убежал вчера так же, как и ты.
         С а ш а.  Так вот почему он бродил здесь.
         В а л я.  Он  здесь был?
         С а ш а.  Да, Валюша. Я отправил его к тебе.
         В а л я.  Ко мне? 
         С а ш а.  Не волнуйся, Валюша. Он любит тебя… очевидно, так же, как и я. Я теперь многое понял. У меня теперь, Валя, такое ощущение, будто я – это не я, а мумия какая-то, невесомое существо. Так, наверное, бывает всегда, когда теряешь любимого человека. Иди домой. Он ждет тебя. Сейчас, по видимому, сражается за счастье с Галиной Георгиевной. (Пауза.) Мы, наверно, больше не встретимся до моего отъезда, а провожать приходите вместе, ладно? Ох, Валюша, как мне тяжело, если б ты знала. Мне кажется, я тебя буду помнить вечно… как голубую мечту.   
         В а л я.  Саша, ты очень хороший, хороший друг. Прости меня.
         С а ш а.  Иди, Валя, иди.
         В а л я  (уходит, затем быстро возвращается). Ты сильный, Саша, сильный. (Целует его и снова убегает.)
         С а ш а  (себе). Вот и разобрался. Какая тоска. Как будто кто умер, все умерли. Она там… с ним, а ревности нет… потому, что разобрался.

                Входят Л е в  и  С е н я.

         Л е в  (глядя на Сашу). Смотри, какая трагическая поза. Быть или не быть.
         С е н я.  Пить или не пить.
         С а ш а.  Продолжаете вакханалию. А где Вера и Надя?
         С е н я.  Надю мамаша учит жить, а Вера…
         Л е в  (перебивает Сеню). А Веры больше нет.
         С а ш а.  Это ты решил или она?
         Л е в.  Оба пришли к согласованному решению.
         С а ш а.  Врешь. С твоей стороны это решение ошибочное.
         Л е в.  Правда? Это что, со стороны видно? (Тихо.)  Может быть, ты и прав. (Глядя на Сашу.) Ты знаешь, Сашка, я впервые чувствую себя так паршиво. Понимаешь, на земле дела земные. Все очень просто. Ей надо было замуж, а я засомневался. Она нашла другого, который не сомневается. Ничего, время исправит любые ошибки.
         С а ш а.  Время, говоришь? Опять врешь. Ошибки надо исправлять самому.
         Л е в.  А ты знаешь, Сашка, ты делаешь успехи – взрослеешь. Хочешь откровенно? Я в первый раз не знаю, что мне делать.
         С а ш а.  Во-первых, взять себя в руки. Кончайте лопать. Противно смотреть.
         Л е в.  Ты прав. Самое трудное – победить самого себя. Ведь она, Сашка, – самый дорогой мне человек, а этот филателист с бараньей башкой все время маячил на дороге. Я задергался, она меня не поняла. Вот и все. Теперь уже поздно, проехали! Ты даже не представляешь, как бывает тяжело.
         С а ш а  (медленно).  П р е д с т а в л я ю.

                Входит Р о м а н.

         С е н я.  О! Идет мой душеприказчик. Целый час торчал у отца по поводу своего представления.
         Л е в.  Привет отщепенцам! Как ваши деловые переговоры?
         Р о м а н  (Сене). У меня все в порядке. (Саше.) Саша! Можно тебя на минутку? (Оба отходят в сторону.) Вот что, Саша. Я не понимаю, чего ты находишь общего с этими хамами. Впрочем, это дело твое. Просто я всегда отмечал разницу между ними и тобой. Я только что добился направления в научно-исследовательский институт, здесь, в Горьком. Через год – в аспирантуру. Так, как?
         С а ш а. В той ситуации, которая сложилась между тобой и нашим коллективом, твое решение, может быть, и правильное.
         Р о м а н.  А ты считаешь, что мнение коллектива дороже правильного решения?
         С а ш а.  Видишь ли, Рома. Не бросайся мнением коллектива. На новом месте ты опять попадешь в коллектив, а дурные привычки навязчивы. Главное в том, что человек хоть существо и самостоятельное, но проявляет эту самостоятельность, в конечном счете в угоду коллективу, тому обществу, в котором находится. Перед кем ты будешь гордиться своими достижениями в науке, если коллектив будет тебя, мягко говоря, игнорировать? И наконец, кто тебе сказал, что условия для научной работы у тебя будут лучше, чем у нас?  (Трет виски.) Извини – сумбурно. У меня сейчас голова гудит. Хочется одному побыть.
         Р о м а н.  Ишь ты. Целую лекцию прочитал. Я бы хотел, Саша, с тобой остаться в хороших отношениях. Если хочешь знать, я для тебя кое-что уже сделал. Извини, Саша, ты помоложе. Я кое в чем побольше тебя понимаю.
         С а ш а.  В чем суть?
         Р о м а н.  Суть? А суть в том, что я внимательно следил за твоими взаимоотноше-ниями с Валей.
         С а ш а.  Как это следил?
         Р о м а н.  Не буквально, конечно. Сеня мне рассказывал о вас. Любовь всегда благо, но бывает так, что благо тащит за собой еще благо.
         С а ш а.  Ну ты даешь! Если хочешь знать – именно высокое положение ее отца больше всего стесняло меня.
         Р о м а н.  А как сейчас дела? Я вижу, ты здесь, а он там.
         С а ш а.  Ты о Николае?
         Р о м а н.  Да.
         С а ш а.  А тебя почему это волнует?
         Р о м а н.  Как тебе сказать. Я мог бы тебе прочитать свою лекцию о пользе коллек-тива. А польза, безусловно, есть. Ты, я, Сеня, Валя – вот он, настоящий коллектив, группа друзей, способных помочь друг другу. Ты меня понял?
         С а ш а.  Кажется, понял. Ты забыл включить в этот коллектив Михаила Валентино-вича с Галиной Георгиевной.
         Р о м а н.  Ого! С тобой становится приятно поговорить. Так вот, учти, дорогой, я очень активно оберегал тебя от этого субъекта при погонах. А сейчас, когда они вместе, все мои труды могут пролететь прахом. Понял?
         С а ш а.  Все понял. Не понял, только об чем речь.
         Р о м а н.  О чем речь? Письма. Я уговорил Сеню его письмами крутить крылья твоей мельницы.
         С а ш а.  Что?!

                На Сашу обращают внимание Лев и Сеня.

         Р о м а н.  Что, что! Письма, говорю, прятать. Так вот, сейчас, пока он там, все это может выясниться.
         С а ш а.  Вот теперь понял. Так вот, это выяснится не там, а здесь. Сеня! Где письма?
         С е н я.  Письма Николая?
         С а ш а.  Да.
         С е н я.  Письма. Там… в моем шкафу.  (В замешательстве.) Я, кажется, опять сделал что-то не так.
         Л е в.  Чего же еще можно было ожидать от тебя, трусливого хлюпика?
         С е н я.  Я хотел как лучше.
         С а ш а.  Кому лучше? Может быть, Вале? Мне? Николаю? Тебе? Эх ты, Сеня! Ты действительно хлюпик.
         Л е в.  Вот этому лучше. (Показывает на Романа.) Послушай, ты, зараза. Ты, высокоорганизованный подонок! Тебя надо не исправлять, а искоренять… дустом. Убирайся с глаз долой, иначе я набью тебе морду.
         С е н я.  Подожди! Созревать так созревать! (Дает Роману пощечину.) Это тебе за науку.
         Р о м а н  (пятится). Спасибо, Сеня. Отблагодарил. (Уходит.)
         С а ш а  (Льву). Так… что Лев? Пора трезветь. Тяжести надо таскать на свежую голову.

                Саша и Лев уходят, за ними уходит Сеня.

                Занавес            



                Картина седьмая

                Комната в квартире Глуховых
               
В комнате Г а л и н а  А л е к с е е в н а  и  М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.

         Г а л и н а   А л е к с е е в н а.  Так как же быть-то, Миша? У меня голова кругом пошла. Пусть Сеня – ладно. Ему детей не рожать. А вот с Валечкой прямо не знаю что делать. Запуталась совсем девчонка. Всю ночь сегодня не спала. Мечется, плачет. Взбудоражил ее этот летающий метеорит. А как все хорошо складывалось. Саша в ней души не чает. А ты что думаешь, Миш?
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Насчет женихов-то? Оба хорошие.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Это что же значит? За обоих замуж выходить? До обеда – один, после ужина – другой. В две смены?  И оба официальные.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Не шуми, мать, сами разберутся.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Они-то разберутся? Вон они, как ошпаренные петухи, повыскакивали. Жди теперь, когда остынут.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  У кого теплоемкость меньше, тот быстрей и остынет. Вопрос вообще-то серьезный, важный, но навязывать решение не надо. Можно ошибиться. Главное тут – не торопиться. (Смотрит в окно.) Вон, кстати, твой раскаленный метеорит летит. Ладно, разбирайтесь. (Выходит.)
         
                Входит Н и к о л а й.

         Н и к о л а й.  Здравствуйте, Галина Алексеевна.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Здравствуй, здравствуй, летун пернатый.
         Н и к о л а й.  Галина Алексеевна, я пришел к Вале.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Понятно, что не ко мне. Нету твоей Вали. Гулять ушла. Совсем девке голову заморочили.
         Н и к о л а й.  Я, Галина  Алексеевна, никому голову не морочил и морочить не собираюсь.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  А чего же ты собираешься?
         Н и к о л а й.  Собираюсь увезти Валю с собой.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Что?! Валю с собой?! Сначала одного ребенка увели, а теперь и второго собираетесь. (Идет на Николая.) Я тебе дам, шалопай звездатый! Я тебя так научу, что ты у меня не только летать, ходить разучишься!
         
                Вбегает В а л я.

         В а л я.  Коля! (Повисает у Николая на шее.)
         Н и к о л а й.  Валька, милая моя, хорошая.  (Пауза.)  Значит все… нормально?
         В а л я.  Нормально.
         Н и к о л а й.  Значит, вместе?
         В а л я.  Вместе.
         Н и к о л а й.  На всю жизнь?
         В а л я.  На всю.
         Н и к о л а й.  Я искал тебя … у скамейки.
         В а л я.  Я тоже. Я как узнала, что ты здесь, ног не чувствовала.
         Н и к о л а й.  А кто тебе сказал?
         В а л я.  Саша, мой хороший друг Саша.
         Н и к о л а й.  Саша? Да, Саша – хороший друг. Ты знаешь? Он и меня сюда прислал. Я бы сам, наверно, не догадался.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Вот тебе и летун пернатый. (Вытирает слезы. Уходит.)
         В а л я.  А теперь отвечай: почему не писал? Почему не отвечал на мои письма?
         Н и к о л а й.  Я?! Ты что, Валечка! Клянусь фюзеляжем – каждую неделю. Особенно последние полгода, нас перевели, адрес изменился, а ты перестала отвечать на мои пись-ма. Я был, как в клетке.
         В а л я.  Правда? Ты мне расскажешь, о чем писал?
         Н и к о л а й.  Придется полгода рассказывать.
         В а л я. А ты можешь растянуть эти рассказы на двадцать лет?
         Н и к о л а й.  Могу.

                Входит Г а л и н а  А л е к с е е в н а.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Николаю). Это вот ваши письма?
         Н и к о л а й  (берет пачку писем). Мои. Как они у вас оказались?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Потом разберетесь. (Уходит.)
         Н и к о л а й.  Валечка. Вот тебе все мои письма.
         В а л я  (смотрит на пачку). Ой, как много!
         Н и к о л а й.  Теперь ты ответишь мне?
         В а л я.  Отвечу.
         Н и к о л а й.  На все?
         В а л я.  На все, на все. (Целуются.)

                Вбегает С е н я.

         С е н я.  Письма?
         Н и к о л а й. Переписка оптом.
         С е н я.  Где вы их взяли?
         Н и к о л а й.  Что значит где? (Вале.) А правда, где? (Показывает Сене на другую комнату.) Там.
         В а л я.  Сеня, а ты что, имеешь к ним какое-нибудь отношение?
         С е н я.  Самое непосредственное. Я их прятал.
         В а л я.  Прятал?! Зачем? (Сеня молчит.) Зачем, Сеня?! Зачем? Зачем? (Колотит Сеню по груди.)
         Н и к о л а й.  Подожди Валя. Это не женское дело, я его сейчас сам отделаю.
         С е н я.  Постой, Николай. Я знаю, что я подонок, но я хотел как лучше. Послушай, чего ты прешь? Я все-таки теперь с высшим образованием, я отец семейства… буду. (Уворачивается.) Чего ты? Чего ты?

                Входит Г а л и н а  А л е к с е е в н а.

         С е н я  (прячется за мать). Мама!
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Сене).  А ну, отец семейства. Снимай ремень. Ну!

                Сеня убегает, за ним убегает Галина Алексеевна.
                Из другой комнаты входит М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Приветствую вас, молодые люди. Что тут за шум?
         Н и к о л а й.  Здравствуйте, Михаил Валентинович. Там Галина Алексеевна делает из Сени мужчину.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Знакомая картинка. Как дела в воздушном пространстве?
         Н и к о л а й.  Нормально, Михаил Валентинович.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Надолго к нам?
         Н и к о л а й.  Нет, не надолго. Ровно на столько, сколько нужно, чтобы жениться.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  А кто же та счастливая избранница? (Садится.)
         Н и к о л а й.  Михаил Валентинович, без Вали я отсюда никуда не уеду.
         
                Пауза.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч  (Вале). А что скажет на это дочка?
         В а л я.  Папа! Я его люблю. (Бросается к отцу и обнимает его.)
    
                Входит Г а л и н а  А л е к с е е в н а.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч  (Галине  Алексеевне). Ну вот, а ты говорила – в две смены. Неплохо бы по рюмочке. А, мать? В честь такого события.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Присаживайтесь. Я сейчас. (Накрывает на стол.)

                Входит С е н я.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч  (Сене). Ты что-то, Сеня, стал плохо себя вести. Что это значит? Вчера вечером сначала пришел твой пиджак, потом принесли тебя… по частям.
         С е н я.  Папа, это первый и последний раз. (Вале.) Валя, Николай, я прошу прощенья, я действительно мерзавец… был. Я просто не понимал, какая это большая пакость.
         Н и к о л а й.  Кто старое помянет, тому глаз вон. За ваши успехи, Михаил Валентинович.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Нет, за вас, за вашу счастливую жизнь. (Пьют.) А ты что, мать? 
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  У меня и без вина голова кругом ходит. Того гляди, совсем с рельсов сойду. (Раздается звонок.) Ба! Что же это я. Из головы вылетело. Это ж, поди, Надины родители. (Открывает дверь.)

                Входят Н а д я,  Н и к о л а й  П е т р о в и ч,  А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.

         Н а д я.  Здравствуйте, Галина Алексеевна, Михаил Валентинович. Вот, знакомьтесь – это мои папа и мама.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Спасибочки. А это, значит, мы – я  Николай Петрович и супружница моя Антонина Григорьевна.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Очень приятно. (Представляется гостям.) Галина Алексеевна и Михаил Валентинович. Проходите пожалуйста. Это наша младшенькая Валюша.
         В а л я. Здравствуйте. (Галине Алексеевне). Мама, мы пойдем.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Куда это пойдем?
         В а л я.  Погуляем немного.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Идите, идите.
         Н и к о л а й (Сене). Пошли, плут, чего рот разинул?

                Николай, Валя, Сеня, Надя уходят.    

         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Пусть погуляют немного, а мы познакомиться пришли.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Да, да, все так неожиданно получилось, но деваться некуда, приходится вот знакомиться.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Чего мелешь?. Неожиданно, неожиданно. Чай, целый год девка вздыхала.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Ну да! А ты больно знашь.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Чего?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  По ком вздыхала-то?
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Знамо по ком – по муже. Вы уж не обращайте на него внимания. Они у нас от роду такой, нескладный.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Что вы, что вы – Николай Петрович у вас замечательный мужчина. И Наденька ваша нам очень понравилась.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Она у нас рукодельница. Да и у вас парень не промах.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Да, он у нас заводила.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  То-то и видно. Вчера пришли к нам, грохнулись оземь. Он и говорит: “Отдайте, говорит, мне ее”. Это дочку, значит.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Востер. Моя-то в рев. Это, значица, отдать или нет. А они нам паспорта показывают. Чево, мол, ревете? Отдавать-то нечего. Все уже взято.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Да замолчи ты, болтун.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  А чево тут молчать. Мы, говорят, прямо из загсу. Идем, говорят, смотрим, вывеска висит. Маленькими буквами – “Опасно газ”, а рядом, значица, большими буквами другая –  “ЗАГС”. Опасно, значица, ЗАГС. 
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Я им и говорю:  как это вас сразу расписали? А Сеня  и говорит: по блату, мол. Мама, говорит, тамошнему начальству записку написала.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Что?! Ах, да! Записку. Ну конечно, как это я забыла.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Николай Петрович, рюмочку, что ли, со знакомством?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Это я завсегда не прочь.

                Михаил Валентинович разливает.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Ваше здоровье.

                Пьют.

         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Хорошо греет.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Угощайтесь, пожалуйста.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Благодарствую. Икорки, пожалуй, испробую. В наших-то домах ее не откушаешь.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а. Не балуй языком-то, старый гриб.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч. А чево я сказал-то? Чай, он начальство, лучше меня знат, кому чево положено. Давай-ка, Михал Валентиныч, еще по одной. Чтой-то я не разобрал.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Давай, давай. Я с удовольствием. (Разливает.)
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (Михаилу Валентиновичу). Ишь ты, разошелся. Давай, давай. Так и поговорить не успеете. Язык отвяжется.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Ничего, мать. Мы народ тренированный. Ну, ваше здоровье. (Пьют.)
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Балычка попробуйте, Антонина Григорьевна.
         А н т о н и н а Г р и г о р ь е в н а. Испробуем, испробуем.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Ох, хороша, зараза.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Так как поживаем, Николай Петрович? Чем занимаетесь? По рукам вижу – человек вы трудовой, серьезный.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  А че тут рассказывать? Всю жисть у станка. Двадцать пять годков оторваться не могу.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Один раз чуть в начальники не вышел.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Было дело. Мастером назначили. Год промучился. Веришь? По ночам токарный станок снилса.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Себя мучил, да и меня тоже. Рабочим-то он все две с половиной, да три сотни домой то носил, а как стал мастером, так в два раза меньше  стал приносить. Вот я его и давай чесать. Куда, говорю, полез?  Из тебя, говорю, начальник, как из меня чемпион по прыжкам в высоту с переворотами.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  И как же все это кончилось?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  А очень просто и кончилось. Парнишка тут один из отдела главного технолога. Кончил техникум и увольняется. Я ево взял и привел к Семенычу. Это у нас начальник цеха. Вот – говорю – что те нада. Писать умеет, голова есть и устремление в енту, как ее, в першпективу имеется. Бери, говорю, а меня уволь. Возврати на старо место.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  И возвратил?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  А куды он денется? Возвратил. С тех пор больше не разменивался.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Значит, всю жизнь у токарного станка. Не скучно? Другие специальности не осваивали по механообработке?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Осваивать не осваивал. А умею. Когда надо, я и на фрезерный и на токарно-расточной. Если надо слесарить – пожалуста. У нас иначе нельзя. Только я те скажу: лучше токарного станка нет. На ем, ежли хошь знать, все можно. Я на токарном таки кренделя могу – закачаешься. А ты говоришь – скушно. Скушно, ежли хошь знать, в кабинете сидеть и пятнадцатый раз одно и то же своим подчиненным талдычить.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  Коля!
         Н и к о л а й П е т р о в и ч.  Што Коля! Што Коля! Я человеку объясняю, что такое настоящий труд. У него ведь работа какая? Как у телефонистки. Только те штепселя в дырки вставляют, а он своим подчиненным, значит, те же штепселя для стимуляции от симуляции.
         Г а л и н а   А л е к с е е в н а.  Ну уж вы слишком насчет телефонистки-то.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Сколько, говоришь, у токарного станка? Двадцать пять лет? А не помнишь ли, в начале тридцатых был в Горьком токарь Глухов?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Как же не помнить. По-омню. На всю округу передовик был.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  А чего же ты его на соревнование не вызвал? 
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч. Что ты! Я тогда сопляк совсем был, чтобы с ем ровняться. Вот щас, щас бы рискнул.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Поздно, Николай Петрович. Тот токарь теперь те-лефонисткой работает.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Как? Так вы и есть тот самый? 
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а. Что? Вляпался, болтун? Съел гайку?
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Как же это я вас сразу то не признал? Ить я тогда на ваш полтрет молился. Как щас помню: пришел из деревни, лапти да котомка, а тут передовики на полтретах.  Так чево же это мы? За это надо выпить. (Наливает себе и Михаилу Валентиновичу.) Михаил Валентинович, ей богу, не ожидал. За ваши трудовые успехи.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  О! Теперь не остановишь, пока в кондицию не войдет.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  А ты не гугни. Контролер. Понимаешь, Михал Валентиныч, спасу нет. Круглосуточный контроль. И на работе то же – она у нас в ОТК работает. Взяла один раз мертвой хваткой – и на всю жисть. Никуды не денешься. Ну, подняли. (Пьют.)
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а  (Галине Алексеевне). А вы, Галина Алексеевна, чем занимаетесь?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Была когда-то официанткой, поваром. На речном флоте – на пароходах, значит, работала. А с тех пор, как Миша меня захомутал, домашним хозяйством занимаюсь, детей воспитываю.
         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Это еще вопрос – кто кого  захомутал. (Пытается налить снова рюмки.)
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Чтой-то горчить зачала. Значить, будя.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Я пойду чайку поставлю.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а. Нет, нет. Мы ведь на минуточку. Так сказать, для первого знакомства. На чай к нам приходите, а мы сейчас к поезду – родных встречать. Из Москвы на свадьбу едут.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  Да, да, вы уж нас извиняйте, мы ищще к вам нагрянем. И обратно же – вы к нам. Когда ждать-то?
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Мы, по видимому, завтра, вечерком. Заодно и договоримся, что и как насчет свадьбы.

            Михаил Валентинович помогает Антонине Григорьевне надеть плащ.

         М и х а и л  В а л е н т и н о в и ч.  Я провожу вас.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а.  До свиданья.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч.  До свиданья.
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а. Всего вам хорошего.
 
                Все, кроме Галины Алексеевны, уходят.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а  (себе). Воспитанием детей. Воспитанием детей. Куда их теперь унесет – детей этих?

                Занавес


                Картина восьмая

                Зал ожидания железнодорожного вокзала.
               На рюкзаках и чемоданах сидят ребята: Л е в,  С е р г е й,  Г а л я,  В а с я.
                Поют песни. На гитаре играет Вася.
                Раздается голос диктора: “Внимание, объявляется посадка на поезд,
                следующий маршрутом Горький – Москва.”

         В а с я.  Так что? Двинули?
         С е р г е й.  Подожди, время терпит.
 
                Раздается гудок автомашины.

         С е р г е й  (Льву). Пошли встречать. ( Лев и Сергей уходят.)
         
                Пауза.
                Входят Г а л и н а  А л е к с е е в н а,  А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а,   
                Н и к о л а й П е т р о в и ч,  Н а д я,  С е н я. 
                Л е в   и   С е р г е й  помогают тащить чемоданы.

         С е н я  (Гале и Васе). Привет, ребята. (Сергею.) Вот сюда, сюда.
         Н а д я.  Здравствуйте.

                Все здороваются.

         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Спасибо вам, ребята.
         С е н я.  Стоп! Где чемодан с нижним бельем? (Порывается бежать, возвращается.) Рыжий такой, с пряжкой.
         В а с я.  Этот, что ли?
         С е н я.  Ух, черт, испугался.
         В а с я.  Конечно, без нижнего белья тебя представить невозможно.
         С е н я.  Подожди хихикать. Значит, так. Теплые вещи здесь, нижнее белье здесь, детское здесь, продукты…
         Л е в  (хлопает Сеню по лбу). А здесь у тебя что?
         С е н я.  Ух! Билеты оставил на столе. (Порывается бежать.)
         Н а д я.  Сеня, Сеня! Вот они. У меня билеты. (Сеня возвращается.)
         Г а л и н а  А л е к с е е в н а.  Господи. Что ты там без меня делать будешь, скаженный? Наденька, ты уж за ним погляди, чтобы потеплей одевался, суп его заставляй есть, балбеса, мороженым бы не объелся.         
         Н а д я.  Не беспокойтесь, Галина Алексеевна, он у меня каждое утро будет сам одеваться, а каждый вечер – раздеваться.
         А н т о н и н а  Г р и г о р ь е в н а ( Наде). Ну, прощай, дочка.
         Н и к о л а й  П е т р о в и ч  (Наде). Пиши почаще. (Прощаются.)

                Входит С а ш а с двумя чемоданами.

         С е р г е й.  Вот, теперь в сборе.
         С а ш а  (здоровается, подходит к Льву).  Ну, что?
         Л е в.  Что, что?
         С а ш а.  Скулишь?
         Л е в.  Скулю.
         С а ш а.  Все понял?
         Л е в.  Почти все.
         С а ш а.  Не допонял, так оставайся, чтобы допонять. Или последнего свистка ждешь, для принятия импульсивного решения?
         Л е в.  Сам ты свисток. Ее жду. Приедет – останусь. Потом догоню. Ты, Сашка, представления не имеешь, насколько она мне дорога.
         С а ш а.  Имею представление. (Улыбается.) Держи чемодан.
         Л е в.  Это чей?
         С а ш а. Теперь твой. Вернее, ваш.
         Л е в  (смотрит на входную дверь. Там стоит Вера). Пришла.

                В е р а  подходит к Льву.

         Л е в (Вере). Спасибо.
         В е р а.  Извини, так глупо тогда получилось.
         Л е в.  Теперь со мной?
         В е р а.  С тобой. (Обнимаются.)
         Л е в.  Вот я и поцеловал тебя, первый раз. И ты согласилась быть моей женой. Необыкновенной женой.
         В е р а.  Почему необыкновенной?
         Л е в.  Потому, что умеешь принимать нужные решения в нужный момент за двоих. Я преклоняюсь перед тобой. (Снова целуются.) Ты и с работы уволилась и билет взяла?
         В е р а.  Да, Саша купил.

                Голос диктора: ”Внимание, до отхода поезда остается пять минут.
                Провожающих просьба освободить вагоны”.

         С е р г е й.  Поехали, ребята.

                Вбегают В а л я  и  Н и к о л а й.

         В а л я.  Саша, подожди. Это тебе. (Вручает Саше цветы.)
         Н и к о л а й.  Счастливого пути. (Жмет руку Саше.)
         С а ш а  (Николаю). И вам большого счастья. (Саша смотрит на Валю. Николай отходит в сторону.)  Валя, ты счастлива?
         В а л я.  Да, Саша, очень.
         С а ш а.  И я – за тебя. Ты знаешь, Валюша, я тебя никогда не забуду. Может быть, найду другую – похожую на тебя, а тебя не забуду, и скамейку нашу тоже не забуду. И ты не забывай веселого парня Сашку, который был и остается преданным тебе, вам. Живите дружно, а я пошел туда, где в вихре событий будет рождаться наша общая  будущая жизнь, и я буду там, я буду участником этого рождения. Поэтому я тоже счастливый человек. Прощайте!

        Звучит мелодия. К Николаю и Вале подходят Галина Алексеевна, Антонина Григорьевна   
                и Николай Петрович. Все машут отъезжающим.   
 
                Занавес