Придя домой, Лили первым делом отправилась наверх, в душ. Впрочем, не совсем так: сначала она поставила сумки у светлой застекленной двери, ведущей в кухню, разулась у подножия лестницы, оставила куртку и шапку с забавным розовым помпоном наверху на перилах и только тогда добралась до своей комнаты, откуда можно было пройти в ванную. В комнате она включила музыку, надкусила сочное зеленое яблоко, скинула серые джинсы и голубой свитер, оставив все это на полу - и как только все успела! Присев на краешек ванной, Лили, болтая ногами и грызя яблоко, включила теплую воду, и та мгновенно полилась из крана с мягким, успокаивающим журчанием, шипением и бульканьем, наполняя ванную теплом и уютом цвета свежего меда.
Она никуда не спешила. Дни ее были похожи на эту льющуюся воду: мягкие, переменчивые, наполненные спокойствием, немного однообразные, но не лишенные удовольствия. Она и сама была такой: веселая, по-детски наивная, порой серьезная барышня, на другой день - беззаботное дитя, ловящее руками солнечных зайчиков в парке.
Улыбнувшись своим мыслям и подумав, что это неплохая строчка для ее будущего резюме, Лили посмотрела в круглое зеркало в тонкой серебряной раме, висевшее правее от ванны напротив входа. Надо отметить, что этот предмет Лили очень любила, и не потому, что она была такой самовлюбленной. Просто ей нравилось, глядя в это зеркало, видеть там совершенно другой мир. Она знала, что там точно есть другой мир, а то как же? Мир, полный ярких бликов и мыльных пузырей, смеха и доброты. А из зеркала на нее смотрела девочка, как две капли воды похожая на нее саму... Хотя, почему "как"? Лили также нравилось думать, что эта девочка и есть капля воды, приобретшая очертания, похожие на ее, и пришедшая, чтобы скрасить ее одиночество. Маленький подарок судьбы за то, что она была одна. Но не следует путать понятие "одна" со словом "одинока" - нет, Лили никогда не чувствовала остроты одиночества, часто описываемого в книжках о любви. Знала чисто теоретически - и все, ей было вполне достаточно. Ведь, если верить печатным строкам, быть одинокой - значит страдать, а это очень больно. Так что в глубине души Лили радовалась, что не мучается от осознания того, что она одна.
Из зеркала опять смотрела на Лили ее "капля воды" - те же светлые плечи и острые коленки, темно-рыжие волосы, которые трудно назвать огненными - только если на свету. Что Лили всегда по-настоящему любила в себе, так это мягкие рыжие волосы и очень светлые, цвета безоблачного неба в летнее свежее утро, глаза. Лили могла придирчиво разглядывать в зеркале свой нос, тянуть себя за уши так и эдак, оттопыривать нижнюю губу - но глаза, серые льдинки на светлом лице, и кудри волос всегда ее устраивали. Кстати, насчет губ: они были тонковаты, что Лили нередко раздражало. Иногда хочется почувствовать себя красивой, так нет, всегда найдешь в себе что-нибудь такое, что заставит комично сдвинуть брови!
По лицу девочки блуждала мечтательная улыбка. Она любила эту девочку в зеркале. Именно ее, а не себя - ведь Лили точно знала, что она и та, другая, совершенно разные, как сестры-близняшки. Характером, что ли...
Лили звонко чихнула и рассмеялась от неожиданности. Вот уж чего она никогда не делала и не собиралась делать, так это болеть! Вот еще чего - валяться в постели по несколько недель вместо того, чтобы с упоением вдыхать воздух Лондона и чувствовать, как лиловые сумерки ластятся к ее ногам подобно чудаковатой кошке - маленькое чудо, предназначенное, кажется, только ей одной.
Девочка и правда никогда в своей жизни еще не болела. Даже простудой, никогда! И была несказанно рада этому. И искренне жалела тех, кто умудрялся разболеться прямо перед каким-нибудь ответственным мероприятием.
Ванна тем временем наполнилась до краев ароматной, душистой и теплой водой, куда эта неугомонная девочка уже успела добавить пены для ванн. Лили погрузилась в мягкую воду по самые плечи и расслабила все конечности - кроме той, которая сжимала зеленое яблоко, съеденное пока только наполовину. И постаралась ни о чем не думать, ведь это было куда проще, чем думать ни о чем, она-то знала.
Примерно полчаса спустя Лили, обмотавшись большим махровым полотенцем и вытирая волосы другим, босиком прошлепала в свою комнату, улеглась прямо на теплый карамельно-коричневый плед и включила ноутбук. Не потому, что ей было кому писать; ей было о чем писать. Привычным кликом мыши она открыла поисковик, набрала адрес страницы, который знала уже наизусть, и принялась за продолжение своего маленького рассказа, нашедшего приют на веб-страницах. Заголовок ее назывался просто: "Лондонские туманы", хотя писалось здесь совсем не о туманах, точнее, не только о них. Она писала о душе этого удивительного города, о чудесах, которые почти никто не замечает, а она почему-то видит. Такие простые вещи, как закат или рассвет, она могла описать невероятно красиво, а ведь каждое восхождение солнца на горизонт - настоящее чудо, которое никто не в силах остановить или задержать; и слышать, как птицы приветствуют новые дни - тоже истинное чудо, и видеть, как однажды просыпается весна и все спешит на ее зов - также невероятное чудо. Чудо, доступное каждому, стоит только открыть глаза - не физически, а духовно, и увидеть.
Да, Лили любила многие высказывания Оскара Уайльда, и это было заметно. Она любила природу, все то, что окружало ее. Несколько раз Лили пыталась писать фантастику, но вскоре понимала, что интригующий сюжет трещит по швам прямо на глазах, факты притянуты за уши, и прочее, и прочее. И тогда она создала свой маленький блог, где стала писать. В этом она находила успокоение, видела свое призвание, и, пожалуй, она уже не смогла бы уйти от этого. Писательство стало ее жизнью - так же, как для других стимулом к жизни бывают друзья или семья, для нее жизнью было творчество. Всегда.
Кажется, с похожих строчек девочка начала свой первый рассказ. Каким-то чудесным образом ее слова нашли отклик в сердцах десятков людей, и теперь она каждый день собирала восторженные отзывы, как какой-нибудь своеобразный урожай. Но, несмотря на это, никто из этих людей не стремился познакомиться с ней поближе, хотя некоторые добавляли ее в друзья. Что такое эта иконка "Друзья" на странице? Это просто значок, и ничего больше. Много людей, предпочитающих оставаться инкогнито, но желающие, чтобы их могли понять. Несколько раз она шла на контакт, но вскоре понимала, что для эти людей она просто жилетка, в которую можно поплакаться, или же какая-то другая вещица, с которой можно поделиться сиюминутной радостью и забыть. Не то чтобы эти люди были плохими, нет; просто они не могли понять ее, и она их понять не могла. Поэтому и была одна. Одна, но не одинока.
Закончив свою работу, Лили удовлетворенно вздохнула и закрыла ноутбук, спихнув его на тумбочку и укутываясь в свой горячо любимый теплый плед, согревавший ее уже вторую или третью зиму подряд. Вытащила из щели между подушками плюшевого енота... Да, и она никогда не стеснялась говорить, что любит спать в обнимку с этой игрушкой. Она просто не видела в этом ничего стыдного. Она любила своего енотика, о да.
Лили опять улыбнулась этой мысли, находясь уже где-то на грани между сном и явью. Засунув одну руку под подушку и обняв другой енота, она закрыла уже почти окончательно слипшиеся глаза и практически сразу заснула.
Ей снился странный сон. Она сидела у подножия большого холма и ждала кого-то или чего-то необычного. В ее сне был пасмурный день: грозовые тучи то ли приближались к ее холмику, то ли уже уплывали восвояси. Темное небо вдруг расчертила серебряными чернилами тонкая вспышка молнии, и почти в то же мгновение Лили увидела кого-то, стоящего на вершине холма, у подножия которого устроилась девочка. Лицо было скрыто объемным капюшоном цвета свернувшейся крови, а длинное одеяние, скрывавшее очертания тела, напротив, было благородного серого оттенка. Человек показался Лили очень сильным: от его тела буквально исходили волны могущества. По широте плеч и кистям рук, выглядывающим из-под балахона, Лили предположила, что это был мужчина. Лили встала, и двигаться ей было тяжело, как это часто бывает во сне. Она попыталась приблизиться к этому существу, но какая-то неведомая сила тянула ее назад, не давая сдвинуться с места, беги хоть целую вечность и еще немного... И вдруг, когда еще одна молния пронеслась по обезумевшему небу, этот человек совершенно неожиданно стремительным жестом поднял руки вверх, соединив ладони наподобие чаши; молния потянулась к нему; человек крикнул что-то высоким, пронзительным голосом и направил сгусток энергии, ранее бывший молнией, прямо на Лили. Раскаленный свет понесся вперед, все вокруг становилось расплывчатым и играло всеми цветами радуги, и только поток света было четко виден. Лили беззвучно закричала, вздрогнула, закрыв лицо рукой, и проснулась.
За окном была ночь, шел проливной дождь, что было довольно странно, если учесть, что сейчас была зима. А дождь был самый настоящий, с громом и молниями, и, когда одна из них осветила стекло снаружи, Лили непроизвольно сжалась в сердитый комок. Она была напугана, и сердце ее учащенно билось: второй раз в жизни ей приснился кошмар. Конечно, она была напугана, ведь первый ее кошмар сбылся во всех деталях.
Ей было лет пять, и ей снилось, что она идет по пустому серому коридору и вдруг видит, что впереди бушует огненная стихия. Дом, где они жили, горел. Они - это Лили, ее мама и папа. Да, ее мама и папа, которые погибли в этом чертовом огне, который через несколько дней после ее кошмара настиг их прежний дом. Лили никогда не забудет своих родителей; иногда, в моменты беспричинной грусти, она со светлой печалью вспоминает мамину улыбку, ее теплые нежные руки, обнимавшие ее перед сном, блеск ее глаз, когда она улыбалась, то, как она целовала ее в лоб перед сном и говорила: "Спи спокойно, мой котенок: я не позволю солнечным зайчикам тебя разбудить раньше, чем мой котенок отдохнет"... Лили помнила, как папа отвозил ее в детский сад, когда ей было три годика; как он покупал ей мармеладки втайне от мамы, когда она начинала ласково ворчать, что малышке уже хватит сладкого. Как папа садился вечером на краешек ее кроватки и читал ей одну из многочисленных сказок, едва не засыпал в середине, но героически дочитывал до конца.
Нет, Лили не плакала, вспоминая о родителях. Она любила их, и говорила себе, что они просто уехали туда, откуда нельзя вернуться и куда нельзя дозвониться. В итоге девочка научилась не грустить и прогонять печаль. Именно поэтому она была такой веселой и искренне умела наслаждаться жизнью.
Поэтому мрачной зимней ночью, когда Лили уже засыпала под убаюкивающий ритм дождя, девочка по-настоящему испугалась. И очень надеялась, что ее кошмар не сбудется, хотя не очень-то в это верила.
Утром ее разбудил гудок автомобиля. Лили заворчала во сне и повернулась на другой бок, накрыв голову подушкой, на которой восседал енот, и попыталась заснуть опять. Но гудки прозвучали опять, еще и еще, пока она не разлепила глаза и хмуро не выглянула в окно. Лили изумилась: под окнами ее дома сидел в машине Энтони, сидел, совершенно нагло улыбался и сигналил, а когда увидел ее мордашку в окне, помахал рукой: спускайся, дескать. Лили улыбнулась, прогнав раздражение, хотя в голове вертелась по-утреннему мрачная мысль: какого черта ему тут понадобилось так рано?
Тем не менее, Лили быстро оделась, не обратив внимания на не до конца высохшие волосы, на бегу надела куртку, еле нашла ботинки, поплатившись за вчерашнее разгильдяйство, и выбежала во двор.
- Что? - спросила она, видя, как улыбается ее новый знакомец. - Что ты так улыбаешься, как кот, объевшийся канареек?
- Ты вот забыла, - ухмыльнулся Энтони, протягивая ей белый пакет с яблоками из супермаркета.
- Ох! - схватилась за голову Лили. - Спасибо!
И протянула руку за пакетом. Но Энтони отвел руку за спину:
- А поцеловать спасителя?
- Ну уж нет! Ты что, вообще совесть потерял?! - возмутилась Лили, выхватив у него пакет. - И не мечтай, везунчик!
- Почему везунчик?
- Потому что скажи спасибо, что я тебя сейчас не убила! - весело фыркнула Лили.
- Благодарю вас, леди. - Отвесив шутовской поклон, Энтони рассмеялся. И тут случилось нечто из ряда вон выходящее.
С высокого дуба в саду Лили, крона которого была прямо над головой парня, сорвалась большая сосулька и полетела вниз. Видимо, во время дождя они немного разморозились и теперь были счастливы падать на головы нерадивых прохожих...
- Осторожно! - завизжала Лили, но было поздновато. Чертова сосулька грохнулась об голову парня с громким хрустом.
- Ох, господи! - Лили схватила его за руку и потащила в дом. - Давай, давай, пойдем!
- Да все в порядке.
- Да, да! Садись...Может, льда принести?
- Нет, спасибо, льда с меня хватит, - засмеялся Энтони. Поняв, что он в порядке, Лили тоже рассмеялась.
- Ну, может, тогда чаю выпьешь?
- С лимоном и медом, - кивнул гость.
- Наглец! - усмехнулась Лили. И отрезала две дольки лимона - она и сама любила такой чай!
Лили даже боялась подумать, что впервые за долгое время у нее мог появиться самый что ни на есть настоящий друг. И честно старалась не думать об этом, хотя получалось не очень-то. Она боялась, что не сможет стать хорошим другом... А если он больше не приедет, они вообще никогда не увидятся. Грустно.
Лили встряхнула головой, прогоняя прочь дурные мысли, и, улыбаясь, поставила на стол две кружки с чаем и тарелку с ванильным печеньем. Что бы там ни было дальше, в таинственном будущем, сейчас она просто попьет чаю с новым знакомым и насладится этим. А почему бы и нет?