Человеку далекому от проблематики эмпирических наук бывает очень непонятно, чем именно заняты эти ученые. Еще более непонятно чем именно заняты ученые, которые не принадлежат к эмпирическим наукам.
Все это происходит от того, что обыватель российский, по природе дик и глуповат, потому обо всех науках судит только в контексте своей собственной бытовой пользы, ну в крайнем случае в контексте пользу народному хозяйству или национальному величию (последнее только при известном градусе патриотизма).
Вольтер Дарвинович был потомственным ученым. В раннем ясельном возрасте он сделал поразительное открытие, оказывается большинство людей обходится без очков (в семье Динозавровых очки носил даже кот, заработал близорукость в процессе работы над диссертацией по творчеству Гофмана). Это открытие толкнуло его к интенсивной научной деятельности, которая через тридцать лет вылилась в защиту диссертации.
В научном мире страны с названием в виде аббревиатуры «СССР», все было по Марксу и Дарвину, Вольтер Дарвинович работал в Новобыдлянском Государственном Институте (НГУ) преподавателем философии, которая Марксом начиналась, и им же заканчивалась. Однако, сразу после падения авторитета Маркса, научная мысль пустилась в прихотливые поиски своей идеологической идентификации.
В НГУ, появились такие факультеты как: «межразумных и межеумочных вселенских коммуникаций», «исследования ноосферических цивилизаций», и наконец, самый насыщенный ученым составом факультет: «закликаний и причитаний».
Надо сказать, что последние годы перед падением СССР, Вольтер Дарвинович жаждал духа свободы. Как он сам говаривал, -«Гуманитарная мысль скованная догматикой диалектического материализма, и марксистской идеологии, по сути своей творчески кастрирована, потому не в состоянии породить ничего значимого».
Потому он охотно начал изучать дотоле неведомые ему стороны научного и квазинаучного знания, что бы быть в курсе актуальных проблем научного сообщества.
Он терпеливо и отчасти с интересом выслушивал как его коллеги обсуждали особенности уринотерапии, поведения НЛО в торсионных полях, и палеосексопатологию Индии. Он даже ездил в экспедицию по поимке и приручению снежного человека, хотя она закончилась в ближайшем лесу Новобыдлянской области, вместе с деньгами членов экспедиции.
(Будучи переведенными практически целиком, в этиловый эквивалент, материальные средства выделенные на экспедицию исчезли гораздо быстрее чем предполагалось. Этим подтвердился знаменитый закон физики утверждающий, что жидкости гораздо менее стабильны чем твердые тела).
Но где то на изломе тысячелетия началась новая беда. В святилище науки стали проникать дотоле неведомые миазмы. Сначала в коридорах и аудиториях стал появляться странный сладковатый цветочный запах. Потом часть преподавательниц особенно с факультета изящной словесности и общей духовности, ударились головой об Достоевского, стали носить платки и обсуждать энергетические мощности различных чудотворных икон.
Динозавров к церкви относился нейтрально. Сам он был неверующим стихийным материалистом, что не мешало ему охотиться на снежного человека и верить в барабашек, да и всех священников подозревать в том же. Но когда в НГУ с лекциями по православию стал выступать кандидат схематического богословия протоиерей Невеждий Выпендрежников, терпение Динозаврова лопнуло.
Особенно его разозлили выкладки Выпендрежникова относительно биологии, и утверждения что душа человека материальна, а гейзеры служат доказательством бытия ада, и мол это он прочел не где то в желтой прессе, а в творениях великого богослова 19 века.
Он стал бороться против клерикализации высшего образования. Поначалу он в лекциях по ноотропной культурологии просто громил и хаял религию. Потом механически перешел на осуждение клеймление позором политики РПЦ, благо, что предмет для осуждения и клеймления позором поставлялся в неограниченных количествах. Особенно его злил тот факт, что протоиерей Невеждий ездит на автомобиле Лексус, а он, Динозавров после тридцати лет стажа в науке, на жигулях шестой модели, это он считал главным недостатком политики РПЦ.
На этом фоне он сошелся даже с главным архиатеистом НГУ, профессором раскладной философии Диаматом Долболобовым, истинным пророком и патриархом диалектического материализма. К слову сказать Долболобов за счет университета продолжал переиздавать римейки собственных книг , за 60- г, по атеизму, которые в свою очередь являлись компиляциями из статей журнала «Безбожник» за 1925 г.
Однажды, когда в преподавательской Динозавров готовился к лекции листая журнал «За рулем», до его уха донесся разговор двух преподавательниц посвященный теме уринотерапии, и особенностям её употребления по системе Гниладия Молохова. Пока стороны диалога обсуждали терапевтическое действие этого бесценного продукта на организм, Динозавров еще терпел, но когда говорящие стали обсуждать консистенцию, и ВКУС данного вещества, терпение Динозаврова даже не лопнуло, оно взорвалось.
Вскочил он на стол ногами, и начал громко декламировать стих собственного сочинения:
Теперь в науке все проблемы
Решают вместе вор и плут,
Места деканов несомненно
Церковным старостам сдадут.
Тогда настанет изумленье
Для всех научных дисциплин
И православное ученье
Да процветает яко крин.
Надо сказать, что стихов Динозавров не сочинял даже в период первой подростковой влюбленности. А тут такой творческий прорыв, который однако обеими дамами был встречен совершенно неадекватно. Они с визгом выбежали в коридор, и подгоняемые раскатами декламации Динозаврова стали звать на помощь.
На их крики прибежал сам проректор, и стал умолять Вольтера Дарвиновича сойти со стола, в ответ Динозавров продолжал декламировать свой поэтический опус, заканчивание которого уже шло чистейшим экспромтом:
Земля да паки будет плоской,
А звезды-дырья в небесах.
Осанну пой доктрине жёсткой
Что вельми славна в чудесах.
Гордися велиим догматом
Что во века всегда храним,
Хош всех попов крой присно матом
Но деньги сыпь в карманы им.
Динозавров не помнил как его, что то кричащего и декламирующего сняли со стола, и как он оказался в кабинете проректора, на диване укрытый пледом с стопкой коньяка в руке.
Напротив в кресле сидел сам проректор профессор Бесхребетников, и говорил речь, которую Динозаврову пришлось слушать с середины.
-…Таким образом, дорогой вы наш Вольтер Дарвинович, вам следует понять и принять как должное все сложности развития системы высшего образования в современной России. Да мне тоже не нравятся все эти попы. И правильно их давили в Советском союзе. Но времена изменились, мы должны крепить духовную мощь нашей родины. И государственная политика сейчас на объединение с православной культовой системой.
Увы, мы не те кто строит государство, мы те кого оно строит…- сказал пафосно Бесхребетников и многозначительно высморкался.
С последним доводом Бесхребетникова, Вольтер Дарвинович Динозавров был категорически не согласен, а потому сразу после окончания семестра ушел на пенсию.
рисунок предоставлен преподавателем теологического института.