4. Первая бомбежка
См.начало: http://www.proza.ru/2011/08/19/1142
Впервые немцы бомбили Калугу 4 октября. Я учился в школе № 5, находящейся на улице Дзержинского. В тот день, как обычно, шли занятия. Мы не услышали сигнала о налете. Возможно, его и не было. Поэтому, когда началась бомбежка, все ученики находились за партами. Я сидел у стены в простенке между двух окон. Окна выходили на ту сторону, где упали бомбы, а упали они совсем близко. Когда раздался взрыв, я повернул голову к находившемуся сзади меня окну. Взрывной волной выбило и раму, и все стекла. Тот момент я и теперь помню так ясно, словно это было вчера. Я помню, как после взрыва, в абсолютной тишине, оконная рама и куски стекол медленно-медленно начали вываливаться из проема и также неторопливо стали падать внутрь класса на головы учеников. Я запомнил даже конфигурацию чуть ли не каждого падавшего вниз осколка стекла, траекторию его движения, а ведь всё это длилось одно мгновение, мгновение же было воспринято мною как длившееся, по меньшей мере, несколько секунд. Через много лет в журнале «Наука и жизнь» я прочитал статью о необыкновенной способности человеческой психики воспринимать происходящие в экстремальной ситуации явления в замедленном темпе. Автор статьи приглашал читателей сообщить ему через журнал о таких случаях, и я собирался написать о своем случае, но, к сожалению, так и не написал. Разгадала ли наука эту загадку?
А вот как я и другие ученики класса очутились на полу, не помню. Никто серьезно не пострадал. Учительница вывела нас в подвал, где собралась вся школа, и где нас долго держали, ждали, когда из домов, в которые попали бомбы, вывезут убитых и раненых.
Весь квартал, в котором находилась школа, был оцеплен. Прибежавшие к кварталу мамы и бабушки учеников, среди них и моя мама, ждали снятия оцепления, находясь в шоковом состоянии, поскольку кто-то распространил слух, что одна из бомб попала в школу. Когда я вышел из школы, то сразу же попал в объятья мамы, на глазах которой еще не просохли слезы.
В этот страшный день одна из бомб угодила в дом на улице Кирова, в котором с женой и двумя детьми жил мамин сотрудник Константин Никифоров. Когда началась бомбежка, Никифоров, забыв с перепугу о жене и детях, выскочил из дому первым и побежал к щели, находившейся во дворе. За ним выбежал его старший сын, мой тёзка. В квартире остались жена Никифорова и их маленький сын Стасик. Разрывом бомбы они были убиты. Вадима, не успевшего добежать до щели, взрывной волной бросило на дверь в щель и повредило позвоночник. А паникёр Никифоров, успевший укрыться в щели, остался живым и невредимым.
Как я потом узнал, в результате этого налета было разрушено 10 домов, ранено 58 и убито 43 человека. Среди погибших была и сестра моего отца, тетя Лиза, ставшая первой жертвой войны из числа нашей родни. Вместе с детским садом, которым тетя Лиза заведовала, в этот день она должна была эвакуироваться, и перед дальней дорогой решила свести внука Юру в парикмахерскую, где её и застал налет. Взрывом бомбы тете Лизе оторвало ноги, и она умерла от потери крови, а у находившегося рядом с ней Юры не было ни одной царапины.
В этот день занятия в школе для меня надолго закончились. Возобновятся они за тысячи километров от Калуги - в Казахстане…
Позаботиться о Никифорове и его сыне в эти тяжелые дни было некому, и мама приютила их у нас. Она не могла предположить, что этот её «жест доброй воли и милосердия» обернется для нас немалой жизненной выгодой, но именно так и случилось несколько позже. Отец и сын Никифоровы жили у нас до самого отъезда из Калуги. Никифоров совсем раскис, был в растерянности, а я не мог смотреть на него без презрения.
На работу и мама, и Никифоров ходить перестали, поскольку вся территория, на которой находилась Московско-Киевская железная дорога, была уже под немцем, и Управление дороги расформировали. Работников Управления стали готовить к эвакуации вглубь страны.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/08/19/1133