Ольга Алексеевна заправила окрошку сметаной и поставила в холодильник. Нарезала молодые огурцы на салат. Ждала брата и приготовила его любимое. «Некому баловать» - привычно вздохнула. В душе всколыхнулась волна недовольства. «Разве он заслуживает такой жизни. Пашет, семью обеспечивает, а благодарности никакой», - думала она о невестке. - «Принимает, как должное, хотя уже лет восемь не живут вместе. И дочку сам вырастил, по фестивалям бардовским моталась, а потом и вовсе жить отдельно захотела. Пошел на поводу. Продал квартиру родительскую и теперь в одной маленькой сама живет, в другой дочка. Самому места нет в городе, в развалюхе дачной пристроился. И что за мужик такой, никогда не жалуется, прав не качает, все ему хорошо», - с досадой думала Оля. – «Ужин готов. Надо выйти купить черного хлеба, как Костя любит».
Ясный летний день угасал. Яркая, еще не запыленная зелень радовала. Вдалеке отливал золотом закат. Вот тонкая полоска слилась с горизонтом, а окна верхних этажей дома все еще отсвечивали золотистым светом.
Она купила хлеб и присела на лавочку у своего дома – типовой девятиэтажки в спальном районе города. Машинально щипала хлеб и кидала, толпившимся под ногами голубям, а сама все решала задачу, над которой билась уже не первый год. Мало надеялась на успех – слишком хорошо знала брата, но очень уж хотела помочь, для чего периодически устраивала брату как бы случайные встречи с женщинами. Это было крайне хлопотно, Костя отвергал не только знакомства, но даже и разговоры на эту тему. Сегодня Ольга Алексеевна побывала у целительницы Матрены и расспросила про снятие зависимости от безответной любви. Для проведения ритуала нужно было присутствие брата, и теперь она раздумывала, как это устроить.
Ее мысли прервал толчок под бок и шепот дворничихи бабы Мани, незаметно подсевшей рядышком:
- Глянь, глянь – уже другой привез, – она кивком указывала на Надю – молодую и красивую соседку по подъезду, выпорхнувшую из крутой иномарки. Вслед за ней вылез малыш лет четырех. Одной рукой он прижимал к груди пластмассовый меч и щит, а в другой держал несколько листов из альбома по рисованию.
- Пошли быстрее, Артем! - подтолкнула женщина сына к подъезду и улыбнулась мужчине, сидевшему в машине, – Сейчас, я быстро.
Меч выпал из ручек малыша и глухо стукнул об асфальт. Артем наклонился, и мама чуть не упала, споткнувшись о фигурку сына. Тут же отвесила ему оплеуху и схватила за руку, пытаясь быстрее идти. Мальчик поднял меч, но листы бумаги выпали и рассыпались по асфальту.
- Мама, - захныкал малыш и потянулся за листами. – Подожди! Я нарисовал! Это тебе!
- Пошли,- не обращала внимания Надя. - Шевели ногами, - торопила. – Нарисуешь еще, завтра нарисуешь! - Мальчик заплакал, но она и не думала останавливаться. Схватив сына за руку, мама тянула его в подъезд.
- Ну вот, а мне убирать, - с сердцем сказала баба Маня, тяжело поднимаясь с лавки.
- Сиди, – Ольга Алексеевна поднялась и собрала листы. «Вот глупая» - подумала с досадой. «Это ж удовольствие какое – рассматривать рисунки ребеночка своего. Ох, молодо-зелено. Все бегут, спешат, а главного и не видят». Вспомнила папку, битком набитую рисунками дочки, которые она собирала и теперь, когда так далеко от нее, любила рассматривать.
- Жалилась Катерина на Надьку, - продолжала беспокоиться за чужую жизнь баба Маня. – Говорит, никогда дома не бывает, за дитем не глядит, а ей уж тяжело, ноги не ходят. Сегодня встрела – еле идет, сердешная, а Артем – дите шустрое, ему побегать, да и в парк, в зоопарк сводить надо. А кому?
- Конечно, надо внимание ребенку уделять. Что положишь, то и возьмешь, - поддержала разговор Ольга Алексеевна. – Вот не уделяют, а потом дети по тюрьмам сидят да наркотики колют.
- Да, иной раз и уделяешь, - с жаром, громко отвечала баба Маня, которая приняла сказанное на свой счет. Сын ее уж не первый раз отбывал срок в местах не столь отдаленных. – Я ль не уделяла! Водила везде - и в парк, и на качели. Уродился такой несчастливый, – голос ее задрожал. - Так -то он добрый, не везет только ему, - промокнула она влагу с глаз концом платка.
«Ох, что ж это я! Некрасиво как», - поругала себя Ольга Алексеевна и повернувшись к собеседнице, попыталась исправить оплошность - согласно закивала головой.
- Вот и дед мой говорит, - с сердцем о наболевшем, продолжала баба Маня, - избаловала сына, недоглядела, - и уже с нотками негодования, - а я отвечаю, а ты-то где был, когда сын рос?! По бабам таскался, а потом заявился через двадцать лет, как сын вырос и все плохое случилось. Силу и здоровье там оставил и приполз. Простите, примите, - передразнила она мужа, глаза сверкнули колючим неприязненным светом.
- Ну, так приняла же, - не удержалась собеседница.
- Приняла, - уже тише согласилась баба Маня. – Как не принять?! Муж он мне и отец Вадику. Все горе пополам, не одной мне мыкать, да и помогает – вон баки с мусором, - махнула рукой в сторону мусорки, - потягай, попробуй, а он никогда не отказывается. Виноват – отрабатывай! А твоя девка-то как? Внуку уж сколько? – поинтересовалась в свою очередь.
- Третий годок внучку. Зять служит, чин у него – все хорошо, а Марина с внуком дома. Поеду в конце лета проведаю, ко мне не любят ездить, тесно у меня – малогабаритка. Квартиру-то я свою большую продала, как мужа похоронила. Куда мне одной, эту купила, а деньги Марине отдала. Они молодые, им больше надо.
- И то так, - согласна кивала и поддакивала баба Маня.
- А вот и Костя мой, - поднялась Ольга Алексеевна навстречу похожему на нее невысокому мужчине, светловолосому и скуластому. – Как добрался? - поцеловала в небритую щеку.
- Здравствуйте. Нормально. Пошли? - улыбнулся приветливо Костя.
- Пошли. Ну, мы пойдем, – Ольга Алексеевна повернулась к бабе Мане и протянула ей рисунки. – Маня, может, передадите Катерине? Ей, думаю, приятно будет.
- Конечно, - с готовностью закивала соседка. – Каждый день вижу ее. Передам.
/ продолжение- http://www.proza.ru/2011/08/20/416 /