Я иду по тропинке вдоль ненашего порядка деревни, мне эта сторона больше нравится – здесь совсем нет пустующих домов, а значит, и заросших усадеб, создается полное впечатление, что и у нас земля имеет цену.
Года два назад москвичи купили у сельсовета пустовавший кусок между домами, который когда-то, еще в прошлом тысячелетии, был просто
дорогой для прогона скота на пастбище за деревней. Скота давным-давно нет, пастбище, еще недавно заросшее, распахали под овес деловые пришлые люди. Все меняется. Так освободился узкий длинный кусок земли, сельсовет подсуетился и у нас появились новые дачники, а у меня новые маленькие друзья.
Я еще не вижу их, но уже слышу счастливое потявкивание и повизгивание, оно, уже в который раз, просит меня:
«Не уходи! Подожди! Мы ведь маленькие, мы не можем так быстро!»
Я стою на тропинке перед этим длинным узким участком новых московских дачников. Жду.Серьезные, по всему видно, люди. Надолго задумали стройку. Привезли очень симпатичный вагончик, в котором вполне можно жить и в холода. А дом начали закладывать совсем не по-нашему, не в ряд с другими, а в конце участка, который метров 50-60 длиной и упирается в овсяное поле. Там все дела у наших новых соседей, оттуда и несутся сейчас ко мне мои друзья.
Вот они, мы уже видим друг друга, мы рады встрече. И вдруг буквально на полном скаку эта парочка резко останавливается и начинает лаять на меня, при этом дружелюбно помахивая хвостами. Знаю я эти маленькие хитрости, все уже знакомо – это я еще не слышу шагов кого-то из бытовки, а они своим острым собачьим слухом уже уловили. И говорят мне – «Это мы не на тебя лаем, не думай! Работа у нас такая!»
Я и не думаю, мы давно понимаем друг друга без слов.
Появляется хозяйка, смотрит на свою охрану, которая дружно залаяла на меня еще громче, говоря этим: «Все нормально! Мы на месте, все под контролем!»
Женщина кивает мне, улыбается. Не произнесено ни слова,но сигнал мгновенно понят и два веселых счастливых комочка с сияющими мордами в несколько прыжков на коротких ножках оказываются рядом со мной.
Гладкошерстная серая Вита, фигурой напоминающая мопса, и ее сынок Тоша, ничем на свою мамашу не похожий, говорят, весь пошел в отца. Не знаю даже, с какой другой породой можно его сравнить, могу сказать только, что очень красивый. Ярко рыжий с ослепительно белыми большими пятнами, с большими лопухообразными стоячими ушами, обрамленными длинной шерстью, и длинным пушистым хвостом. Потрясающе красив, для тех, кто понимает и любит собак, конечно:).
Фотопортреты их я сделала давно, при первом нашем знакомстве.
ЧИХУАХУА. Так называется эта порода, как утверждают, самых маленьких собачек. Мы подружились в начале лета, встречаемся часто и всегда рады пообщаться. Они уже лижут мою руку, трутся о мои ноги, становятся на задние лапы, при этом их счастливые морды оказываются на уровне моих колен. Всеми доступными им средствами коммуникации они просят погладить их, что я с удовольствием делаю. Стоит мне прикоснуться к голове одного, как я вижу пронзительный обиженный взгляд другого, ну совсем как ревнивого ребенка. Спешу и его приласкать.
Они прыгают на задних лапках стараются быть повыше, повизгивают с явным выражением радости. Самое интересное в их поведении мне кажется, как они стараются получить побольше внимания – они не лают друг на друга, не кусаются, не толкаются, а стоя на задних лапах, упираясь в мои ноги, так это деликатно, но весьма настойчиво отжимают соседа боками.
Потом Вита ложится на спину и молящим выразительным взглядом просит погладить ее, не могу отказать в этой невинной просьбе, в ответ выражение такого блаженства, которое очень похоже на радость грудничков, когда их поглаживают по животу.
Такого никогда не позволяет себе Тоша, он с непониманием смотрит на свою сентиментальную мамашу, ему нельзя расслабляться, он – чемпион России среди юниоров в своей подгруппе. Положение обязывает.
И так каждый раз. А я, наблюдая за этими собачьими манерами, думаю о нас, людях, и сравнение получается не в нашу пользу…
Как это говорят? Чем лучше узнаю людей, тем больше люблю животных? Так, кажется?:)
Как бы мне хотелось иметь дома такого маленького дружочка, но моя патологическая «охота к перемене мест» не позволяет мне такую роскошь.
А однажды они потерялись…