(зарисовка с натуры)
Июльский субботний день, пять часов пополудни. Земля – не земля, а раскалённая сковородка. И дачников неудержимо притягивает голубая миска естественного водоёма, пруда-озера, животворца и спасителя. Я – не исключение, и тоже сейчас тут. Присела на круглый и горячий борт резиновой лодки у берега. Это судно - предмет вящей гордости соседа, бизнесмена от макулатуры Димы. Диме сорок пять, но этого никогда не скажешь, когда видишь его выруливающим «на простор речной волны» в своей любимице.
Сижу, возя ногой по песчаному дну, зачарованно воззрясь на живую картинку этого отпускного мгновения. Прибрежная акватория являет собой подобие колбы с бактериями Левенгука из школьного учебника. Яблоку упасть негде в буквальном смысле. И все в одной тарелке. В своей или нет? Скорее, да… И от её бульона брызжет энергия и сочится аромат... чего? Наверное, простой детской радости. "Будьте как дети"... Вот так и есть. Свершилось!
Вода здесь отнюдь не разделяет, как в той старой песне из детства («Вода, вода, кругом вода…»), спетой Эдуардом Хилем, а наоборот. Все благодарны ей своим разморённым существом, сознавая или не сознавая это отчётливо. Все в ней – дети, снимая с себя годы как одежки при погружении в неё, радушно-свежую благодетельницу.
"Каша – мать наша, земля – мать, но ведь и вода не мачеха?" – я еще пытаюсь рассуждать, но мысли ленивы и неповоротливы, как кастрированные коты. Всё размагничено...
Вот к краешку вожделенной гидростихии подбегают две юные нимфы:
- Ой, смотри – лягушка, да огромная какая! - восклицает первая.
- Да тише ты – она же тут жениха ждёт! А ты орёшь… - укоряет вторая.
Я поддакиваю – ну да, царевна, как-никак. И вхожу в теплый пруд. Просится слово «лоно»…
Бабушка светящаяся как большая рыбина с годовалой внучкой на руках – и неизвестно, кто из них моложе. Потому что обе "на одной волне" в прямом смысле, обе одинаково счастливы. И делятся этим счастьем-пирогом с остальными:
- Мы уже ножками как головастик делаем!
Окружающие дружно восхищаются.
Парочка солидных, но уже хорошо размягших мужиков блаженно рассуждают в мою сторону :
- А может, это и есть самое настоящее счастье?
- Что именно? – вопрошаю из учтивости.
- Тёплая вода под небом… И ласточки…
- Может…
А сама думаю: счастье измеряется скорее не тем, что у тебя есть, а тем, чего нет. Здесь, в воде нет многого: во-первых, неравенства (как и в бане), во-вторых, нет силы тяжести, в-третьих, суетливых мыслей, в-четвертых, мух (а они просто с ума сошли нынче!), в-пятых…
Мимо меня проплывает на спине почтенная дама лет за семьдесят в резиновой шапке под кокетливой шляпкой (и как она держится?). Дама "на плаву" интимно-доверительно делится со мной:
- Знаете ли, у меня здесь, в воде ни руки не болят, ни спина…
Ага, вот еще чего здесь нет – остеохондроза!
Группа юнцов рядом строит пирамиду из своих поджарых тел. В два ряда строит. Глаза горят, кураж – через край. Но никакого мата – заметьте! Хоть и стройка... Вот сейчас один, самый верхний, в черных трусах до колен (модно, что ли?) взлетит на упругих руках друзей и с треском бултыхнётся в эту благодать…
Ну конечно! Так и есть… Не успеваю отплыть подальше, как вся моя причёска для выходных мокрая от фонтана… нет, не слёз, а буйного восторга.
- Извините, я не хотел – неожиданно вежливо говорит мне вынырнувший.Прямо расшаркивается!
"Да фиг с ней, с чистой головой" – думаю я и показываю ему вытянутый вверх большой палец, ставя высший балл за сальто.
Парень видимо доволен – и собой и моей реакцией - и полон сил построить новое, еще более грандиозное сооружение. Его товарищи тоже.
О, какое чудо! Довольно близко от всей нашей "тусовки" скользит стайка утят под предводительством вожака - мамы? Или папы? Никогда не задумывалась, кто у них вожак... Неяркая, значит, мама. Самцы обычно расфуфырены...
Бодрый рыжик-паренёк, только что спикировавший с мостков, тут же устремляется к ним. Честно говоря, и у меня был такой же стихийный позыв. Хочется близости с настоящим «птицем». Ласточек над головой мало…
- Не надо, Паша, не подплывай, а вдруг у них сердце слабое! – кричит вслед ему какая-то девочка с красного матраца.
Паша послушно поворачивает.
Опять чудеса!
Нехотя выхожу на берег, чувствуя себя уже почти Афродитой. На песчано-желтковом – среди буйной приозерной травы – пятачке в это время идёт возведение детворой песчаного города-крепости. Мама одного из карапузов – сама еще дюймовочка в синей банданке - интересуется, присев:
- Ну, вы уже познакомились?
Малыши молча пыхтят, усердно копая и насыпая. Один деловито покосолапил к воде с ведерком.
Мама-Дюймовочка, подумав, продолжает:
- Ну да, наверно, это не важно,.. Главное, что вы делаете одно общее дело, так?
Детвора одобрительно сопит, то есть, соглашается. Отвечает делом…
Господи, ну пусть эта радость и это единение не окончится, не пройдёт насовсем! Не исчезнет во время битвы за метры и куски, в минуты осеннего хлада и горьких обид на весь свет, в тяготах мира сего… В отчаянии... Пусть эти малыши – песчаные архитекторы, и эти пирамидальные физкультурники от воды, и этот сердобольный Паша никогда не попадут в точку, горячую не от солнечных лучей, а от пуль и залпов смертного боя! Который затеян всегда ПРОТИВ ЕСТЕСТВА, ПРОТИВ ЖИЗНИ…
Пусть живёт – барахтается и отряхивается, удивляется уткам и философствует об остеохондрозе, учит плавать "головастиком" детей и внуков, строит хоть что-нибудь сообща и не сдаётся ничему и никому на свете - ни жаре, ни черту лысому Русь наша!...