Гера

               

Когда мне было двадцать лет, меня резко подняла над землёй ещё не заслуженная,
но очень соблазнительная поэтическая слава.
Мои стихи без конца появлялись на страницах газет и журналов.
Приглашали «восходящую звезду» в свои апартаменты телевизионщики.

Несколько раз я читал в телестудии тогдашний шлягер «Девушка Гуль».
Телевизор смотрели все.
И едва я появлялся на улице, мальчишки восторженно кричали:
«Девушка Гуль! Девушка Гуль!».
У меня кружилась голова.
Казалось, что весь город только и ждёт моих новых поэтических откровений.

Каждую неделю, по средам, я устраивал публичные чтения в одном студенческом клубе.
Собиралось много народу, преимущественно, молодёжь из разных вузов.
Среди постоянных слушателей я вскоре заметил очень миловидную девушку.
Прошло с той поры много лет, но вспоминая о ней, я представляю нечто лёгкое, воздушное, порывистое.
Девушку звали Тата. Она училась на первом курсе медицинского нститута и, как я понял,
очень любила поэзию.
Обычно Тата садилась в первом ряду.
Делая паузу, я всегда натыкался на благоговейный взгяд её восторженных глаз.

Вскоре на чтения стал приходиь и однокурсник Таты – Гера.
Это был вежливый, всегда аккуратно одетый, красивый молодой человек.
У него были безукоризненные манеры, выдававшие, как тогда говорили, «принадлежность к хорошей семье».
В первое же своё посещение Гера подошёл ко мне, назвал своё имя и сказал:
 - Рафаил, я с большим удовольствием читаю ваши стихи. Считайте, что я преданный ваш поклонник.

Я поблагодарил Геру и хотел готовиться к выступлению.
Но мой новый знакомый не уходил.
Переминаясь с ноги на ногу, он, видимо, хотел задать какой-то мучивший его вопрос.
Наконец, Гера спросил:
- Рафаил, вам нравится Тата?
- Прекрасная девушка! – сказал я, нисколько не покривив душой.
Глаза Геры блеснули. Но тут же погасли.
Он занял место рядом с Татой, и они долго и бурно шептались.

На следующей читке я заметил рядом с Герой двух атлетически сложенных парней.
- Это мои друзья, – пояснил Гера, – они тоже большие поклонники вашей поэзии.
Время шло. Наш безмолвный диалог с Татой принимал всё более страстные формы.
Я часто представлял себя с ней наедине.
Мне чудились пылкие признания, встречающие нежный и радостный отклик.
«Пора переходить к делу, – решил я мысленно, – без сомнения, я ей нравлюсь.
Нужно брать быка за рога».
Я был молод и самоуверен.

Перед очередным выступлением я выпил для храбрости стакан газированного сухого вина,
оно продавалось на улицах нашего города повсеместно.
В голове слегка шумело, но я, как мне казалось, блестяще провёл читку.
Было много аплодисментов.
Когда все потянулись к выходу, я подошёл к Тате.
- Мне, – сказал я, – сегодня, по случайному стечению обстоятельств,  необходимо пойти в вашу сторону.
Разрешите проводить вас до дому.
- Я буду рада, – ответила Тата.

Мы вышли на свежий воздух. Был апрель. Цвели сады.
Природа как бы соответствовала настрою на любовное томление и высоту чувств.
Я хотел было взять Тату под руку, но неожиданно из темноты возник Гера.
- Рафаил, – как всегда вежливо и очень уважительно сказал он, – Рафаил, вы наша гордость, наш мэтр.
Стоит ли вам размениваться по мелочам и провожать какую-то первокурсницу?
Можно, я освобожу вас от этой тягостной обязанности?

Я хотел было возразить. Но тут, совсем уж некстати, подошли два атлетически сложенных друга Геры.
Они бережно взяли меня под руки, причём, так крепко, что я не мог даже пошевельнуться.
- Рафаил, – так же, как и Гера, соблюдая правила игры, вежливо и почтительно сказал один из атлетов, – пожалуйста, берегите своё здоровье. Оно нам всем очень дорого.

Я не в силах был преодолеть цепких объятий.
Мои уста от неожиданности и нахального прессинга со стороны этих "доброхотов" буквально онемели.
Я открывал рот, но из него вместо слов возмущения вылетало нечто нечленораздельное.
Я был унижен и, наверно, очень смешон.

Тата взглянула на моё обескураженное лицо и весело захохотала.
Было в этом смехе не просто озорство, но и снисходительное сочувствие, обидное для меня.
Больше на моих чтениях эта милая компания не появлялась.
А я раз и навсегда излечился от излишней самоуверенности и начинающейся «звёздной болезни».

                Р.Маргулис