2000
НЕНАВИСТЬ К САМИМ СЕБЕ - что это? Предсмертная агония или муки эмбриона во чреве роженицы? Когда выгребается, вырубается, вывозится всё здесь, когда загаживается земля эта, когда ненавидят соплеменников своих постоянно, тихо и громко, желая им смерти и не желая им жизни – что это?
У меня нет возможности такой – уехать. Бросить всё и всех, оставить дыру в том месте, где я был, соединяя собою небольшие комки пространства вокруг, и уехать отсюда к чёртовой матери. Туда, где покойно, дельно и ухожено. Туда, где всё уже сделано без меня. У меня нет возможности потерять маленькую свою порядочность и смыться.
Я не знаю, наказание это или везенье, но была бы такая возможность – не стерпел бы, наверно. Я не могу выйти в общее, в Космос, отвлечься от маленьких провинциальных и очень достоверных вещей, которые накрепко вросли в меня здесь и не пускают. Я не умею воровать, и здесь буду жить как настоящий инженер – впроголодь, но видимо всё-таки не смоюсь отсюда в Канаду или Австралию. Мне давно уже объяснили те, кто комментирует, что остающиеся несвободны духовно или ленивы настолько, что не могут выучить тот язык, на котором жить сытнее, но я, наверно, вынужден буду сохранить маленькую свою порядочность, которой располагаю по воле обстоятельств.
Да, в сущности, у меня, ведь, и нету ничего более.
Спёртая, как воздух в камере, ненависть... Ненависть к уехавшим, к укравшим скромный райский уголок в общей тюрьме... Проданная рукопись и святому вдохновению придаёт товарный вид... Хорошая пенсия объяснит, за что сражались неистовые... Ненависть к сытым... Да! Потому что здесь ничего не заработаешь! Никогда! Здесь можно только ПЕРЕРАСПРЕДЕЛИТЬ. Здесь не бывает богатых, здесь бывают только ненасытные!
Сдержанная и схватывающая дыхание ненависть к тем, кто сам по себе, кто мал, твёрд и свободен, кто ничего не отдаёт – только меняет, кто только соударениями с подобными же, умеет поддерживать температуру пространства.
Ненависть из трюма, ненависть кочегара, прикованного к топке. Ненависть к тем, кто с пренебрежительным удивлением спрашивает, настойчиво глядя мимо цепи: «А кто ж тебе велит, родимый, здесь торчать? Бросай лопату и вали отсюда, пропади она пропадом, громадина эта!»
Громадина эта ещё плывет, значит кто-то шурует ещё у топок. Однажды она остановится и начнёт медленно уходить вниз, в глубины истории, и всё пространство вокруг неё покроют удирающие на лодках, плотах, брёвнах…
А нам, кочегарам, придётся тонуть вместе с нею. Кто-то же должен выполнять формулы порядочности.
Но пока она плывёт.
Не дай нам Бог дожить до того, как ненависть обретёт структуру и начнёт уничтожение лукавых текстов и безгрешных машин, не дай Бог! Лучше погибнуть молча… а пока чумазый дурак хлопает себя ладонью по ляжке и гундит:
– Вот чёртовы баре! Вот, ведь, напасть на голову нашу!
Поэтому и назвать это всё можно хотя бы вот так: НЕНАВИСТЬ, КАК ПРОСТРАНСТВО, ИЛИ ОПЫТЫ В БЕСКОНЕЧНОЙ КЛЕТКЕ.