По команде Смирно
Забытая богом воинская часть. Кинологический городок: вольеры, собаки, кормокухня, тренировочная полоса, вечно небритый прапорщик. Все как обычно. В феврале случается неожиданная оттепель. Пять дней стоит плюсовая температура. Снег тает. По всей части половодье. Офицеры и прапорщики меняют хромовые сапоги на резиновые. Солдаты поверх портянок одевают целлофановые пакеты. Собакам хуже, они стоят только на продовольственном довольствии и по этому стоят по колено (или что там у них) в воде. На шестой день на часть, опять же совершено неожиданно, набрасывается ледяной ветер. Ночью температура опускается до минус 15.
И в довершении всех бед на утро седьмого дня, уже традиционно неожиданно, часть посещает великое начальство во главе с генерал-майором. Обход территории, почему-то начинается со злосчастного кинологического городка, больше напоминающего ледовый каток слегка припорошенный снегом. Перед вольерами генерал застывает в глубоком недоумении. Собаки привычно не метусятся по занимаемой жилплощади, не прыгают на решетки, издавая угрожающий лай, а стоят, как вкопанные предано смотря в лицо командира. «Чего это с ними?», - испугано интересуется проверяющий. В холодном воздухе повисает тягостное молчание. «Товарищ генерал-майор это они вас так приветствуют. По команде «Смирно», - вдруг заявляет так и неуспевший побриться прапорщик. «А откуда они меня знают?», - интересуется начальство. «Мы им товарищ генерал-майор фотографию вашу показывали», - докладывает вошедший в роль прапорщик. «Значит знают?»,- как-то совсем по детски наивно интересуется генерал. «Так точно товарищ генерал-майор. Вы им как родной отец», - звенит медью голос толи еще прапорщика, толи уже лейтенанта. Из глаз генерала катится слеза: «Вот это дисциплина. Иди сюда сынок, дай я тебя поцелую. И открой мне вот тот вольер, дай-ка я собачку поглажу».
Шарик был не в духе. Из-за случившейся непогоды, кормили крайне не регулярно. Потом это вода – спать приходилось стоя. Когда ударил мороз…Собаки то летают, прямо скажем не очень, по стенам и потолкам ползают и того хуже. А тут еще в вольер лезет эта рожа, своей сытостью наталкивающая на мысль, что мясо по-прежнему будут не додавать.
Генерала доставали из вольера минут пятнадцать. Дверца была маленькая, а хватка у Шарика мертвая. Командир части пытался сквозь решетку оглушить овчарку, но бить было неудобно и поэтому доставалось в основном генералу. Может быть поэтому тот перестал кричать уже минут через пять. Может быть действительно полковник его глушанул, а может тот пены нахлебался, из огнетушителя которым поливал вольер обезумевший прапорщик. Вся генеральская свита тянула своего начальника за ноги, словно репку из одноименной сказки. Но вмурованный в лед Шарик держался крепко. С генерала по очереди стянули сапоги, носки, брюки, а затем и трусы. Ухватиться, было больше практически не за что (за что было, не решились). Туловище генерала покрытое углекислой пеной скользило в руках подчиненных. У кого-то из адъютантов при виде высокородной задницы началась истерика. Генерала удалось спасти, лишь проломив торцевую кирпичную стену.
А прапорщик все же через неделю получил долгожданного лейтенанта, подписав в госпитале у генерала договор о неразглашении.
18.03.2005.